Книга Идеальная пара онлайн - страница 6

Глава 6

После этих слов лицо Хока мгновенно застыло, словно на него надели маску.

Он помог Энджел перенести вещи в машину. Они набрали с собой довольно много всего: еду, рыболовные снасти, куртки и даже альбом для рисования, который Энджел добавила в последнюю минуту.

Хок взглянул на груду вещей в багажнике «БМВ»:

– Мы что, собрались на Аляску?

– Какая замечательная мысль! – насмешливо заметила Энджел. – Я всегда мечтала побывать там. – Хок испытующе посмотрел на нее. – Но, увы, Аляска в нашем списке не значится.

Энджел перекладывала сумки в багажнике до тех пор, пока крышка не закрылась. Хок попытался помочь ей, но его внимание вдруг привлек орлиный клекот.

Он посмотрел вверх, выискивая птицу.

Черный силуэт камнем падал вниз: крылья широко распахнуты, когти выпущены. Жертву от Хока скрывала высокая трава, но орел безошибочно нашел и схватил ее.

В этот момент глаза хищника заметили двоих людей, тихо стоящих невдалеке. Издав яростный клекот, орел взмыл ввысь, унося добычу на вершину дерева.

Небо окрасилось нежными, прозрачными красками зари. На другой стороне пролива вырисовывались неясные очертания гор; словно последние бастионы ночи, они были черные и вместе с тем странно яркие. Плывущие над ними облака отсвечивали красным и нежнозолотистым.

Удивительная радость охватила Хока. Он задрал голову, подставляя лицо первым лучам солнца. С тех пор как он покинул ферму, ему редко доводилось бывать на природе; только теперь он вспомнил, как любит утреннюю зарю.

Со стороны вновь донесся грозный орлиный клекот.

Энджел подняла глаза и увидела радость на лице Хока. Она почувствовала, как в ней поднимается желание, и это на мгновение повергло ее в шок.

«В этом нет ничего странного. После гибели Гранта я выбрала жизнь, а любовь и страсть – ее естественные спутники. То, что в течение трех лет меня не влекло ни к одному мужчине, вовсе не означает, что этого никогда не случится».

Но, признавая силу пробудившихся в ней чувств к Хоку, Энджел понимала, что он способен причинить ей сильную боль. Среди ее знакомых не было человека столь безжалостного, однако за его жестокостью она ощущала потребность в красоте, тепле, любви… Иначе он никогда бы не привлек ее.

Знала она и другое: нет никакой гарантии, что именно она, Энджел, сумеет пробудить в нем жажду всего этого, нет никакой гарантии, что кто бы то ни было, даже сам Хок, сумеет это сделать.

«Он сильный и долго жил в одиночестве – так же как и я. Готова ли я пожертвовать своим столь трудно доставшимся мне спокойствием ради мужчины, который отказывается верить в любовь?»

Энджел резко захлопнула багажник; металлический звук вывел Хока из оцепенения. Он понаблюдал, как Энджел забралась в машину и, немного помедлив, сел за руль, вынужденно нарушая тишину прекрасного утра.

Всю дорогу Энджел молчала, очевидно, как и Хок, наслаждаясь царившим вокруг спокойствием и буйством красок иа небе.

Они припарковались у берега и вышли из машины, встреченные криками чаек и запахом моря. Не сговариваясь, Энджел и Хок стали быстро переносить багаж по сходням.

Увидев моторный катер Хока, Энджел замерла в восхищении. Лодка имела футов тридцать в длину и отличалась изяществом линий, что явно говорило о ее итальянском происхождении. Одногоединственного взгляда было достаточно, чтобы понять, что катер будет послушно, с легкостью птицы двигаться по нередко суровым водам пролива ИнсайдПасседж.

– Ну и красавец, – заметила Энджел, поворачиваясь к Хоку. – Как он называется?

– Пока никак.

Энджел догадалась, что Хок купил катер только недавно.

– Не торопись, – посоветовала она. – Имя судну дается единожды, а этот катер достоин лучшего из них.

– Потому что красив? – Хок уверенно ступил на покачивающуюся палубу.

– Не просто красив; его внешний вид и функции прекрасно дополняют друг друга. Ничего лишнего и ничего не упущено.

Хок обернулся и через плечо посмотрел на Энджел, но она не заметила его взгляда; все ее внимание было отдано сверкающему белому катеру.

Хок цинично улыбнулся.

– Дорогая вещичка, – заметил он.

Энджел еще полюбовалась судном и, вздохнув, сказала:

– Не сомневаюсь. Итальянцы не стесняются высоко оценивать свои произведения искусства. Ты умеешь управлять им?

– Я раньше участвовал в гонках на катерах.

– Мне казалось, Дерри говорил об автомобильных гонках.

– Я занимался и тем, и другим, просто на суше больше платят.

– И больше опасность?

Хок прищурился:

– Тебя возбуждает мысль об опасности?

– Нет.

– Этим ты отличаешься от других женщин.

– Правда? Почему?

Хок расхохотался:

– Адреналин, дорогая. Он для них – показатель того, что они еще живы.

– Или что ктото другой уже мертв…

Перед глазами Энджел вновь возникли страшные картины трехлетней давности.

Хок заметил мелькнувшее на лице Энджел выражение боли, но она быстро подняла сумки и ступила на палубу катера так, словно ничего и не было.

«А ведь ничего и не было», – подумал Хок. Какие бы видения ни терзали Энджел, они пришли из прошлого. Эти тени стали для нее частью жизни, так же как другие тени – неотъемлемая часть его самого.

Хок заставил себя не думать о прошлом.

А может быть, Энджел играет очередную роль? Впрочем, это никак не меняет ее сущности. Даже животные вздрагивают во сне, преследуемые какимито им присущими страхами.

– Я научу тебя управлять катером, как только мы выйдем в море, – сказал Хок. – Если, конечно, ты хочешь.

– Разумеется, хочу. Кроме того, это единственный способ дать тебе возможность порыбачить.

Хок вопросительно приподнял бровь.

– На катере такого размера практически невозможно рыбачить в одиночку, – объяснила Энджел. – Ктото должен стоять за штурвалом, особенно если ты подцепил на крючок большого лосося, а в это время идет прилив и вокруг толкутся другие суденышки.

К тому времени как Энджел и Хок закончили грузить багаж, солнце уже довольно высоко поднялось над вершинами гор. Хок вывел катер подальше от берега и направил его по течению реки Кэмпбелл.

На левом ее берегу узкой полосой теснились деревья, чуть дальше берег круто поднимался вверх. Справа участок земли языком глубоко врезался в воду, разделяя устье реки.

С поверхности воды взлетал небольшой гидросамолет. Моторы глухо ревели, все быстрее подталкивая шассипоплавки по воде, пока самолет не взмыл в бледносинее небо.

Как только исчез оставленный самолетом след на воде, Хок плавно прибавил мощность двух моторов. Катер слегка приподнялся и рванул вперед, разрезая носом синезеленую воду и оставляя за собой серебристую пену.

Хоку пришлось сдерживать скорость, так как справа от них теснились многочисленные мелкие суденышки. Словно притянутые магнитом, они все скопились в одномединственном месте. Со всех бортов свисали удочки, казавшиеся на фоне ясного неба какимито странными хлыстами.

– Должно быть, чертовски хорошее место для рыбалки, – заметил Хок.

Энджел улыбнулась:

– Это так называемый ФренчменПул. – Ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать гул моторов. – Прежде чем была построена дамба, река Кэмпбелл разливалась каждую весну, и потоки воды размыли в океанском дне огромную дыру. Приходящий из океана лосось сбивается здесь в косяки, – продолжала Энджел, махнув рукой в сторону скопища лодок. – Одни говорят, что рыба привыкает здесь к пресной воде, другие утверждают, что она ждет здесь особого сигнала, чтобы идти вверх по реке на нерест.

– А ты как думаешь?

Энджел долго молчала.

Хок с любопытством разглядывал ее профиль. Выбившиеся из пучка пряди горели в лучах солнца, словно бледные языки пламени. Хок отметил необычную чистоту линий, гармонию лба, носа и подбородка, решительного и вместе с тем женственного.

Когда Энджел повернулась к нему, ее глаза казались прозрачными и глубокими, как речная вода.

– Думаю, – произнесла она медленно, – что лосось собирается во ФренчменПул, чтобы подумать о жизни и чтобы приготовиться войти в пресную воду – цель его путешествия и место гибели.

– Если верить тебе, лосось похож на людей.

– А разве нет? – пробормотала Энджел. – Впрочем, люди редко бывают столь храбрыми. Они предпочитают не заглядывать в будущее дальше своей следующей трапезы, а лосось видит близкую смерть и все, что за нею последует.

– Последует?

– Будущие рождения. Вечный цикл – смерть и обновление, соединенные вместе, как соединены река Кэмпбелл и океан.

Со стороны лодок донесся громкий крик, за которым последовали возбужденные переговоры пофранцузски. Энджел выглянула в иллюминатор:

– Посмотри! Он поймал!

Она указала в сторону маленькой шлюпки, которая казалась пришпиленной к поверхности моря. Энджел нетерпеливо сдвинула ближнее к штурвалу окошко, и ее пальцы коснулись руки Хока.

– Видишь? Гребная шлюпка рядом с желтым суденышком. Ох, ну и красавца же они поймали! Только посмотри!

Мгновение Хок смотрел только на Энджел, но затем его взгляд последовал за ее рукой. Он увидел маленькую лодку, отчаянно сражавшуюся с течением. На веслах сидел широкоплечий мужчина, а другой еле удерживал в руках выгнувшуюся дугой удочку.

– Что случилось с их мотором?

– Лодка принадлежит клубу «Туе», а там не разрешают ставить моторы.

– Почему?

– Идея в том, чтобы ловить лосося, как это делали первые англичане: никаких механических приспособлений – сила человека против силы лосося.

Хок с растущим интересом посмотрел на рыбаков. Маленькое суденышко застыло на месте, пока шла борьба между человеком и рыбой.

– Люди со всего мира собираются здесь только для того, чтобы попытаться с гребной шлюпки поймать тридцатифунтового лосося, – сказала Энджел. – Если им это удается, они становятся членами клуба «Туе».

– А ты член этого клуба?

– Да.

– Кто греб для тебя? Дерри?

Вопрос острой болью пронзил Энджел, и непрошеные воспоминания нахлынули на нее.

На веслах тогда сидел Грант. Они смеялись и радовались, договорившись, что закоптят пойманного лосося и подадут его на своей свадьбе.

Десять дней спустя Грант вместе с ее родителями погиб в автомобильной аварии.

– По выходным ФренчменПул так переполнен, что можно просто переступать с одной лодки на другую, – хрипло сказала Энджел, проигнорировав вопрос Хока.

Хок отметил и выражение муки на лице Энджел, и то, что она не ответила ему.

– Я бы хотел попробовать поймать рыбу без моторов, – заметил он как бы невзначай. – Тот мужчина, который греб для тебя, поможет мне?

– Нет.

– Почему?

– У меня не хватит сил, чтобы почти час грести против течения, – сказала Энджел, сделав вид, что не так поняла его. – Надо попросить Карлсона, он может грести против любой волны хоть несколько дней подряд.

– Карлсона?

– Это мой друг. Очень старый друг.

Хок нахмурился, гадая, сколько еще «очень старых» друзей есть у Энджел в этих краях.

– Если хочешь, я поговорю с Карлсоном, – предложила Энджел.

– Надо подумать.

Хок отвернулся, и Энджел вдруг осознала, что все еще держится за его руку. Она быстро разжала пальцы.

– Будем ждать, пока они вытащат эту рыбину? – спросил Хок.

– Нет, это может занять несколько часов. Лосось – очень сильная рыба. Впрочем, может быть, ты хочешь обождать?

– Я бы лучше выбрался из толпы и поучил тебя управлять катером. Куда плывем?

– На север, – весело подхватила Энджел. – Чем дальше отсюда, тем меньше людей.

– Самое подходящее для меня направление.

Хок увеличил скорость, и нос катера задрался над водой.

– Тебя предупреждали о топляках? – спросила Энджел.

– Что это такое?

– Бревна, которые остались после сплава леса. Они намокают, но не тонут и плавают близко к поверхности.

Хок мгновенно притормозил:

– Нечто весьма опасное?

– Иногда да, но чаще дело ограничивается холодной ванной и пробитым бортом.

Слева их обогнал катер, обдав веером серебряных брызг.

– Похоже, этому человеку никто не говорил про топляки.

– Ты скоро привыкнешь к ним, как и к штормовым ветрам, и к сильным течениям. Это неотъемлемая часть местного колорита.

– Как и автокатастрофы.

Энджел вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– Да, – тихо согласилась она, – как и аварии на дорогах. Но ведь мы продолжаем ездить.

Хок увидел, как вновь вернулись тревожащие Энджел воспоминания.

– Что ты считаешь безопасной скоростью?

– В настоящий момент? – Энджел огляделась, оценивая состояние моря. – Видимость хорошая, ветра почти нет. Прилив пока слабый.

Хок тоже оглянулся, сопоставляя ее наблюдения со своими, основанными на долгой практике вождения и знании воды.

В конце концов Энджел махнула в сторону удалявшегося судна:

– Можно двигаться с той же скоростью, что и они.

Хок насмешливо приподнял бровь, но промолчал, вновь увеличивая обороты моторов.

– Здесь почти нет затопленных бревен, – объяснила Энджел, – если их обнаруживают, то сразу же отмечают флажками.

– Вот этими? – Хок указал на связку метровой длины палок. Один конец их был заострен, к другому крепился треугольный флажок.

Энджел согласно кивнула:

– Если мы обнаружим бревно, то воткнем в него эти флажки.

– А потом? Сообщим в канадскую береговую охрану?

– Нет. Обычно их собирают так называемые «мусорщики». Цена на древесину настолько высока, что на каждом бревне можно заработать пару сотен долларов.

– А если никто не подберет его?

– Бревно нетрудно заметить и нетрудно обогнуть даже на такой скорости.

– Неплохо было бы все жизненные проблемы отмечать такими флажками, – насмешливо бросил Хок.

– Флажки сработают, если у тебя достаточно разума, чтобы обратить на них внимание, – в тон ему ответила Энджел.

«А у тебя самой достаточно разума? Вокруг Хока одни флажки, а ты продолжаешь заглядываться на этого мужчину, умного и голодного, теплого и сильного. И опасного».

Опасность, как и любовь, всегда присутствует в жизни. Чтобы любить, надо не бояться опасности. Этому ее научил Грант Рамсей. Любовь и смерть…

Три года назад эта истина почта разрушила Энджел, и она не знала, хватит ли ей сил вновь пережить нечто подобное. Единственное, что она понимала, – это то, что она все же пройдет за флажки.