Книга Лунные пряхи онлайн - страница 4



Глава 4

Markhow she wreaths each horn with mist,

you late and labouring moon.

Wilde: Panthea

Солнце село за морем, наступила темнота. За два долгих часа до заката я не обнаружила в горах движения, кроме коротких прогулок Лэмбиса от избушки до озерца за водой. Когда все линии пейзажа стали размытыми и неопределенными, я снова его увидела. Он выходил из двери хижины и сверху казался очень маленьким. Остановился, посмотрел в мою сторону и поднял руку. Я в ответ тоже помахала рукой и осторожно пошла ему навстречу.

Лэмбис тихо сказал: «Он спит. Я отдал ему остаток кофе и вымыл руку. Думаю, выглядит лучше. У него была легкая лихорадка, он говорил нелепости, но больше не старался вырваться наружу. С вами он будет себя вести хорошо. Сейчас я наполнил флягу водой. Вам не придется выходить».

«Очень хорошо».

«Пойду теперь. Не боитесь?»

«Немного, но это естественно. И ничего не меняет. Вы будете очень осторожны?»

«Конечно». Он поколебался, а затем сделал знакомый жест рукой к пояснице. «Хотите это?» «Это» был его нож. Он лежал у него на ладони.

Я покачала головой. «Оставьте у себя. Если одному из нас он понадобится, то надеюсь, что вам! В любом случае, он мне не пригодится… я даже не знаю толком, как им пользоваться. О, и… Лэмбис…»

«Да?»

«Я все время сижу здесь и думаю. А может, Колин убежал? Или его просто отпустили? Они знают, что Марк исчез и, может быть, жив, поэтому они должны знать, что попадут в еще большие неприятности, если убьют Колина. Я имею в виду, что первое убийство, возможно, было делом местного характера, которое, по их мнению, могло им сойти с рук, но будет совсем другим делом, если впутаются два британских подданных».

«Я сам об этом думал».

«И если он свободен… я имею в виду Колина… Он прежде всего пойдет искать тело Марка, затем, когда не найдет, пойдет прямо к каяку, не так ли?»

«Я и об этом думал. И надеюсь, что найду его там».

Я сказала с сомнением: «Если только они не нашли каяк… Если найдут, они догадаются связать его с Марком? Старинная тропинка ведет прямо к старой гавани? Они додумаются, что именно туда шли Марк и Колин? Тогда они пошли бы по ней…»

Он покачал головой. «Тропинка идет через холмы мимо церкви, затем раздваивается к горной деревушке Аногиа на север, куда пошел критянин, и к другой деревушке дальше по побережью на восток. Там есть дорога на Фестос, а там античные памятники и туристы. Наверняка убийцы подумали бы, что Марк шел туда. Зачем им думать о лодке? У Марка и Колина был рюкзак, и могло показаться, что они ходят целыми днями и спят под открытым небом, например, в старой церкви. Люди поступают так странно, особенно англичане».

«Ну, будем надеяться, что вы правы, и они не подумали о лодке. А можно ее увидеть с берега?»

«Нет, но я ее еще лучше запрячу. Там пещера… не совсем пещера, а углубление в скалах, которого не видно с тропинок. Поставлю там, это достаточно безопасно. Сегодня не будет ветра».

«Но если Колин вернется на старое место?..»

«Все равно найдет. Если спустится, а ее там нет, ясно, что он будет делать – это любой сделает. Сначала подумает, что это не то место, и будет искать. Там много скал и маленьких бухт. Он их все поблизости осмотрит. И тогда найдет».

«Да, конечно. Естественно. Если не видишь что-то в известном заранее месте, попросту не веришь, что его там нет. – Я посмотрела на Лэмбиса с новым уважением. – А вы действительно надеетесь там его найти?»

Он быстро взглянул на дверь избушки, словно боясь, что Марк услышит. «Знаю не больше, чем вы, госпожа. Возможно, они сейчас боятся, что стреляли в Марка, и пытаются только уговорить Колина молчать… или Колин даже теперь ищет брата. Не знаю. Возможно, вообще опасности нет».

«Но вы этому не верите».

Он ответил не сразу. Высоко над головой в темнеющем небе кричали запоздавшие чайки. Звук тоскливо замирал вдали. «Нет, – сказал он наконец. – Не верю. Здесь есть опасность. Мужчина, которого я видел, опасен, как дикое животное. А мужчины, о которых говорил Марк… да, я чувствую, есть опасность. Она в воздухе этих гор».

Я улыбнулась, надеюсь, ободряюще. «Возможно, это потому, что вы к ним не привыкли. Стали городской птицей, как я. Высокие горы пугают меня сейчас».

Он ответил серьезно: «Город, горы, это одно и то же, если есть злые люди. Когда я был ребенком, в моей деревушке было то же самое. Мы боялись в домах, в собственных постелях… только маленькому мальчику война кажется восхитительно интересной. Но это… нет, не сейчас. – В хижине раздался звук, шорох сухих листьев и вздох, затем снова тишина. Лэмбис понизил голос. – Пора идти. Я принесу все, что смогу. Будьте осторожны, госпожа».

«Никола».

«Тогда Никола».

«До свидания, и удачи вам. И тоже будьте осторожны. Вскоре увидимся. И умоляю, не упадите и не сломайте ногу в темноте… Сколько понадобится времени?»

«Подожду рассвета. Возможно, три часа после этого».

«Хорошо, – сказала я так твердо, как могла. – И если не вернетесь к полудню, я пойду искать вас».

«Хорошо».

Вскоре он исчез на темнеющих склонах гор. Шаги затихли. Хрустнула ветка, стукнул потревоженный камень, и наступила тишина. Морские птицы улетели. На востоке, за высокими шпилями гор, небо выглядело облачным, но надо мной и морем оно казалось чистым, быстро темнело к ночи. Ранние звезды, звезды-короли уже зажглись, яркие и неколебимые. Я вспомнила, что вчера ночью луна была в виде бледной четверти, тусклая, как серебро, нанесенное так тонко, что начало стираться…

Вход в избушку зиял чернотой, как пещера. Избушка припала к скале, словно в поисках защиты, что в действительности и было. Я посмотрела снова на ночное небо. Хорошо бы, ради Лэмбиса, взошла луна, выбралась из облаков и пролила хоть немного света. Но для нас с Марком никакая ночь не может быть достаточно темной.

Я отбросила мысль. Что пользы думать о том, что нас найдут? Не найдут. А если бы и нашли, все это ошибка, и опасности нет. Никакой. После этого сеанса самогипноза я повернулась и пошла в темноту избушки.

«Лэмбис?»

Проснулся, значит. Я пошла спокойно на голос и села на край кровати из веток. «Лэмбис пошел вниз к лодке, чтобы добыть продовольствие и посмотреть, там ли Колин».

«Вы?!»

«Да. Пожалуйста, не волнуйтесь. Кому-то нужно спуститься. Никто не может достать вещи в деревне, а я не знаю дорогу к лодке. Он вернется к утру. Хотите есть?»

«Что? Нет. Немного хочу пить. Но послушайте, это нелепость. Я думал, вы уже давно в безопасности в отеле. Вам следовало пойти, будут задавать вопросы».

«Нет, я говорила, меня не ждут до завтра. Кузина Фрэнсис задержалась и не приедет до завтра, поэтому, честно, никто не будет беспокоиться. Перестаньте об этом думать. Я дам вам попить, во фляге есть вода… только бы видеть, как налить… Вот».

Когда его рука ощупью встретилась с моей, я почувствовала, что он подбирает слова. Но, должно быть, он был утомлен и все еще затуманен лихорадкой, ибо принял мое присутствие без дальнейших споров, просто глубоко вздохнул, когда попил, и вернулся к первому моему сообщению. «Он пошел к лодке?»

«Да».

«Он все рассказал? О Колине?»

«Да. Мы считаем вполне возможным, что Колин уже пришел к лодке». Он не ответил. Захрустела постель, когда он откинулся назад. Распространился сухой, резкий запах, не настолько сильный, чтобы заглушить запах грязи и болезни. «Как вы сейчас себя чувствуете?» – спросила я.

«Хорошо».

Я пощупала его пульс. Слабый и частый. «Боже мой, как я хотела бы согреть воды! Как рука?»

«Болит, но уже не так дергает. – Он ответил терпеливо, словно послушный ребенок. – К утру будет лучше».

«Если не замерзнете и поспите немного. Вам тепло?»

«Боже, да я просто сварился». Я закусила губу. Ночь, к счастью, была совсем не холодная, и до сих пор скалы излучали тепло. Но пройдут часы, придет прохлада рассвета и, возможно, как часто в это время года, набегут облака, и пойдет дождь. Под моими пальцами пульс бешено стучал. Марк лежал отсутствующий и молчаливый. Вдруг он сказал: «Я забыл ваше имя».

«Никола».

«А, да. Простите».

«Неважно. Вы Марк, а дальше?»

«Лэнгли. Когда он вернется?»

«Не сказал, – солгала я. – Собирается отвести лодку так, чтобы ее не было видно с тропинок. Для этого нужен дневной свет».

«Но если Колин вернется к лодке…»

«Найдет. Будет искать. Она будет совсем рядом, только ближе к утесу. Перестаньте об этом думать. Мы не можем ничего сделать до утра, а если сможете выбросить все из головы, отдохнуть и уснуть, то завтра будете вполне здоровы и пойдете в лодку».

«Попытаюсь. – Он беспомощно двинулся, словно рука беспокоила его. – Но вы? Вам следовало уйти. Я бы полежал и один. Вы действительно завтра уйдете? Выберетесь из этого… что бы это ни было?»

«Да, – сказала я успокаивающе. – Когда Лэмбис придет, уйду. Поговорим утром. А сейчас успокойтесь и постарайтесь уснуть».

«Лэмбис сказал, что где-то есть апельсин?»

«Конечно. Подождите, сейчас очищу».

Пока я чистила апельсин, Марк молчал. Взял кусочек почти с жадностью, но когда я передала ему еще один, вдруг потерял интерес, оттолкнул мою руку и начал дрожать. «Ложитесь, – сказала я. – Давайте, обернитесь вот этим».

«Вы сами замерзли. У вас нет пальто. – Он сел и, казалось, пришел в себя. – Боже мой, девочка, у меня ваша шерстяная вещь. Оденьте».

«Нет. Мне хорошо. Нет, Марк, ну ее, у вас температура. Не заставляйте спорить ежеминутно».

«Делайте так, как вам говорят».

«Я сиделка, а вы всего лишь больной. Оденьте эту противную вещь, замолчите и ложитесь».

«Я буду неловко себя чувствовать, если я это сделаю. Вы будете здесь сидеть, и на вас ничего не будет, кроме этой одежды из хлопка…»

«У меня все в порядке».

«Возможно. Но вы не можете там сидеть всю ночь».

«Послушайте, – сказала я в тревоге, ибо у него начинали стучать зубы. – Ради Бога, ложитесь. Мы разделим эту дурацкую кофту. Я лягу вместе с вами, и обоим будет тепло. Ложитесь».

Он дрожал, когда укладывался, а я легла возле него у здорового бока. Подсунула руку под его голову, он отвернулся и изогнул спину, прильнув ко мне. Стараясь не прикасаться к забинтованному плечу, я обняла его руками и тесно прижала. Некоторое время мы так лежали. Он постепенно согревался и расслаблялся. «Возможно, тут есть блохи», – сонно сказал он.

«Думаю, почти наверняка».

«И от кровати пахнет. Не удивлюсь, если от меня тоже».

«Завтра я вас вымою, пусть даже холодной водой».

«Этого вы не сделаете».

«Попробуйте меня остановить. Этот ваш грек убьет вас со своими взглядами на сверхгигиену. И вообще, я хочу видеть, как вы выглядите».

Он издал звук, похожий на хихиканье. «Не стоит того. Мои сестры говорят, что я приятный, но обыкновенный».

«Сестры?»

«Шарлотта, Анна и Джулия».

«Боже мой, три?»

«Да, в самом деле. А затем Колин».

Наступила небольшая пауза. «Вы самый старший?»

«Да».

«Поэтому вы не привыкли поступать так, как говорят?»

«Отец подолгу отсутствует, и я просто привык присматривать за всем. Сейчас он в Бразилии – он строительный инженер и все время пребывает на строительстве в порту в Манаосе, на Амазонке. Будет там еще два года. До этого работал на Кубе. Очень удачно, что я мог находиться дома большую часть времени… Хотя, конечно, они все сейчас отсутствуют большей частью. Шарлотта в Королевской Академии драматического искусства, а Анна – на первом курсе в Оксфорде. Джулия и Колин еще ходят в школу».

«А вы?»

«О, я пошел по стопам отца – гражданский инженер… всего лишь. Работал пару лет в чертежной конторе сразу после школы, затем получил степень в Оксфорде в прошлом году. Эта поездка – награда, в какой-то степени… Отец оплатил три недели на Островах и, конечно, мы долго ждали хорошей погоды… – Он продолжал говорить, полусонно, и я позволяла ему, надеясь, что он уснет прежде, чем снова подумает о Колине… – Который час?» Его голос звучал уже совсем сонно.

«Я плохо вижу. Вы лежите на часах. Посмотрите».

Моя рука была у него под головой. Я повернула запястье и почувствовала, что он на него смотрит. Светящийся циферблат был изношен, но достаточно разборчив. «Почти полночь».

«Это все. А теперь хотите спать?»

«М-м-м. Хорошо и тепло. А вам?»

«Да, – солгала я. – Удобно плечу?»

«Великолепно. Никола, ты изумительная девушка. Чувствую себя, как дома. Словно спал с тобой много лет. Прекрасно. – Он осознал смысл собственных слов, а затем его голос прозвучал резко и взволнованно. – Очень сожалею. Не знаю, что меня заставило это сказать. Должно быть, мне снился сон».

Я засмеялась… «Не думай об этом. Я чувствую то же самое. Потрясающе дома, словно это привычка. Спи».

«Угу. А есть луна?»

«Что-то вроде. Только взошла. Тусклая четверть, вся пушистая по краям, как шерсть. Должно быть, все еще немного облаков, но света достаточно. Как раз столько, чтобы помочь Лэмбису, не освещая прожекторами то, что он делает».

После этого он молчал так долго, что я подумала, что он уснул, но затем он беспокойно задвигал головой, подымая пыль в своем ложе. «Если Колина нет в лодке…»

«Можешь поспорить на свои ботинки, что он там. Он придет с Лэмбисом через несколько часов. А теперь оставим эти мысли, это нам ничего не даст. Перестань думать и спи. Когда-нибудь слышал легенду о лунных прядильщицах?»

«О чем?»

«О лунных прядильщицах. Это наяды – знаешь, водные нимфы. Иногда в глуши можно встретить трех девушек. Они бродят по горным тропкам в сумерках и прядут. У каждой есть веретено, и на них они прядут свою шерсть, молочно-белую, как лунный свет. Это и в самом деле лунный свет, сама луна, именно поэтому прялки у них нет. Это не Провидение или что-то страшное. Они не действуют на жизнь людей. Только должны следить, чтобы мир получал свои часы темноты. И постепенно сматывают луну с неба. Ночь за ночью луна все уменьшается и уменьшается, диск света становится тусклым и увеличивается на веретенах девушек. Затем наконец луна исчезает, и мир получает темноту и отдых, обитатели склонов гор спасаются от охотника, и приливы становятся спокойными…»

Тело Марка ослабло возле меня, дыхание стало спокойнее. Я говорила так мягко и однообразно, как только могла. «Затем, в самую темную ночь, девушки уносят веретена к морю, чтобы помыть шерсть. И шерсть соскальзывает в воду и распутывается в длинную зыбь света от берега до горизонта, и тогда снова появляется луна. Она поднимается из моря тоненькой изогнутой ниточкой. Только когда вся шерсть вымыта и намотана в белый клубок в небе, лунные прядильщицы могут снова начать работу, чтобы сделать ночь безопасной для тех, за кем охотятся…»

За дверью лунный свет был слабым, сплошная серость, движение темноты. Вполне достаточно, чтобы сохранить Лэмбиса от падения или вывиха, чтобы отвести лодку в укрытие, не ожидая дневного света. Но недостаточно для того, чтобы сунуть нос туда, где лежали мы с Марком, очень близко друг к другу, в темной маленькой избушке. Лунные прядильщицы были там, на тропе, ходили по горам Крита, делая ночь безопасной и прядя свет.

Он уснул. Я положила щеку на щекочущие ветки, случайно прикоснулась к его волосам, грубым и пыльным, но приятно пахнущим сухой вербеной в нашей постели.

«Марк?» – это был просто вздох.

Ответа нет. Я просунула руку под куртку и нащупала запястье. Клейкое и теплое. Пульс все еще частый, но ритмичный и сильный. Я снова подоткнула под него пальто. Безо всякой причины, кроме того, что мне показалось, что так надо, я, поцеловав его волосы совсем слабо, устроилась, чтобы поспать.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт