Книга Король сделки онлайн - страница 2

Глава 2

– Величайшая опасность для Империи, – говорил Иаак, третейский судья, – кроется не среди звезд; она исходит не от кораблей этих псов-варваров, а от предателей внутри самой Империи.

– Конечно, – сказала она, поставила крохотный бокал с каной и откинулась на спинку кресла.

Дело происходило поздно вечером, в одном из множества дворцов императорского семейства.

В каком именно, неважно – это могло происходить в любой из нескольких десятков резиденций. Дворец располагался не на столичной планете Телнарии, и тем не менее находился в первом имперском секторе. Он славился протяженностью своих земель и великолепными садами, множеством фонтанов и потайных ходов, отлично вооруженной стражей, богатством мебели и роскошью покоев. Надо сказать многие богачи Империи имели собственные дворцы, особенно потомки древних родов, восходящих к основанию Империи; некоторые из них были наследниками класса сенаторов, официально признанного императором; другие же принадлежали к представителям высшей гражданской и военной власти, богатым купцам и крупным землевладельцам. Несмотря на то, что дело происходило в императорском дворце, в нем сейчас не было никого из членов императорской семьи, состоящей из императора Асилезия, его матери Аталаны и двух сестер императора – блондинки Вивианы и брюнетки Аласиды. Конечно, это не было простым совпадением; можно предположить, что о событиях, происходящих поздно ночью, было известно матери-императрице, Аталане, и все было сделано не без ее одобрения. Иаак повернулся.

– Елена, оставь нас, – приказал он.

Девушка, к которой он обратился, красавица с каштановыми волосами и серыми глазами, смутилась только на мгновение, а потом поспешила из комнаты. Она была босиком, одета только в белое платье без рукавов, длиной до щиколоток.

– Я уверена, она усердно служит вам, – произнесла молодая женщина, сидящая напротив Иаака.

Иаак усмехнулся.

– Кто из подобных вам отказался бы от этого? – спросил он.

Его гостья едва заметно сжалась под своей роскошной вышитой одеждой.

– Как я слышал, вашу семью преследуют неудачи, – заметил Иаак.

– Весьма незначительные, – уточнила она.

– Пожар на пристани во владениях губернатора, захват мятежными колонами амбаров в Лосане. Налет на склады на Клар-IV. Потеря контракта на перевозку грузов между Арком и Митоном. Отмена монополии на соль на Терисе. Уничтожение хранилищ на Фелнаре. Перекрытие путей к Канарису и архипелагу Дракар…

Она молчала.

– Мне очень жаль, – произнес он.

– В Империи не прекращаются волнения, – спокойно произнесла она. – Сейчас неспокойное время.

– Но ничего не меняется, – возразил Иаак.

– Конечно, сама сущность Империи неизменна и вечна, – кивнула она.

– Верно, – подтвердил Иаак.

– На такие неудачи не следует обращать внимание, – продолжала она. – По крайней мере, если их не слишком много.

– Я рад слышать это, – усмехнулся Иаак.

Она промолчала.

– Разумеется, – продолжал он, – хотя Империя неизменна и вечна, ее границы незыблемы и тому подобное, изменения могут произойти внутри самой Империи.

– Да? – удивилась она.

– К примеру, изменения в расстановке сил, в положении и удаче семейств или отдельных людей.

– Возможно.

– В прошлом такое происходило множество раз.

– Вы правы, – кивнула она.

– Ваш род – один из самых знатных и почитаемых в Империи, – продолжал он.

– Да.

– Если этот род угаснет из-за неудач, это окажется трагедией не только для вас, но и для Империи.

– С моей семьей я больше не хочу иметь ничего общего, – заявила гостья.

– Ходят слухи, что они сами решили порвать с вами?

– Возможно, – кивнула она.

– Вероятно, их не устраивал ваш характер, вкусы, ваши друзья и образ жизни?

– Пожалуй, – согласилась она и добавила: – Они глупы. Я сама охотно отделалась от них.

– У вас есть долги? – вдруг спросил он.

– Мне выдают содержание, – уклончиво ответила она.

– И все-таки вы были в долгах, – заметил он.

– Была? – переспросила она.

– Я собрал все ваши векселя и заплатил по ним, – произнес Иаак.

– Значит, все мои долги уплачены?

– Да, – и он положил перед ней документы. – Вы узнаете кредиторов, суммы и тому подобное?

Она оторвалась от бумаг и внимательно посмотрела на собеседника.

– Но я не просила об этом, – произнесла она. – Я не предлагала вам ничего, не пыталась заключить сделку…

– Конечно, нет, – согласился он.

– Я не узнаю подписи, – удивилась она.

– Подписывались мои агенты, – сказал он. – Все было сделано по частным секретным каналам.

– Почему вы пошли на это? – поинтересовалась она.

– Вы ничего не должны мне.

– Почему же? – настаивала она.

– Я сделал это из уважения к вашему роду, – объяснил он. – Ради вашей репутации, спасения чести вашей семьи и блага всей Империи.

– Не понимаю… – протянула она.

– Я могу изменить всю вашу жизнь, а в будущем – и уладить дела всей вашей семьи. Я способен сделать так, что вы станете одной из самых богатых и известных женщин Империи, почитаемых, пожалованных титулами, принимаемых при дворе императора.

– Не понимаю…

– Скажем так: вас ждут блестящие перспективы. Она молча изучала его.

– Как я понимаю, вы не слишком привязаны к своей семье, – продолжал он.

– Да.

– Значит, моим осведомителям можно верить?

– Наверное, – ответила она.

– Ваша семья тоже недолюбливает вас.

– Конечно.

– От вас отказались, отреклись, – продолжал он, – вам выделили всего лишь небольшое содержание.

– Это жалкие гроши, – пренебрежительно сказала она.

– Их не волнует то, что может случиться с вами.

– И меня тоже, – фыркнула она. – Все они болваны!

– Но вы бы не возражали стать независимой, знатной и богатой?

– Думаю, я могла бы примириться с таким существованием, – усмехнулась она.

– Вам не пришлось бы даже выслушивать мнение своей семьи. Вы смогли бы даже уничтожить ее властью, которую дам вам я.

– А! – Ее глаза живо блеснули.

– Прекрасное отмщение, не так ли? – поинтересовался он.

– Да, – кивнула она. – Но я ничего не должна вам.

– Вам интересно мое предложение, верно? – спросил он.

– Пожалуй. А что я должна делать?

– Служить Империи.

– Разумеется, я безраздельно предана Империи, – произнесла она.

– Вы преданы только самой себе, – уточнил он.

– Как и вы – самому себе? – перебила она.

– В моем случае интересы Империи и мои собственные интересы совпадают, – усмехнулся Иаак.

– Какое счастливое совпадение! – произнесла она.

– Удивительно счастливое, – согласился он. – Как я уже говорил, самая значительная опасность для Империи исходит не извне, а изнутри, от предателей.

– Согласна с вами, – сказала она.

– И особенно, – продолжал он, понизив голос, – от предателей с ненасытным тщеславием, мужланов, которые с помощью варваров рассчитывают завладеть престолом.

Ее глаза расширились.

– Вы слышали о роде Аврелиев? – спросил он.

– Конечно, – кивнула она. – Это родственники императора.

– Что делает их еще более опасными, – добавил Иаак.

– Их преданность не вызывает сомнений, – возразила она.

– Нет, – твердо ответил Иаак.

Рука женщины, протянутая за бокалом каны, вздрогнула.

– Юлиан из рода Аврелиев, – продолжал Иаак, – метит на престол. Он замышляет собрать передвижные войска из варваров – войска наемников с кораблями, оружием и получить их в свое распоряжение. Варвары будут преданы только ему, а не Империи.

– Схватите его, – пожала она плечами. – Конфискуйте его имущество – ведь вина достаточно значительна.

Аврелии были одним из самых старинных и богатых родов Империи. Этот род уходил корнями в древнюю телнарианскую планету, откуда начала расти сама Империя.

– У него в руках слишком большая власть, и мы должны быть осторожны, если не хотим развязать гражданскую войну. Ему преданы многие офицеры флота.

– Так что же нам делать? – спросила она.

– Мы должны вбить клин между ним и его варварскими войсками, должны расстроить его план призвать варваров в регулярные войска. Это решающий первый шаг. Мы должны поссорить его с его сообщниками, а потом посеять недоверие к нему самому и к его плану обороны Империи.

– Может ли Империя обороняться самостоятельно? – спросила она.

– Конечно, – кивнул он.

– А кто этот варвар или варвары? – поинтересовалась она.

– Кажется, они повстречались в лесах на планете Варна, когда варвар был вождем вольфангов.

– Я никогда не слышала о них, – удивилась женщина.

– Это одно из племен народа вандалов.

– Понятия не имела, что существует такой народ, – повторила она.

В то время подобное невежество было распространенным. Очень мало кто в Империи слышал о вандалах. Редкие люди, не входящие в административные или военные органы, слышали об алеманнах, или, как называли их в Империи, аатах. Даже в военном министерстве о подобных народах не вспоминали, думали о них столько же, сколько о бесконечных расстояниях, черноте далеких небес, случайных вспышках молний над горами и прочих незначительных вещах.

– Его зовут Оттоний, – продолжал Иаак.

Женщина своими длинным пальцем коснулась бокала с каной и слегка повернула его, наблюдая, как колышется внутри рубиновая жидкость.

– Я женщина, – задумчиво произнесла она.

– Но знатная женщина, из благородного и гордого рода, та, на которую можно положиться.

Она подняла голову.

– Кроме того, великолепная красавица, – добавил Иаак.

Она опять слегка сжалась, как прежде, и смущенно взглянула на него.

Она гордилась своей поразительной красотой, наслаждалась ею. Женщине нравилось производить впечатление на мужчин, вертеть ими как заблагорассудится. Она обожала мучить, соблазнять и раздражать их. Как приятно было дразнить и возбуждать, а потом с холодным пренебрежением отвергать!

– И богатая? – подозрительно спросила она.

– Это вам решать, – любезно отозвался он.

– Говорят, что Иаак – самый влиятельный человек в Империи, – как бы невзначай произнесла она.

– Я всего лишь смиренный третейский судья, – возразил он, – скромный служащий, которому не полагается обладать никакой властью или влиянием.

– Говорят, что к вашему мнению прислушивается сама мать-императрица, – произнесла она.

– Она советуется со мной по пустякам – например, по поводу убранства дворца, этикета и прочим незначительным делам.

– Какой будет участь этого Оттония? – спросила женщина.

– Через два дня он отправляется на Тангару, собирать войско среди отунгов. Я прослежу, чтобы наш возлюбленный Юлиан, отпрыск Аврелиев, не смог сопровождать его.

– Тангара – это так далеко, – задумалась она.

– Там расположена провинциальная столица, Вениция, – объяснил он.

– А что должно случиться на Тангаре?

Иаак поднялся, прошел к буфету, стоящему у стены комнаты, открыл его, передвинул на полке какие-то мелкие предметы и нажал кнопку. Панель скользнула в сторону, открывая потайную нишу. Из нее Иаак извлек плоский прямоугольный кожаный футляр. Отложив его в сторону, он привел в порядок буфет, вновь поставил на место предметы на его полках и закрыл дверцу. Затем он поставил футляр на стол в центре комнаты, между собой и женщиной.

Взглянув на него, женщина обеими руками приподняла крышку футляра.

– Прелесть, – прошептала она.

– Кто знает, что может случиться на такой дикой планете, как Тангара, – объяснил Иаак, – особенно за пределами города? Только осторожнее, – предупредил он.

В футляре лежал тонкий, короткий кинжал с блестящим лезвием длиной около семи дюймов и овальной желтой рукояткой, достигающей пяти дюймов, украшенной черным витым узором.

– Это женский кинжал, – заметила она.

– Да, – кивнул Иаак.

Между рукояткой и лезвием блестела изящно выгнутая гарда. Она, помимо того, что уравновешивала кинжал, не давала руке соскользнуть к лезвию. В некоторых ситуациях подобное преимущество оружия было незаменимым. Такие гарды, способные защитить руку, имелись у различных видов оружия, которыми приходилось наносить удары через шелк или бархат, прикрывающие, скажем, кольчугу из переплетенных металлических цепочек.

Женщина восторженно разглядывала вещицу.

– Не прикасайтесь к лезвию, – предупредил он. – Оно покрыто прозрачным ядом. Достаточно тончайшей царапины, малейшего повреждения кожи, и яд попадет в рану. Самая неприятная и безобразная смерть должна последовать в течение нескольких секунд.

– Значит, он не должен проникать глубоко в тело, – размышляла женщина.

– Он очень острый, – объяснил Иаак. – Вонзить его в тело противника способен даже ребенок.

– Или женщина, – добавила она.

– По самую рукоятку.

– Понятно, – кивнула она.

– Но хватит даже одной царапины.

– Если вы хотите погубить его, почему бы вам не нанять убийц? – вдруг спросила она.

Глаза Иаака затуманились. Затем он улыбнулся.

– Нет, – возразил он, – лучше всего это сделает агент на отдаленной планете, подальше от внимания публики, агент, чье присутствие не вызывает подозрения – совершенно безопасный на вид.

– А если я не смогу приблизиться к нему, если он будет в доспехах? – поинтересовалась она.

– Вам легко удастся приблизиться к нему, – заверил Иаак, – и я подозреваю, что в вашем присутствии он снимет доспехи, а если этого не случится, помните, что вполне достаточно даже крошечной царапины на руке. Так вы согласны?

– Пожалуй, – раздумывала она. – Но я не отношусь ни к военным, ни к охотникам, ни даже к ремонтникам. Я не понимаю, под каким предлогом я окажусь в экипаже корабля, направляющегося на Тангару.

– На корабле на Тангару повезут различные товары.

– Товары? – переспросила она.

– Конечно, которыми можно торговать, которые можно использовать для приманки, в качестве подарков, – все, что может заинтересовать варваров, к примеру, кожа, вина, зерно, одежда, драгоценные камни, шелк, масла, медная посуда, пряности, золото, броши, кольца, гвозди, проволока, слоновая кость, железо, серебро – словом, множество вещей, от самых обыденных до изысканных.

– Изысканных? – вновь переспросила женщина.

– Да, таких, как изумрудные камеи с портретом императора.

– Не понимаю…

– Пейте кану.

Она поднесла к губам крошечный бокал. Поверх кромки чистейшего фарфора, так называемого люксита, из долин Рафа, позднее обработанного по традициям Ториничи, она изучала собеседника. У женщины были огромные голубые глаза. Запрокинув голову, она одним глотком осушила бокал. При этом движении Иаак впился взглядом в ее белую шею, прикрытую высоким вышитым воротником. Женщина вновь взглянула на Иаака и поставила пустой бокал на стол.

Он обратил внимание, что ее волосы обладали теплым золотистым оттенком. Они были убраны в манере, обычной для знатных дам Империи – зачесаны вверх, уложены в сложную прическу, которую удерживал на месте прямоугольный остроконечный головной убор из золотой проволоки и украшенной драгоценностями кожи.

– Конечно, вы можете оказаться непригодной, когда придется действовать.

– Непригодной? – обиженно переспросила она.

– Однако сейчас мне кажется, что вы обладаете всеми качествами, чтобы выполнить это поручение. В роли, которая вам будет поручена, вы должны выглядеть натурально, – продолжал он. – Иначе немедленно возникнут подозрения, и вы пропадете.

– Надеюсь, я смогу правдоподобно сыграть предназначенную мне роль, – резко возразила она.

– Мои осведомители полагают, что с этим не возникнет затруднений, – хладнокровно подтвердил Иаак.

– Осведомители?

– Да, прислужники в женских банях и прочие люди.

– Не понимаю…

– Но вы ведь понимаете, что я должен знать наверняка, – возразил он. – Необходимо убедиться в этом. Встаньте сюда, – он указал на мраморный пол, в нескольких футах от стола.

– Зачем? – удивилась она.

– Делайте, что говорят!

– Я не привыкла выслушивать подобные приказания, – холодно возразила она, но подчинилась.

– Хорошо, – кивнул он. – Теперь снимите всю одежду.

– Господин! – возмутилась она.

– Выполняйте! – нетерпеливо прикрикнул он.

– Я патрицианка!

– Ну, живее! – скомандовал он.

Она сердито сбросила одежду и многочисленное нижнее белье. Ей это удалось с трудом, поскольку женщины ее положения обычно одевались с помощью нескольких горничных.

У Иаака вырвалось довольное восклицание. Глаза женщины вспыхнули.

– Выпрямите тело, – приказал он. – Отлично! Вы чем-то недовольны?

– Я патрицианка! – в ярости повторила она.

– Вы впервые оказались обнаженной перед мужчиной? – поинтересовался он.

– Да, – призналась она.

– Снимите головной убор, – потребовал он, – распустите волосы.

– Прошу вас, перестаньте!

– Живее, – грозно добавил он.

Она сердито расстегнула головной убор, подняла его и положила поверх одежды на пол, у своих ног, а затем убрала заколки. Сегодня днем на ее прическу было потрачено более трех часов.

– Потрясите головой, чтобы волосы освободились, – сказал он.

Раздраженно тряхнув головой, она выполнила приказ.

– Откиньте волосы назад, на плечи.

Женщина зло запрокинула голову.

– А теперь медленно повернитесь.

Женщина послушалась.

– Встаньте на колени, – Иаак указал место у стола. – Выпрямите спину, положите руки на бедра, поднимите голову и раздвиньте колени.

После этого он внимательно осмотрел ее.

– В экспедиции на Тангару, – объяснил он, – среди вещей, подарков и тому подобного барахла для раздачи варварам, будет двадцать рабынь – потрясающе красивых, самых красивых, каких удастся найти.

Она подняла голову.

– Вы задрожали, – заметил он. – Неудивительно, должно быть, вы впервые оказались перед мужчиной в такой позе.

– А в какой я позе? – удивилась она.

– Это одна из распространенных поз для рабынь, – пояснил он.

Женщина сердито фыркнула.

– Не стоит смотреть в глаза мужчины или любого свободного человека, пока вам не позволили это сделать или не приказали, – наставительно заметил Иаак.

– Я свободна! – воскликнула она.

– Да, но видя вас в такой позе, вполне простительно усомниться в этом.

– Я встану! – заявила она.

– Нет, пока не будет дано разрешение.

– Разве я не свободна? – напомнила она.

– Конечно, – ответил Иаак.

Женщина осталась стоять на коленях. Она не получила позволения встать.

– Да, – наконец с одобрением произнес он. – Думаю, вы сделаете все, как надо.

– Полагаю, я с удовольствием возьмусь за дело.

– Разумеется, – усмехнулся он.

Она вздрогнула, испытывая одновременно смущение и ярость. Она не знала, понравится ли ей поручение. В глубине ее прекрасного, трепещущего тела пробуждались чувства.

Затем она вновь превратилась в патрицианку.

– Я прослежу, чтобы вас включили в список грузов для отправки на Тангару, – заметил он.

– Другие девятнадцать женщин тоже будут свободными и знатными? – поинтересовалась она.

– Нет, – покачал он головой. – Это будут обычные рабыни, разве что, пожалуй, удивительно красивые.

– Но я должна быть красивее всех, – настаивала она.

– Это неизвестно. Кто будет самой красивой из вас, решат мужчины.

– Презираю мужчин, – поморщилась она. – Конечно, кроме вашей светлости, – торопливо добавила она.

– С вами будет послан еще один человек, – продолжал Иаак. – В интересах безопасности он свяжется с вами позднее.

– Это будет член экипажа?

– Да.

– Он передаст мне кинжал?

– Да, и поможет в вашей работе, насколько это возможно.

– Не понимаю…

– Он будет обязан убедиться, что вы получили кинжал, – объяснил Иаак, – но, в конце концов, не ему придется остаться наедине с варваром ночью.

– Понятно, – протянула она.

– Кроме того, он устроит ваш побег после того, как все будет закончено, поможет вам спастись и достичь внутренних областей Империи, где вы получите награды, богатство и титул, новые поместья и дворцы и тому подобные знаки признательности Империи.

– Благодарю, господин!

– Так вы считаете, что справитесь с поручением?

– Несомненно, господин, – улыбнулась она.

– Сможете ли вы оставаться такой же твердой, когда ваши маленькие, прелестные ножки охватят стальные браслеты, когда вы всем телом почувствуете цепи, а шеи коснется сталь ошейника?

– Я буду знать, что все это просто притворство, – ответила она.

– Думаю, вас будут охранять так же строго, как любую другую девчонку на корабле.

– Девчонку? – изумленно переспросила она.

– Так обычно называют рабынь, – объяснил он, – потому что они ничтожные создания, потому что они начисто лишены ханжества и лицемерия и способны открыто заявить о своей чувственности.

– Я смогу носить цепи, – гордо ответила она, – утешая себя тем, что их тяжесть потом мне в тысячу раз воздастся золотом!

– Можете встать, – объявил он.

Она поднялась и заспешила к одежде, кучей сваленной на мраморном полу.

Неумело поднимая и разбирая одежду, она повернулась к собеседнику.

– Вы позволите мне позвать горничную? – спросила она.

– Нет, – усмехнулся третейский судья.

– Но как же я справлюсь со всем этим? – изумленно поинтересовалась женщина.

– Рабыня, маску которой вам придется надеть, редко нуждается в помощи – обычно ее одежда бывает чрезвычайно простой, если ей вообще позволяют одеться.

– А мои волосы? – напомнила она.

– Ухаживать за ними тоже будет весьма просто, – объяснил Иаак. – Их придется только как следует мыть, сушить и расчесывать, чтобы они выглядели естественными, пышными, живыми, блестящими и длинными.

– Я хотела бы взять с собой горничную, – заметила она.

– Нет.

– Я хочу еще каны, – раздраженно потребовала она.

– Нет, – вновь покачал головой Иаак. – Не одевайтесь здесь. Я занят.

Она застыла на месте, прижимая к себе одежду.

– На вашем месте я бы на время забыл, что значит пить кану из люкситовых бокалов. Вам придется привыкать лакать воду из миски, стоя на четвереньках.

– Конечно, это я буду делать только некоторое время, – уточнила женщина.

– Несомненно, – подтвердил он.

Она метнула в него яростный взгляд. Женщину провели во дворец тайным путем и точно так же должны были выпроводить обратно. Иаак предпочитал, чтобы как можно меньше зевак видели приходы и уходы таинственной компании, слышали шаги в темноте, приезд и отъезд закрытых автомобилей, в которых находилась сама знатная дама и ее эскорт.

– Можете идти, – коротко сказал он.

– Я не привыкла к такому обращению, – возразила она. – Я – дама из сословия сенаторов.

– Теперь вы мой тайный агент и должны привыкнуть к приказам, – объяснил он.

Она смутилась и еще крепче прижала к себе одежду.

– Потом вы сможете стать знатной дамой со своим вновь обретенным богатством и положением, – продолжал он. – Теперь же вы не более, чем тщеславная, обедневшая аристократка сомнительной репутации, отвергнутая собственной семьей.

– Негодяй! – пробормотала она.

Иаак поднял голову, и она отшатнулась.

– Надо бы ударить вас, – сухо заметил он.

Она затаила дыхание.

– Вероятно, вы можете себе представить, что почувствуете, если вас схватят и подвергнут насилию?

Она съежилась и оборонительным жестом завернулась в одежду.

– Я шучу, – пояснил он.

– Конечно, господин! – рассмеялась она. – Господин…

– Что?

– Вы говорили о своих осведомителях – о служащих бань и так далее…

– И что же? – удивился он.

– Моя личная горничная тоже была среди них? – с раздражением поинтересовалась женщина.

– Возможно.

– Я побью ее, – пообещала женщина, – так, как еще никогда не наказывала!

– Ваша машина ждет, – перебил Иаак, третейский судья. – Завтра с вами свяжутся вновь, чтобы передать необходимые указания. Оденьтесь за дверью.

– Да, господин, – кивнула она и попятилась к выходу.

За дверью ею овладели чувства, подобные плещущему вокруг морю, с хаотичными приливами, непостижимым волнением, штормами смущения, радости, тщеславия, ярости, унижения и любопытства. Ее ждало блестящее будущее – возврат удачи, предвкушение новых титулов, богатства и власти, так, что она может занять место среди самых знатных дам Империи, вероятно, ее даже пригласят ко двору! И все это можно купить так запросто, за такую незначительную плату – всего лишь улучить минуту и сделать крошечную царапину! Она с легкостью могла проделать это, а потом вернуться в Империю, уничтожить свою семью, расправиться со всеми врагами и всеми другими, с кем только пожелает, кто выскажет неодобрение хотя бы одним словом – да что там, она готова разделаться даже с теми, кто смел бы лишь неодобрительно взглянуть на нее! И вдруг она затряслась от унижения и ярости. Там, в комнате, мужчина смотрел на нее, патрицианку, заставив раздеться, будто рабыню! Конечно, у него не было выбора. Женщина уверяла себя, что он должен был убедиться в том, что она полностью пригодна для выполнения его планов, удостовериться в ее соответствии той роли, для которой он предназначал ее. Да, да, и по-видимому, он счел ее подходящей! Она изумительно красива! Она знала это. Она блестяще справится со своей задачей, лучше, чем любая другая женщина! Она чрезмерно гордилась своей красотой, сознавала ее власть. И все же ее тревожили чувства, которые она испытала под взглядом мужчины, когда он заставил ее повернуться, приказал опуститься перед ним на колени и точно выполнять все его приказы. На мгновение она с ошеломляющей силой и испугом ощутила себя всего лишь женщиной и ничем иным, почувствовала себя существом, которым овладели древние, мощные психосексуальные порывы, существом, у которого нет выбора, нет прав, кроме совершенной, беспомощной женственности. Она была существом, женственным до мозга костей, таким, что эта женственность вызывала в нем благодатную, сияющую, глубокую и порочную страсть. На мгновение она почувствовала суть всепоглощающей любви, послушания и служения, глубокую чувственность существа, которое всего-навсего принадлежит и обязано под угрозой ужасного наказания быть усердным, возбужденным, преданным и самоотверженным. С трудом пытаясь сопротивляться самой себе, она чувствовала себя просто женщиной – настоящей, истинной женщиной до последней клетки, до самых своих основ.

Как поспешно она изгнала подобные мысли из своей головы! Как внезапно возненавидела мужчин! До чего же отвратителен был ей таинственный, всесильный Иаак в черной одежде, третейский судья! А еще больше она ненавидела рабынь, планету, всю Империю, все на свете!

Она родилась в благородной семье, принадлежала к высочайшему роду, к аристократии!

Вдруг она вспомнила о своей горничной: чертова девчонка! С каким удовольствием она избила бы свою горничную!

В эту минуту она увидела неподалеку девушку, которую выслали из комнаты вскоре после того, как туда вошла она, патрицианка, и третейский судья начал обсуждать с ней чрезвычайно деликатное и требующее осторожности дело.

Девушка в белом шерстяном платье без рукавов свернулась комочком на циновке у стены, подальше от дверей комнаты, которые, на всякий случай, были довольно толстыми, с мощными косяками, и, разумеется, не пропускали ни единого звука.

Когда патрицианка вышла из двери, девушка в белом встревожилась, но затем поспешно опустилась на циновку, прижала голову и растопыренные ладони к полу.

– Эй, ты! – небрежно позвала патрицианка.

Девушка бросилась вперед и опустилась перед ней на колени, опять прижав голову и ладони к полу.

– Госпожа? – настороженно и вопросительно пробормотала девушка.

– Ты умеешь выполнять работу горничной? – сердито спросила патрицианка.

– Нет, госпожа! – испуганно ответила девушка. Патрицианка издала раздраженное и нетерпеливое восклицание:

– Мне надо одеться. Ты в состоянии помочь мне?

– Я постараюсь, госпожа, – пролепетала девушка.

Через несколько минут с помощью девушки, которая оказалась весьма искусной помощницей, патрицианка была полностью одета.

С прической они ничего не могли поделать – на нее требовалось затратить несколько часов, но вместе им удалось спрятать волосы под мудреный головной убор из золотой проволоки и расшитой драгоценностями кожи. В темноте вряд ли можно было заметить, что волосы патрицианки не прибраны.

– Ты, конечно, никогда прежде не была горничной у дамы? – спросила патрицианка, разглядывая себя в одно из зеркал.

– Нет, госпожа, – ответила девушка, вновь опускаясь на колени.

– Платье, которое на тебе – это ведь вся твоя одежда, верно?

– Да, госпожа. Простите, госпожа, – прошептала девушка.

– А ты хорошенькая, – снисходительно произнесла патрицианка.

Хотя платье девушки было свободным и доходило до самых щиколоток, под ним ясно различались грациозные округлые формы, к тому же вырез у ворота, который был сделан ниже, чем требовалось, недвусмысленно обнажал прелестную, упругую грудь.

– Спасибо, госпожа.

– Ты не служила горничной и тем не менее, похоже, знакома с ухищрениями и особенностями дамского туалета, – заметила патрицианка.

– Простите, госпожа, – повторила девушка.

– Как интересно, – протянула патрицианка. Девушка в страхе прижалась лицом к полу.

– Посмотри на меня, – приказала патрицианка.

Девушка робко подняла голову, но не осмелилась поднять глаза над вышитым воротником платья женщины, стоящей перед ней.

– Посмотри мне в глаза, милочка, – ласково попросила патрицианка.

С робкой благодарностью девушка выполнила просьбу.

И тут патрицианка изо всей силы отвесила ей яростную пощечину. Слезы хлынули из глаз девушки. Она непонимающе взглянула на патрицианку.

– Разве ты не знаешь, – насмешливо проговорила патрицианка, – что ты не смеешь смотреть в глаза таким, как я, пока не получишь позволение?

– Простите, госпожа, – с дрожью проговорила девушка, прижимая лицо к полу, как делала прежде.

– Ложись на живот, – приказала патрицианка. – Целуй мне ноги!

Девушка немедленно повиновалась.

Патрицианка отшвырнула ее в сторону ногой. Девушка упала на бок, корчась от боли, но не осмелилась поднять глаза на ту, что только что ударила ее.

– Рабыни – отвратительные твари, – сказала свободная женщина.

– Да, госпожа! – подтвердила девушка, не поднимая головы.

Шурша платьем, свободная патрицианка обошла ее и покинула комнату.

«Как унизили меня, – не переставала думать она. – Как я изобью сегодня свою горничную, эту болтливую тварь!»

Конечно, ее горничной теперь была рабыня – таковы оказались последствия ее неудач, истощения средств и расточительного образа жизни.

Машина ждала патрицианку у дворца.

Вскоре после ее отъезда в прихожей зазвенел колокольчик, и рабыня, которую звали Елена, поспешила в комнату, где опустилась на колени перед третейским судьей, выражая покорность.

– Ты плачешь, – заметил он.

– Простите, господин.

– Наша гостья ушла?

– Да, господин.

– Ступай в спальню, – приказал он. – Подготовь все для удовольствия, а затем садись на цепи, обнаженной, у края кровати.

– Да, господин! – воскликнула она, и не спрашивая позволения, подползла и благодарно поцеловала ему ноги.

Вскоре она выбежала из комнаты.

Из окна его спальни она увидела, как темная закрытая машина покидает двор.

Рабыня перевела взгляд на браслеты и ошейник – все они были открыты. Она оглядела комнату, чтобы убедиться, что все готово. Еще чуть-чуть и было бы слишком поздно исправлять какие-либо упущения.

Все было в порядке.

Рабыня отложила в сторону платье. Она со страхом и дрожью смотрела на цепи: какой беспомощной и беззащитной она будет чувствовать себя через минуту!

Рабыне нравилась тяжесть цепей, их звон, то, как они скользили по кольцу в полу.

Все это недвусмысленно напоминало ей о том, кто она такая и какой должна быть.

Конечно, ключи от наручников хранились у хозяина.

Рабыня начала с левой щиколотки, как и полагалось. Первое, чему учили рабыню – как правильно надевать цепи. Тотчас же ее прекрасное тело оказалось во власти стали – прочной, крепкой и основательной.

Она едва сдерживала себя.

Она могла бы расслабиться, но должна была поступать так, как будет угодно хозяину. Она взглянула на стену.

Там висела плеть.

Рабыня не думала, что ее побьют – она собиралась сделать все возможное, чтобы угодить.

Она свернулась клубком, как привязанный котенок, у края кровати, как будто и вправду была животным.

Она дрожала от желания. Рабыня не завидовала свободной женщине.

Свободная женщина, злая и смущенная, переполненная надеждами на будущее и одновременно испуганная этим будущем, ехала в одиночестве в закрытой машине с затемненными окнами; ее сопровождающий сидел во внешней кабине.

По пути во дворец она позволила сопровождающему сесть рядом.

Несомненно, это доставило ему радость. Должно быть, он предвкушал, что на обратном пути ему представится возможность вновь оказаться рядом с такой, как она. В этом женщина не сомневалась.

Но она приказала ему сесть в кабину. Как она забавлялась при этом!

Бедняге было трудно скрыть разочарование. В какой-то момент она почувствовала ужас, взглянув в его глаза, но потом это ощущение прошло.

Она взяла себя в руки, подумав, что все мужчины слабы, и улыбнулась. Она взглянула на пол машины. Рабынь, этих ничтожных тварей, перевозят в машинах обнаженными, ставят на колени на пол, накрывая одеялом или плащом. Рабынь обычно перевозят в закрытых машинах. К ним относятся пренебрежительно.

Так им и надо, подумала женщина. Как она была рада, что сама не находится на положении рабыни, не является такой, как они!

Колеса глухо стучали по твердой мостовой. В своем дворце Иаак, третейский судья, собрал свои бумаги, сунул их в папку, а папку аккуратно положил в нишу, из которой прежде вынул длинный кожаный футляр.

После этого он направился в спальню.