Рецензии на книгу Мир и хохот
«Все бред. Но лучше уж метафизика, чем ординарщина, глобализация и супермаркет»
Такое творчество нужно поглощать строго дозировано, и, быть может, даже по рецепту – как в аптеке. Иначе можно попросту заблудиться в этой тёмной текстовой бездне и начать трактовать авторскую галлюцинаторную метафору как реальность – а там и до «дурочки» рукой подать.
Это третья книга Мамлеева, которую я прочитал. Его сюжеты всегда находятся где-то за пределами здравого смысла – это и привлекает. Но копаться в этой помеси потусторонней мистики, русской философии и видении тонкого мира – ой как непросто. Конечно, автор отдал всю свою жизнь этой эзотерической ереси – метафизическому реализму, как он сам обозначал свой жанр, и сумел стать своего рода наставником для будущего поколения философов, среди которых можно выделить громкие имена Гейдара Джемаля и Александра Дугина. Но, с другой стороны, «Мир и хохот» однозначно ставит под вопрос серьёзность мировоззрения автора. Уже в начале романа тонкой нитью проглядывается мамлеевская усмешка. Позже градус абсурда начинает расти в геометрической прогрессии, превращая едва уловимую иронию во всё ещё расплывчатый, но уже откровенный угар. Показалось даже, что Мамлеев решил уйти в гоголевщину – «хохот» из названия, в принципе, к этому располагает, пусть он и излишне пугающий.
Персонажи Мамлеева, как всегда – сумасшедшие маргиналы, аутсайдеры и фрики, с готовностью выпускающие своих внутренних демонов наружу. Им подвластно время и пространство, им доступно особое видение миров. Одни видят будущее, другие непроизвольно наводят порчу, кто-то воскрешает мёртвых, а кто-то практикует магию превращений. По цепочке, один за одним, эти странные полулюди, пляшущие на краю чёрной дыры и расшатывающие невидимый мир, вбрасываются в текст. Без особого развития – но и здесь можно разглядеть насмешку, ведь «разум уходит из мира».
Другой вопрос – где происходят события романа – в Москве, или в предсмертном сне? На стыке миров – между, или вне? А может быть, как у Алигъери – в лимбе, где и положено обитать почившим поэтам и философам? И мамлеевская Москва – это лишь первый круг ада под названием Россия? Предположение не пустое – не спроста Мамлеев так часто здесь, наряду с мистической поэзией серебряного века, цитирует именно Данте.
После такого чтения нужно остыть. Впасть обратно в реальность, осознать, что жизнь – это никакое не кошмарное сновидение. Почувствовать своё физическое и душевное присутствие. «Торжествуйте. Вы – есть».
P.S. На своём веку я переслушал достаточно много разноплановой музыки и после прочтения иной книги, у меня часто возникает спонтанная музыкальная ассоциация с прочитанным. В этот раз, мамлеевская эстетика навеяла воспоминания о былом увлечении творчеством американского музыканта Майкла Джиры (Swans, Angels of Light, The Body Lovers). Отчего-то вспомнилась обложка его сольного альбома Drainland, на которой запечатлен вход в холодную, тёмную пещеру. Вот так и с Мамлеевым – берешь в руки его книгу и понимаешь, что ты на пороге чего-то темного и немного страшного. А находясь в эпицентре – неважно, будет ли это тесная пещера, метафизический текст, или номерной альбом группы Swans – уже в принципе мало что осознаешь, подключаются какие-то совсем другие органы чувств. И в такие моменты лишний раз поражаешься, насколько по-разному может влиять искусство на человека.
#выполняю_обещание (12)
