Книга Драконы подземелий онлайн - страница 4

3

Высокие пики загородили солнце задолго до того, как оно спустилось в Новое Море, что лежало за Оплотом, и в высокогорном районе наступила ранняя ночь. Тени удлинились и сгустились, землю под ногами скрыл полумрак, со склонов налетел холодный ветер. Рыцари Тьмы продолжали свой путь, кутаясь в плащи и стараясь не пропустить ни одного звука.

Стало почти совсем темно, когда отряд обогнул северный склон горы и подъехал к входу в пещеру. Марос выругался, едва не пропустив расщелину, и натянул поводья.

Перед ним в стене зияла высокая, узкая щель, словно сам Хаос вонзил в гору свой топор. За ней-то и скрывался излюбленный ночной приют рыцарей. Со всех сторон вход был окружен высокими скалами, и единственный путь, ведущий внутрь, был настолько узок, что для его защиты не требовалось более двух человек. Каменные стены оставляли извилистый проход, по которому одновременно могли проехать только два всадника, а теперь там было еще и темно, словно в Бездне. В этот час на неровной и узкой тропе любая лошадь рисковала сломать себе ногу.

– Спешиться! – Чтобы перекричать вой ветра, Маросу пришлось орать во весь голос. – Заводите коней в пещеру! Как только доберетесь до тихого места, зажгите факелы! Лабах! Гойар! Вам стоять первую стражу!

Люди поспешили выполнять приказ, а сам Марос, сидя на коне, вглядывался в небо. Яркий луч подсветил облака на западном краю горизонта. Это не солнце, оно давно спустилось за край земли. Нет, там стоит Оплот, до сих пор окруженный его собратьями, Рыцарями Нераки. Хотя Горы Рока уже казались спящими, потоки расплавленной лавы у их подножия ярко освещали низкие облака. Вид города, объятого пламенем, нравился Маросу. Настанет день – и он уже близок, – когда Оплот окажется в их руках.

Краем глаза он уловил справа какое-то движение. Марос мгновенно насторожился и повернул голову, чтобы окинуть взглядом усеянный валунами склон, по которому только что прошел его отряд. Ветер вздымал тучи песка и пыли, пригибал к земле ветки кустов. В сумраке невозможно было отличить кустарник от теней, но Марос готов был поклясться, что какое-то движение выбивалось из общего ритма. Он продолжал вглядываться вдаль, однако налетевший песок заставил закрыть глаза.

Марос осматривался до тех пор, пока последний из его солдат не вошел в пещеру, но так ничего и не увидел, кроме гнущегося под порывами ветра кустарника. Тогда и он спешился и завел коня в расщелину.

– Эй, вы, – крикнул он на ходу первой паре часовых, – смотрите в оба.

– Ты что-то заметил, командир? – спросил Гойар.

– Только тени и тучи песка, – Марос посмотрел вперед. Последний рыцарь уже огибал ближайший поворот, а на стене появился первый отсвет факела. – Как только приготовят чай, кто-нибудь принесет вам пару кружек, – сказал он часовым и присоединился к остальному отряду.

Стоило пройти несколько шагов, как высокие каменные стены загораживали от порывов ветра, но в верхних переходах он продолжал завывать подобно мятущимся духам. Особенно сильные порывы кидали сверху пригоршни песка и сухие листья. Следуя поворотам извилистого прохода, Марос тщательно протер глаза от пыли, но волосы от грязи остались слипшимися, а от доспехов исходил отчетливый медный запах – в сегодняшней схватке он убил всего одного рыцаря, однако удар пришелся в шею и упавший соламниец окатил его фонтаном крови.

– Командир, все в порядке? – спросил его шедший последним рыцарь, вынужденный остановиться, пока идущие впереди преодолевали крутой спуск в пещеру.

– Все прекрасно. – Марос даже заставил себя улыбнуться. – Хотя сейчас я продал бы душу ради горячей ванны.

С западного края небосклона донеслись раскаты грома.

4

Никому из отряда Мароса не было известно, откуда возникло название Глотка Чурима, но эту узкую, окруженную высокими стенами гор расщелину рыцари Нераки стали использовать в качестве постоянного лагеря и убежища задолго до начала осады Оплота. В расщелину, зажатую между пятидесятифутовыми откосами, вел единственный извилистый проход. И если большая часть расщелин и долин появились вследствие работы ветра, дождей и времени, значительная глубина Глотки Чурима свидетельствовала о разрушительной мощи землетрясения, произошедшего в незапамятные времена. Весной с южной стены сбегал маленький ручеек, и в широком каменном углублении набиралось немало воды, которая потом медленно просачивалась сквозь мельчайшие трещины. Сейчас бассейн давно высох, но рыцари по привычке привязали вокруг него лошадей, а затем стали разводить небольшие костры и расстилать одеяла для ночевки.

Младший командир Марос приказал оставить пленника у костра, а сам отправился совершать обход. За десять лет службы он повстречал немало офицеров, которые предпочитали оставаться в одиночестве, поскольку считали, что фамильярность порождает неуважение, а неуважение может повлечь за собой бунт. Марос был не настолько глуп. Кодекс предписывал уважение к старшим по рангу, но это уважение, как любое оружие, требовалось постоянно оттачивать и обновлять. У Мароса вошло в привычку каждый вечер перебрасываться парой слов с каждым членом отряда – даже с варваром-проводником Джеридом. Кого-то можно было похвалить, кому-то высказать порицание. Сегодня вечером обошлось без выговоров. Его люди без ошибок и жалоб справились с заданием. Засада оказалась успешной, и отряд не потерял ни одного рыцаря.

И все же вопрос о сокровище – что бы это ни было – остался нерешенным. А еще неизвестно, куда отправился с ним сын Лорда Озуина; вполне вероятно, что сейчас он уже на полпути к Оплоту. Какой бы серьезной ни была осада, главным образом она задерживала отряды подкрепления и препятствовала поставкам продовольствия. Для одиночки всегда существовала пусть слабая, но возможность проникнуть в город под покровом темноты. Марос с досадой выругался. Умирающий рыцарь говорил, что сын его лорда еще вернется к ним. Зная гордость соламнийцев, можно предположить, что мальчишка захочет отомстить и спасти пленника, но одинокий рыцарь, возможно раненый после крушения повозки, не представляет серьезной угрозы целому отряду. Если у него в руках отцовское сокровище, нечто настолько ценное, ради чего лучшие воины странствовали долгие месяцы, подвергались страданиям и смертельным угрозам в Болоте Сабл, вряд ли сын лорда станет им рисковать, чтобы освободить из плена оруженосца.

И все же загадка сокровища не давала покоя Маросу. Соламнийцы пожертвовали многими жизнями, чтобы вернуть сокровище. Они осмелились сунуться на горные тропы, занятые их врагами, чтобы доставить его домой, и все это время сокровище хранили в клетке. Монеты, драгоценности, реликвии – все это не те вещи, которые надо держать в клетке. Клетка предназначена для живых существ. В них содержат не сокровища, а пленников. Что-то в истории соламнийцев не сходится.

У Мароса имелись кое-какие подозрения на этот счет. Много лет назад в попытке захватить мир Королева Тьмы использовала свою армию драконов. Против нее были бессильны любые войска, до тех пор пока драконы не вернулись на Кринн. У Королевы Тьмы остались ее собственные драконы, чтобы сеять ужас и терроризировать ее врагов, но золотые и серебряные, восставшие против бывшей повелительницы, стали одерживать верх. Соламнийцам и их союзникам без такой помощи пришлось бы несладко, но с тех пор золотые и серебряные исчезли с Ансалона. А теперь повсюду возникли слухи о Едином Боге, а кое-кто шепотом добавлял, что пророк этого самого Бога уже ведет войско на помощь Оплоту. Помня об этом, Марос мог предположить только одно решение загадки пустой клетки.

Прочитав путевые записки командира рыцарей, он решил, что соламнийцы сумели отыскать Драконье Копье или какое-то иное могущественное оружие, чтобы оказать помощь своим войскам, но везти его в клетке не имело смысла. Тогда оставалось предположить только одно: соламнийцы поймали детеныша дракона, возможно, золотого или серебряного, и надеялись его приручить. Это, должно быть, был совсем маленький детеныш, поскольку ни одна клетка, изготовленная руками человека, не могла бы удержать даже годовалого дракона. Возможно, сын лорда, сидя в повозке рядом с клеткой, уже сумел подружиться с драконом. Тогда оставался единственный вопрос: где теперь находятся детеныш дракона и сын лорда?

Марос увидел сидящего у костра Утуна – рыцарь промасленной тряпкой старательно отчищал с нагрудника засохшую кровь. Все остальные доспехи аккуратно лежали рядом, а меч в ножнах находился на расстоянии вытянутой руки. Утун связал руки Айтана за спиной, а конец кожаного ремня обмотал вокруг коленей, так что парень даже не мог выпрямиться. Правая кисть юноши была замотана лоскутом, но повязка уже промокла от крови.

Завидев подошедшего командира, Утун вскочил на ноги и отсалютовал. Марос отстегнул ножны с мечом.

– Помоги мне снять доспехи, – сказал он.

Спустя несколько мгновений он освободился от лат и тоже аккуратно сложил их у огня. Затем Марос достал из мешка накидку, набросил на плечи и сел напротив Айтана, тогда как Утун принялся счищать кровь с доспехов своего командира.

– Ты поел? – спросил Марос.

Оруженосец вздрогнул и отвел взгляд от костра.

– Нет.

Его голос заметно ослабел. Потеря значительного количества крови и сильная боль подорвали его силы, на что и надеялся Марос.

– Боюсь, не могу предложить большого разнообразия, но мы не собираемся морить тебя голодом. Утун!

– Да, командир?

– Развяжи ему запястья. И повязку пора бы сменить.

– Один момент.

После того как Утун без излишней осторожности сменил ему на руке повязку, оруженосец заметно оживился. Марос протянул несколько полосок вяленого мяса и краюшку хлеба.

– Скоро будет готов чай, – сказал он.

Оруженосец кивнул. Не переставая жевать, он все же нехотя пробормотал слова благодарности.

Все трое уже заканчивали свой нехитрый ужин, когда один из младших рыцарей принес дымящийся чайник и три кружки. Маленькие оловянные кружки были сильно поцарапанными и помятыми, но чистыми.

– Утун, – заговорил Марос, – проследи, чтобы часовым тоже принесли чаю.

Утун снова отдал честь, подхватил меч и отошел от костра.

– А теперь, оруженосец Айтан, – обратился Марос к пленнику, – давай поговорим о драконе.

Айтан взглянул на него поверх дымящейся кружки с чаем.

– О драконе?

– О детеныше дракона, которого ты со своими друзьями вез в Белокамень.

Парень удивленно поднял брови и покачал головой:

– Вы ошибаетесь, сэр.

Марос на время лишился дара речи. К своему немалому изумлению, он был уверен, что юноша не солгал. Несмотря на то, что в его взгляде скрывалась какая-то тайна, и еще печаль, в нем не было и намека на обман. Да и всем было известно, что соламнийцев нельзя считать лжецами. Это противоречило их обетам и обычаям. Если бы мальчишка сумел превозмочь свой страх и вспомнить о чести, он все равно не стал бы врать в ответ на прямо заданный вопрос. Он мог отказаться говорить. Но лгать? Никогда.

– Так с вами не было дракона? – спросил Марос. – Не было золотого детеныша? Или, может быть, серебряного?

– Золотых и серебряных драконов больше нет, сэр. – Айтан сделал еще глоток и шепотом добавил: – И очень жаль.

– Так кто же был в клетке? – нетерпеливо спросил Марос. – Кого караулил сын вашего лорда?

Айтан сжал зубы и перевел взгляд на огонь.

– Ну?

Оруженосец и не подумал отвечать.

Марос закрыл глаза и потер виски. «Проклятие! – подумал он. – Мальчишка явно что-то скрывает, но если он солгал насчет дракона, то я – овражный гном».

– Айтан, – наконец заговорил он, – ты должен понять: я не хочу причинять тебе зла.

– В самом деле? – Парень опустил взгляд на свежую повязку, где уже проступило алое пятно.

– Ах, это? – отозвался Марос. – Это пустяки, мальчик. Если это будет самая сильная боль в твоей жизни, можешь считать себя счастливым.

– Вы… – Оруженосец чуть не подавился чаем. Марос заметил, как задрожали его руки. – Вы собираетесь меня убить?

Некоторое время Марос хранил молчание. Мальчишка явно напуган. Что ж, пусть поработает страх, пусть он немного ослабит его решимость.

Выдержав паузу, он все же ответил:

– Могу поклясться, что не сделаю тебе ничего плохого, пока ты сам не дашь повода, но вот когда мы вернемся в форт, ты попадешь в руки сэра Изурлака. Он принадлежит к Ордену Черепа, а там знают способы получать информацию… И они тебе наверняка не понравятся. Могу тебя заверить, сэр Изурлак мастер своего дела. И он с удовольствием этим занимается.

Марос еще немного помолчал, чтобы слова успели проникнуть в сознание парня и пробудить воображение. Трудно было не пожалеть мальчишку. Он храбр и дорожит своей честью, но все это будет сломлено, когда он окажется в руках Изурлака.

– Итак, – продолжил Марос, – я тебя в последний раз спрашиваю: что собой представляет сокровище Озуина?

Подбородок юноши задрожал, нижняя губа непроизвольно изогнулась. Чтобы скрыть страх, он сделал еще глоток чая из кружки, затем вытер рот рукавом.

– Прошу вас, сэр…

– Ты исчерпал весь запас моего милосердия, Айтан. Когда мы окажемся в форте, я уже не смогу тебе помочь.

Айтан нервно сглотнул и посмотрел в глаза Мароса.

– Я могу лишь сказать, что сокровище Озуина пропало. И молитесь, чтобы оно не вернулось.

– Мое терпение лопнуло, Айтан. – Марос вздохнул и покачал головой. – В форт мы прибудем завтра до полудня. Советую тебе помолиться. Это будет не лишним.