Книга Арбузный король онлайн

Глава 1
Девушка из Сакраменто

В этот вечер доктор Арнольд Эвершам сидел, как всегда, в своём кабинете и читал толстый фолиант, оставляя на его полях короткие карандашные наброски.

Настольная лампа мягко высвечивала строгую простоту комнаты: тяжёлый шкаф с книгами, небольшой диван, кресло у камина, два стула и письменный стол. Спартанский стиль кабинета нарушали только две репродукции фламандских мастеров в массивных рамах.

Услышав какой-то неясный шум, доктор оторвал глаза от книги.

Это был красивый человек лет пятидесяти с тонким умным лицом и юношеским огоньком в глубоко посаженных глазах.

В дверь негромко постучали.

– Войдите, – сказал он.

В кабинет неслышно вошла горничная в сером форменном платье.

– Вас желает видеть молодая дама, сэр.

Доктор взял с подноса визитную карточку.

– Мисс Гвенда Гильдфорд… Сакраменто, – прочел он.

На мгновение его брови сошлись на переносице.

– Просите, – произнёс он твёрдо.

Когда горничная вышла, он повертел карточку в руках и ещё раз внимательно прочёл имя посетительницы.

Девушка, вошедшая вслед за горничной в комнату, казалась совершенным ребёнком, однако, при более внимательном взгляде это впечатление оказалось несколько поспешным и поверхностным. Гордая посадка головы, законченная женственность форм и твёрдые очертания алых губ… А в больших, широко раскрытых глазах чувствовались воля и решимость, которые сразу изменили мнение доктора о ней.

– Здравствуйте, мисс Гильдфорд. Вы только что приехали в Лондон?

– Я приехала сегодня вечером, доктор, в надежде непременно застать вас. Мне повезло.

Её приятный грудной голос выдавал хорошее воспитание и образование. Доктор одобрительно кивнул и, подойдя к камину, развернул большое кресло и придвинул его к девушке.

– Предполагаю, что вы пришли по поводу вашего дяди, мистера Треворса. Я сразу догадался, как только вы вошли в комнату. Должно быть, мне запомнилось ваше имя. Вы писали мне? Вижу, что нет… Где же я мог слышать ваше имя и откуда я знаю, что Оскар Треворс – ваш дядя?

Он задумчиво поджал губы. Вдруг лицо его прояснилось.

– Газеты, разумеется! – воскликнул он. – Его история была описана в одной из калифорнийских газет, и я видел ваш портрет! Вы были тогда совсем юной…

Девушка улыбнулась. Она почувствовала облегчение. Направляясь сюда, она мучительно думала, как ей начать разговор со знаменитым психиатром, как объяснить то странное дело, которое привело ее к нему и как заручиться его содействием? Доктора известны своей сдержанностью. Она была единственной родственницей Оскара Треворса, но родство их было весьма дальним, она его не видела с детства, хотя одно время они постоянно переписывались. Короткая улыбка, озарившая на мгновение лицо доктора, придала девушке уверенности и храбрости.

– Я не знаю, как начать, – сказала она, слегка запинаясь. – Прежде всего я хочу заявить о своей бескорыстности и независимости… хотя я не совсем бескорыстна, не правда ли, если состояние моего дяди перейдет ко мне? То есть, я хочу сказать, что я – его наследница, – закончила она, смутившись.

Увидев веселый огонек в глазах доктора, она снова почувствовала облегчение.

– Я верю, что вы бескорыстны, мисс Гильдфорд, бескорыстны и… любопытны. Я и сам признаюсь в этой слабости. Я испытываю большое любопытство, когда у меня есть время думать об Оскаре Треворсе. А уж я-то, во всяком случае, бескорыстен.

– Лучше уж прямо обо всем вам скажу, – перебила она почти резко. – Я работаю в «Сакраментском Глашатае». Я… как бы сказать… репортер. Мистер Маллинг, редактор, был другом моего отца. После того, как я закончила колледж и умер мой бедный папа, мистер Маллинг нашел мне место. Я имела некоторый успех на газетном поприще, особенно в области светской хроники… Но это другая история, доктор Эвершам… Чтобы сразу перейти к цели моего визита, я скажу, что «Глашатай» оплатил мне расходы на поездку в Европу с целью отыскать Оскара Треворса…

– А когда вы найдете его, что тогда? – спросил доктор, весело поблескивая глазами.

Наступило неловкое молчание.

– Не знаю. Если я найду его в таком виде, как ожидаю, это будет громкая история, А если нет… то моя затея провалится… если только он жив…

Доктор кивнул головой.

– Он жив. Я уверен в этом. Я также убежден, что он сумасшедший.

– Сумасшедший? – Девушка широко раскрыла глаза. – Неужели вы хотите сказать, что он не в своем уме?

Доктор медленно качнул головой, но так подчеркнуто, что казалось, будто он кланяется.

– Или он не в своем уме, – сказал он, медленно подбирая слова, – или есть на земле могущественное государство, о котором миру ничего не известно. Государство это – королевство Бонгинда, а король его – Оскар Треворс!

Глава 2
Письмо

Несколько лет тому назад Оскар Треворс пришел к доктору Эвершаму на грани полного нервного расстройства. Арнольд Эвершам был признанным авторитетом в области нервных и душевных заболеваний. Его классический труд «Патология воображения» сделала его знаменитостью, когда ему было двадцать пять лет. Доктор обследовал Треворса и назначил ему лечение. Однако через неделю после своего визита на Харлей-стрит Оскар Треворс неожиданно исчез. Шесть месяцев спустя его поверенным в Нью-Йорке было получено от него письмо с распоряжением продать часть его имущества. Одновременно банк получил письмо, содержавшее приказ переводить ему его полугодовой доход по адресу двух банков: «Кантонального банка» в Берне и «Монакского Кредита» в Монте-Карло.

Треворс находился на особом положении. Он унаследовал от своего деда пожизненный доход с имущества, которым управлял Попечительный совет. Доход равнялся 400.000 долларов в год. Эта сумма подлежала уплате два раза в год. Всякий излишек откладывался. Каждые полгода после этого от пропавшего Треворса приходили аналогичные инструкции. Иногда письма были опущены в Париже, иногда в Вене. Однажды на письме был штемпель Дамаска. Так продолжалось несколько лет. Потом Попечительный совет отказался платить на том основании, что у них нет никакой уверенности в том, что Оскар Треворс жив.

Но тотчас же обнаружилось, что Треворс и не думал умирать. По его поручению было начато дело, подкрепленное надлежащими документами. Попечительный совет, которому было указано на возможность крупных убытков, сдался. После этого от Треворса каждые полгода приходило письмо с распиской в получении денег. Причем расписка чаще всего сопровождалась пространным описанием той страны, где он в данный момент находился.

Девушка в недоумении уставилась на доктора.

– Король Бонгинды? – переспросила она. – Разве есть такая страна?

Доктор подошел к книжному шкафу, достал с полки тяжелый том и перевернул несколько страниц.

– Есть только одна Бонгинда, – сказал он. – Это маленький городок, расположенный на притоке реки Конго, в Центральной Африке.

Наступила мертвая тишина, которую прервал доктор.

– Вы впервые слышите о Бонгинде?

Девушка в ответ кивнула.

– Я и сам не слыхал о ней, – продолжал доктор, – пока ваш дядя не явился ко мне. Прежде мы не были знакомы. Его, по-видимому, прислал ко мне отельный доктор, который знал о моем успешном лечении острой неврастении. Я видел Треворса всего три раза. Вначале мне казалось, что лечение идет хорошо. Однако, в последний раз случилась странная вещь. Выходя их этой комнаты, Треворс обернулся. «До свидания, доктор», – сказал он. – «Я уезжаю, чтобы занять мое место в Совете Бонгинды». Я сначала подумал, что речь идет о каком-то масонском обществе, но его следующие слова рассеяли это впечатление. «Берегитесь короля Бонгинды!», – произнес он торжественно. – «Я, его наследник, предостерегаю вас!»

Гвенда Гильдфорд удивленно раскрыла рот.

– Король Бонгинды! Я никогда раньше не слыхала об этом!

– Вы – первый человек, с которым я говорю об этом и который имеет право спрашивать, – сказал доктор Эвершам. – Американское посольство пять лет тому назад наводило некоторые справки, но больше никто и никогда не обращался ко мне по этому поводу.

Девушка сидела, устремив глаза на ковер. На ее хорошеньком лице было написано недоумение. Вдруг она открыла свою сумочку и вынула оттуда письмо.

– Прочтите, пожалуйста, это, доктор, – сказала она и подала письмо.

– Это почерк Треворса, – сразу сказал Эвершам и стал читать:

«Дорогая Гвенда! Ты помнишь, как мы играли в „полливогов“, когда жили на Сенсет-Авеню, 2758? Дорогая, я очень счастлив, но сейчас ужасно занят: сижу целые дни напролет, точно арестованный, один в своей конторке. Дом мой, расположенный около самой западной границы парка, недалеко от Лоншана, отделен железной оградой и садом от дороги. У меня чудесная комната с окнами в сад. Попроси у Франклина его фотографию. Вскоре уезжаю, поэтому прошу прекратить пока писать сюда и высылать книги. Деньги буду получать по-прежнему. О новом адресе немедленно извещу. Кланяйся маме и сообщи ваши планы. Справлялись ли обо мне снова из полиции?

Любящий тебя дядя, О. Треворс».

Доктор вернул девушке письмо.

– Довольно бессвязный документ, – сказал он. – Я вижу, письмо было опущено в Париже три месяца тому назад. Что такое «полливоги»? Поразительно, что у него остался в памяти ваш адрес…

– Такого адреса вообще нет, и у меня нет матери, – перебила его Гвенда.

Она встала и положила письмо на стол.

– «Полливоги» – это игра в шифрованную переписку, в которую я играла с ним, когда была маленькая. 2758 – это ключ. Вот это письмо.

Она подчеркнула некоторые слова карандашом.

– Второе, седьмое, пятое и восьмое слово составляют настоящее письмо. Первое слово – «я». Здесь написано:

«Я сижу арестованный около западной железной дороги. Попроси Франклина прекратить высылать деньги. Немедленно сообщи полиции».