Книга Открытие Хазарии онлайн - страница 6



Степи

Закончив маршрут в дельте, мы пересели на машину и двинулись в степи. Нам предстояли три дороги. Первая шла на север, вдоль правого берега Волги; этот маршрут был, собственно говоря, вызван требованиями геологии, но мы хотели попутно установить если не наличие, то хотя бы заведомое отсутствие хазарских памятников на территории, вне всякого сомнения, входившей в Хазарский каганат. Второй маршрут – юго-западный – проходил через калмыцкие степи и Черные земли до самого берега Каспийского моря. Третий маршрут был намечен на восток, в полупустыни и сыпучие пески Заволжья.

Для того чтобы выполнить такую большую программу за единственный месяц – сентябрь, остававшийся в нашем распоряжении, следовало ездить быстро, но при быстром движении снижаются возможности наблюдения. Ведь целью поисков были крохотные осколки глиняной посуды, которые уже тысячу лет пылились и почти сливались с почвой. Обычно археолог идет пешком и смотрит себе под ноги, а тут нужно было угадывать место поисков из кузова быстро мчащейся машины. Несомненно, что много находок было не замечено, но зато мы нащупали новый метод поисков, впоследствии ставший наиболее эффективным способом исследования. По мелким, еле уловимым признакам мы научились угадывать места, где когда-то до нас останавливались хазары и их современники. Бывало, машина пробивается через желтый горячий песок, по бокам песчаные кочки высотой до полуметра, покрытые колючками. Никакого желания остановить машину и сойти на землю нет. Вдруг дорога становится ровной, и по краям ее расстилаются ровные площадки глиняного наплыва такыра, покрытого узором из трещин. Шофер готов дать газ, но я почти интуитивно останавливаю машину, спрыгиваю и иду, наклонив голову. Да, есть черепок, потом другой и скоро – целая горсть остатков Средневековья.

Снова мы едем дальше, и долго-долго нет желания опять ходить, уткнувшись носом в землю.

Теперь я знаю, почему там была сделана находка.

Ровная глиняная площадка, растрескавшаяся от жары,– древнее дно озерка или мелкой речки. Там, где была пресная вода, останавливались на отдых и караваны, и пастухи. Там они разбивали по неосторожности горшки и бросали черепки, которые я так старательно искал. Кажется просто, но тогда я этого не соображал, я это только ощущал.

Таких примеров можно было бы привести множество, но принцип остается один. Чтение ландшафта – почти осязаемого географического явления [44] – оказалось самым верным путем археологического поиска. Но научились мы этому делу только в долгой дороге, к описанию которой пора вернуться.

Итак, мы двинулись на север, и через несколько часов после того, как Астрахань осталась позади, заговорил ландшафт. До Енотаевки шла уже знакомая нам суглинистая степь, обрывавшаяся почти отвесно к голубой поверхности Волги, подмывавшей берег.

На другом берегу зеленела пойма, и я невольно вспомнил слова из письма хазарского царя Иосифа: «Страна (наша) не получает много дождей. В ней имеется много рек, в которых выращивается много рыбы. Есть (также) в ней у нас много источников. Страна плодородна и тучна, состоит из полей, садов и парков. Все они орошаются из рек... Я живу внутри острова. Мои поля, виноградники, сады и парки находятся внутри острова» [50, с. 87]. До чего точно было сделано описание! Зеленая пойма, по ландшафту подобная дельте, остров не только потому, что он омывается двумя мощными протоками – Волгой и Ахтубой, но и потому, что это кусочек плодородной земли среди бескрайности степей, пригодных только для кочевников. А в арабской средневековой литературе слово «остров» применялось также к рощам среди степей (как мы говорим – «островки леса») и для всякого ограниченного пространства. Царь Иосиф мог употребить это слово и в том и в другом смысле.

Севернее Волгограда местность стала меняться, Волга текла единым мощным потоком, гладкая степь взбугрилась пологими холмами и прорезалась глубокими, поросшими лесом оврагами. Изменился даже воздух: он сделался влажным и резким; в синем куполе неба поплыли рваные тучи. Не было сомнения, что мы попали в другую страну. И верно. В хазарское время здесь бродили загадочные буртасы и воинственные угры, предки венгров, заклятые враги хазар. Можно поверить, что хазарские ханы и цари грозной силой своих наемных войск держали эту местность в относительной покорности, но людям, привыкшим к мягкой, даже несколько пряной природе дельты, эта холмистая, сравнительно холодная страна должна была казаться чужбиной. На каждой стоянке, останавливаясь специально у ручьев, в долинах, на перевалах через холмы, я тщательно искал хазарскую керамику, но не встретил ни одного черепка. Дальше ехать было незачем. От Саратова мы повернули на юго-запад и вернулись в Калмыцкую степь к берегам Сарпинских озер.

Этот путь был выбран не случайно. В запале научной полемики с М. И. Артамоновым академик Б. А. Рыбаков высказал предположение, что именно здесь помещалась столица хазар, «полудикого, хищного, степного, племени» [72, с. 131]. На карте этот тезис выглядел убедительно, но достаточно было приехать на место, чтобы пропали все сомнения – хазарской столицы здесь не было и быть не могло. Ныне Сарпинские озера – мелкие лужи, поросшие камышом, но даже когда климат был более влажным и озера были шире и глубже – они оставались залитыми водой низинами, без твердых берегов, контуры которых менялись от весны к осени. Немногочисленное население еще могло прокормиться в этой местности, но строить здесь город никто бы не стал. И действительно, в низкой зелени лугов между озерами не только городских валов, но даже осколков посуды мы не нашли, несмотря на длительную остановку перед дальнейшим путем на юг.

К берегам Каспийского моря ведут три автомобильные дороги: западная идет по высокой части Калмыкии, через местность с абсолютными отметками выше уровня океана. Там высятся цепочки высоких курганов бронзового века, не имеющих отношения к хазарам; восточная тянется близко от берега Волги, и если бы там было что-нибудь интересное, то оно было бы обнаружено астраханскими археологами. Мы выбрали среднюю, самую прямую дорогу, северный конец которой упирается в берег Волги около села Владимирского, 25 км южнее Енотаевки. Мне казалось логичным, что автомобильная дорога скорее всего пойдет по линии древнего караванного пути, а ведь именно с этого пункта правого берега Волги каждой весной выходил караван хазарского хана, сопровождая его в южные зеленые луга на берегах реки Уг-ру. Если это предположение верно, то, думал я, по обочинам дороги мы найдем следы керамики хазарского времени. Пусть их будет мало, старая и новая дороги не могут совпадать на всем протяжении, но в бескрайной степи это хоть какой-то ориентир. И действительно, через день пути к югу от Сарпинских озер мы нашли первую россыпь фрагментов средневековой дотатарской керамики. Черепки были мелкие, плохонькие, «невыразительные», как говорят археологи; но ведь до сих пор не было ничего.

С этого момента дорога для нас ожила. Она змеилась по песку, поросшему сухими колючками, среди пологих возвышенностей, которые нельзя было назвать даже холмами. Южнее начали попадаться продолговатые лужи соленой воды, обрамленные жидкой, соленой, удивительно едкой грязью. Это началась «область подстепных ильменей» – следы отступления Каспийского моря.

Давно, на заре человеческой культуры, около 15 тыс. лет до н. э., когда воды последнего таявшего ледника стекали через русло Волги, Каспийское море вместило их. Уровень его поднялся до абсолютной отметки плюс метр или около того, т. е. на 29—30 м выше своего теперешнего уровня. Но когда наступила сухая ксеротермическая эпоха, началось отступление моря. Зеркало испарения было огромно, глубины на залитой территории ничтожны, и вода под палящим солнцем превращалась в пар. Море уходило, задерживаясь в лощинах, становившихся солеными озерами. Так возникла «область подстепных ильменей», освоенная человеком в эпоху верхнего палеолита.

На берегу одного из этих соленых озер мы обнаружили находку, оставившую равнодушным меня, но весьма заинтересовавшую моего спутника. Там лежали кремневые отщепы, раздробленные кости и несколько плиток сланца толщиною около 0,5 см, неправильной формы.

Это была типичная палеолитическая стоянка, ничем не замечательная, кроме того что сланцевые плитки были, согласно геологическому определению А. А. Алексина, принесены с Кавказского хребта.

Картина была ясна. Люди шли за отступавшим морем, находя в мелких озерах пищу: рыбу, моллюсков, раков и яйца водоплавающих птиц. Найденный нами материал был столь маловыразителен, что уточнить дату отступления моря было невозможно, но важно было то, что так высоко воды Каспия стояли только в эпоху палеолита, а отнюдь не в интересующий нас исторический период. Аналогичные находки были сделаны нами еще два раза, но они ничего не прибавили к первому выводу, важному лишь для геолога-четвертичника, а отнюдь не для историка средних веков.

Южнее «области подстепных ильменей» расстилается широкая равнина, так называемые Черные земли. Это дно Каспийского моря, обсохшее в доисторический период. С запада его ограничивают отроги Калмыцкой степи, с востока оно плавно переходит в Каспий. Даже береговую линию трудно определить, так как она зависит от направления ветра. Западный ветер отгоняет воду, обнажая дно, восточный пригоняет огромные массы воды, затопляя побережье иногда на добрый десяток километров.

Название «Черные земли» дано этой мрачной равнине из-за того, что зимой здесь выпадает очень мало снега, который смешивается с тонкой пылью и песком.

Однако именно в зимнее время сюда пригоняют на пастбища овец из Дагестана и Калмыкии. Житник и белая полынь, произрастающие в этой волнистой степи, лучший корм для овец, а малое количество снега не препятствует пастьбе. В это время равнина оживает, но ненадолго. Летнее солнце выжигает не съеденную овцами траву, и местность превращается в пустыню, затем, осенью, проходят дожди, затопляющие низины и превращающие дороги в грязевые потоки. После дождей степь оживает, и в сентябре овцы снова нагуливают жир, необходимый для того, чтобы перенести нелегкую зиму.

Без Черных земель и примыкающих к ним ногайских степей трудно было бы представить себе экономику прикаспийского скотовода в любую эпоху, но отсутствие источников пресной воды обусловило здесь отсутствие поселений, а тем самым и могильников, потому что близких людей хоронили около своих домов, а не на чужбине, хотя бы и освоенной для скотоводства. С точки зрения археолога, Черные земли были пустыней, очень полезной, но для постоянного пребывания людей непригодной.

Мы ехали ранней осенью и остро ощущали абсолютное безлюдье, полное отсутствие жизни. Только около дороги две находки керамики хазарского времени показали, что и тысячу лет назад через эту равнину проходили люди. Но то, что они не жили в этих местах, было очевидно.

Дальше искать было нечего. Добраться до Терека мы не могли и повернули назад, в Астрахань, теперь уже твердо зная, что если даже хазары владели равнинами Северо-Западного Прикаспия, то жили они в других местах, более приветливых и удобных.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт