Книга Кольцо мечей онлайн - страница 9

10

Большая часть моего журнала находится не здесь, а на Тейлинской станции или на корабле. («Пересекающий великие расстояния хавата». Прелестное название, хотя сейчас я вдруг осознал, что толком не знаю, что такое хавата. Все еще есть вещи мне о Людях неизвестные, причем некоторые – вполне обиходные и очевидные). (Да.) А здесь при мне только заметки, которые я сделал после прибытия на эту планету. И я не могу порыться и найти систему аргументов, которая привела нас к нынешнему положению. Те разговоры на корабле или на Тейлине. А потому я вспоминаю и вспоминаю. Генерал назвал бы это зряшней тратой времени. Решение мы приняли. Новой информации не поступало, и нет оснований для нового продумывания. Лучше думать о чем-нибудь совсем другом. Но какого черта? Вреда от этого никому не будет, насколько я могу судить.

(Тут я воздержусь от замечаний.)

Идея была проста: чуточку – самую чуточку – изменить ситуацию в отношении землян. Попытаться снабдить противную сторону кое-какой информацией.

Генерал не вполне представлял себе, как далеко он хотел бы зайти в этом направлении. (Да.) А я не люблю сложных планов. В голодрамах они прекрасны, но в реальной жизни дают отдачу и бьют тебя между глаз. В реальности слишком много переменных величин.

Малые поступки лучше.

Соверши. Посмотри, что получится. Соверши еще что-нибудь.

Наш малый поступок – включение меня в переговоры. Это было не так просто. Другие головные (хотя бы некоторые) хотели сохранить мое существование в тайне. Но генерал сумел их переубедить. Как эксперт по землянам я первый впереди.

Тут был – и есть – элемент риска, который тревожит меня больше, чем генерала. Но так было надо. Прелестный способ передать информацию!

Эффектный. Мы знали, что земляне будут поражены.

Быстрый. Достаточно секунды, одного взгляда на меня – и мы сообщим все, что хотим сообщить.

И открытый. Генерал не хочет общаться с врагом секретно.

Мне требовалось всего только выйти из самолета под ливень.

Мы сказали врагу, что человек может жить с хвархатами и среди них.

Мы сказали ему, что земляне могут договорится с врагом.

Мы сказали ему, что земляне могут работать с хвархатами и на них.

(Последнее двусмысленно. Но на мой взгляд, найм, угнетение и порабощение – это все отношения одинаковые по сути, хотя бы в некоторой степени. Нельзя нанять или поработить белую акулу или дерево. По-настоящему чуждое либо игнорируется, либо уничтожается.)

(Хлипкий довод. Я уже вижу. А собаки и кошки? Коровы? Овцы? Клумбы? Дрожжи? А, брось!)

(Пожалуйста, объясни все, что прямо впереди.)

Мы привлекли их внимание к генералу, к его необычному интересу к человечеству и осведомленности в этой области. И мы привлекли их внимание ко мне. Мы сказали врагу, что есть кто-то не чуждый им, кто-то понятный им без вопросов, кто живет среди хвархатов.

Если повезет, дипломаты поймут. Другое дело военная разведка. Вот из-за них я и тревожусь.

Я подчитал о хавате. Крупный летающий хищник, напоминающий птицу, который обитает на родной планете хвархатов, на двух из трех северных континентов. Прежде он водился на всех пяти, но развитие цивилизации сократило его ареал. Он фигурирует в фольклоре и в мифологии, но только северного полушария. На юге, по-видимому, он вымер слишком давно.

В легендах хавата способен похищать младенцев и маленьких детей. (Но только в легендах. Ученые указывают, что ни одного документального случая неизвестно.) Обычно в мифе или в сказке хавата похищает ребенка, но не съедает. Его или ее спасают члены другого рода и растят как собственных.

Со временем, естественно, истинное происхождение ребенка устанавливается либо благодаря какому-нибудь предмету (драгоценности, например, которая была на ребенке, когда его похитил хавата), либо благодаря физической особенности. У ребенка особенные глаза или темная полоса на спине.

Если это комедия, открытие ведет к примирению: враждующие роды прерывают войну, узнав, что у них есть общий сын или дочь. Чаще, однако, история принимает трагический оборот. Влюбленные обнаруживают, что они братья или сестры и их любовь запретна. Мужчина накануне битвы узнает, что враги – его истинные родичи. И должен сделать выбор.

По какой-то причине хавата никогда не фигурирует в звериных пьесах, и, насколько мне удалось установить, ни в одной героической пьесе не используется похищение хаватой. А казалось бы, лучше завязки не придумать. Я так и представляю ужасную финальную сцену.

Пожалуй, следует сообщить Эйх Матсехару.

Из журнала Сандерс Никласа,

держателя информации при штабе

первозащитника Эттин Гвархи

ЗАКОДИРОВАНО ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ

ЭТТИН ГВАРХИ

11

Больше недели Никлас не давал о себе знать. Анну это устраивало. Брачный ритуал в бухте приближался к апогею. Насколько это подходящее слово? Надо будет заглянуть в словарь, когда найдется время.

Днем вода насыщалась химическими вестями, часть которых фиксировалась чувствительными приборами, подвешенными к плотинам или буям. Иоши расположил их в бухте в самом начале миграции. Они ее просто усеивали. Но добраться до них пока было невозможно, не потревожив животных в процессе ухаживания, однако каждые несколько часов с них поступали радиосигналы.

Животные пользовались и зрительными демонстрациями. Не столько для общения, решила она, но просто от избытка возбуждения. В солнечные дни огни эти были еле различимы, но почти все время стояла пасмурная погода. Серая вода посверкивала и мерцала под небом, затянутым черными тучами.

После наступления темноты демонстрации, разумеется, выглядели ошеломляюще: розовые, красные, зеленые, синие, желтые, бледно-оранжевые и белые вспышки огней. Они заполняли бухту и развертывались в океане. Раза два, когда тучи нависали особенно низко, огни переливались над ней в небе – смутные, бледные, трудно различимые отблески, и все-таки, и все-таки… У нее не хватало времени на сон.

Как-то утром позвонил Никлас.

– Генерал снова приглашен на выпивку и канапе. Меня туда не тянет. Можно я приду и буду вам надоедать?

Черт! У Анны слипались глаза. Мозг затягивала серая паутина.

– В шестнадцать часов, – сказала она. – К тому времени я, наверное, проснусь. Встретимся на катере. На этот раз вы хотите говорить о животных?

– Сойдут и они. – Никлас улыбнулся и выключил аппарат. Анна снова легла.

Через полчаса новый звон. Она выругалась и выбралась из-под одеяла. На этот раз ее разбудила майор Ндо.

– Вы можете прийти сюда? Как можно быстрее.

Анна открыла было рот. Майор нахмурилась.

– Это очень важно, мэм Перес.

– Ладно.

– Отлично! – Майор зубасто улыбнулась. Хищно, подумала Анна.

Она оделась и поднялась на холм. Небо было облачным. Дул холодный ветер, пригибая бурые ножки без спор, теребя ее волосы, разметывая их пряди. Иногда бросая ей в лицо капли дождя.

У входа в лагерь ее ждал капитан Ван. Лицо у него было встревоженное.

– Что случилось?

Он прижал палец к губам – международный призыв молчать.

Она кивнула, и он повел ее к лифту. Они спустились на один этаж и вышли в коридор. Плафоны отбрасывали резкий белесый казенный свет. Воздух отдавал стерильностью. Чего, собственно, подумала она с удивлением. Металла и бетона.

– Где мы? – спросила Анна.

– В подвале.

Они миновали серую металлическую дверь и по лестнице спустились в еще один коридор. Анна все больше недоумевала. Для чего временному сооружению подвал? Коридор упирался в еще одну металлическую дверь. Капитан остановился и нажал на кнопку в стене. Анна услышала жужжание и подняла глаза. Крохотная черная камера медленно повернулась, замерла и устремила на нее красный луч.

Дверь заскользила и ушла в стену, капитан сделал знак, и Анна вошла. Комната с бетонными стенами, письменный стол из серого металла, за столом сидит майор – вот что она увидела в первый момент. Затем – мужчину, стоящего справа от стола. Высокий, худой, в бежевых брюках, бежевой рубашке и куртке. Никлас, подумала она. Сговаривается с Землей.

Тут она заметила трех мужчин слева у стены. Один сидел в кресле, опустив голову, упираясь локтями в колени и переплетя пальцы. По сторонам стояли два солдата – два человека. Максуд. И невысокий темный индиец, ей незнакомый.

Сидящий поднял голову. Никлас! Бледное лицо было все в красных пятнах, в глазах стыло что-то – она не поняла что. Его взгляд скользнул по ней, по капитану Вану, по майору и остановился на закрывшейся двери.

Его парализовал ужас. Вот откуда пятна и этот взгляд.

– Что происходит? – спросила Анна. – И где тот солдат? Инопланетянин? Хаттин?

– Что происходит? Неужели не ясно? – сказала майор. – Это наш шанс захватить Сандерса. Хвархаты до позднего вечера его не хватятся. У нас есть пять, шесть, может быть, семь часов, чтобы увезти его отсюда. И нам нужна ваша помощь.

– Зачем?

– Для отвода глаз, – объяснила майор. – Нам нужно, чтобы вы пошли к катеру с лейтенантом Гисласоном. – Она кивнула на мужчину, похожего на Никласа. – Подниметесь на борт и выйдете в океан. Нам нужно, чтобы хвархаты были сбиты с толку. Пусть решат, что Сандерс скрылся по собственной воле. Он же явно проявил к вам большой интерес.

– Вы с ума сошли! На этой планете некуда деться. Она пуста. И он вовсе мной не интересовался. Бога ради! Вы же говорили мне, что хварский генерал – его любовник.

Все это время она краем глаза следила за Никласом. Он все время нервно двигался – поднимал глаза, опускал, менял позу, словно собираясь бежать и тут же передумывал. Бежать ему было некуда. Он не успел бы и двух шагов сделать к двери. Несомненно он это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Побуждение защищаться или бежать было слишком сильно. Майор сказала:

– По нашим данным, двадцать лет назад он был совершенно нормальным гетеросексуальным мужчиной. Может быть, он опять стал прежним. Откуда им знать? Вряд ли они такие тонкие знатоки человеческой сексуальности. И нам все равно, что бы они там ни подумали – приятная прогулка, романтическая ночь, – лишь бы смотрели на океан. – Она умолкла, сверля Анну взглядом. – Мы не можем упустить такой шанс. В этом человеке скрыта информация, накопленная за двадцать лет. Мы обязаны захватить его.

– Они не поверят, что он исчез по собственной воле, – возразила Анна. – Вспомните, кто он! Они не допустят этого. Они разберут лагерь по кусочкам.

Майор покачала головой, и темный голый череп заблестел.

– Благодаря Сандерсу хвархаты знают о нас больше, чем мы о них, но и мы кое-что установили. Они пойдут на все, чтобы защитить или спасти женщин и детей. Но все мужчины взаимозаменяемы. Наши специалисты абсолютно в этом уверены. Они верят – я говорю про инопланетян – что в природу мужчины заложено бросать вызов и воевать. И судьба мужчин – погибать насильственной смертью. Que sera sera¹. Воля Богини. Генерал Эттин не рискнет прервать переговоры из-за человека!

– Ник, это правда?

Он поднял голову. Его глаза сохраняли то же странное пустое выражение.

– Да, – ответил он после некоторого молчания.

– У нас нет времени для обсуждений, – сказала майор. – Вы нам поможете, мэм Перес?

– А у меня есть выбор?

– Нет. Если вы хотите опубликовать свои материалы и если не хотите, чтобы катер причинил вред вашим животным. С вами или без вас в море мы его выведем, мэм Перес.

Их камуфляж – романтическая ночь – требовал, чтобы она исчезла. Анна внезапно почувствовала, что, отказавшись, останется пленницей в этой комнате, как Никлас.

Нет, выбор у нее есть. Либо свобода, публикация ее исследований, безопасность животных в бухте. А против – только ее принципы и возмущение, что из нее делают орудие. Никлас тут никакой роли не играл. Ничего сделать для него она не может. Если она откажется сотрудничать с ними, майор найдет другой способ тайно забрать его из лагеря.

Она посмотрела на него. Он смотрел на нее, и в его взгляде появилась твердость, а все тело заметно напряглось. Он заставлял себя не двигаться огромным усилием воли, и его глаза о чем-то просили ее. О чем? Она кивнула майору.

– Хорошо.

Никлас опустил глаза.

– Отлично, – сказала майор. – Сейчас на катере Иоши Нагамицу. Позвоните ему и скажите, что придете пораньше. Скажите, что он может уйти.

Анна шагнула к столу.

– Не здесь, – остановила ее майор. – Гисласон проводит вас в другое помещение. Как только вы подниметесь наверх, тщательно следите за своими словами. У хвархатов есть просто замечательные подслушивающие устройства. Созданные не для нас. Видимо, они шпионят друг за другом.

«Ха!»– подумала Анна.

– Благодарю вас за вашу помощь, мэм Перес. Она не будет забыта.

Гисласон повел ее к двери. Когда она открылась, Анна в последний раз поглядела на Никласа. Он смотрел в пол, ссутулив плечи. Поза человека, который получил… что? Смертный приговор?

Дверь закрылась за ними, и Гисласон сказал:

– Сюда, мэм.

Он провел ее по коридору в комнату, точно такую же, как первая – светло-серые бетонные стены, серый ковер, серый металлический стол, а на нем коммуникационный аппарат. Она позвонила Иоши.

Обычно он добросовестно доводил свое дежурство до конца, но на этот раз обрадовался, что может уйти пораньше. Она не бралась решить, удача это или неудача. Если бы он захотел обязательно дождаться ее, возможно, ей удалось бы выпутаться из этого дурацкого спектакля. Или не удалось бы? Майор как будто была полна решимости.

Анна выключила КА и посмотрела на Гисласона. Не так уж он и похож на Никласа. Ну, тот же рост, общин тип сложения, бледность и рыжевато-седые волосы. Глаза зеленые, но много светлее, чем у Никласа. И совсем другой тип лица – рубленый, нордический. Красив, но не в ее вкусе.

– Что будет с ним? – спросила она.

– С Сандерсом? Об этом спросите майора. – Он говорил с легким скандинавским акцентом.

– Он был скован ужасом.

– А вы ожидали мужества от подобного человека? – Гисласон пожал плечами. – Но наше время рассчитано по минутам, мэм. Идемте.