Книга Практическая магия онлайн - страница 12

III

В настоящее время признают, что мы можем войти в сношение с различными силами природы только посредством вибрационных движений, распространяющихся в промежуточных срединах с большей или меньшей быстротой, в зависимости от природы этих средин.

Предполагая, что молекула вибрирует в однородной среде, напряженность передаточных вибраций уменьшается по мере того, как расстояние от центра потрясения увеличивается; в то же время может случиться, что вибрационные движения одной природы, но различных периодов и направлений, увеличиваются или уменьшаются, чтобы пройти максимум или минимум, следуя расстояниям, по возможности равным, пока вибрации совершенно не затихнут.

Этот феномен известен в оптике под именем интерференции; его же мы находим в наблюдениях, рассказанных в предыдущем параграфе. Наиболее простая и правдоподобная гипотеза та, что максимум и минимум чувствительности принадлежит интерференции вибрации, произведенной ритмическими движениями сердца и дыхания, распространяющимися в воздухе с одинаковой быстротой нормально по всей поверхности кожи, но с разными периодами. Опыт показал, действительно, что, если изменять ритм дыхания, положение чувствительных поясов перемещается в пространстве; впрочем, известно, какую значительную роль играет дыхание у индийских йогов в их самогипнотизировании.

До крайности малы амплитуды молекулярных вибраций, количества движений, ощущаемые нашими чувствами, определяются сначала временем, которое употребляет вибрирующая молекула, чтобы вернуться в первоначальное положение своего вибрационного периода, потом быстротой передачи этого движения в передаточной середине.

Второй элемент определяется с большей или меньшей легкостью прямыми способами; но первый определяется только искусственно, обыкновенно на основании феномена отражения, слабо обоснованного.

Итак, я пришел к исследованию тел, которые могут отражать хорошо выработанную радиацию или позволяют ей проходить через себя, и установил следующее:

1) Почти все тела пропускают радиацию, которую я буду называть одической, как Рейхенбах, который занялся этим первый. Эти лучи отражаются, следуя по аналогии известным законам.

2) Большая часть металлов (особенно золото, серебро и ртуть) так же, как и соли, вообще производят на субъекта живое впечатление ожога, когда они помещены магнетизером в чувствительный слой. (Действие ожога названного золотым, было уже сообщено при других условиях г-д Буррю и Бюро, морскими докторами в Рошфоре).

3) Полный стакан воды бросает сзади себя одическую тень, поглощая при переносе его к оду, как поглотил бы теплоту, если бы он был оставлен перед топкой печи. Иначе говоря, если заставить пройти воду через чувствительный слой, эта вода становится совершенно чувствительной и слои, которые могут находиться сзади нее, отчасти исчезнут; более того, когда вода насыщена достаточно, она испускает по свободной поверхности пар одинаково чувствительный.

4) Растение, животное и даже бездушные твердые тела могут покрываться паром таким же образом; но благоприятствующая чувствительность является особенно в текущем теле и в органическом начале тела.

5) Если такой «чувствующий» предмет унести на несколько метров от слоев, которые окружают субъекта, этот последний продолжает чувствовать действия, которые производит магнетизер над предметом, но действие уменьшается и совершенно пропадает, когда расстояние делается слишком велико или между ними протекает сильное воздушное течение.

6) Передача ощущения «чувствующего» предмета субъекту может устаивать при таких же условиях, но мало-помалу ослабевая через несколько часов, даже после пробуждения субъекта. А. де Роша.

§3. Прогрессивная экстериоризация. Глубокие состояния

Чтобы хорошо указать непрерывный ход этих различных состояний» мы сейчас же позаимствуем несколько следующих страниц из «Впечатлений одного замагнетизированного».

23 июля 1893 года

Я разбужен.^[18]

Г-н де Роша делает пассы вдоль моей левой руки. Я чувствую, как моя рука мало-помалу немеет. Вижу, что г-на де Роша ущипнул кожу моей руки так сильно, что след его ногтей остался на ее поверхности, но в то же время я не испытываю никакой боли. Тогда г-н де Роша постепенно удаляет свою руку от моей, сжимая несколько раз ноготь большого пальца с указательным, как будто для того, чтобы ущипнуть. На известном расстоянии я внезапно испытываю на обратной стороне своей руки щипок, довольно сильный; рука г-на де Роша продолжает удаляться. Ей нужно пройти новое расстояние, гораздо большее, чем первое, чтобы я почувствовал второй щипок, хотя значительно слабее, чем первый. Г-н де Роша отошел еще дальше. На расстоянии еще большем, щипок в пустоте отразился снова на моей руке, но более слабо. Затем, гораздо дальше, я испытываю только неопределенное легкое прикосновение, за этим – решительно ничего.

Несколько раз повторенный, этот опыт позволил мне заключить, что чувствительные слои формируют вокруг магнетизированных частей тела и что первый слой отдален от кожи только на расстояние наполовину меньшее, чем расстояния, которые отделяют другие слои.

Что я испытываю вышеупомянутые ощущения, когда рука г-на де Роша касается одного из слоев, a, b, c и т. д., это безусловно, но какую роль играет здесь внушение? Я думаю, что очень большую.

Действительно, теперь я закрываю глаза, между тем как г-н де Роша проходит, щипая пустой воздух, расстояние между моей кожей и чувствительным слоем с, наиболее удаленным: чистосердечно признаюсь, что я воображаю впечатление раньше, чем испытываю его; оно предположено, но не испытано. Тогда когда я вновь открываю глаза, оно становится совершенно сознательным, более слабое в c, чем в b, и в b, чем в a, как я это указал выше.

Наблюдатель может подумать, что я плутую. «Субъект, скажет он, должен одинаково чувствовать, видя или нет руку магнетизера, щипающего воздух, когда эта рука проходит a, b, c. И вот именно это не так. Нужно отдавать себе отчет относительно пространства, где находится рука гипнотизера, чтобы реагировать на возбуждение, порожденное в ложном токе, который бы я хотел видеть, чтобы поверить этому. В действительности ничего не чувствуешь, когда закроешь глаза, ощущения вымышляются.

Наблюдатель, по моему мнению, имеет основание утверждать, что я должен одинаково ощущать как с закрытыми глазами, так и с открытыми; причину этой неправильности, вероятно, надо искать во внушении.

Но действительное ощущение наблюдатель несправедливо отрицал бы. Я совершенно искренен, причину этих феноменов следует отыскивать в чистом внушении или в экстериоризированном флюиде, или, наиболее вероятно, в обоих сразу: ощущение испытывается совершенно реально, и я реагирую без притворства.^[19]

Г-н де Роша усыпляет меня. Я погружаюсь в сон доверчиво, без боязни, как в первый день. Те же опыты, возобновленные, дали одинаковый результат с вышеуказанным. Мои сегодняшние наблюдения укрепили меня в моем предположении относительно постоянной связи между моими слуховыми и зрительными способностями под влиянием внушения, как в состоянии нормальном.

Это произошло совершенно иначе.

«Подумайте о ком-нибудь, – говорит мне г-н де Роша, – и то лицо, о котором вы подумаете, вы увидите сидящим в кресле справа от вас».

Ничего не говоря, я подумал о сестре. Поворачиваюсь и издаю «ах». Я действительно вижу свою сестру в указанном месте. В течение некоторого времени я смотрю на нее: она не шевелится; затем на секунду я отвел глаза и когда снова бросил взгляд на кресло, где она мне показалась, видение уже исчезло и нужно было новое приказание г-на де Роша, чтобы она снова явилась мне.

В продолжение перехода ото сна к состоянию бодрствования, я не испытываю никакого особенного ощущения, или, по крайней мере, оно на столько неопределенно, что я не могу его описать.

25 июля 1893 года.

Г. де Роша усыпляет меня и говорит: «Сзади вас на столе стоит букет роз. Подойдите и троньте его».

Я иду к туалетному столику без колебания. Действительно, на нем букет, который я вынимаю из вазы с водой, я хочу понюхать цветы, но они не имеют никакого запаха.

«Потрите крепко лоб», – говорит мне г-н де Роша; я исполнил, и букет исчез тотчас же.

Галлюцинация, таким образом, исполняется точно с данным внушением: смотрите и троньте, но мне не было сказано обонять. Я все время сплю.

Г-н де Роша возобновляет позавчерашние опыты экстериоризации чувствительного флюида. Я трогаю предмет и не чувствую его. Ощущение прикосновения существует тогда только, если предмет помещен на расстоянии, по мере законов отдаления, замеченных позавчера на руке, когда она была замагнетизированна. Но не только одно ощущение контакта я могу теперь испытывать по этим законам.

Г-н де Роша берет закупоренный флакон и проводит им около моего носа, прямо против ноздрей. Я абсолютно ничего не чувствую. Тогда он удаляет флакон. Как только последний находится на известном расстоянии, на первом чувствительном слое а, я узнаю запах тимьяна. Когда флакон помещают между первым слоем a и вторым b, я не чувствую ничего. Я ощущаю снова в b, затем ничего между b и c, затем снова, но более слабо в с; далее я ничего не могу больше различить, расстояние между a и b, b и c почти равны между собой и вдвое более расстояния между моей кожей и первым чувствительным слоем a.

Я вижу, как г-н де Роша берет маленькую фигурку, вылепленную из красного воска; он ее держит один момент неподвижно в слое а, я очень хорошо ощущаю предмет отсюда, он удаляет ее в слой с и укалывает фигурку булавкой: я не чувствую ничего.

«Ах! Ах! Вас нельзя заколдовать, – говорит г-н де Роша, – по всей вероятности, ваш флюид не распространяется в воск, но, может быть, мне удастся с водой».

Г-н де Роша долго держит стакан с водой в слое а, я постоянно чувствую контакт предмета, но если бы я не смотрел, мне было бы невозможно назвать природу и форму этого предмета. Затем г-н де Роша удаляет стакан, погружает палец в воду, колеблет ее… Все время ничего.

«Попробую с железом».

Около слоя а г-н де Роша помещает связку ключей, держа ее на своей открытой ладони. Новое ощущение контакта, и на этот раз необъяснимое чувство тягости, может, от поглощения флюида чужим телом. Я жалуюсь на болезненный контакт. Г-н де Роша, удаляясь, уменьшает его, сжимая ключ в руке: я бросаюсь с яростью и упорствую несколько минут в своем бесновании, как если бы я боялся, что у меня вырвут какой-нибудь член, отнимут часть моей жизни.

Чтобы прекратить такое состояние экзальтации, г-н де Роша будит меня.

«Вы можете сделаться после нескольких сеансов ценным субъектом, – говорит он мне смеясь, – но возвратите мне мои ключи». Нужно мне было их брать!

16 октября 1893 года.

Я «прогрессирую» медленно. После только что описанного сеанса были проведены еще другие. Постоянно те же неизменные феномены; они происходят только быстрее в своем неизменяемом непрерывном ряде.

В то же время, после двух дней г-н де Роша довел меня до того состояния, которое он назвал третьим состоянием гипноза.^[20]

Вторая летаргия, через которую нужно пройти, чтобы достигнуть третьего состояния гипноза, продолжается гораздо дольше, нежели первая. В этом состоянии бесчувственность такова, что я могу трогать горящую головню, не отдергивая руки. Для доказательства этого я предлагаю вещественный довод в конце своего указательного пальца, немного поврежденного.

Особенное отличие третьего состояния от второго в том, что в нем предметы видны не так ясно, как в сомнамбулизме. Все перепутано. Г-н де Роша спрашивает меня, слышу ли я стук маятника. «Слабо», – отвечаю я. Вообще, я вижу ясно только г-на де Роша.

Внушаемость существует. «Смотрите направо от вас, на камин, – говорит мне г-н де Роша, – там находится букет».

В самом деле, я вижу букет, который переходит в подсвечник, если я уничтожаю внушение, потерев себе лоб. Нужно заметить, что внушенный букет казался мне совершенно ясным, тогда как подсвечник, как и все остальные действительные предметы, казался покрытым густым туманом.

Вот другое внушение.

«Вообразите, что я г-н М. X.» (г-н де Роша назвал чиновника, знакомого нам обоим). Эта фраза, сказанная обыкновенным тоном, недостаточно для «внушения». «Будемте продолжать, – настаивает г-н де Роша, – я – г-н М. X.». Образ г-на М. X. проносится перед моими глазами, но не останавливается. Как только г-н де Роша внезапно ударил меня по плечу, я тот час же действительно увидел на его месте г-на М. X., сидящего en face от меня.

Завязывается разговор. Иллюзии ничто не нарушает, так как г-н де Роша, знакомый с манерами личности, которую я в нем вижу, дает подробные ответы на вопросы, которые предлагаются ему мною без разбора.

В действительности, однако же, я неопределенно сознаю, что это иллюзия и я говорю не с г-ном М. X.: только мне невозможно было прекратить разговор, как это я сделал бы, если бы это был г-н М. X. При пробуждении я был больше оглушен, чем обыкновенно, и с трудом избавился от необыкновенного беспокойства (Беспокойство о чем? Я ничего не знаю).