Книга Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет онлайн - страница 4

Глава 5

Остальные были уже в сборе: Дженни Лумис, Гретхен Поттер и Нэнси. Мы устроились на веранде, и Нэнси принесла нам коктейли и пирожные. Когда Гретхен взяла себе шесть пирожных сразу, Нэнси спросила у нее, сколько она прибавила в весе за лето. Гретхен положила четыре назад и сказала: «Не много».

– Ты видела, как сегодня заявилась Лора Дэнкер? – спросила Дженни.

– А какая она из себя? – поинтересовалась я.

Они прыснули. Нэнси обратилась ко мне таким тоном, как будто она была моей матерью.

– Маргарет, дорогая, Лору Дэнкер ни с кем не спутаешь. Большая блондинка с большим, ну ты знаешь чем!

– А, я сразу ее заметила, – сказала я. – Она очень симпатичная.

– Симпатичная! – фыркнула Нэнси. – Советую тебе держаться от нее подальше. У нее плохая репутация.

– Что ты хочешь сказать? – не поняла я.

– Мой брат говорит, что она ходит за супермаркет с ним и с Мусом.

– И, – добавила Дженни, – она носит лифчик с четвертого класса, и, я готова спорить, что у нее уже есть месячные.

– А у тебя есть? – спросила Нэнси.

– Что есть?

– Ну, месячные, – сказала Нэнси, удивляясь моей непонятливости.

– А… нет, нет еще. А у тебя?

Нэнси сделала глоток коктейля и покачала головой.

– Ни у кого из нас пока не началось.

Это сообщение меня обрадовало. Представить, чтобы у них все уже началось, а у меня нет! Вот было бы ужасно!

Гретхен облизала губы, стряхнула крошки от пирожного и сказала:

– Давайте перейдем к делу.

– Давайте, – спохватилась Нэнси. – Для начала нужно придумать, как будет называться наш клуб в этом году. Пусть каждый подумает над названием.

Стало тихо. Все думали. Я на самом деле не думала, но делала вид. Я еще ничего не знала о клубе – как же я могла придумать название?

Гретхен предложила «очаровательных шестиклассниц». Дженни сказала, что это неинтересно. Тогда Гретхен сказала: если она такая умница, то пусть сама что-нибудь предложит. Дженни предложила «УМДБ» – «Ученицы Майлза Дж. Бенедикта». Нэнси сказала Дженни, что она забыла Мл. в конце его имени.

Дженни разозлилась и под каким-то предлогом удалилась в ванную.

– А кстати, – оживилась Нэнси, – что вы думаете о Майлзе Дж.?

– Я думаю, он симпатичный, – хихикнула Гретхен.

– В общем, да, только слишком тощий, – заметила Нэнси.

Тогда я, наконец, нашлась, что сказать.

– Интересно, женат он или нет.

Дженни появилась снова.

– По-моему, нет. По виду не скажешь.

– А вы заметили, как он смотрел на Лору? – спросила Нэнси.

– Нет! А он смотрел? – глаза у Гретхен раскрылись очень широко.

– Естественно! Мужчины не могут не смотреть на нее, – заявила Нэнси.

– А ты думаешь, она специально так делает? – спросила я.

Все засмеялись, и Нэнси сказала:

– Ох, Маргарет!

Нэнси умеет сказать так, что чувствуешь себя полной идиоткой.

Потом мы стали обсуждать анкету мистера Бенедикта, и Гретхен сказала, что на вопрос об учителях-мужчинах она написала, что они очень строгие – чтобы мистер Бенедикт подумал, что мы его боимся: тогда он постарается, наоборот, быть с нами помягче. Я сказала, что она здорово сообразила, и пожалела, что сама этого не написала.

– А вообще, эта анкета нужна для того, чтобы выяснить, нормальные мы или не совсем, – поделилась своей догадкой Дженни.

Такая мысль не приходила мне в голову. Но теперь было уже поздно.

– А как он может определить, нормальные мы или нет? – спросила я.

– Это легко, – ответила Нэнси. – По твоим ответам. Ну например, если бы ты ответила, что не любишь папу, маму и брата, он бы понял, что у тебя не все дома. Поняла?

Я поняла.

Нэнси щелкнула пальцами.

– У меня есть отличное название для нашего клуба, – объявила она.

– Какое? – встрепенулась Гретхен.

– Говори, – сказала Дженни.

Нэнси тряхнула волосами и улыбнулась:

– Мы будем называться «Четыре сенсации», сокращенно «ЧС».

– А что, звучит, – одобрила Гретхен.

– Здорово! – взвизгнула Дженни.

Мы провели тайное голосование, и, конечно, название было принято. Потом Нэнси решила, что у нас должны быть тайные «сенсационные» имена: Александра, Вероника, Кимберли и Мэвис. Нэнси стала Александрой, я – Мэвис.

Нэнси напомнила нам, что никто в школе не должен знать о нашем тайном клубе и что на тайных собраниях, подобных этому, мы должны пользоваться нашими тайными именами. После торжественной клятвы нам предстояло придумать правила.

Нэнси придумала, что мы все должны носить лифчики. Я почувствовала, как у меня покраснели щеки. Интересно, они уже носят или еще нет? Дженни, думаю, нет, потому что после этих слов Нэнси она стала глядеть в пол.

Гретхен предложила установить, что та из нас, у кого первой начнутся месячные, должна сообщить об этом остальным. Особенно, что при этом чувствуешь.

Правило Дженни заключалось в том, что каждая из нас обязана вести особую тетрадь, в которой должны быть перечислены имена нравящихся нам мальчиков, причем в соответствующем порядке. Каждую неделю мы будем вносить в список поправки и пускать свои тетради по кругу.

Наконец Нэнси спросила, какое правило предлагаю я. У меня ничего такого не придумывалось, и я сказала:

– Встречаться каждую неделю в определенный день.

– Естественно! – фыркнула Нэнси. – Но в какой день?

– Ну, я не знаю, – промямлила я.

– Ладно, давайте подумаем, какой день нам подходит, – подключилась Гретхен.

– Вторник и четверг исключаются. У меня – еврейская школа.

– Ох, Гретхен! – сказала Дженни. – И зачем тебе эта еврейская школа?

Неужели ты не можешь отказаться?

– Я бы с радостью, – объяснила Гретхен. – Но мне остался один год, и все.

– А ты не ходишь, Маргарет? – спросила меня Дженни.

– Ты имеешь в виду, в еврейскую школу?

– Да.

– Нет, не хожу.

– Маргарет и в воскресную школу не ходит. Правда, Маргарет? – спросила Нэнси.

– Правда, – ответила я.

– Как это ты так устроилась?

– У меня нет никакой религии, – призналась я.

– Вот это да! – Гретхен даже рот разинула.

– А что твои родители? – спросила Дженни.

– Ничего, – отрезала я.

– Хорошенькое дело! – сказала Гретхен.

Потом они все молча уставились на меня, и я чувствовала себя очень глупо. Тогда я попыталась объяснить.

– Ну как вам сказать, м-м… папа был еврей, а, м-м… мама христианка и…

У Нэнси сделалось заинтересованное лицо.

– Продолжай, – попросила она.

В первый раз они проявляли такой интерес к тому, что говорила я.

– Ну вот, родители моей мамы, которые живут в Огайо, сказали ей, что не хотят зятя-еврея. Если она хочет испортить себе жизнь, это ее дело. Но они никогда бы не согласились на ее брак с моим отцом.

– Да, серьезно… – протянула Гретхен. – А что родственники твоего отца?

– Ну, моя бабушка была не очень-то рада иметь невестку-христианку, но она, по крайней мере, смирилась с ситуацией.

– И что же дальше? – продолжала допрашивать Дженни.

– Они сбежали.

– Как романтично! – вздохнула Нэнси.

– Вот поэтому-то они обходятся без религии.

– Я их не осуждаю, – заявила Гретхен. – Я бы поступила так же.

– Но если у тебя нет никакой религии, то как ты будешь решать, куда записываться – в Имку^[1] или в Еврейскую Ассоциацию Молодежи?

– Не знаю, – сказала я. – Я никогда об этом не думала. Может быть, я никуда не буду записываться.

– Но ведь все состоят либо там, либо там, – не унималась Нэнси.

– Ну, это, я думаю, как родители решат, – решила я сменить тему.

Вообще-то я не собиралась так сразу рассказывать им свою историю.

– Так значит… в какой день мы будем собираться?

Нэнси заявила, что пятница ей не подходит – у нее музыка. Дженни сказала, что у нее балет по средам. Значит, сказала я, остается только понедельник. И мы решили встречаться по понедельникам. На следующей неделе мы принесем наши тайные списки и пройдем проверку, чтобы все были наверняка в лифчиках.