Книга Тайна человека со шрамом онлайн

ФАТТИ СООБЩАЕТ НОВОСТЬ

– Я иду покупать пасхальные яйца, – сказал Пип за завтраком. – Бетси, ты пойдешь? Тогда мы могли бы навестить старину Фатти.

– Пошли, – сказала Бетси. – С тех пор, как он вернулся домой на каникулы, мы виделись с ним только один раз, но поговорить нам как следует не удалось – с ним все время была миссис Троттевилл, его мама.

– Давай пригласим Ларри и Дейзи тоже, – предложил Пип. – Можно пойти в молочное кафе и поесть булочек с кофе. Мам, тебе купить ничего не нужно?

– Разве что будильник для тебя самого, – сказала миссис Хилтон, намазывая масло на гренок.

– А зачем? – удивился Пип. – У меня ведь есть часы!

Бетси хихикнула:

– Ты хочешь сказать, мама, что тогда он мог бы вовремя вставать к завтраку!

– Ха! Очень смешно, – сказал Пип. – Никакой будильник меня не разбудит, если я крепко сплю. А потом, мама, у меня ведь была такая трудная четверть. А уж что касается экзаменов, которые я сдал на прошлой неделе, то ты и сама бы не смогла получить лучших отметок. Я ведь несколько недель не спал – так волновался об отметках.

– Полагаю, это должно означать, что ты опять плетешься в хвосте, – отозвался папа, отрываясь на минуту от утренней газеты. – Самое худшее мы узнаем через несколько дней, когда увидим твой дневник.

Пип тут же сменил тему разговора – эта уловка ему всегда удавалась.

– Папа, а чего бы тебе хотелось получить на Пасху? Может быть, твой любимый табак? А ты, мама, я думаю, не будешь возражать против марципанового яйца? Я знаю, ты любишь марципаны…

Уловка сработала: родители заулыбались. Мама похлопала Пипа по руке.

– Ну ладно, ладно. Мы поговорим о твоих отметках после Пасхи. А марципаны я действительно люблю. Ну а гренки-то ты будешь доедать? Бетси, не забудь перед уходом застелить постель и вытереть пыль. И пожалуйста, не забудьте – обед ровно в час дня.

Не успела миссис Хилтон выйти из-за стола, как в гостиной раздался резкий звонок телефона. Она сняла трубку и почти сразу же крикнула:

– Это Фатти, он хочет поговорить с кем-либо из вас. Бетси! Ты уже поела – возьми трубку.

Бетси помчалась к телефону:

– Алло, Фатти!

– Привет, малышка Бетси, – послышался теплый, бодрый голос Фатти. – Как насчет того, чтобы повидаться сегодня утром? Мне нужно сделать кое-какие пасхальные покупки.

– Конечно, Фатти, охотно! – произнесла Бетси с жаром. – Мы с Пипом только что говорили об этом. Давай встретимся в молочном кафе – попьем кофе с булочками. Скажем, без четверти одиннадцать?

– Идет, – ответил Фатти. – А Ларри и Дейзи вы позовете или я позвоню?

– Мы сами, – сказала Бетси. – Что у тебя интересного, Фатти? Есть какие-нибудь новости?

На другом конце послышался смех.

– Что ты имеешь в виду? Ты же не думаешь, что я приберег какую-то тайну? Зря надеешься. Но вообще-то есть кое-что, что мне не по душе. Расскажу, когда увидимся. Пока!

Бетси положила трубку и пошла пересказать разговор Пипу, который в одиночестве доедал свой гренок. Глядя на него, Бетси сказала:

– Честное слово, никогда в жизни не видела, чтобы на такой маленький гренок намазывали так много джема.

– Помолчи, – откликнулся Пип, – вот поедешь в интернат учиться, так поймешь, как хорошо дома, где не надо делиться джемом еще с двадцатью едоками. Ну, так что сказал Фатти?

Бетси пересказала.

– Отлично! – обрадовался Пип. – Ты беги наверх и застели постели…

– Свою постель стели сам, – возмутилась Бетси и вышла из комнаты. Она помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки и чувствуя себя совершенно счастливой. Каникулы – это чудесно! Теперь она не одна – ведь только она училась не в интернате, а в обычной школе. Теперь их пятеро и они все вместе, точнее – их шестеро, если считать Бастера, маленькую собачку Фатти.

В половине одиннадцатого Пип вместе с Бетси зашли за Ларри и Дейзи, и вся четверка отправилась в свое любимое кафе. Фатти еще не пришел, так что они уселись за стол и заказали смородиновые булочки с маслом и кофе.

– И побольше молока, – добавил Ларри, – а сахар класть не надо, мы сами положим.

Фатти явился с опозданием на пять минут. Он приехал на велосипеде, а Бастер бежал рядом. Он вошел, улыбаясь, как обычно, подошел к Бетси и, подхватив ее со стула, попытался добросить вверх, но тут же с шутливым стоном опустил на место.

– Нет, теперь тебя не поднять, Бетси. Ты все растешь и растешь, стала совсем тяжелой!

– Мы заказали тебе кофе с булочками, – сказал Пип. Фатти сел за стол и тяжко вздохнул.

– Я выпью только кофе, а булочек не надо, – сказал он.

Все в изумлении уставились, на него.

– Не будешь есть булки? – удивилась Бетси. Но ты ведь всегда съедал в два раза больше нас!

– Верно, но сейчас я худею, – сказал Фатти. – Разве вы не заметили, какая у меня изящная фигура?

Они внимательно оглядели его с головы до ног, и наконец Пип изрек:

– Вообще-то, я большой разницы не заметил. А зачем тебе худеть? Я считал, что ты любишь поесть.

– Да, это так, – ответил Фатти, – но меня хотят включить в школьную теннисную команду, а как я буду носиться на кортах, в жаркую погоду со своим весом, около шестидесяти пяти килограммов?

– Впервые слышу, что ты хорошо играешь в теннис, – в изумлении произнес Ларри.

– Я и сам не знал, – скромно сказал Фатти, – но как-то недавно, в один прекрасный солнечный день, я баловался на корте с ракеткой и мячом, а старина Дикори Док, наш старший, подошёл и… ну да что тут распространяться…

– Да ладно, – сказал Ларри. – Просто поразительно, что так много людей думает, что тебе хорошо дается и то, и это. Я вот всю четверть напролет тренировался, пытаясь попасть в школьную крикетную команду или на худой конец в команду по плаванию, но так и не попал. А ты просто покидал мячик – и вот уже появляется тренер или капитан…

– И говорит: Троттевилл, ты просто чудо. Окажи честь, иди к нам, в теннисную команду, – закончил Пип. – Так несправедливо. И по успеваемости ты всегда первый в классе, а, я тащусь в конце первой десятки, да и то, чтобы попасть туда, вкалываю дни и ночи – а ты ведь и уроков почти не учишь. Черт возьми, Фатти, если бы я тебя так не любил, то обязательно возненавидел бы.

Фатти засмеялся и откусил кусок булки. Потом вдруг лицо его приняло задумчивый вид.

– Вообще-то с этим теннисом мне совсем не весело, – сказал он. – Я поклялся похудеть за каникулы. Мяч-то я хорошо могу отбить, и через сетку неплохо кидаю, и подача у меня сильная. Но меня убивает то, что нужно бегать по корту. Я отдуваюсь, как кит.

– Да, Фатти, тогда тебе надо худеть, – сочувственно сказала Бетси. – А мы все тебе поможем. Ну, станешь поменьше есть, а что еще ты собираешься делать?

– Буду каждый день бегать по пересеченной местности или по дороге ночью, когда машин меньше, – сказал Фатти. – Ты ведь видела, как парни бегают в шортах и майках. Такие серьезные, отрешенные и целеустремленные – и все худющие. Ну, вот и я стану серьезным, отрешенным и целеустремленным – хотя у меня мало надежды стать худым.

Все рассмеялись, представив себе, как может выглядеть похудевший Фатти.

– Послушай, а ты не заметил, что умял уже три булки? Или ты собираешься начать худеть только после Пасхи?

– Неужели три? – простонал Фатти. – Вот что бывает, когда почти ничего не ешь за завтраком. Через некоторое гремя я чувствую себя совершенно голодным! Бастер, можешь съесть мою четвертую булку.

Бастер моментально проглотил булку. Он был страшно доволен и поднял голову, надеясь получить еще одну.

– Мое похудание идет на пользу Бастеру. Я, правда, все время забываю, что мне надо худеть. Но когда вспоминаю, то отдаю ему все, что у меня есть в тарелке, – пожаловался Фатти.

– А, теперь я понимаю, почему он такой толстый, – засмеялся Пип. – Смотри, какое он брюхо отъел, тебе нужно брать его с собой бегать.

– Фатти, – вдруг вспомнила Бетси, – утром по телефону ты сказал, что у тебя какая-то неприятность. Что ты имел в виду?

– Ах, да, – ответил Фатти, не замечая, что засовывает кусок сахара в рот. – Дело вот в чем. После Пасхи, я полагаю – на следующей неделе, в Питерсвуде состоится какая-то особая конференция, и один из участников будет жить у нас – это какой-то папин приятель, то ли они учились вместе, то ли еще что-то в этом роде.

– Ну а тебе-то что? – поинтересовался Ларри. – Тебе ведь не нужно будет развлекать его? Наверное, это какой-нибудь старикашка, который целыми днями будет торчать на конференции.

– Да, но он привезет с собой свою противную доченьку, – сказал Фатти. – Я ее никогда не видел, но готов поспорить, что она противная. Мама сказала, что она единственный ребенок, ее мать умерла, когда ей было всего два года, так что ее воспитывал отец. Вот ее-то я и должен буду развлекать.

Воцарилось тягостное молчание.

– Черт побери, – сказал наконец Пип, – это действительно скверная новость. Нам придется либо все каникулы обходиться без твоего общества, Фатти, либо надо будет таскать ее за собой, куда бы мы ни пошли.

– В том-то и дело, – мрачно проговорил Фатти и взял еще одну булку.

Этого никто не заметил, и он уже слопал половину булочки, когда вдруг вспомнил, что ему все-таки надо худеть, и посмотрел на нее с отвращением.

– Лежат тут на блюде, такие аппетитные, – проворчал он. – Назад-то теперь ее не вернешь, а Бастер и так чуть не лопается. Ладно уж… – И доел вторую половину, сохраняя угрюмую мину.

– А когда приезжает эта девчонка? – поинтересовалась Бетси. – Дело плохо, Фатти. Почему это ты должен ее развлекать? Почему не твоя мама?

– Но ты же знаешь, как она занята. Всякие комитеты и тому подобное. Она утром торопилась куда-то и обратилась ко мне: «Фредерик, я знаю, что на тебя можно положиться. Юнис должна чувствовать себя как дома, позаботься об этом. И не забудь встретить ее и ее отца. Они приезжают поездом в 11—55».

– Надо же – Юнис! – воскликнула Дейзи. – Имя-то какое необычное.

– Фатти, посмотри на часы, ты опоздаешь – уже без четверти двенадцать!

– О Господи! – воскликнул Фатти, вскакивая со стула, – Мне надо идти. Да нет, все в порядке: эти часы спешат. Не хотите пойти со мной на вокзал и посмотреть, что собой представляет эта Юнис? Пошли?

Они поспешили расплатиться и с угрюмым видом покинули кафе. Да и не удивительно, что Фатти раздосадован. Черт бы побрал эту Юнис – она все испортит.