Книга Любовь пирата онлайн

Ей снова снился все тот же кошмар: кто-то большой и сильный сжимает ее до боли, она пытается вырваться, кричит, но тяжелая ладонь закрывает ей рот. Она слышит хриплое, прерывистое дыхание и снова пытается позвать на помощь, но не может произнести ни звука. По щекам катятся бессильные слезы, а черный человек смеется, так отвратительно, издевательски…

Мишел в который раз проснулась от собственного плача. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы не разбудить весь дом громкими всхлипами. Потихоньку успокоившись, молодая женщина подняла голову и взглянула на будильник: без пяти семь. Можно уже и встать, чтобы приготовить завтрак для всей семьи.

Она сползла с кровати и нехотя направилась в ванную. Всякий раз после этих ужасных снов Мишел чувствовала себя разбитой, словно над ней учинили насилие по-настоящему. Но самое неприятное было то, что память не сохранила никаких сведений о происшедшем. Оставалось только гадать, что такое этот кошмар: воспоминание о когда-то случившемся или плод больного воображения.

Она взглянула в большое зеркало над умывальником. На нее смотрели большие светло-карие глаза, заплаканные и покрасневшие. Надо срочно привести себя в порядок, чтобы родители ничего не заметили, решила Мишел. Не стоит лишний раз их волновать, они и так уже достаточно натерпелись из-за непутевой дочери.

Мишел заправила за уши длинные пряди ярко-рыжих вьющихся волос – с этакой львиной гривой совершенно невозможно ни умываться, ни готовить, ни даже нормально ходить по улице. Но как-то рука не поднималась принять радикальные меры и оставить это сокровище на полу в парикмахерской. Поэтому приходилось закручивать на затылке большущий пучок, придающий ей вид занудливой школьной учительницы преклонного возраста.

В действительности же молодая женщина была на редкость красива, хотя сама об этом не подозревала. Тонкие черты лица, серьезные глаза необычного золотистого цвета, изящная и при этом полная достоинства походка – Мишел можно было принять за принцессу, путешествующую инкогнито. Довольно высокого, по крайней мере для женщины, роста, она тем не менее, производила впечатление хрупкой и беззащитной и вызывала у многих мужчин желание немедленно ее защитить, а у некоторых – воспользоваться кажущейся беспомощностью. Она быстренько приняла душ и, оправившаяся от ночного кошмара и посвежевшая, спустилась в кухню. Через час нужно будет ехать в аэропорт – проводить Перси, улетающего в Канаду. А затем осмотреть выставленный на продажу дом – возможно, он как раз подойдет.

Дело в том, что Мишел собиралась выходить замуж. С тех пор как они с Перси объявили о помолвке, прошло уже четыре месяца, три из которых ушли на поиск места для проживания. Будущие супруги были несколько ограничены в средствах, что очень затрудняло выбор. К тому же у жениха обнаружилась довольно неприятная привычка экономить на мелочах.

Подумав про Перси, молодая женщина улыбнулась самой себе: она очень хорошо относилась к будущему мужу и была готова делить с ним все радости и трудности. К тому же родители явно считают мистера Хилдинга прекрасной кандидатурой и будут просто счастливы от этого брака.

Размышляя о своем, Мишел не заметила, как приготовила отличный завтрак. Гренки никогда еще не были так ровно и аккуратно прожарены, аромат свежесваренного кофе разносился по всему дому, а молочная кашка для маленькой Кэтрин вызвала бы аппетит у самого большого ненавистника детского питания. Усилия не оказались незамеченными, и уже через пару минут в кухню спустилась миссис Андерс, а за ней и ее супруг с внучкой на руках.

Глядя на свою семью, рассевшуюся вокруг деревянного стола, молодая женщина испытывала щемящую нежность. Она была так счастлива наконец-то обрести родных, почувствовать себя любимой и нужной! Неожиданно сердце сжалось от странной тревоги: получится ли у них с Перси создать такой же домашний уют, будут ли они одним целым?

Отгоняя прочь неприятные мысли, Мишел весело заболтала о планах на сегодня. Не может ли мама отвезти Кэтрин в детский сад, пока она провожает жениха и осматривает дом? Поедет ли она после этого в магазин? Да, конечно, ответила та, как только освободится. Договорившись обо всех делах, Мишел попрощалась и направилась в гараж.

Когда она добралась до аэропорта, Перси уже ждал ее в маленьком кафе, расположенном прямо в здании. Молодой человек отличался редкостной пунктуальностью, и постепенно под его влиянием неорганизованная Мишел тоже училась быть точной. Он встретил невесту вежливой улыбкой.

– Привет, милая. Сразу хочу тебя обрадовать: мама согласилась, чтобы после свадьбы мы жили у нас в доме. Так что одной проблемой стало меньше. – Перси терпеть не мог пустых разговоров и даже в общении с близкими людьми старался избегать тем, не относящихся к делу. – Никогда бы не подумал, что мама сделает нам столь любезное предложение!

– Да, но… – Нельзя сказать, чтобы Мишел ощутила прилив радости, услышав новость.

– Теперь не нужно выбрасывать кучу денег, чтобы купить подходящее жилье. Нам всем хватит места в Грин-гардене. – Он словно специально не замечал встревоженного лица невесты.

– А ты уверен, что мы не будем мешать миссис Хилдинг? – попыталась она переубедить Перси. – Тем более если нас в какой-то момент станет больше…

Но Перси явно не собирался отказываться от этой, как ему казалось, замечательной идеи. Возможность сэкономить деньги грела его сердце, к тому же в родном доме всегда спокойнее.

– Не волнуйся, дорогая, – беззаботно отмахнулся он. – Раз мама сказала… – В этот момент объявили посадку на самолет до Монреаля, и Перси тут же поднялся. – Ладно, обсудим все еще раз, когда я вернусь.

– Я провожу тебя до турникета… – Мишел старалась быть образцово-показательной невестой.

– Не стоит, – довольно сухо ответил он. – Не совсем понимаю, зачем вообще обставлять все так торжественно. Меня не будет всего три дня.

С этими словами Перси легко коснулся сухими губами щеки молодой женщины, подхватил сумку и уже через секунду скрылся в толпе. В одиночестве Мишел допивала сок и размышляла о предложении поселиться в Грин-гардене. Идея не казалась ей такой уж привлекательной. Мишел прекрасно понимала, что миссис Хилдинг недолюбливает ее, и тем более маленькую Кэтрин и перспектива женитьбы дражайшего сыночка на матери-одиночке ей тоже совсем не нравилась.

Тяжело вздохнув, Мишел направилась к выходу. Все-таки стоит осмотреть дом. Быть может, Перси еще удастся переубедить…

Она медленно лавировала между спешащими людьми, глубоко погрузившись в собственные мысли, как вдруг внимание ее привлекло нечто из ряда вон выходящее. У турникета стоял мужчина – дело не в том, что Мишел никогда не доводилось видеть мужчин, – просто этот каким-то непостижимым образом притягивал к себе ее взгляд. Казалось, все ее существо реагирует на его присутствие – пульс участился, на щеках загорелся румянец.

Человек этот был высокого, очень высокого роста. Темные волосы разметались в беспорядке. Какая-то неправильность, необычность просматривалась в чертах лица, покрытого бронзовым загаром, на котором ярко горели фантастические синие глаза.

Стоп, почему она решила, что синие? Отсюда ведь не разглядеть! Но Мишел знала, что глаза у незнакомца синие, как небо вечером, как глубокая вода, как крыло Синей Птицы… Она уставилась на мужчину, совершенно забыв, что находится в общественном месте, игнорируя все правила приличия. Неожиданно он повернул гордую голову, и взгляд его, казалось, проник ей в душу. Молодая женщина вздрогнула и, в смущении опустив глаза, поторопилась покинуть аэропорт. В ее возрасте просто стыдно вести себя, как глупая школьница! Только теперь Мишел заметила, что тело ее горит, словно в лихорадке, мокрые руки дрожат, сердце стучит как бешеное, а внизу живота сгустилась жаркая влага. Быть может, имеет смысл обратиться к врачу? Это ненормально, когда взрослая женщина возбуждается от одного только вида мужчины, да еще к тому же незнакомого.

Незнакомого? А вдруг она раньше знала этого человека? Мишел попыталась вспомнить хоть что-нибудь из своего прошлого, но снова натолкнулась на глухую стену: память молчала о прожитых годах. Никто так никогда и не узнает, что же с ней случилось за те годы, что словно выпали из ее жизни, никогда не станут известны события, произошедшие до того, как она очнулась на больничной койке…

Неожиданна на пути ее возникла преграда. Мишел остановилась и в недоумении подняла голову – выше, выше и выше, пока не поняла, что смотрит прямо в синие глаза незнакомца, которого недавно разглядывала с прямо-таки неприличным любопытством. Сердце замерло, кровь застыла в жилах, Мишел словно превратилась в мраморную статую.

– Эрика? – В низком, слегка хриплом голосе послышались напряженные нотки. – Проклятье, это ты!

Теперь она изумилась по-настоящему. Отступив на шаг, молодая женщина покачала головой.

– Вы ошиблись. Вероятно, приняли меня за кого-то еще… – Ее слабая попытка объясниться была прервана незнакомцем.

– Тебе бы хотелось, чтобы это было так. – Он всматривался в ее лицо так пристально, что на ее щеках вспыхнул смущенный румянец. – Мой Бог, ты все так же краснеешь. Как у тебя это получается? – спросил мужчина неожиданно мягко, даже нежно.

– Послушайте, я вас не знаю и к тому же тороплюсь, – пробормотала Мишел, начиная ненавидеть себя за глупое поведение, которое ввело этого человека в заблуждение относительно ее рода занятий.

– Ты не знаешь меня? – Синие глаза полыхнули огнем, а в голосе послышалась издевка. – Эрика, я же Клайв Макферсон, старина Клайв. И теперь тебе не удастся сбежать так просто.

– Не понимаю, о чем вы говорите. Произошла ошибка…

– Никакой ошибки, Эрика. Я узнаю тебя из тысячи женщин даже в темноте, – произнес он сухо, и твердые, чувственные губы скривились в презрительной усмешке. – Не думай, что, сменив прическу, ты ловко замаскировалась. И вообще, какого черта ты устраиваешь этот глупый спектакль! У тебя и без того намечаются серьезные неприятности.

– Неприятности? Бога ради… – Мишел стала осторожно озираться по сторонам, выискивая пути к отступлению. Компания сумасшедшего начинала утомлять.

– Тебе придется многое объяснить мне. Нас ожидает долгий разговор, но где-нибудь в более укромном месте, – властно произнес Клайв Макферсон, не обращая внимания на растерянное выражение лица молодой женщины. – Поехали отсюда, пока меня не заметили журналисты.

Мишел сделала попытку обойти неприятного собеседника, но тот встал у нее на пути.

– Будьте добры, позвольте мне пройти. – В ее голосе послышалось раздражение, смешанное со страхом. Боже, что еще выкинет этот ненормальный?

– Нет.

– Если вы меня не пропустите, я закричу! – Мишел рванулась в сторону, но в то же мгновение железная рука схватила ее за запястье, заставляя едва ли не вскрикнуть от боли.

– И куда же ты направляешься? – Незнакомца обуревала ярость, которую он даже не пытался скрыть. Он притянул женщину к себе, чтобы предотвратить дальнейшее сопротивление.

– Я позову полицию! Прекратите сейчас же! – выдохнула Мишел, не до конца веря, что все это происходит с ней наяву.

– Что, черт побери, с тобой случилось? – Он так крепко сжал ее пальцы, что ему в ладонь впился бриллиант кольца, подаренного Перси по случаю помолвки. Клайв Макферсон уставился на золотой ободок с маленьким прозрачным камешком, словно это был по меньшей мере дракон. Веко его дернулось, губы плотно сжались, и он медленно отпустил ее руку.

– Теперь я понимаю, почему ты ведешь себя, как дикая кошка, – пробормотал он, с трудом сдерживая злость. Казалось, этот человек хочет стереть Мишел с лица земли.

Дрожа как осиновый листок, она отступила назад, подальше от безумца. Надо срочно уйти, пока его не обуял следующий приступ бешенства.

– Я вовсе не Эрика, которая вам так нужна, и никогда в жизни вас не видела, и меньше всего хочу встретиться снова…

Мишел развернулась и быстрыми шагами направилась к спасительному выходу. Ее все еще трясло, когда она забиралась в машину, В изнеможении молодая женщина откинулась на сиденье. Этот человек так напугал ее, что еще несколько минут она не решалась завести двигатель, боясь, что просто не справится с управлением. Клайв Макферсон. Это имя ничего ей не говорило. Что, впрочем, неудивительно.

Странным казалось то, что она первая обратила на него внимание. И только тогда незнакомец подошел к ней, как будто неожиданно узнал…

Но это невозможно! Он не мог узнать ее, потому что они ни разу не виделись! Мишел никогда бы не дошла до того, чтобы скрываться под чужим именем. Она дочь Моники и Хьюго Андерс и пусть подростком причинила родителям немало горя, но у нее никогда не могло быть приятелей, подобных мистеру Макферсону.

Через полчаса, успокоившись, Мишел корила себя за излишнюю нервозность. Почему она, взрослая женщина, прожившая на свете уже двадцать шесть лет, испытала такой дикий ужас? Ведь причины никакой не было! Всего лишь ошибка, ее приняли за кого-то другого. Ничего больше.

Она не отрывала взгляда от дороги, но не видела ни машин, ни проезжей части. Перед глазами стояло лицо этого безумного человека.

Клайв Макферсон беспокойно расхаживал по своему большому кабинету. То и дело он останавливался у широкого, во всю стену, окна, словно желая разглядеть впечатляющую панораму города, но не замечал ничего.

Он из последних сил сдерживал негодование и возмущение, не позволяя себе взорваться. Иначе на мебель уже давно бы обрушился град ударов его дорогих итальянских ботинок. Он так долго искал Эрику, что уже почти потерял надежду. И вот наконец-то совершенно случайно они встретились. Но кто бы мог подумать, что Эрика придумает такую дурацкую шутку: притворится, что не знает его! А как она пыталась убежать! Неужели ей не пришло в голову, что он не даст ей отойти и на десять метров и будет следить за ней?

Клайв обхватил голову руками. Воспоминания нахлынули снежной лавиной, терзая воспаленный рассудок. За все три года поисков ему никoгдa не было так горько. Снова привиделась Эрика, выпрыгивающая из торта, – рыжая и веселая, в блестящих ангельских одеждах и с крылышками за спиной. Эрика, умопомрачительно красивая, страстная и трепещущая от желания в постели, но капризная и требовательная в дурном расположении духа. Эрика, единственная женщина, давшая ему почувствовать, что такое домашний уют…

И ты любил все это, наивный идиот! Пальцы Клайва сжались в тяжелые кулаки. А теперь вспомни, как драгоценная и беременная Эрика обнималась с твоим братцем, с глупым мальчишкой Тимоти! После такого поневоле усомнишься в прелестях семейной жизни. До того момента он и помыслить не мог о неверности Эрики, насколько доверял ей. А тогда, вместо того чтобы предложить ей руку и сердце, как хотел сначала, завел роман с другой женщиной.

В ту ночь он с трудом удержался, чтобы не убить обоих. Двое самых близких людей предали его: девятнадцатилетний мальчишка и девочка-женщина всего на пару лет старше. Клайв забыл о разнице в возрасте или просто не хотел признавать, что они с Эрикой принадлежат к разным поколениям. Ей с Тимоти было куда проще, да к тому же тот просто обожал ее. Впрочем, Эрику обожали все.

Она звонила ему по малейшему поводу и ни разу не упустила возможности сказать, как сильно любит его. Да, она слишком много времени проводила в одиночестве. Но для Клайва работа стояла на первом месте, и он честно предупредил об этом. Он никогда не обещал больше, чем мог выполнить, но зато слово свое всегда держал. И ни разу не изменил своей любовнице – что несколько необычно для холостого мужчины в его положении.

В дверь постучали, и Клайв резко обернулся. В кабинет вошел Герберт Малколм, начальник его службы охраны в Лос-Анджелесе. Мой ребенок, подумал миллионер с чувством злорадного удовлетворения. Она должна была родить его, а значит, теперь малыша можно будет использовать, чтобы отыскать мать. Понравится это Эрике или нет, но она вернется к нему…

– Ну? – нетерпеливо обратился он к своему помощнику.

Герберт Малколм внимательно посмотрел на шефа: невероятно богатый и влиятельный, он, казалось, не знает жалости. Клайв Макферсон, один из самых удачливых продюсеров в индустрии кино, появился в Голливуде из ниоткуда. Он сделал себе имя и состояние, сначала играя на бирже, а затем переключившись на вложение капитала в фильмы и развлекательные программы. Его имя ассоциировалось с успехом: какой бы проект он ни поддержал, тот неизбежно пользовался бешеной популярностью.

Макферсон ни разу не потерпел краха, напротив, все увереннее поднимался вверх и теперь приобрел немалое влияние и в Европе. Он обладал звериным чутьем и пугающим хладнокровием и никогда не боялся идти на риск. Риск, который всегда окупался сторицей.

– Если эта женщина действительно Эрика Даниэлс… – осторожно начал Герберт.

– Что значит «если»? – раздраженно прервал его Клайв.

Шеф службы охраны поморщился.

– Послушай, Клайв, даже если это и Эрика, то она все равно живет под другим именем. Вот уже несколько лет.

– Бред какой-то! – воскликнул миллионер, придя в некоторую растерянность.

– Три года назад Мишел Андерс нашли на обочине трассы, ведущей из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес, с серьезными повреждениями. Она не имела при себе никаких документов, удостоверяющих личность, – принялся докладывать Герберт сухим деловым тоном. – Полиция считает, что ее сбила машина, после чего она подверглась ограблению.

– Боже! – Клайв был потрясен обрушившийся информацией.

– В то время она действительно находилась на последнем месяце беременности, – продолжил Малкоям. – И сейчас у нее есть ребенок.

Миллионер замер в ожидании, и начальник службы безопасности не стал томить шефа неведением, а быстро и четко доложил:

– Девочка двух с половиной лет. В июне ей будет три. Она родилась, когда мать еще не вышла из комы.

Клайв на минуту прикрыл глаза, словно желая скрыть бушующие внутри чувства. Когда он поднял веки, лицо его снова приобрело выражение спокойного безразличия.

– А теперь объясни мне, как Эрике Даниэлс удалось прижиться под чужим именем. – Голос его, словно записанный на пленку, не выражал никаких эмоций.

– Прошло много времени, прежде чем она смогла говорить, – но при ней нашли примечательный кулон… – Герберт запнулся, увидев, что у Клайва дернулось веко. Он искренне удивился этому проявлению чувств со стороны всегда бесстрастного шефа. – Фотографию этого кулона и поместили в объявлениях. По нему ее быстренько опознали как девчонку, в шестнадцать лет сбежавшую из дому. Приехали родители, подтвердили, что это их дочь…

– Но родители Эрики давно умерли, – резко прервал его Клайв.

– У этой женщины так и не восстановилась память после аварии. У нее полная амнезия…

– Полная амнезия? – переспросил миллионер, не веря своим ушам.

– Это большая редкость, но случается, – подтвердил Герберт. – Я разговаривал с персоналом больницы, где ее лечили. Стоило молодой женщине прийти в себя, как родители тут же забрали ее домой. Но она так ничего и не вспомнила и знает о себе только то, что они рассказали ей. Похоже, Андерсы против того, чтобы к их дочери вернулась память.

– Нормальные люди не станут поселять у себя в доме незнакомку и выдавать ее за собственную дочь, – мрачно заметил Клайв.

– Дело в том, что родители не видели дочь в течение семи лет, но ни капли не усомнились, что молодая женщина с кулоном их давно утраченный ребенок. И теперь весь район знает чудесную историю возвращения блудной дочери, Мишел Андерс.

– Какое к черту возвращение! Это была Эрика, я не мог не узнать ее. И она теперь ничего о себе не помнит исключительно по милости людей, которые ничуть не лучше, чем похитители детей! – в ярости воскликнул Клайв, едва не стукнув кулаком по столу.

– Ее родители – люди весьма уважаемые и во всех отношениях достойные. Андерс держит небольшую сеть спортивных магазинов, обслуживающих пригород. И если произошла ошибка, то это действительно ошибка, а не злой умысел. Люди склонны выдавать желаемое за действительное.

– Возможно, и так, но только пока Эрика была больна. Когда она поправилась, они должны были заподозрить правду. Почему же и тогда ничего не сделали? – Похоже, объяснения Герберта не произвели на Клайва должного впечатления. – А что там с жейихом? – произнес он угрожающим тоном.

– Персивал Хиддинг, тридцать пять лет. Главный бухгалтер. Правая рука мистера Андерса и его официальный заместитель. Ходят слухи, что он решился на этот брак больше по расчету. – Заметив странный огонь в глазах шефа, Герберт решил дальше не распространяться о Перси.

– Главный бухгалтер, – прошипел миллионер сквозь зубы, напоминая в данный момент готовящегося к прыжку тигра. – Ладно, Берт, пожалуй, пришла пора навестить дочь. Что, запустим кота в это уютное гнездышко?

Малколм слегка вздрогнул. Он слишком живо представил, как Макферсон «запускает кота» в жизнь женщины, которая имела несчастье вступить в интимную связь с этим очень влиятельным и очень опасным человеком, а потом забыла об этом. Похоже, многих людей вскоре ожидают сюрпризы, и не факт, что приятные…

– То есть ты просто скажешь Перси, что отказываешься жить с его матерью?

Вивиан Голдсмит бросила на Мишел удивленный взгляд и рассмеялась. На вид ей можно было дать лет двадцать, хотя на самом деле эта темноволосая невысокая женщина уже разменяла третий десяток и в одиночку воспитывала двух сыновей-близнецов. К тому же отличалась язвительностью, и если кто попадал ей на язычок, то участь его была печальна.

– Не смеши меня. Ты просто не в силах никому возразить, – поддразнила она.

– Ничего подобного…

– Да брось! Ты в лепешку расшибешься, чтобы доставить радость окружающим! Твои родители ведут себя так, словно твоя душа и тело – это их собственность. А про Перси я и не говорю! И ты соглашаешься жить той жизнью, которая тебе не по нраву.

Мишел тяжело вздохнула. Они были лучшими подругами, к тому же работали вместе. Но все же Вивиан далеко не всегда понимала то чувство вины, которое молодая женщина испытывала по отношению к родителям.

– Все совсем не так…

– Все именно так. Ты всегда стараешься угодить другим, напрочь забывая о себе, – с горечью сказала Вивиан. – Когда-то ты хотела стать ветеринаром, но родителям это не понравилось. И вот теперь ты здесь, в зоомагазине, рассаживаешь морских свинок по клеткам и развешиваешь по пакетикам корм для рыб.

– Зато рядом с тобой, – рассмеялась Мишел.

– Да, но меня-то это вполне устраивает. Так что, моя дорогая, если ты не примешь радикальных мер, то кончишь свою жизнь под одной крышей со старухой Хилдинг. А она, я уверена, приложит все усилия, чтобы тебе эта жизнь медом не казалась. Да еще так, что малыш Перси ничего не заметит. Думаешь, я не вижу, насколько ты подавлена после вашего последнего разговора, хотя он состоялся уже два дня назад?

Мишел покачала головой. В кои-то веки предположение Вивиан оказалось ошибочным. Причина волнения крылась совсем в другом разговоре. Она никому не сказала про странную встречу в аэропорту, но и не могла забьпъ таинственного незнакомца.

Дома она не стала никому задавать вопросов, потому что в семье не любили вспоминать о ее прошлом. И ничего удивительного, ведь после побега Мишел ни разу не посчитала нужным сообщить о себе.

Именно поэтому она не могла избавиться от комплекса вины по отношению к родителям. Как она могла вести себя столь бессердечно? Теперь Мишел пыталась восполнить недостаток дочерней любви и заботы и делала все, чтобы родители были ею довольны. К тому же ее не покидало ощущение, что чета Андерс приобрела нечто вроде кота в мешке: кто знает, что произошло с ней за эти семь лет? И вообще чего можно ожидать от женщины, которая после аварии оказалась без дома, без средств к существованию, без мужа, зато с ребенком? К счастью, Моника и Хьюго оказались людьми изумительного благородства и доброты и не побоялись взять ее к себе, чтобы помочь стать нормальным человеком.

Впрочем, Мишел сильно сомневалась, что когда-нибудь станет нормальной. Она не помнила ничего из двадцати трех лет своей жизни: ни одного человека, ни одного события. Но если хочешь, чтобы людям с тобой было хорошо и спокойно, приходится делать вид, что амнезия не такая уж большая проблема.

Вначале она честно старалась восстановить в памяти ранние годы, проведенные здесь, в отчем доме. Ей показывали фотографии, водили по знакомым местам, но ничего не отзывалось в ее сознании. Постепенно Мишел привыкала к окружающей действительности, ей даже стало казаться, что она вспоминает.

И теперь молодая женщина пыталась заново строить свой мир – мир спокойной и счастливой семьи. Однако настоящим центром ее жизни, смыслом существования оставалась малышка Кэтрин. Да, Мишел искренне любила родителей за их заботу и поддержку, любила Перси за его спокойствие, за то, что принимает ее такой, как есть, но дочь она обожала с самозабвенной страстью, которая порой пугала ее саму.

– Нет, что-то еще гложет тебя помимо разговора с Перси, – неожиданно сказала Вивиан, словно озаренная свыше.

Повисло молчание. Наконец Мишел глубоко вздохнула и, поняв, что больше не в силах скрывать свою тайну, начала:

– Со мной в аэропорту заговорил мужчина. Он очень упорно называл меня другим именем Эрикой. – Даже сейчас, рассказывая об этом инциденте, молодая женщина не могла избавиться от гнетущего чувства тревоги. – Быть может, у меня есть двойник… Словом, все выглядело довольно странно, но при этом… пугающе. – Голос ее дрожал, она с трудом произносила слова.

– Почему пугающе?

– Видишь ли, я первая обратила на него внимание. Более того, не могла оторвать глаз. – Мишел нервно сцепляла и расцепляла пальцы, словно ей все еще было стыдно за свое поведение в аэропорту.

– Он просто захотел познакомиться с тобой поближе, – подвела итог Вивиан, обнимая подругу за плечи. – Но скажи мне, что привлекло тебя в нем?

– Не знаю. Он был очень, очень красив, – честно призналась Мишел, и на щеках ее вспыхнул румянец смущения.. – И сначала я подумала, что сама спровоцировала его. Но теперь мне кажется, что все не так просто…

– Почему же нет? Милая, даже если ты наденешь скафандр, твоя красота все равно заявит о себе и мужчины будут оборачиваться вслед!

– Я не о том. Этот человек, он был зол на меня. То есть на Эрику. Обвинял ее в побеге и очень удивился, когда я сказала, что не знаю его, и пригрозила полицией. Его зовут… Клайв Макферсон, и мне это имя ничего не…

– Как ты сказала? – Вивиан буквально подскочила на месте и уставилась на подругу широко раскрытыми глазами.

– Клайв Макферсон.

– Поздравляю, ты произвела впечатление на одного из могущественнейших людей Голливуда. Твой таинственный незнакомец является продюсером огромного количества проектов в Америке и Европе. – В темных глазах ее заплясали насмешливые искорки. – Ах, если бы я знала, что этот одинокий и богатый мужчина ищет в аэропорту женскую компанию, я бы непременно захватила с собой спальник, чтобы дождаться, пока он обратит внимание на меня!

– Нет, это не может быть он, – нерешительно пробормотала Мишел. – Наверное, я перепугала имя.

– А может, ты раньше водила дружбу с сильными мира сего, – поддразнила подругу Вивиан.

– Да, наверное, – скептически произнесла молодая женщина.

Вот теперь уж точно пришла пора забыть о глупом эпизоде. И чтобы отвлечься, стоит съездить в агентство недвижимости и взять ключ – от дома, в который она влюбилась с первого взгляда.

– Правда, Перси не разделял ее восторгов по поводу слегка заброшенного особняка. Значит придется объяснить, почему ее никак не устраивает жизнь в Грин-гардене. Быть может, тогда он по-другому посмотрит на замечательное двухэтажное здание, просто созданное для молодой семьи.

Дом находился в окружении небольшого, очень красивого сада. Стоит немного за ним поухаживать, и он превратится в настоящий райский уголок. Мишел прошла по гравийной дорожке, отперла входную дверь и медленно переступила порог. В комнатах пахло стариной, под ногами приятно поскрипывал деревянный пол. Она неспешно прошлась по большому холлу, чувствуя, что этот дом предназначен для нее. Какой-то тихий звук привлек ее внимание, и Мишел повернулась к выходу. Она чуть не села на пол от изумления и испуга, когда увидела в дверном проеме Клайва Макферсона. С губ ее сорвался судорожный вскрик, золотистые глаза в ужасе расширились.

– Все, что мне нужно, это поговорить c тoбой. Я не хотел приезжать к тебе домой. А здесь ты по крайней мере одна и на нейтральной территории. – Он протянул руки, желая таким образом успокоить женщину, но добился прямо противоположного. – Не бойся, я не стану подходить ближе. Просто выслушай меня.

Но Мишел утратила способность воспринимать человеческую речь. Ее трясло как в лихорадке, она буквально пожирала взглядом мужчину, запоминая каждую черточку загорелого лица. Темный пиджак, небрежно распахнутый, не скрывал большого, мускулистого тела.

– П-пожалуйста, – прошептала она, чувствуя, что начинает сходить с ума.

– С каких это пор у тебя так испортились нервы, что ты каждую минуту едва не впадаешь в истерику? Ладно, я всего лишь продемонстрирую тебе доказательство нашего… прежнего знакомства.

С этими словами он вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую фотографию и протянул молодой женщине. Она непонимающе уставилась на карточку.

– Это было снято три года назад, – объяснил Клайв, понизив голос, в котором появились искушающие нотки. – Как раз перед тем, как мы затеяли решающую схватку…

– Решающую схватку… – бездумно повторила она, все еще не понимая, что именно запечатлено на фотографии.

– Я подкрался к тебе с фотоаппаратом. Ты пришла в ярость, заставила меня пообещать уничтожить пленку. Но я солгал. Боюсь, это единственная оставшаяся после тебя фотография. – Он положил снимок на полированную поверхность столика.

Мишел наклонила голову, и глаза ее расширилась от изумления. С фотографии на нее смотрела стройная рыжеволосая красотка, чье обнаженное тело было полускрыто хлопьями лены. Она соблазнительно улыбалась, и Мишел с ужасом узнавала эти глаза, полные яркие тубы, вьющиеся волосы. Даже грудь и длинные ноги – все было ее. Неужели эта развратная девица – она? Не может быть!

– Я не уничтожил его… Вполне понятное стремление сохранить память о мимолетном, но сильном увлечении, – сказал Клайв резко.

С ее губ сорвался протестующий стон, и неожиданно изображение перед глазами стало расплывчатым, а затем мир окутала тьма. Голова Мишел поникла, ноги подкосились, и она непременно упала бы, если бы мужчина не подхватил обмякшее тело в полуметре от деревянных досок пола.

Мишел постепенно возвращалась из мрака, не совсем понимая, что с ней и где она находится. Она с трудом разлепила веки и увидела мужское лицо, на котором горели ярко-синие глаза. Молодая женщина не могла отвести от них взгляд, в горле у нее пересохло, дыхание участилось.

Тело словно отозвалось на некий импульс: грудь ее напряглась, соски затвердели, естество неожиданно стало жарким и влажным. Повинуясь инстинкту, Мишел протянула слабую, неверную руку к твердому подбородку склоненного мужчины. С приоткрытых губ ее сорвался страстный полувздох.

– Клайв… Клайв… – позвала она слабым от истомы голосом, ощущая во всем теле сладкую боль.

Его глаза холодно вспыхнули, в них читалось презрение. Он выпрямился.

– Когда я захочу переспать с тобой, Эрика, я скажу. А пока держи руки при себе.

Эти слова вернули ее к реальности. Мишел вспомнила все, произошедшее до обморока. Она осматривала дом, он приехал, показал фотографию ее самой в обнаженном виде. Он знал ее. Они были знакомы. Более того, спали вместе.

В голове у Мишел все перемешалось. Она слышала свой собственный голос, зовущий его по имени. О Господи, неужели это первое воспоминание после трех лет полной пустоты? Или это лишь игра воображения, плод фантазий.

Она рискнула посмотреть в глаза Клайву Макферсону, но тут же зажмурилась, не вынеся его пронзительного, холодного взгляда. С ней творилось что-то странное. С первой секунды, как она очнулось, ее охватило чувственное возбуждение. Она испытывала самый настоящий голод плоти. Мишел и не подозревала, что способна на такую безудержную страсть.

Звук быстрых шагов заставил ее снова открыть глаза. В комнату вошел мужчина, одетый в униформу. В руке он держал бокал с золотистой жидкостью. Клайв взял его и поднес губам молодой женщине. В ноздри ей ударил терпкий запах виски.

– Выпей. Ты бледна как полотно, – приказал он.

Мишел чувствовала себя настолько слабой, что даже не стала спрашивать откуда, словно джинн из кувшина, появился человек в униформе. Должно быть, у этого Макферсона в машине целый бар, медленно катилась мысль по пустой, как елочный шар, голове. Значит, это большая машина. Пропасть между ними неожиданно показалась огромной. Какого рода отношения могли связывать Мишел Андерс и этого богатого и влиятельного продюсера?

– Выпей, – повторил Клайв с нарастающим нетерпением в голосе.

– Я почти не пью…

– Раньше ты была свободна от этих глупых комплексов, – без колебаний сообщил он.

Придя в смятение от того, что этот человек знает о ней куда больше, чем она сама, Мишел поднесла бокал к губам. Жидкость обожгла горло, и уже через пару мгновений кровь превратилась в огненные ручейки. Она отдышалась, после чего твердо посмотрела на Клайва.

– Вы, кажется, когда-то знали меня… Да, верните мне фотографию, – попросила молодая женщина и с надеждой посмотрела на стол. Но карточки там уже не было.

– Забудь об этом. Она моя, – жестко ответил Клайв и добавил уже откровенно язвительно: – Это ведь так по-женски! Я всего лишь показал тебе снимок, чтобы продемонстрировать, какой характер носили наши отношения. А ты зациклилась на ерунде.

– Послушайте, мистер Макферсон…

– Мистер Макферсон? – повторил он с улыбкой, от которой у нее мороз пробежал по коже. – Лучше Клайв.

Она внимательно посмотрела на него и поразилась его сходству с хищником, готовящимся к прыжку. Неожиданно Мишел почувствовала страх, от которого кровь заледенела в жилах.

– Вы ненавидите меня, ..

Клайв замер. В комнате повисла мертвая тишина. Затем он тихо спросил:

– Ты меня не помнишь? Ты совсем ничего не помнишь?

– Совсем ничего, – так же тихо призналась она.

– Я думал, ты задашь мне кучу вопросов. Но теперь мне ничуть не легче, – пробормотал Клав, меряя комнату решительными шагами. – Признаюсь, в аэропорте я хотел разобраться с тобой. Но я тогда не знал, что ты потеряла память… И мне не нравится, когда ты смотришь на меня так, словно ожидаешь нападения.

Мишел была насколько подавлена и растеряна, что в ответ смогла лишь глубже вжаться в кресло, в котором сидела.

– Эрика…

– Это не мое имя!

– Послушай, – он не обратил внимания на ее протест, – ты боишься меня, потому что я рушу твой маленький уютный мирок. Но на самом деле страшен не я сам. Страшно то неведомое, что стоит за моей спиной.

Мищел ответила слабым кивком. Она изумилась, насколько точно он описал происходящее внутри нее. К тому же она не привыкла, что кто-то пытается понять ее чувства и ощущения.

– Я не хочу тебя пугать. Но все мои cлова становятся причиной твоего беспокойства. Так что я буду краток.

– Но откуда вам известно, где я живу? И что у меня амнезия? – встревоженно спросила Мишел, поднимаясь с кресла.

– Я просто проследил за тобой на пути из аэропорта. А потом провел небольшое расследование, – спокойно ответил Клайв, словно говорил о погоде.

– Но к чему такие усилия и настойчивость? Зачем все это? Только потому, что когда-то мы были вместе?

– Я как раз подхожу к сути. Во мне жила наивная надежда, что, увидев меня, ты сама все вспомнишь. – С губ его сорвался саркастический смешок, лицо приобрело напряженное, если не мрачное, выражение. – Но, видимо, придется все объяснять с самого начала. Думаю, тебе лучше сесть.

– Нет. – Мишел гордо выпрямилась и обхватила руками худые плечи, стараясь вернуть контроль над ситуацией, пока та не зашла слишком далеко. – А что, если я не захочу вас выслушать? Ведь я совсем не обязана…

– Боюсь, что все-таки придется, – пробормотал Клайв.

– Нет, не придется, – твердо ответила она. Теперь, когда представилась возможность приоткрыть завесу тайны над прошлым, она стремилась избежать этого, боясь того, что может оказаться с другой стороны.

– У тебя нет выхода, – спокойно произнес миллионер, не отрывая от ее лица пронзительного взгляда. – Тебе наверняка интересно, что я здесь делаю. Все очень просто. Когда ты исчезла из моей жизни, ты носила под сердцем моего ребенка.

Мишел с ужасом уставилась на мужчину, высокого и темноволосого, который без малейшего усилия разрушал ее понятный и спокойный мир.

– Кэтрин – моя дочь, – веско добавил Клайв.

Пол под ее ногами начал стремительно вращаться, и Мишел покачнулась. Макферсон подхватил ее и, поддерживая за плечи, повел к выходу.

– Больше так не делай. И вообще, давай выберемся из этого старого дома. Нам обоим не помешает немного свежего воздуха.

Солнечный свет резанул по глазам. Мишел закусила губу и прижала пальцы к вискам, в которые кто-то старательно завинчивал шурупы.

– Нет, только не Кэтрин. Это невозможно… Только не ты… – бормотала она, пытаясь справиться с обрушившимися на нее сведениями.

Не обращая внимания на протесты, Клайв подвел ее к скамье и осторожно усадил на деревянное сиденье. Затем присел перед ней на корточки и мягко, но одновременно крепко взял ее дрожащие пальцы в свои.

– Невозможно рассказать все, не причинив тебе боли. Я и так стараюсь оградить тебя от потрясений.

Ей хватило и одного «потрясения», чтобы потерять всякую способность мыслить здраво. Что может быть хуже того, что он уже сказал?

– Мне очень плoxo, – прошептала Мишел доверчиво, словно ребенок, ожидающий сочувствия и утешения.

– Прости, но я должен был тебе сказать. – Клайв сильнее сжал ее пальцы. – Почему, ты думаешь, я здесь? Почему я провел три года в непрестанных поисках вас обоих?

Мишел попыталась спокойно посмотреть ему в лицо. Отец ее ребенка. Почему такая мысль не пришла ей в голову раньше?

Некоторое время назад она буквально помешалась на том, чтобы выяснить, кто является отцом девочки. Но родители явно не одобряли этой идеи, считая, что, будь он человеком достойным и любящим, то не бросил бы Мишел одну. Нашел бы ее и на краю света.

Постепенно интерес угас, и молодая женщина смирилась с мыслью, что Кэтрин – это результат случайной связи. На ум не раз приходили страшные истории о сбегающих из дому подростках и о том, на что им приходится идти, чтобы выжить…

С губ Мишел сорвался нервный смешок. Теперь, когда ей уже было почти все равно, кто отец Кэтрин, он наконец-то объявился.

– Эрика…

– Это не мое имя, – выдавила она сквозь сжатые зубы.

– Это имя, которым я тебя всегда называл, – мягко произнес Клайв, беря в ладони ее лицо.

Молодая женщина затрепетала от его близости.

– Пожалуйста, оставьте меня…

– Да ты вся дрожишь, – суховато, но как-то заботливо сказал он.

Мишел действительно колотило как на сильном ветру. Она непроизвольно положила руки ему на грудь, почувствовала жар его тела и отпрянула. Но запах этого человека все еще щекотал ноздри – такой отчетливо мужской и даже будто знакомый. А от Перси всегда пахло мылом… О Боже, Перси! – пронеслось в голове. Ее жених!

Но тут Мишел посетила еще более жуткая мысль. Кэтрин, любимая больше жизни, принадлежит теперь не только ей! Сидящий напротив мужчина – ее отец, желающий внести поправки в ход жизни дочери. Возможно, он даже захочет отобрать дочь… Она закрыла лицо ладонями и закусила губу, чтобы не застонать.

– Я должен тебе кое-что сказать, – тихо произнес Клайв. – За три года, проведённых без меня, ты превратилась в трясущуюся развалину. Ты едешь ко мне домой, где тебя осмотрит врач.

Он заставил ее подняться со скамьи и дойти до машины. Шофер предупредительно распахнул дверцу большого черного «мерседеса».

– К тебе домой? – безвольно повторила Мишел, и тут только смысл слов дошел до нее. – Я не могу!

Вместо ответа Клайв очень бережно, сложив чуть ли не пополам, засунул ее в машину, а затем усадил на мягкое, обитое дорогой кожей сиденье. Сам он опустился рядом, заставляя спутницу продвинуться в глубь салона. Через секунду дверца захлопнулась.

– Я никуда не еду! – запротестовала Мишел. – Мне надо вернуться в магазин…

– Уверен, за пару часов без тебя там ничего не случится.

– Я должна забрать Кэтрин из садика… То есть я совсем забыла, – лихорадочно начала придумывать она. – Они с группой уехали и не вернутся до…

– Расслабься, – небрежно бросил Клайв, предварительно окинув Мишел внимательным взглядом. – Все равно ты ее от меня не спрячешь. Если я захочу видеть дочь, я увижу. Только не сейчас, когда ты то и дело впадаешь в истерику.

– Никуда я не впадаю, – пробормотала она, в ужасе от того, как легко Клайв читает ее мысли. – Но дом не закрыт… Моя машина…

– Я захлопнул за нами дверь, – ответил он. – А теперь, если ты дашь мне ключи от машины, то ее отгонят к моему дому. Ты сейчас не в состоянии сесть за руль.

Молодая женщина посмотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами, но безропотно протянула ключи. Этот человек напоминал танк, который вминает ее в землю, смешивая с пылью и грязью. От него исходил такой холод, что кровь стыла в жилах. Он пытался успокоить ее, но она чувствовала, что внутри у него нет ни капли человеческого тепла, и боялась его. Синие глаза казались двумя льдинками.

У Кэтрин глаза такого же цвета, машинально подумала Мишел. Но кожа светлее. А вдруг этот Макферсон лжет и дочь вовсе не его? Но тут же Мишел поняла всю бессмысленность этой слабой надежды: разве стал бы такой человек гоняться за чужим ребенком?

Значит, она действительно спала с ним. Купалась в его ванне. Но какие отношения связывали их? Они провели вместе одну ночь? Или много месяцев? Если бы она хотела только денег, он не был бы так уверен, что ребенок его.

Конечно, ни о какой романтике не может идти и речи, так что остается предполагать худшее.

В полной тишине Клайв дотянулся до вмонтированного бара, налил в бокал виски и аккуратно поднес к ее полуоткрытым губам.

Неужели она пила раньше? Была настоящей пьяницей с деревянной головой? Обжигающая жидкость заструилась по пищеводу, даря ощущение тепла и легкого головокружения. Но сердце все равно сжималось от ужаса, и Мишел так и не рискнула спросить сидящего рядом мужчину, зачем он все это делает.

Она не заметила, как они въехали на территорию частного владения, и очнулась от своих мыслей, только когда «мерседес» остановился напротив большого белого особняка.

– Я не хочу туда, – слабо запротестовала она, впрочем не мешая Клайву вытаскивать ее из машины. – Отвези меня домой.

– Тебе сейчас лучше всего прилечь, – не обращая внимания на ее слова, произнес он. – Привести мысли в порядок.

– Ты меня совсем не слушаешь…

– Потому что ты не говоришь ничего, что я желал бы слышать.

Он что, издевается над ней?

Тем временем Клайв одной рукой открыл тяжелую деревянную дверь – другой он поддерживал обессилевшую женщину – и вошел в дом. Глазам Мишел открылся просторный, светлый холл, широкая лестница, ведущая на второй этаж, высокие потолки и мраморные колонны.

– Я не хочу туда, – повторила молодая женщина.

– Знаю, но я привык делать то, что хочу я, – невозмутимо ответил Клайв и, наклонившись, подхватил ее на руки. В ответ на протестующее мычание он сухо заметил: – Пожалуй, тебе не следовало пить второй бокал. Но все равно так лучше, чем раньше. Алкоголь всегда действовал на тебя успокаивающе.

Шаги его нисколько не замедлились, словно ноша ничего не весила, и уже через несколько секунд он распахнул ногой дверь в спальню. Клайв положил женщину на широкую кровать и направился к выходу.

– Врач придет через пару минут и осмотрит тебя.

– Мне не нужен врач…

Он ничего не ответил, даже не удостоил ее взглядом, а просто вышел из комнаты, оставив дверь открытой.

Врач действительно не заставил себя ждать. Впрочем, Мишел уже не особенно понимала, что с ней происходит, и с трудом отвечала на вопросы. Голова отяжелела, веки слипались. Бог мой, как я устала, невероятно устала, мелькнула мысль.

Клайв не мог оторвать глаз от спящей Эрики. Она казалась такой хрупкой, словно сделанной из хрусталя. И если он не будет вести себя предельно осторожно, она просто расколется, и тогда ее уже не склеить. А Кэтрин нужна мама – нужна здоровой и нормальной, а не истеричкой, в которую Эрика рано или поздно превратится.

– Проклятье, – пробормотал Клайв Ему все больше хотелось хорошенько поколотить Хьюго и Монику Андерс за то, что они сделали с Эрикой. Она перестала быть собой и теперь едва напоминала тень прежней рыжеволосой красавицы. Беспокойная, напуганная, все время напряженная. При этом доверчивая и наивная, как не очень умный ребенок: разрешила привезти себя в дом к совершенно незнакомому человеку и теперь преспокойно спит у него в спальне.

Впрочем, Клайв не мог относиться к ней, как к ребенку. Ему хотелось стащить надетые на нее уродливые тряпки, освободить прекрасные медные волосы и затащить в постель хотя бы на сутки, а там…

Он надеялся, что эта женщина рано или поздно оставит его равнодушным, как и любая другая, однажды прискучит. Только почему-то до сих пор этого не произошло. Если бы он не застал ее с Тимоти, она бы сейчас уже была его женой. Узнав, что любовница беременна, Клайв немедленно почувствовал, что должен узаконить их связь. Воображение рисовало чудесную идиллию: дом, семья, дети… А эта маленькая хрупкая женщина, которая с легкостью сворачивалась клубком у него на коленях, не только обратила в прах все мечты, но и разрушила отношения с братом.

И до сих пор ему хотелось отомстить. Губы Клайва скривились в горькой усмешке: он ненавидит ее, но не способен жить без ее восхитительного тела. Он не может причинить ей зла, но ситуация сложилась так, что он просто обязан вмешаться в ее тихую и спокойную жизнь, развалить уютный мирок. Ей придется вернуться к прежней жизни, а значит, и к нему.

Синие глаза загорелись каким-то странным светом. Эрика и так принадлежит ему. С момента встречи в аэропорту Клайва сжигало желание, и только железная воля и холодный рассудок помогали ему сдерживать порывы страсти. Он ждал ее три года, и больше не намерен. Следовательно, жених должен быть устранен. Интересно, как Перси Хилдингу понравится известие, что его невеста на самом деле вовсе не дочь шефа?

Эрика вздохнула во сне и перевернулась на другой бок. Не совсем понимая, что делает, Клайв протянул руку и расстегнул уродливую заколку. Тяжелые медные кудри рассыпались по подушке. Пальцы его запутались в шелковистых прядях, и он с тихим проклятием отдернул руку.

Когда она все вспомнит, он немного развлечется с ней, а потом бросит. Но сохранит право приезжать в любой момент, когда захочет. Конечно, только ради дочери. Клайв взглянул на гриву рыжих волос. Пожалуй, пройдет немало времени, прежде чем он отпустит ее. У желания ведь нет срока годности.

Но как сказать ей правду и при этом не обидеть? Чем приукрасить тот факт, что Эрика оказалась расчетливой и лживой стервой? И едва только память вернется, она немедленно вспомнит, что вила из него веревки с того самого момента, как выпрыгнула из торта. Эта женщина была его единственной слабостью, и Клайв хотел снова почувствовать ее вкус, даже отлично зная теперь, кто она на самом деле…

– Ангел…

Кто-то слегка встряхнул ее, и Мишел с трудом разлепила веки. Через мгновение сон как рукой сняло. Над ней возвышался Клайв Макферсон.

– Как ты меня назвал? – Она чувствовала, что память возвращается, но не была готова встретиться лицом к лицу с прошлой жизнью прямо сейчас.

– Эрика… Я назвал тебя Эрика. – На его смуглых щеках загорелся темный румянец.

– Мое имя Мишел, – твердо произнесла она, не желая быть другим человеком. Иначе пришлось бы задавать слишком много вопросов, а на это у нее не было сейчас сил. – Зачем ты привез меня сюда?

– Тебе нужно было отдохнуть.

Она взглянула на часы и в панике спрыгнула с кровати.

– Мне нужно забрать Кэтти…

– Позвони миссис Андерс. Ты должна поесть, прежде чем садиться за руль.

Как он странно называет ее маму! Еще с большим удивлением она заметила беспорядок у себя на голове. Должно быть, волосы растрепались во время сна. Она быстро заправила пряди за уши и повернулась к Клайву.

– Поесть? Но меня ждет дочь!

Он протянул ей телефонную трубку.

– Попроси миссис Андерс забрать ее сегодня вместо тебя. Нам нужно поговорить.

– Нет, я…

– Тебя не избежать этого разговора.

Сие простое утверждение неожиданно взволновало ее. Клайв Макферсон опять пытался заглянуть ей в душу. А родители и жених всегда довольствовались тем, что лежало на поверхности.

Интересно, как Перси отреагирует на неожиданное появление родного отца Кэтрин? Вряд ли обрадуется, хмуро подумала Мишел. Мистер Хилдинг принадлежит к племени Очень Серьезных Людей. Однажды он сказал, что только абсолютная уверенность в том, что после рождения дочери у нее не было других мужчин, позволяет ему нормально относиться к девочке.

В руках у Мишел оказалась телефонная трубка.

– Думаешь, что можешь мне приказывать, что делать… – резко начала она.

– Да. Особенно сейчас, когда ты только ищешь случая, чтобы улизнуть!

Молодая женщина обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Клайв был совершенно спокоен и полностью держал себя в руках. Его самоуверенный и даже несколько оскорбительный вид подействовала на нее как пощечина.

– Когда ты позвонишь, мы пообедаем.

Мишел сжала зубы. Она больше не могла терпеть вызывающего поведения этого типа.

– Кажется, ты мне по-настоящему не нравишься.

Клайв на мгновение замер, а затем улыбнулся.

– А, понимаю… Спящая красавица хотела, чтобы ее разбудили поцелуем.

– Она хотела, чтобы ее разбудил Прекрасный принц! – сорвалось с языка прежде, чем Мишел успела подумать. Она никогда ни с кем не спорила. Напротив, ее всегда призывали в качестве миротворца решать разнообразные проблемы. Так что же случилось сейчас?

– Если бы я поцеловал тебя, ты бы закричала на весь дом… Только не от страха… – На его губах появилась кривая усмешка. – Думаю, твое тело помнит меня лучше, чем твой мозг.

– Как ты смеешь! – возмущенно воскликнула Мишел.

– А как ты можешь сочетать целомудренную девственность и материнство? – Клайв пожал плечами. – Если что-то меня раздражает, я не считаю нужным скрывать это.

Он развернулся и вышел из спальни, оставив ее одну, – с пылающими щеками и с открытым ртом. Почему этот мужчина злит и одновременно привлекает ее? Он словно манит к себе, и в то же время ей хочется влепить ему пощечину, чтобы стереть самодовольство с красивого лица.

Со вздохом Мишел набрала домашний номер.

– Мама, здравствуй, это Мишел. Очень жаль, но я не приеду домой в обеденный перерыв. И еще, прости, что так поздно предупреждаю, но не могла бы ты забрать Кэтти из садика? – осторожно спросила Мишел.

– Конечно, могу, дорогая, – незамедлительно ответила Моника Андерс. – У тебя какой-то расстроенный голос. Много работы в магазине? Не обращай внимания. Ладно, мне пора, если я хочу успеть заехать за внучкой и вернуться домой раньше Хьюго.

– Спасибо, мама.

Мишел положила трубку и взглянула на себя в зеркало. Целомудренная девственность? Как с ней на самом деле произошло это?

Мать не раз предупреждала ее, что теперь она представляет собой весьма уязвимую мишень для общественного порицания. Мало того что она была трудным подростком, а потом вообще сбежала из дому, Мишел вернулась обратно с ребенком, но без мужа. Молодая женщина знала, насколько родители дорожат своей репутацией и поэтому обеспокоены тем, как она может себя повести.

Андерсы принимали большое участие в жизни района и местной церковной общины. Поэтому Мишел всегда руководствовалась материнским вкусом в выборе одежды, круга общения, занятий.

Она еще раз внимательно изучила свое отражение. Даже теперь, когда непослушные волосы разметались по плечам огненным потоком, она не стала похожа на ту развратную красотку с фотографии! Впрочем, какая разница, похожа или не похожа, все равно это была она.

И неважно, что за последние три года она ни разу не была близка с мужчиной! Иногда ее приглашали в ресторан, но она прекрасно знала, чем кончится вечер. Мишел решила, что просто-напросто фригидна, и поэтому не переставала удивляться существованию дочери.

К счастью, Перси вполне разделял ее взгляды на сексуальные отношения и никогда не позволял себе несдержанности. К тому же он сказал, что хочет, чтобы первая брачная ночь действительно стала для них первой. По его мнению, это поможет сохранить взаимное уважение. Особенно с его стороны – поскольку если твоя невеста совершала в молодости ошибку… Поняв, что под ошибкой он понимает Кэтрин, молодая женщина поначалу пришла в ужас.

Мишел прошла в соседнюю комнату, где около небольшого столика ожидал официант в белом кителе. Клайв стоял около окна и, заслышав шаги, обернулся. Под его пристальным взглядом щеки женщины покраснели, дыхание участилось, а внизу живота появилось уже знакомое ощущение влажного жара.

– Давай поедим, – мягко предложил он, продолжая следить за ней глазами.

Неожиданно Мишел почувствовала себя очень голодной. К счастью, в течение всего обеда неподалеку находился официант, поэтому разговор не касался личных тем. Впрочем, беседа текла совершенно непринужденно, поскольку молодая женщина полностью подпала под влияние собеседника. Он рассказывал такие интересные истории, так тонко шугал, к тому же продемонстрировал изрядную эрудированность, что в итоге Мишел поняла, что имеет дело с очень умным и образованным человеком.

Наконец официант налил кофе и удалился. Клайв в упор посмотрел на гостью блестящими синими глазами и произнес совершенно спокойно:

– А теперь пора поговорить о Кэтрин.

– О Кэтрин? Но зачем? – тут же запротестовала Мишел. – Честно говоря, я с трудом верю, что ты действительно ее отец.

– Можешь не сомневаться. Перед тем как ты исчезла, были проведены исследования, подтверждающие, что Кэтрин – моя дочь.

Мишел чуть не выронила чашку. Она уставилась на Клайва и секунд двадцать не отрывала от него изумленного взгляда.

– То есть ты не был уверен, что… Выходит, ты не доверял мне? – Губы с трудом произнесли этот унизительный вопрос, тихий голос заметно дрожал.

Лицо Клайва можно было сравнить с вырезанным на камне рельефом. Он уже пожалел о том, что упомянул об исследованиях.

– Видишь ли, я очень богатый человек, так что это всего лишь необходимая мера предосторожности, – принялся объяснять он. – Теперь я уверен, что у Кэтрин не возникнет проблем с правом наследования, если со мной что-нибудь случится.

Мишел неуверенно кивнула, удивляясь, что миллионер Клайв Макферсон заранее позаботился о будущем дочери. За эти три часа ее отношение к этому человеку несколько изменилось. Если сначала она мечтала только о том, чтобы он исчез из их с Кэтрин жизни, то теперь ей было просто необходимо узнать, что их связывало. Понять, что у него не было причин не доверять ей и что исследование было проведено ради Кэтрин, а не из желания убедиться в своем отцовстве.

– Ты сказал, что я могу попытаться… улизнуть, – тихо начала она, глядя ему в лицо. – Да, сначала я хотела. Мне было очень плохо. Но теперь я собираюсь задать тебе много вопросов.

– Насчет нас, – кивнул Клайв. – К сожалению, будет неразумно вывалить на тебя гору сведений.

– Почему? – нахмурилась Мишел.

Он резко отставил чашку и откинулся на спинку стула, не спуская с женщины внимательного взгляда.

– Перед тем как прийти сюда, я говорил с психоаналитиком. Он сказал, что тебе сейчас, по возможности, надо иметь дело с какой-то одной проблемой. Именно поэтому мы начнем с разговора о Кэтрин. – Клайв говорил тихим, спокойным голосом, словно перед ним сидел ребенок. – С тебя пока хватит и этого.

– Одним словом, – нетерпеливо вставила Мишел, – ты просто еще не готов…

– Свалить на тебя чертову кучу ненужной информации. Да, не готов, – подтвердил он неожиданно прорвавшейся злостью в голосе.

Мишел возмущенно вскочила со стула, чуть не опрокинув его.

– Кто ты такой, чтобы решать, что разумно, а что нет?

– Сядь и допей кофе, – бесцветным голосом произнес Клайв.

Но молодая женщина и не думала его слушать.

– Я имею право знать, какую роль играла в твоей жизни! Это не ненужная информация! – дрожа от негодования, воскликнула она.

– А я хочу поговорить о моей дочери, потому что ни разу не видел ее и был бы весьма рад встретиться с ней.

– И не увидишь, пока не ответишь на мой вопрос! – прокричала женщина, гордо вскидывая голову.

– Давай оставим это до другого раза, дорогая, – примирительно сказал хозяин дома, вставая и приближаясь к ней. – Когда настанет нужный момент, я тебе расскажу все, что захочешь.

– Прибереги этот тон для умственно отсталых! Я сама могу разобраться с моими проблемами! – Золотистые глаза пылали такой яростью, словно она намеревалась испепелить обидчика. – Последний раз спрашиваю: кем я была тебе?

Клайв вздохнул, но взгляда не опустил.

– Любовницей. Содержанкой.

Глаза Мишел все расширялись и расширялись, рот приоткрылся, но с губ не сорвалось ни звука. Лицо побледнело, а на щеках проступили красные пятна. После пережитого потрясения она казалась потерянной и беспомощной. Мишел с трудом заставила себя встать и подойти к двери, но затем повернула обратно, вспомнив, что забыла сумочку.

– Ключи от машины здесь? – спросила она деревянным голосом.

– Да, – ответил он.

– Как долго я была твоей любовницей? – снова спросила Мишел так, словно каждое слово отдавалось болью во всем теле.

– Два года…

Она поморщилась, как будто ее ударили. Затем подняла голову, расправила хрупкие плечи и снова пошла к выходу. На пороге она помедлила секунду и обернулась.

– Надеюсь, ты хорошо оплачивал мой… труд.

В полной тишине она посмотрела на его застывшее лицо, на котором не отражалось ни единого чувства. Но она интуитивно ощущала, что сейчас этим человеком владеет настоящая ярость. Мишел медленно развернулась и стала спускаться по широкой лестнице.

Сев в машину, она бессмысленно уставилась в ветровое стекло, прокручивая в памяти недавний разговор.

Содержанка! Как ни ужасно, но это имело логическое обоснование. Клайв Макферсон безумно богат, а она явно не принадлежит к его кругу, так что никак не могла бы стать его подругой, не говоря уж о невесте. Теперь понятно, почему он так упорно не желает говорить об их отношениях: в течение двух лет миллионер платил ей за услуги определенного рода. Потребовалось так много времени, чтобы наконец-то прозреть и уйти с пути порока!