Книга Идеальная пара онлайн - страница 4

Глава 4

Хок и Дерри молча вернулись в кухню, где их ждала Энджел. Увидев Дерри, она облегченно вздохнула и протянула ему таблетку и стакан воды:

– Выпей.

Дерри состроил гримасу, но послушно проглотил лекарство.

– Ты ел?

– Конечно, я все же не настолько беспомощный.

Энджел коснулась пальцами щеки Дерри:

– Ты такой бледный.

Дерри потерся щекой о ее руку:

– Все в порядке. Честно, Энджи.

– Тебе лучше прилечь, – раздался резкий голос Хока, и это прозвучало скорее как приказ, чем предложение.

«Она уже запустила когти в этого мальчишку, – раздраженно подумал Хок. – Я успел вовремя».

Хок проследовал за Дерри на веранду, подождал, пока тот устроится в шезлонге, и взял у него костыли, не сделав при этом ни малейшей попытки хоть както помочь больному. Когда Энджел наклонилась, чтобы поддержать Дерри, Хок остановил ее:

– Он не инвалид.

– Но…

– Только не говори, что ты из тех фрустрированных женщиннаседок, – прервал ее Хок, смерив ледяным взглядом, – которые суетятся вокруг мужчин, пытаясь низвести их до младенческого состояния. Или, может быть, Дерри нравится, когда с ним нянчатся как с младенцем?

Он гнева у Энджел побелели губы, но, прежде чем она успела сказать Хоку все, что думает о нем, о его остром язычке и несносных манерах, раздался хохот Дерри.

– Мистер Хокинс, – произнес Дерри, всхлипывая от смеха и одновременно пытаясь поправить подушку под головой, – вы же не знаете…

– Называй меня Хок. Я же сказал, что это имя меня устраивает.

Хок повернулся и сдвинул подушку так, что она легла ровно под головой больного. Движение было настолько быстрым, что осталось почти незамеченным.

– В самом деле, – сказал Дерри, – я хочу сказать, оно в самом деле вам подходит. Только я никогда не встречал ястребов с чувством юмора. – Дерри откинулся назад. – Так вот, Энджи менее всего склонна быть наседкой. Не знаю женщины, более спокойной, чем она.

Хок удивленно вздернул брови и взглянул на Энджел, словно видел ее в первый раз.

– Неужели?

– Правда. Она, а не я, должна бы изучать хирургию. Нет ничего такого, что могло бы нарушить спокойствие Энджи.

Энджел безуспешно пыталась сохранить невозмутимость под скептическим взглядом Хока. Она догадывалась, что он сейчас вспоминает ее пылкую реакцию на его прикосновение и последовавшую за этим вспышку гнева.

– Боюсь, я сильно разволновалась, когда Хок сказал, что с тобой произошел несчастный случай, и выплеснула на него свои эмоции. – Энджел улыбнулась. – Так что, прощай мое хваленое спокойствие и мое ангельское терпение.

Взгляд Хока задержался на губах Энджел, на ее грациозной шее, видневшейся изпод черного шелка платья, на мягких волнах волос на груди.

У Энджел перехватило дыхание – взгляд Хока вызвал к жизни странную смесь удивления и чувственного восторга.

«И зачем только я разглядела одиночество под жесткой маской этого человека, – с грустью думала Энджел. – Пусть бы лучше он и в самом деле был таким бесчувственным, каким кажется на первый взгляд. Тогда я могла бы просто не обращать на него внимания, и голодные его взгляды, прикосновения оставляли бы меня равнодушной».

Однако за суровой внешностью Хока Энджел угадывала тепло и нежность – ведь вот поправил же он подушку у Дерри, – и это несоответствие восхищало и нервировало ее, выводя из равновесия.

«Спокойствие? Едва ли возможно оно рядом с Хоком».

Энджел подошла к шезлонгу и осторожно откинула волосы со лба Дерри.

– Будешь спать?

Дерри отрицательно качнул головой и сделал знак, чтобы она еще его погладила.

– Какое блаженство! – протянул он.

Энджел с улыбкой перебирала пальцами его белокурые волосы.

Дерри улыбнулся ей, затем бросил взгляд на высокого темноволосого человека, чей быстрый ум и резкие манеры привлекли его внимание с их самой первой встречи несколько недель назад.

– Ты прав, Хок. Некоторым мужчинам безумно нравится, когда к ним относятся как к детям.

– Нанять тебе няню?

– Только если она будет молоденькой и симпатичной.

– Молодые и симпатичные называются подругому, – заметил Хок. – Они называются…

– Не важно, – оборвал его Дерри. – Я все равно ни на что не способен, пока на мне этот ужасный гипс.

Он пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее.

Хок подошел к одному из летних кресел, взял подушку и вернулся к шезлонгу. Быстрым, ловким, хотя и осторожным, движением он подложил под гипс подушку.

– Спасибо. – Дерри вздохнул. – Эта проклятая штука весит не меньше меня самого.

Энджел взглянула на Хока и вновь поразилась контрасту между грубостью его слов и неподдельной заботой о Дерри.

Хок ответил ей ледяным взглядом.

– Давай приласкай его, – сказал он. – Это отвлечет внимание от лодыжки.

Дерри громко рассмеялся, глаза его выразили удовольствие.

– Вот это я люблю в тебе больше всего, Хок. Все остальные ходят на цыпочках, сюсюкают, как с инвалидом, а ты нет. Как будущий врач, я считаю, что в этом мире найдется место и для сильнодействующих средств.

– Да, – ехидно вставила Энджел, – в плотно закупоренных флаконах.

Дерри на мгновение удивленно замер и снова захохотал. Сморщенное раньше от боли лицо его разгладилось, и хотя было ему двадцать с лишним, выглядел он сейчас моложе. Дерри взял руку Энджел и положил ее себе на лоб.

– Приласкай меня, – попросил он, – ты на меня хорошо действуешь. Вы оба на меня хорошо действуете, а то до вашего прихода я уже стал было жалеть себя.

Раздражение Энджел моментально исчезло. Она гладила Дерри по голове, снимая напряжение его мышц, и все это время чувствовала на себе загадочный взгляд Хока.

Дерри закрыл глаза и глубоко вздохнул, расслабляясь под ее прикосновениями.

– Твои руки такие же, как ты, Энджи. Добрые, щедрые, спокойные. Ты поможешь мне?

– Конечно.

– Ты уверена? Я знаю, как ты занята.

– Сейчас лето, – тихо сказала Энджел, – а все мои занятия летом – это впитывать солнечный свет и краски природы вокруг.

Дерри открыл глаза.

– Спасибо. – Голос был тягучим и хриплым. Обезболивающее явно начало действовать. Дерри перевел взгляд на Хока.

– Когда ты хочешь… совершить свое великое путешествие?

На мгновение Хок даже пожалел Энджел, пойманную в сети этим очаровательным парнем, но затем на губах его появилось некое подобие улыбки. Очарование Дерри было неподдельным, он излучал его, как солнце излучает тепло, и оно привлекало к нему людей. Хок никогда не видел, чтобы Дерри солгал или обманул когото. Обаяние Дерри было столь же естественным, сколь естественны десять пальцев на руках и ногах. Женщины с их лживостью еще не успели испортить Дерри, и он, Хок, постарается, чтобы этого и впредь не случилось.

– Я не спешу, – сказал Хок. – Пока Энджел не уверится, что ты в состоянии сам о себе позаботиться, она не сможет с легким сердцем отвлечься на эту работу.

Энджел резко подняла голову:

– О чем вы говорите?

Дерри взглянул на нее и наморщил лоб, пытаясь собраться с мыслями.

– Надо… показать Хоку, – удалось наконец ему выговорить. – Я… не смогу…

Энджел перевела взгляд на Хока.

– Ты понимаешь, о чем он говорит? – удивленно и немного взволнованно спросила она.

Слова Энджел то появлялись, то исчезали на границе затуманенного лекарством сознания Дерри. Он хотел дать ей понять, насколько важно помочь Хоку, но язык не слушался его.

Дерри осознал вдруг, каким беспомощным сделало его лекарство, и в панике попытался преодолеть его действие.

– Энджи!

Энджел почувствовала, как напряглись его мышцы. И тут же вспомнила свое собственное ощущение беспомощности три года назад в больнице. Уколы снотворного погружали ее во мрак, лишали даже возможности кричать.

Закованная в барбитуратовые цепи, она кричала тогда только во сне.

– Не сопротивляйся, – как можно тверже проговорила Энджел. – Ты слышишь меня, Дерри? Не сопротивляйся. Пусть все идет своим чередом. Все в порядке.

– Не могу… Хок…

– Я позабочусь о Хоке, – мгновенно ответила Энджел. – Не волнуйся, Дерри. Я рядом.

Она гладила его лоб и щеки, страстно желая, чтобы Дерри успокоился.

– Все в порядке. Спи, Дерри. Я рядом.

Дерри минуту внимательно смотрел на нее. Затем глубоко вздохнул, медленно кивнул и расслабился; и только тут Энджел осознала, что Хок держит Дерри за плечи и что без него она не смогла бы помешать Дерри встать.

– Спасибо, – тихо сказала Энджел. – Дерри понял, что лекарство сильнее его, а это очень неприятный момент. Беспомощность всегда пугает.

Пальцы Энджел сжались, когда она снова вспомнила свои переживания трехлетней давности.

Хок заметил это, не раздумывая взял ее руку в свою и легонько раскрыл кулачок.

– В Дерри силы не меньше, чем обаяния, – сказал он, нежно поглаживая пальцы Энджел.

Она немного успокоилась, но тут же вздрогнула, ощутив, какая горячая у Хока кожа. И внезапно почувствовала себя такой беззащитной, словно стоит нагая на ледяном ветру.

Резко выдернув руку, она вновь принялась гладить волосы Дерри, хотя теперь это скорее успокаивало ее, а не Дерри.

Хок молча, не отрываясь, смотрел на руки Энджел, на волосы, блестевшие от солнца, а главное – на то, как медленно поднимается и опускается под черным шелком ее грудь.

Стремление обладать этой женщиной казалось Хоку естественным, но неожиданно возникшее желание успокоить ее привело его в смущение.

«Чем быстрее я уложу ее в постель, тем лучше. Я еще никогда не видел актрисы, которая так легко и убедительно изображала бы и силу, и невинность. Но в постели игра исчезнет, и я освобожусь от лжи ее и от чар».

– О чем говорил Дерри? – спросила Энджел после нескольких минут молчания.

– Ты имеешь в виду «великое путешествие»?

Не отрывая глаз от Дерри, Энджел кивнула, отчего ее волосы разметались по плечам.

Как хотелось бы Хоку намотать сейчас эти пряди на палец, а потом медленно выпустить их, позволяя нежным, шелковым нитям ласкать чувствительную кожу между пальцами.

– Я ни разу не был на СевероЗападе, – сказал он, – и, честно говоря, ничего не знаю об этом районе. Прежде чем начать здесь строительство, я должен быть уверен, что мне есть что предложить покупателям, кроме роскошных коттеджей и не менее роскошного оздоровительного комплекса.

Энджел молча слушала, с трудом заставляя себя выглядеть спокойной и равнодушной. Когда она думала о предстоящем расставании с ИглХед, ей хотелось плакать, кричать, молить Хока, чтобы он отказался от сделки.

Однако только продажа участка земли позволит Дерри оплатить восемь лет обучения и практики и стать хирургом.

Она не будет препятствовать этому, как бы она ни любила ИглХед, Дерри она любит больше.

– Вот здесьто ты мне и понадобишься. – Голос Хока был таким же невыразительным, как и его глаза. – Ты станешь моим проводником.

– Что?! – Энджел не верила своим ушам.

– В нынешнем своем состоянии Дерри с трудом залезет в машину, не говоря уж о лодке, – как ни в чем не бывало продолжал Хок. – Прогулка по пляжу, а тем более спуск по тропинке через скалы для него сейчас невозможны.

Энджел молчала.

– Дерри обещал, что ты мне поможешь. – Хок внимательно наблюдал за ней. – Он сказал, что рыбачишь ты лучше многих мужчин в округе, готовить умеешь, как шефповар из парижского ресторана, и знаешь все красивые места в радиусе ста миль вокруг.

– Он преувеличивает.

– Тебе виднее. – Хок пожал плечами.

Энджел не сводила глаз с Дерри.

– Ты же понимаешь, – холодно добавил Хок, – что я не стану покупать кота в мешке. Не будет осмотра достопримечательностей, не будет сделки. Прости, но жизнь жестока, в ней нет места благотворительности.

Хок следил, как Энджел медленно осознает всю значимость только что сказанных слов: не будет поездки, не будет продажи. И не будет денег за ее долю земли.

Дерри сам рассказал Хоку, что Энджел владеет двадцатью пятью процентами территории ИглХед. Хок решил, что это вознаграждение она получила от Дерри за оказанные ему «услуги».

За право находиться в ее компании надо платить. Четвертая часть перспективного земельного участка – неплохая оплата за трехлетнюю «работу». А иначе как бы еще Энджел могла позволить себе бездельничать три месяца в году?

Энджел не замечала циничного взгляда Хока. Она смотрела на Дерри и видела на его лице следы боли и бессонных ночей. Хотя Дерри и выглядел очень молодо, ейто было известно, что юность его закончилась в ту памятную ночь три года назад. Она глубоко вздохнула.

«Дерри, должно быть, очень полюбил Хока, если обещал, что я стану его проводником. Видимо, он, как и я, почувствовал одиночество Хока за его уверенными и грубыми манерами. Хок одинок, как ястреб, оседлавший холодный ветер, и, как он, неукротим. Загорелый, сильный, изящный, так и сверлит тебя глазами насквозь».

Рука Энджел на мгновение замерла над головой Дерри.

«А почему бы и не показать Хоку прелести тихоокеанского СевероЗапада? Я же все равно проведу лето в странствиях по острову Ванкувер. Та что совсем несложно взять его с собой и таким образом помочь Дерри осуществить свою мечту».

Энджел взглянула на Хока, не сомневаясь, что он наблюдает за ней.

– Как долго понадобятся мои услуги?

Уголки рта Хока опустились в циничной усмешке.

«Не дольше, чем на ночь или две, могу поспорить».

Но эти слова так и остались у него в голове. Когда он заговорил, его голос был спокойным и равнодушным.

– Максимум шесть недель. Только на это время я могу позволить себе забросить дела, а потом меня ждут другие сделки с землей.

Хок нахмурился. Через шесть недель станет ясен результат этих его многочисленных сделок: либо они вдвое увеличат его состояние, либо заставят начинать все заново.

В любом случае это будет захватывающе. Для Хока имел значение только азарт. Адреналин, а не деньги. С тех пор как он бросил карьеру гонщика, он уже несколько раз обретал и терял крупные суммы, хотя, как и в гонках, предпочитал выигрывать, а не попадать в аварию.

Однако и при победе, и при поражении все равно в кровь поступает адреналин. Преследование цели, а затем последний, сокрушительный удар: бесконечный цикл, возбуждающий и доказывающий тебе, что ты жив.

– Шесть недель, – повторила Энджел, с трудом сохраняя спокойствие.

– С перерывами; я буду появляться и уезжать. – Хок бросил на Энджел косой взгляд. – Можно составить план путешествий. Ты скажешь, что тут стоит посмотреть, и мы выберем подходящее обоим время.

Энджел рассеянно кивнула.

– И никаких обещаний, – продолжал Хок. – Если увиденное мне не понравится, сделка отменяется.

Энджел взглянула на Дерри, который в этот момент шевельнулся и застонал: боль, очевидно, утихла, но не исчезла совсем.

Энджел вспомнила, как просиживал Дерри возле ее кровати, наблюдая за ее беспокойным сном, а когда беспамятство высвобождало скрытые в глубине эмоции, он был свидетелем ее рыданий.

Как часто, когда она открывала глаза, Дерри одобрительно улыбался ей, убеждал, что теперь она выглядит много лучше.

Она не имеет права раздумывать, помогать или не помогать Дерри! Даже если Хок потребует сопровождать его в течение не шести недель, а шести лет, она немедленно согласится.

– Хорошо, – тихо сказала Энджел, отвернувшись от Хока. – Все, что тебе угодно.