Книга Дети Дюны онлайн - страница 9

Глава 11

Коррупция носит бесчисленное число личин.

Тлейлаксу Ту-дзен

Им не дано знать ни того, что я думаю, ни того, на что я способен, думал Скитейл. – Их Ясновидящие не в состоянии читать меня. Это, по крайней мере, он спас от катастрофы – искусство обмана, которому он выучился у своих совершенных Танцующих Лиц.

Скитейл мягко скользил по своим апартаментам на не-корабле, наблюдая, каталогизируя, соизмеряя. С каждым взглядом разум, натренированный во всем искать недостатки, взвешивал вещь, место или человека.

Каждый Мастер Тлейлаксу знал, что однажды Бог может подвергнуть его испытанию, чтобы измерить его преданность.

Прекрасно! Вот это настоящее дело. Бене Джессерит, заявляли, что разделяют его Великую Веру, но их клятвы ложь. Они нечисты. У него больше нет соратников, кто очистил бы его по возвращении из стана врага. Он заброшен во Вселенную, принадлежащую повинда, захвачен слугами Шайтана, гоним шлюхами из Рассеивания. Но ни один из злейших врагов не знает его возможностей. Никто не подозревает, что в самый последний момент на помощь ему придет Бог. Я очищаю себя. Бог!

Когда служанки Шайтана вырвали его из рук шлюх, обещая убежище и «поддержку», он знал, все это лживо.

Чем тяжелее испытание, тем крепче моя вера.

Лишь несколько минут назад сквозь сверкающий барьер он следил за тем, как Дункан Айдахо отправился на утреннею прогулку по длинному коридору. Разделяющее их силовое поле не позволяло проникнуть сквозь него звуку, но Скитейл видел, как движутся губы Айдахо и читал проклятье. Проклинай меня сколько хочешь, гола, но мы сделали тебя, и мы все еще можем воспользоваться тобой.

Бог представил Святой Случай в планы, которые Тлейлаксу строил на счет голы, но замыслы Бога всегда огромны. Дело верных подстраиваться под божественные планы и не требовать, чтобы Бог следовал замыслам человеков. Скитейл взялся за свой труд, возобновляя святую клятву. Это делалось без слов древним ритуалом с «тори Бене Тлейлакс. „Для достижения сатори нет необходимости в понимании. Сатори существует без слов, даже без имени“.

Магия его Бога – его единственный мост, Скитейл как никогда глубоко чувствовал это. Самый молодой Мастер в высочайшем кехле, он с первых же минут своего посвящения знал, что будет избран для этого последнего испытания. Это знание подпитывало его силы, и каждый раз, смотрясь в зеркало, он видел в нем отражение этого знания. Бог создал меня, чтобы обмануть повинда!

Хрупкий детский скелетик обтягивала серая кожа, металлические пигменты которой блокировали сканирование. Его щуплая фигурка отвлекала тех, кто смотрел на него, и скрывала мощь, которую он накопил за долгую череду перевоплощений. Лишь Бене Джессерит несли в себе более древние воспоминания, но он знал: ими руководит зло.

Скитейл потер грудь, напоминая себе о том, что спрятано там так умело, что на этом месте не осталось ни следа шрама. Этот запас нес в себе каждый Мастер – капсула, сохраняющая зародыши клеток целого мира: Мастеров центрального кехла. Танцующих Лиц, технических профессионалов и других, которые, он знал, были бы очень привлекательны для этих женщин Шайтана… и слишком многих слабаков-повинда! Пол Атридес и его возлюбленная Ченни были здесь. (О, чего только стоило обыскать одежду умерших в надежде на случайные клетки!) Тут был и первый Дункан Айдахо вместе с другими прислужниками Атридесов – Ментатом Сафиром Хаватом, Гарни Холлеком, наибом фрименов Стилгаром… достаточно потенциальных слуг и рабов, чтобы населить Вселенную Тлейлаксу.

Цена цен в этой капсуле. От мысли о тех, кого ему так не терпелось воплотить, у него перехватывало дыхание. Совершенные Танцующие лица! Гениальные мимы. Абсолютно точные реплики личности жертвы. Способные обмануть даже ведьм-джессериток. Даже шере неспособна помешать им захватить разум ближнего.

Об этой капсуле он думал, как о своей предельной ставке в сделке с Бене Джессерит. Никто не должен знать о ней. Пока же он каталогизировал недостатки.

В защите не-корабля было достаточно брешей, чтобы их пересчитывание доставляло ему удовольствие. За череду своих жизней он коллекционировал навыки и умения, как другие Мастера собирали приятные безделушки. Они всегда считали его слишком серьезным, но теперь у него нашлось и место, и время, которые оправдывали его усилия.

Изучение Бене Джессерит всегда привлекало его. За многие эоны он приобрел немалое знание их. То, что в его копилку иногда попадали мифы или ложная информация, ему было известно, но вера в промысел Бога убеждала, что накопленное послужит Великой Вере, вне зависимости от тягот Великого Испытания.

Один из разделов своего каталога Бене Джессерит он назвал «Типичное», от часто повторяемого замечания: «Это так типично для них! «.

Типичное увлекало его.

Типичным для них было терпеть резкое, но неагрессивное поведение в других, чего они не принимали в самих себе. «Стандарты Бене Джессерит выше», – слышал он в последние годы и от своих.

– Мы обладаем даром видеть самих себя так, как нас видят другие, сказала как-то Одрейд.

Скитейл включил это в типичное, но ее слова не соответствовали Великой Вере. Только Бог видит окончательного себя! Похвальба Одрейд отдавала высокомерием.

– Они не говорят случайной лжи. Правда служит им лучше.

Скитейл нередко задумывался над этим. Сама Великая Мать цитировала это как одно из правил Бене Джессерит.

Оставался также факт, что ведьмы придерживались довольно циничной точки зрения на правду. Она осмеливалась заявлять, что это идет от дзен-сунитов. «Чья правда? Каким образом модифицированная? В каком контексте??

Вчерашним вечером они сидели в его апартаментах на не-корабле. Он попросил о «консультации по нашим взаимным проблемам» – его эффемизм для торговли. Они были одни, если не считать ком-камер, да иногда заглядывающих сестер-наблюдателей.

Его апартаменты были достаточно комфортабельны: три комнаты со стенами, выложенными зеленым плазом, на котором так отдыхал взгляд, мягкая постель, кресла, уменьшенные так, чтобы соответствовать его щуплому телу. Этот не-корабль был изготовлен на Икс, и Скитейл был уверен, что его тюремщики даже и не подозревают, сколь многое он знает об этом корабле. Столько же, сколько те, кто его построил. Кругом машины с Икс, но ни одного икшианца. Сомнительно, чтобы кто-нибудь из них вообще был в Доме Ордена. Ведьмы славились тем, что сами обслуживали свою технику.

Одрейд говорила и двигалась медленно, тщательно наблюдая за ним. «Они не импульсивны», это тоже одна из прописных истин о Бене Джессерит.

Она спросила, удобно ли ему, и казалась озабоченной его здоровьем.

Скитейл оглядел свою гостиную.

– Я не вижу ни одного икшианца.

– Вы из-за этого просили о консультации? – она недовольно поджала губы.

Конечно же, нет, ведьма! Я просто практикуюсь в искусстве отвлекать внимание. Вы ожидаете, что я стану упоминать о том, что хочу скрыть. К чему еще мне привлекать твое внимание икшианцам, если я знаю, что маловероятно, что какие-нибудь опасные посторонние могут свободно разгуливать по этой проклятой планете? А столь превозносимые икшианские связи, которые мы, Тлейлаксу, поддерживали так долго. Ты об этом знаешь! Вы не раз так наказывали Икс, что это запомнится навсегда.

Технократы с Икс не раз подумают, прежде чем раздражать Бене Джессерит, подумалось ему, но они пойдут на все, чтобы не возбудить ярость Чтимых Матер. На существование тайной торговли указывало наличие здесь этого не-корабля, но цена его не могла не быть разорительной, а околичности при его покупке исключительными. Отвратительны эти шлюхи из Рассеивания. По его предположениям, этим шлюхам самим может понадобиться Икс. А Икс может втайне не повиноваться этим шлюхам, заключив соглашение с Бене Джессерит. Но места для маневра так мало, а шансы, что их предадут, так велики.

Эти мысли успокаивали его во время торговли. Одрейд, в переменчивом настроении сегодня несколько раз встревожила его долгими паузами молчания, во время которых она глядела на него этим выводящим из себя взглядом Бене Джессерит.

Ставки в сделке были высоки – не менее, чем выживание одного из них, и все крутится вокруг все той же тонкой проблемы: потомки, контроль над человеческой Вселенной, утверждение собственных методов одной из сторон как доминирующего порядка.

Дай мне только небольшую прореху, которую я мог бы расширить, – думал Скитейл. – Дай мне собственных людей – я сделаю из них сверхактеров -Танцующие Лица. Дай мне слуг, которые будут слушаться только моих приказаний.

– Я прошу очень немного, – сказал он. – Я жажду личного комфорта, своих собственных слуг. Одрейд продолжала смотреть на него тем взвешивающим взглядом, каким Бене Джессерит, кажется, всегда проникают под маски и могут заглянуть в душу.

Но сквозь мои маски тебе не проникнуть.

Он видел, что она находит его отвратительным – понял по тому, как ее взгляд по очереди подолгу застывал на каждой из черт его лица. Ему был прекрасно известен ход ее мыслей. Фигурка эльфа с узким лицом и плутовскими глазами. По таким чахнут вдовы. Ее взгляд спустился ниже: тонкий рот с острыми зубами и выступающими клыками.

Скитейл знал, что представляет собой персонаж из наиболее опасных, тревожащих суеверий человечества. Одрейд спросит себя: Почему Бене Тлейлакс выбрали именно эту физическую внешность, если их контроль над генетикой мог бы дать им нечто более впечатляющее?

По той самой причине, что это выводит тебя из равновесия, ты повинна, грязь!

Ему тут же вспомнилось еще одно из раздела «Типичное»: «Бене Джессерит редко разбрасывают грязь».

Скитейл видел грязные последствия более чем одной акций Бене Гессерит. Посмотрите только, что стряслось с Дюной! Сожжена дотла, потому что вы, женщины Шайтана, выбрали эту святую землю, чтобы на ней бросить вызов шлюхам. Даже глашатаи нашего Пророка погибли, чтобы заплатить их цену. Все мертвы!

Он едва осмеливался, не то, что жаловаться, даже думать о том, что он потерял. Ни одна планета Тлейлаксу не избежала судьбы Дюны. А причиной всему Бене Джессерит! И ему приходится сносить их терпимость – беглец, поддержать которого может только Бог. Он спросил Одрейд о брошенной на Дюне грязи.

– Вы найдете ее, только тогда, когда мы оказываемся в экстремальных обстоятельствах.

– Именно поэтому вы навлекли на себя ненависть этих шлюх?

Это она отказалась обсуждать.

Один из поздних соратников Скитейла как-то сказал:

«Бене Джессерит не путает следов, за ними всегда тянется прямая колея. Можно считать, что они сложны, но если вглядеться поближе, все сглаживается».

Этот компаньон и все остальные, как скот, забиты шлюхами. Единственная возможность выжить ему самому пряталась до срока в нуль-энтропной капсуле. Вот и вся мудрость мертвого Мастера!

Одрейд требовались дополнительные технические данные об акслотль-автоклавах. О, как же ловко составлены ее вопросы!

Торговля ради выживания, и каждая кроха имеет невероятное значение. Что он получит за свои точно отмерянные крохи информации об акслотль-автоклавах? Теперь Одрейд иногда брала его на прогулку за пределами корабля. Для него вся планета была тюрьмой в той же мере, что и корабль. Куда он может спрятаться, где его не нашли бы эти ведьмы?

Что они делают со своими собственными акслотльавтоклавами? Он даже в этом не был полностью уверен. Ведьмы так умело лгут.

Может быть, то, что он подарил им даже эти ограниченные знания, было неверным шагом? Теперь он сознавал, что рассказал им гораздо больше, чем голые биотехнические детали, которых собирался придерживаться. Они определенно установили, каким образом Мастера создавали ограниченное бессмертие – постоянные заменители-голы, растущие в автоклавах. И это тоже потеряно! От безысходного отчаяния хотелось взвыть, или хотя бы накричать на эту каменную женщину.

Вопросы… очевидные вопросы.

Он парировал эти вопросы многословными аргументами относительно «необходимости в слугах из Танцующих Лиц и собственной консоли Системы Корабля».

А она ловко уклонялась, выпытывая еще капли знаний об акслотль-автоклавах.

– Информация, необходимая для производства меланжа в наших автоклавах, может побудить нас к большей либеральности по отношению к нашему гостю.

Наши автоклавы! Наш гость!

Эти женщины – как стена плазмы. Никаких автоклавов для его личного пользования. Ушла вся былая мощь Тлейлаксу. Мысль эта наполнила его траурной жалостью к самому себе. Но он подстегнул себя, напомнив, что Бог, очевидно, испытывает его изобретательность. Они думают, что поймали меня. Но их ограничения причиняли боль. Никаких Танцующих Лиц? Хорошо. Он станет искать других слуг. Не Танцующих Лиц.

Думая об утерянных Танцующих Лицах – своих утерянных рабах, Скитейл испытывал острую тоску всех своих многочисленных жизней. Проклятье на этих женщин и их видимость соблюдения заветов Великой Веры. Кругом эти вездесущие послушницы и постоянно вынюхивающие Преподобные Матери. Шпионы! И ком-камеры повсюду. Угнетает.

Впервые попав в Дом Ордена, Скитейл ощутил в своих тюремщиках некую застенчивость, скрытность, которая стала лишь более отчетливой, когда он попытался заглянуть в то, как работает их Орден. Позднее он стал воспринимать Общину как замкнутый круг, где все и каждый ощетинясь повернулись наружу, готовые встретить малейшую угрозу. Что наше, то наше. Не входи!

Скитейл распознал в этом родительскую позицию, материнскую точку зрения на человечество: «Веди себя хорошо, или мы тебя накажем!» А наказаний Бене Джессерит безусловно следовало по возможности избегать.

В то время как Одрейд продолжала настаивать на большем, чем он собирался отдать, Скитейл сконцентрировался на том типичном, что чувствовал как истину: Они не способны любить. Невероятно, но все вынуждало его согласиться с этим. Ни любовь, ни ненависть не являются чисто рациональными. Он представлял себе эти эмоции, как фонтан черной жидкости, затеняющий воздух вокруг, примитивный поток, извергающийся на ничего не подозревающих людей.

Как трещит эта женщина! Он наблюдал за ней, не вслушиваясь особенно в слова. В чем их недостатки. Слабость ли то, что они избегают музыки? Они боятся тайной игры на эмоциях? Антипатия эта казалась глубоко закодированной, но кодирование это не всегда имело успех. За множество своих жизней он не раз видел, как ведьмы наслаждались музыкой. Когда Скитейл спросил Одрейд, она очень оживилась, и он заподозрил, что Великая Мать разыгрывает спектакль специально для того, чтобы ввести его в заблуждение.

– Нам нельзя позволить себе отвлекаться!

– Вы даже в памяти не проигрываете великие шедевры музыки? Мне говорили, что в древние времена…

– К чему музыка, сыгранная на инструментах давно уже незнакомым большинству людей?

– О? И какие же это инструменты?

– Где теперь найти рояль?

По-прежнему с наигранным гневом.

– Я никогда не слышал об этом… рояле, вы сказали? Он что похож на бализет?

– Отдаленные родственники. Но его можно было настроить только под приблизительный ключ. Сущее наказание, а не инструмент.

– Почему вы выделили этот… этот рояль?

– Потому что иногда я думаю, жаль, что у нас его больше нет. Сотворение совершенства из несовершенного, в конце концов, высшая форма искусства.

Совершенство из несовершенного! Она пытается отвлечь его выражениями джен-сунитов, подкармливая иллюзию того, что эти ведьмы разделяют его Великую Веру. Его не раз предостерегали на счет этой особенности Бене Джессерит при заключении сделок. Они ко всему подходят окольными путями, лишь в последний момент открывая, что им на самом деле нужно. Но он-то знает, о чем на самом деле они сейчас торгуются. Она стремилась получить все его знания и не заплатить ничего. И все же, какое искушение заключают в себе ее слова.

Скитейл испытывал глубочайшее недоверие. Слова джессеритки так чистенько укладывались в ее заявления, что они ищут совершенства человеческого общества. Так она полагает, она может учить его! Еще одно «Типичное»: «Они видят себя учителями».

Когда он выразил свои сомнения по поводу этих заявлений, Одрейд на это сказала:

– Естественно, мы нагнетаем напряжение в тех обществах, на которые оказываем влияние. Мы делаем это для того, чтобы получить возможность контролировать это напряжение.

– Мне видится в этом неразрешимое противоречие, – пожаловался он.

– Ну же. Мастер Скитейл! Это широко распространенный метод. Правительства часто прибегают к нему, чтобы создать и направить насилие против избранной цели. Вы и сами так поступали! И видите, куда вас это привело!

Так она осмеливается заявлять, что Тлейлаксу сами вызвали эту катастрофу на свою голову!

– Мы следуем завету Великого Провозвестника, – продолжала она, используя эпитет языка исламуйят для Пророка Лито II. Слова, слетавшие с ее губ, казались чужими, но и захватили его врасплох.

Но я же слышал, как эти женщины называли Его Тираном!

– Разве не Его целью было отвести насилие, преподав таким образом урок всем нам? – потребовала она все еще на исламуйят.

Она что, шутит о Великой Вере?

– Вот почему мы приняли его, – не дожидаясь ответа, продолжала она. -Он играл не по нашим правилам, но во имя нашей цели.

Она осмеливается сказать, она принимает Пророка!

Он не стал противоречить, хотя искушение было велико. Щекотливый момент – точка зрения Преподобной Матери на себя саму и свое поведение. Он подозревал, что они постоянно приспосабливают эту точку зрения к новой ситуации, однако никогда не отклоняясь далеко в каком-либо направлении. Никакой ненависти к себе, никакой любви. Уверенность, да. Сводящая с ума уверенность в себе. Но для этого не требуется ни ненависти, ни любви. А только лишь холодная голова, готовность исправить любое суждение, точно так, как заявляла ведьма. Едва ли они нуждаются в похвалах. Хорошо проделанная работа? Ну, а чего еще вы могли ожидать?

«Тренировки Бене Джессерит закаляют характер» – это было одним из самых популярных речений народной мудрости.

– А разве установки Чтимых Матер не такие же, как и у вас, -Тлейлаксу сделал попытку втянуть ее в спор по этому вопросу. – Взгляните на Мурбеллу!

– Так вам нужны общие положения, Скитейл?

Не послышалось ли ему в ее тоне веселье?

– Противоречие между двумя системами установок, не наилучшая ли это точка зрения на данное, столкновение? – рискнул он.

– И, конечно, с победой выйдет тот, кто сильнее.

Определенно насмешничает!

– Разве не этим все и кончается? – ему не удалось обуздать гнев. – Стоит ли одной из дочерей Джессера напоминать выходцу с Тлейлакса о том, что хитрость тоже вид оружия? Разве не вы так широко практиковали обман? Выказывали поддельную слабость, чтобы сбить своего врага и заманить его в ловушку? Можно создать и слабые места.

Конечно! Она же знает об зонах жульничества Тлейлаксу, создававших имидж ни к чему непригодных идиотов. – Так как вы собираетесь поступить с нашими противниками?

– Мы намерены покарать их, Скитейл.

Какая непримиримая настойчивость!

То новое, что он узнавал о Бене Джессерит, наполняло его недобрыми предчувствиями.

Одрейд, взяв его как-то холодным зимним утром с собой на прогулку вне корабля (мрачный Проктор лишь на шаг позади них), остановилась посмотреть на выходящую из центрального здания небольшую процессию. Пять женщин Бене Джесерит, две из них послушницы в робах с белым подбором, но остальные трое в сером, что ни о чем ему не говорило. Они вкатили тележку в один из фруктовых садов. Резкий ветер дул теперь им в спину. С темных ветвей сорвалось несколько старых листьев. На тележке лежал длинный тюк. Тело? По очертанию похоже.

В ответ на его вопрос Одрейд угостила его пространным рассказом о практике погребений в Бене Джессерит.

Если предстояло закопать тело, делалось это быстро и буднично, как случилось ему наблюдать сейчас. Ни у одной Преподобной Матери не было ни некролога, ни поглощающих время ритуалов. Разве не живет ее память в других Сестрах?

Он начал было спорить, что одно не заменяет другого, но она оборвала его.

– Учитывая феномен смерти, все привязанности в жизни преходящи! Мы вбираем это в Иную Память. Вы же тоже делали нечто подобное, Скитейл. А теперь в свой мешок фокусов мы только добавляем некоторые из ваших способностей. О, да! Именно так мы и относимся к подобного рода знанию. Оно лишь модифицирует методы.

– Непочтительная практика!

– В этом нет ничего непочтительного. В земле, куда они уходят, они, по крайней мере, могут стать удобрением, – и она продолжала описывать сцену, не давая ему ни малейшего шанса протестовать.

То, что он сейчас наблюдает, говорила Одрейд, обычная рутина. Большой механический бур вкатывается во фруктовый сад, где он вырывает в земле подходящую яму. Тело, обернутое в эту дешевую материю, закапывается в землю вертикально, а над ним высаживается плодовое дерево. Сады разбиты в виде сот, а кенотафий на углу указывает на расположение погребении. Обернувшись в ту сторону, в которую она указывала, он увидел кенотафий зеленый прямоугольник около трех метров высотой.

– Я думаю, это тело будет закопано приблизительно у С-21, – сказала Одрейд, наблюдая за движением бура, в то время как погребальная команда ждала, опершись о тележку. – Оно станет удобрять яблоню!

Как возмутительно она этому счастлива!

Пока они смотрели, как выходит из земли бур и переворачивается тележка, тело, с которой съезжает в яму, Одрейд начала тихонько петь. Скитейл был удивлен:

– Вы говорили, Бене Джессерит избегает музыки.

– Просто старая песенка.

Дочери Джессера оставались загадкой, и более чем когда либо он видел слабость «типичного». Как можно заключить сделку с людьми, чьи методы, чей образ мыслей не следуют приемлемым путем? Можно думать, что понимаешь их, а они вдруг свернут в другую сторону. Они нетипичны! Попытки понять их подрывали его чувство порядка. Он был почти уверен, что за все время торговли с ними не получил ничего реального. Еще кроха свободы, которая на самом деле лишь иллюзия свободы. Из того, что ему так было необходимо, он на самом деле не получил от этой ведьмы с холодным лицом ничего! Танталовыми муками было из того, что он знал о Бене Джессерит, по кусочкам сложить что-нибудь основательное. Скажем, например, их заявление о том, что они обходятся без бюрократической системы и отчетности. Конечно, если исключить Архивы Беллонды, и то каждый раз, когда он упоминал о них, Одрейд в ужасе восклицала: «Сохрани нас небо!» или что-нибудь подобное. Теперь он поинтересовался, как они поддерживают порядок без чиновников и отчетности. Это глубоко его озадачивало.

– Если что-то необходимо сделать, мы это делаем.

Похоронить одну из Сестер? – она указала на сцену во фруктовом саду, где в дело пошли лопаты и в могилу летела земля. – Вот так это и делается, и всегда есть некто, кто несет за это ответственность. И все знают кто.

– Кто… кто заботится об этом… ужасном?..

– Это не ужасно! Это часть нашего образования.

Надзирают обычно провинившиеся Сестры. Работу исполняют алколиты.

– А они… я имел в виду, им это не отвратительно?

Провинившиеся Сестры, вы сказали. И алколиты. Похоже на то, что это скорее наказание, чем…

– Наказание! Ну полноте, Скитейл. Или у вас только одна песня? – она вновь указала на погребальную команду. По истечении ученичества все наши люди с готовностью принимают свою работу.

– Но никаких… э, бюрократических…

– Мы не глупы!

И вновь он не понял, впрочем, заметив его безмолвное удивление, она все же ответила.

– Уверена, вам известно, что придя к власти, бюрократы превращаются в ненасытных аристократов от власти.

Ему сложно было уловить взаимосвязь. К чему она ведет?

Так как он по-прежнему молчал, Одрейд продолжала:

– У Чтимых Матер наблюдаются все признаки бюрократии. Министры того. Великие Чтимые Матер этого, могущественная верхушка и множество функционеров внизу. Они уже полны отроческого голода. Как прожорливые хищники, они никогда не задумываются над тем, что сами истребляют свою добычу. Тесная взаимосвязь: сократи численность тех, кем питаешься, и обвалится твоя система.

Ему сложно было поверить в то, что ведьмы и в самом деле так воспринимают Чтимых Матер, – он так и сказал:

– Если вы выживете, Скитейл, увидите, как мои слова станут реальностью. Эти женщины в ярости кричат о величии, не задумываясь над необходимостью экономить. Все новые усилия, чтобы вытянуть из своих жертв все возможное. Захватывайте их все больше и больше! Давите на них! А это означает лишь скорейшее истребление. Айдахо говорит, они уже и так находятся на стадии отката.

Говорит гола? Так значит, она использует его как ментата!

– Откуда у вас такие идеи? Уверен, они исходят не от вашего гола. Продолжай верить, что он твой!

– Он просто подтвердил нашу оценку. Нас насторожил пример из Иной Памяти.

– О?

Эта Иная Память доставляла ему немало беспокойства. Может ли это быть правдой? Воспоминания из его собственных множественных жизней представляли собой невероятную ценность. Он потребовал подтверждения.

– Мы вспомнили взаимосвязь между кормовым животным, называемым снеговой кролик, и хищной кошкой, которую когда-то называли рысь.

Популяция кошек постоянно росла, следуя росту поголовью кроликов, а затем перекармливание загнало хищников в голод и тяжелое сокращение численности, называемое откатом.

– Интересный термин, откат.

– Описывает то, что мы запланировали для Чтимых Матер.

Когда их встреча завершилась (а он для себя так ничего и не добился), Скитейл обнаружил, что запутался более чем когда-либо. Такое действительно входит в их намерения? Проклятая женщина! Нельзя быть уверенным ни в чем из того, что она говорит.

По возвращении на корабль Скитейл долгое время стоял, всматриваясь через силовой барьер в длинный коридор, по которому, направляясь в зал для тренировок, иногда проходили Айдахо и Мурбелла. Он знал, что тренировочный зал, должно быть, находится за той широкой дверью, за которой они исчезали, чтобы потом появиться в поту и тяжело дыша.

Никто из его собратьев-узников не появился, хотя Скитейл более часа слонялся вдоль барьера.

Она использует голу в качестве Ментата. А это должно означать, что у него есть доступ к консоли Систем Корабля. Конечно, не лишит же она своего ментата необходимых ему данных. Нужно как-то исхитриться встретиться с Айдахо наедине. Правда, всегда остается язык свиста, который мы навязываем любой голе. Мне нельзя казаться излишне озабоченным. Скромная уступка при торговле, может быть. Жалоба на то, что мои апартаменты действуют на меня угнетающе. Пусть они видят, как меня раздражает заключение.