Книга Долина теней онлайн - страница 5

4
ПРИРОДА СОШЛА С УМА

Две недели, прошедшие со времени Нисхождения, Бэйн упорно трудился. Необходимо было постоянно занимать себя чем-нибудь, дабы забыть о приносящем страдание бренном теле. Исследуя хрупкое и тленное убежище, в котором ему пришлось поселиться, Черный Властелин совершенно запутался в сложных устройствах механизма, дававшего ему возможность двигаться и говорить.

Сколько чудес можно было наблюдать на крошечных пространствах мозга! Бэйн испытал настоящий восторг, когда, сжав свое сознание до одной крошечной клетки, пустил ее по бесконечному потоку крови обследовать тело.

Поняв, что оказался в ловушке, Бэйн заставил себя забыть о попытках вырваться из оков. Он изолировал мозг от тела, в котором вынужден был поселиться, и постарался избавиться от всех проявлений человеческого разума, чтобы никогда и ни в чем не пойти на поводу у своей смертной оболочки. Прежде чудеса казались Бэйну-богу скучными и обычными, теперь же чудеса Уровней были ему недоступны, и следовало сосредоточиться на поставленной цели: вернуться на небеса и обитать там, как подобает богу.

В первые же дни пребывания Бэйна в Зентильской Твердыне правители города изъявили ему покорность и предоставили все свое имущество в его распоряжение. Бэйн был доволен успехом; чтобы воплотить в жизнь имеющиеся у него замыслы, ему требовалось столько человеческих жертв, сколько он мог захватить своей когтистой лапой.

Началось строительство нового храма Черного Властелина, и вскоре на месте прежних руин выросли временные стены, за которыми Бэйн собирал нужных ему людей. Хотя лорд Чесе, понимая, что его положение правителя города находится под угрозой, предложил передать всю власть Бэйну, бог решил остаться подле своего черного трона. Ему совершенно не хотелось утруждать себя повседневными городскими делами; главное, чтобы жители оставались преданными ему и готовыми принести себя в жертву по первому его зову.

Вскоре Бэйну начали сниться сны, и в сновидениях он видел Мистру, улыбающуюся в лицо страху и смеющуюся над Эо, предавшим богов их судьбе. Бэйн, насылатель ночных кошмаров, сам в конце концов стал их жертвой. За эту новую слабость он в очередной раз проклял свою плоть. И все же кошмар оказался полезным – Бэйн снова задумался над значением загадочного прощания Мистры с Уровнями.

И он решил, что стоит разыскать Мистру и выведать, почему она так спокойно отнеслась к гневу Эо.

На пятый день после Нисхождения Темпус Блэкторн, маг огромной силы, узнал, где находится Мистра. Бэйн опечатал двери Черного Храма, ведущие в личные покои бога, и перенес себя и Блэкторна в замок Килгрейв. У стен замка они обнаружили Мистру, обессилевшую и беспомощную. Может быть, она пострадала от неудавшегося заклинания, подумал Бэйн и посмеялся над ее неудачей.

Внезапно Мистра почувствовала присутствие Черного Властелина, стоявшего над ней, и произнесла изменяющее облик заклятие, предназначавшееся для ее аватары. В ночное небо взмыл сокол. Бэйн приказал Блэкторну следовать за волшебной птицей. Маг превратился в огромного черного ворона и полетел за соколом, но потерял его у самого Арабеля.

Когда богиню бросили в темницу замка Килгрейв, заключив в оковы из зачарованного огня, Бэйн почувствовал, как волна магической энергии прокатилась по комнате. Когда Мистра пришла в себя и попыталась разорвать цепи, пошатнулись даже тюремные стены из огромных каменных глыб.

И тогда Бэйн вызвал Страх, чтобы усмирить Мистру и сделать ее посговорчивее.

«Приди, Страх, я призываю тебя на Материальный Уровень, приди, как и раньше, и служи мне».

Подобно раскату грома, в глубине подсознания Бэйна прогремел ответ: «Я иду».

Появившаяся воронка красного тумана поднималась, закручиваясь в спираль и прорастая сотнями дрожащих, уродливых рук, жадно хватавших воздух перед богиней. Множество бледно-желтых пар глаз внезапно раскрылись и закружились в водовороте тумана, то уходя вглубь, то снова появляясь. Каждый глаз старался рассмотреть свою жертву с разных сторон. Наконец сквозь туман прорезалось множество пастей, зияющих бесконечно глубокой тьмой. Открываясь и вновь закрываясь, они издавали крики, схожие с воплями голодного.

Мистра узнала появившееся чудовище. Это был хайкешар, существо с другого Уровня, ненасытный пожиратель магии. Бэйн не сомневался, что с чудовищем удастся договориться. За помощь в переходе на Материальный Уровень монстр, в свою очередь, даст Черному Властелину столь необходимую ему силу. Поскольку хайкешар не усваивал всей магической энергии, Бэйн намеревался воспользоваться остатком непереработанной магии в своих целях.

Мистра оценивала обстановку. Неужели Бэйн оказался настолько глуп, что вступил в сговор с существом, известным своим вероломством?..

– Нам надо кое-что обсудить, – обратился к ней Бэйн, многозначительно поглядывая на хайкешара.

– Зачем ты держишь меня в тюрьме? – спросила Мистра.

– Я буду счастлив освободить тебя от оков, как только ты выслушаешь меня… И согласишься помочь…

– Продолжай.

– Я хочу создать союз богов, – продолжал Бэйн. – Присягни на верность мне и моему делу, богиня, и я освобожу тебя.

Несмотря на присутствие хайкешара, Мистра не смогла удержаться от смеха.

– Ты сумасшедший, – сказала она.

– Нет, – возразил Бэйн, – я просто расчетлив. – Он повернулся к чудовищу: – Она твоя. Но не забудь о нашем договоре.

«Я помню».

Сотня глаз уставилась на Мистру, и богиня не смогла сдержать крик ужаса.

Когда все закончилось, уродливое существо хихикнуло и втянуло сверкающие глаза, собираясь поспать после сытной трапезы. Поняв, что она жива, Мистра сильно удивилась, хотя боль еще мучила богиню даже в ее неопределенном, облакообразном состоянии.

Бэйн с проклятиями обрушился на чудовище, и существо, открыв несколько глаз, лениво выпустило облако иссиня-белого огня, окутавшее Черного Властелина. Через мгновение Бэйна затрясло от переполнявшей его украденной магической энергии.

– Довольно! – закричал он, и бело-голубое облако рассеялось.

– Так это ты во всем виноват, да? – спросила еле живая Мистра. – Ты выкрал Камни Судьбы. Я с самого начала подозревала тебя.

– Да, это я взял их, – подтвердил Бэйн.

Хайкешар тяжело рухнул на пол, втянул последний глаз и погрузился в глубокий, спокойный сон.

– Вместе с богом Миркулом, – добавил Черный Властелин.

– И ты не боишься гнева Эо? – спросила Мистра, и Бэйн почувствовал, как от нее яростно полыхнуло магией.

– Эо не властен надо мной, – ответил Черный Властелин, и смех его заполнил темницу.

С тех пор Бэйн неоднократно позволял хайкешару кормиться энергией Мистры: ведь магия богини воспроизводилась сама собой, подобно клеткам человеческого тела. И Бэйн получал долю этой силы – согласно условиям договора с чудовищем.

Всякий раз, пополнив запасы магии, Бэйн бродил по коридорам Нового Ахерона, бывшего замка Килгрейв, тоскуя по настоящему храму. К тому же ему не с кем было поделиться радостью победы: Блэкторн постоянно отсутствовал – либо присматривал за делами в Зентильской Твердыне, либо разыскивал следы магии, которую Мистра успела скрыть где-то в Королевствах незадолго до своего пленения. Горстка людей, оставленных Блэкторном для служения человеческому телу Бэйна, состояла из жалких представителей рода людского, которые не интересовали бога.

Сейчас бог Бэйн находился в одном из глубочайших подземелий замка Килгрейв. Он стоял, вперив взор в спокойные воды созданного им небольшого озерца, и говорил с богом Миркулом.

Большая часть подземелий была перестроена в соответствии с нуждами Бэйна, поэтому замок Килгрейв претерпел множество изменений с тех пор, как бог сделал его своим местом обитания. Черный Властелин пытался с помощью магии превратить помещения и коридоры в подобие Храма Страданий в Ахероне, но, как правило, его усилия оканчивались неудачей. Из-за неустойчивости магии все начинания Бэйна остались неосуществленными, хотя бог тщательно проговаривал каждое заклинание. Когда Бэйн начинал колдовать, он ощущал себя художником, который пытается писать картину без красок. В другие времена новый облик здания понравился бы Черному Властелину, но сейчас замок был напоминанием о том, чего Бэйн лишился, и поэтому его вид постоянно злил и раздражал свергнутого с небес бога.

– Чего ты добиваешься, истощая силы Мистры? – нетерпеливо спросил Миркул. – Твоя смертная форма способна вместить зараз лишь определенное количество энергии, и подпитку надо повторять снова и снова.

– Ты не улавливаешь сути, – ответил Бэйн. – Мы заключили союз, когда вместе выкрали Камни.

– Временный союз, – поправил Миркул. – И вряд ли он будет успешным. Посмотри, кем мы стали! Нечто меньшее, чем боги, нечто большее, чем люди. Какое место мы занимаем в Королевствах, бог Бэйн?

Бэйн взглянул на изнуренное, почти прозрачное лицо аватары Миркула и содрогнулся при мысли о собственном отвратительном обличье.

– Помни, кто мы по рождению, – ответил Бэйн. – Мы – боги, и не имеет значения, какие испытания посылает нам Эо.

Он покачал головой, но, поймав себя на мысли о том, что это чисто человеческий жест, остановился.

– Вспомни, Миркул, зачем мы взяли Камни.

Миркул почесал костлявый подбородок, и Бэйн едва не засмеялся. Напуганный вид бога Смерти, одолеваемого обычным человеческим зудом, смешил его. Черный Властелин вздохнул при этой мысли и продолжил:

– Мы выкрали Камни, веря, что Эо черпает из них свою силу и, лишенный такой возможности, уже не станет вмешиваться в наши дела.

– Мы верили в это, – печально проговорил Миркул. – Как же мы были глупы!

– Нет, мы были правы! – вскричал Бэйн. – Только подумай! Почему Эо до сих пор не вернул Камни назад?

– Хотелось бы знать, – ответил Миркул, прижав костлявые руки к груди.

– Думаю, что Эо просто не может этого сделать! – сказал Бэйн. – Возможно, теперь он бессилен. И поэтому он изгнал нас с Уровней! Значит, наш план удался и Эо напуган тем, что боги объединятся и восстанут против него. Вот почему Эо разбросал нас по Королевствам и сделал такими боязливыми, подозрительными и уязвимыми в бою.

– Да, но это только теория, – возразил Миркул.

– Факты подтверждают ее, – напомнил Бэйн. – И я уже взял первую пешку в этой игре.

– Мистра?

– С помощью ее силы вся магия Королевств подчинится нам! – рассмеялся Бэйн. Но он лгал. Если бы богиня обладала подобной силой, ее не удалось бы так просто заточить в темницу.

– А боги, которые не согласятся следовать твоему плану, будут порабощены или уничтожены? – протянул Миркул подозрительно. – И ты используешь для этого силу Мистры?

– Да, разумеется. Но мы ведь уже союзники. Зачем говорить об этом? – успокоил Миркула Бэйн.

– Действительно, – согласился тот.

– И я верю, что существует сила, способная изменить наше теперешнее состояние. Сила, спрятанная Мистрой где-то в Королевствах.

Миркул кивнул:

– Что ты собираешься делать дальше?

– Об этом позже, – ответил Бэйн. – Сейчас я должен заняться другими, не менее важными делами.

Миркул опустил голову, и его отражение исчезло с поверхности озерца. Но на самом деле Бэйн весьма смутно представлял себе, какими делами ему следует заняться.

Бог резко обернулся, когда в мрачное подземелье темницы влетел ворон и превратился в слугу Бэйна – Блэкторна.

– Господин, у меня важное донесение. Я уверен, что обнаружил в Арабеле человека, владеющего даром Мистры. Этот дар – медальон в виде голубой звездочки на шее у женщины.

Бэйн улыбнулся. Описанный Блэкторном медальон был очень похож на тот, который Мистра носила на Уровнях.

– Кроме того, – продолжал Блэкторн, – чародейка, которая носит медальон, направляется прямо сюда…

* * *

Адон первым покинул Арабель. Получасом позже Миднайт и Кейтлан последовали за ним, ведя с собой двух навьюченных лошадей. И, наконец, в полдень Келемвар с Кайриком, переодетые нищими старухами, успешно миновали городские ворота. Как и задумал Келемвар, друзья снова встретились на расстоянии часа езды от города. Сначала Келемвар хотел сжечь старушечьи одеяния, но, побоявшись, что дым могут заметить с башен Арабеля, приказал закопать платья.

Прошло еще полчаса, могучие стены Арабеля уменьшились, а затем и вовсе исчезли из виду.

В поле зрения не попадало ничего, кроме исхоженной дороги впереди да простиравшейся повсюду ровной поверхности земли. Далеко на севере виднелись горы и Перевал Гоблинов.

Поравнявшись с лошадью Кайрика, Келемвар хлопнул седока по спине. От удара Кайрика бросило вперед, и он с опаской посмотрел на Келемвара.

– Вот это жизнь, а, Кайрик?

«Каков человек, таковы и радости», – подумал Кайрик, однако все же ухмыльнулся и издал боевой клич. Келемвар поскакал вперед, а Кайрик задержался, чтобы проверить надежность веревок, которыми к его скакуну были привязаны две навьюченные лошади. Все оказалось в порядке.

Вскоре Кайрик сосредоточился на другом, более приятном зрелище – на стройных ногах Миднайт, крепко обхвативших бока лошади. Девушка ехала прямо перед Кайриком. Не раз Кайрик замечал, как чародейка с болезненной гримасой на прекрасном личике осматривается по сторонам. Адон, ехавший рядом, явно докучал ей бесконечным потоком любезностей и комплиментов.

«Видимо, своей речью священнослужитель пытается соблазнить Миднайт», – подумал Кайрик. Но это было не так. Адон просто-напросто предпочитал пустую болтовню окружавшей тишине и молчанию, причем он вовсе не возражал против того, что является единственным участником беседы. Возможно также, что Адон не желал оставаться наедине со своими мрачными мыслями.

Миднайт давным-давно пришла к такому же выводу. Чародейка чувствовала, что Адон чем-то обеспокоен, но ей надоело выказывать любезность, раз священнослужитель не желал говорить о природе своих страхов. Кроме того, следовало поберечь силы и поразмышлять о собственных проблемах, однако нежеланный спутник не давал девушке ни минуты покоя.

Когда ее терпение иссякло, Миднайт попыталась намекнуть Адону, что желает остаться одна. Намек не сработал, тогда она решила высказаться прямо:

– Адон, может, ты оставишь меня в покое?

Но, даже действуя напрямую, Миднайт не смогла отделаться от надоедливого поклонника.

– Истинная богиня! – воскликнул Адон.

– Если считаешь, что можешь бесконечно драть глотку, одаривая меня комплиментами, что ж, дери ее дальше.

– И так скромна!

– О Мистра, спаси меня и сохрани! – обратилась Миднайт к богине, глядя на небо.

– Жар самого сильного пламени стал бы холодом в сравнении…

Чародейка наконец обернулась и обратилась к Келемвару:

– Можно я убью этого человека?

Но Келемвар лишь помотал головой, явно наслаждаясь представлением. Рядом с ним ехала Кейтлан. Спор двух спутников явно взволновал ее.

– Ты не бойся, – сказал Келемвар девочке. – Доверься мне.

Кейтлан тихонько кивнула, не отрывая взгляда от темноволосой чародейки и жреца.

– И пылкий характер так подходит ее пламенеющему сердцу! – соловьем разливался Адон.

– Если сейчас же не замолчишь, увидишь, как будет пламенеть твое сердце! – зарычала Миднайт.

Так продолжалось, пока в воздухе не сгустилась предгрозовая духота, и хмурые облака не заволокли небо. Внезапно грянул гром, и теплый летний ливень обрушился на путешественников.

Адон продолжал жужжать, останавливаясь, время от времени, чтобы выплюнуть дождевую воду, но звуки разбушевавшейся стихии заглушали голос священнослужителя, превращая его слова в неразборчивое бормотание.

Миднайт запрокинула голову. Нежные прикосновения дождевых струй успокоили девушку, а когда непогода разыгралась сильнее, Миднайт закрыла глаза и предалась нахлынувшему со всех сторон спокойствию, которое вызвал в ней сильный ливень. Она улыбнулась, представив сильные, крепкие руки, массирующие ее виски, шею и плечи. В своем воображении чародейка рисовала руки Келемвара; они казались достаточно сильными, чтобы вырвать с корнями дерево, и одновременно достаточно нежными, чтобы утереть слезы ребенку. Конь Миднайт, встав на дыбы, вернул чародейку из забытья.

– Я отослал Адона назад. Пусть агитирует Кайрика вступить на путь Сьюн, – усмехнулся Келемвар.

Его длинные черные волосы прилипли к щеке, а серые полоски седины придавали ему такой вид, будто он надел шапку из меха скунса, скончавшегося от испуга. Миднайт сочла своим долгом сказать об этом воину, и он опустил голову, пробормотав под нос какие-то ругательства. Стараясь не обращать внимания на дождь, Келемвар продолжил разговор.

– Мы так и не договорились… – он запнулся и выплюнул воду, – о распределении наших ролей.

Миднайт кивнула.

– Ты, как женщина, возьмешь на себя приготовление пищи и другие обязанности по хозяйству.

Жеребец Миднайт вздрогнул, когда наездница ударила его по бокам сильными ногами и крепко вцепилась руками ему в шею.

– Как женщина? – разозлилась Миднайт, готовая уже воспользоваться заклинанием, выученным утром, чтобы превратить этого напыщенного осла, прикидывающегося воином, в нечто более соответствующее его характеру. Но чародейка вовремя вспомнила, как, находясь на службе в Отряде Рыси, последний раз готовила еду на всю компанию. После этого священнослужителю, который не притронулся к еде, пришлось потратить все свои лечебные заклинания на несчастных жертв ее стряпни.

– Кейтлан может помогать тебе. А мужскую работу мы разделим между собой.

Миднайт передернуло.

– Хорошо, – неохотно буркнула она.

– Вот и договорились! – победоносно заявил Келемвар и хлопнул коня Миднайт.

Скакун слегка повернул голову назад, словно не почувствовав удара, который, как предполагалось, должен был заставить жеребца пуститься во весь опор. Крепкая хватка Миднайт ослабла и сменилась на ласку.

Келемвар обернулся и заговорил с остальными путешественниками, а Миднайт попыталась понять, почему для нее было так важно пойти вместе с этими мужланами.

Неосознанно пальцы чародейки нащупали поверхность медальона, и она долго поглаживала голубую звездочку, наблюдая удивительный эффект, который произвел дождь на окружавшие их поля.

Одни участки представляли собой липкую грязь, тогда как другие затвердели, словно камни.

Местами поверхность земли покрылась маленькими трещинами, а кое-где появилась зеленая трава, росшая с неимоверной быстротой.

Сырая земля вдруг почернела, и мертвые деревья обросли молодыми ветвями, которые тянулись к небу, словно моля творца этого сумасшествия остановиться. С дрожащих ветвей свешивались полчища червей. Они разбухали до неимоверных размеров и лопались, превращаясь в кроваво-красные яблоки. Маленькие черные жучки закопошились возле плодов, затем раскрылись, становясь крошечными черными глазками, ярко блестевшими под проливным дождем.

Из земли корнями вверх вырастали великолепные молодые деревья; хрупкие ветви их крон еле удерживали стремившийся вверх ствол. Среди ослепительно зеленой листвы деревьев росли полупрозрачные розовые и золотистые плоды. Густая поросль янтарных корней устремилась высоко в небо, переплетаясь с новообразовавшимися ветками-корнями соседних деревьев. Наконец и ветви старых, погибающих деревьев высоко поднялись, образовав плотный свод.

Там, где мгновение назад не было ничего, кроме бесплодной земли, теперь стоял могучий лес, полный тайн и чудес. Над дорогой образовался навес из перекрещивающихся корней и веток, который становился все гуще и плотнее, так что окрасившееся в красный цвет небо почти исчезло из виду и дождь перестал капать на путников.

Путешествие по лесу, даже по дороге, изрядно замедлилось. Дорога и сама вскоре заросла деревьями, поэтому путникам пришлось спешиться и пробираться сквозь переплетение сучьев и веток.

– По-моему, мы совершенно заблудились, – пробурчал Кайрик, выбираясь из зарослей лиан на поляну.

– Это невозможно, – резко возразил Келемвар. – Дорога одна, она проходит мимо замка Килгрейв и идет дальше.

– Но мы ведь могли сбиться с пути, Кел. Кто знает? – сказала Миднайт. Она остановилась, чтобы помочь коню перепрыгнуть через корень, и вывела скакуна на поляну.

– Наверное, мы блуждаем кругами, – заскулил Адон.

Молчащий лес внезапно ожил. Зажужжали и застрекотали на своем непонятном языке насекомые. Треск крыльев слился с гулкими ударами лапок неизвестных существ, которые выползали из грузно висящих на деревьях коконов и делали первые неуклюжие шаги.

Но путешественники ничего не могли разглядеть в сгущающихся сумерках. Только через маленькие прорехи в пологе леса Миднайт видела, что кроваво-красное небо почернело. И дождь наконец прекратился.

Нагруженных поклажей лошадей что-то напугало, и Кайрик почувствовал, как натянулись веревки, когда привязанные к его седлу животные попытались освободиться от своих пут. Веревки с треском оборвались, и лошади, спотыкаясь, помчались в лесную чащу. Кайрик выругался и бросился за ними.

– Оставь их, – прокричал Келемвар.

Кайрик послушался совета и вернулся на поляну. Лес темнел, и оставшиеся кони настороженно прислушивались к звукам, раздававшимся совсем близко за деревьями.

Ржание сбежавших лошадей вдруг эхом разнеслось по лесу. Келемвар обнажил меч и подошел к Миднайт.

– Засада, старый трюк, – сказал он.

Шум усилился, превратившись в ровный гул.

– С давних пор всем воинам известно, что…

В дорожном мешке Кайрик отыскал свой перемещающий плащ и быстро накинул его на плечи. Казалось, его тело размножилось и появилось два десятка Кайриков-призраков – кто-то спереди, кто-то сзади, – и вскоре стало невозможно узнать, где настоящий Кайрик. Все были удивлены и восхищены этим зрелищем.

Даже Келемвара поразило действие плаща.

– Кайрик! Что происходит?

– Не знаю! Такого никогда не было!

Совсем близко среди деревьев замелькали пятнышки света, вспышки серебра и янтаря. Огни приближались, звуки становились громче, и Миднайт попыталась разгадать их истинную природу.

Ярко блестящие глаза.

Лязгающие зубы.

Корни и ветви над головами путников содрогнулись. Земля под ногами, казалось, извергла кровь, и Адон увидел огромные стаи огненных муравьев, выползавших из-под травы. Священнослужитель нечаянно наступил на холмик взрыхленной земли, откуда вывалила многочисленная армия насекомых и набросилась на ноги Адона. С криками он начал хлопать себя по лодыжкам, сбрасывая муравьев, и их тельца громко хрустели под ударами жреца.

Ближайшее к Кайрику дерево раскрылось, исторгнув наружу белолицего, мерзкого урода, обнаженного и покрытого черными пульсирующими венами, беспорядочно блуждающими по телу. Конечности этой неуклюжей твари выгибались и назад, и вперед; воздух наполнился звуками ломавшихся и рвавших плоть костей, когда целая дюжина уродов высыпала из-за громадных, черневших поодаль деревьев.

– Отпустить лошадей! – закричал Келемвар, и животные оказались предоставлены сами себе. Хорошо обученные и привыкшие к опасностям, скакуны все же держались неподалеку от хозяев.

Существо, приближавшееся к Кайрику, громко захохотало, его глаза провалились внутрь черепа и появились снова – уже на языке. Урод вновь втянул в себя глаза, и на этот раз они вылупились из бледной плоти его груди. Чудовищное создание приближалось, выдернув собственную руку, чтобы использовать ее в качестве оружия. Наконец оно набросилось на Кайрика. Когтистые пальцы вырванной руки судорожно сжимались и разжимались.

Прежде чем урод нанес удар одному из тенеподобных двойников Кайрика, бывший вор успел заметить, что опустевшее плечо монстра не кровоточит. Изловчившись, Кайрик ударил чудовище топором.

Келемвар стоял рядом с Миднайт, Кейтлан и Адоном, наблюдая за поединком Кайрика и белокожего существа. Услышав негромкое рычание, воин обернулся и увидел двух подкрадывающихся к ним желтых собак, каждая – с тремя головами и восьмью паукообразными лапами. Они распластались, готовясь к нападению.

– Адон! Миднайт! Быстро ко мне! Спина к спине! Нам нужно защитить девочку! – закричал Келемвар, и жрец с чародейкой немедленно последовали приказу, образовав треугольник с Кейтлан в центре.

– Кейтлан, присядь, обними колени и опусти голову. Старайся не смотреть вверх. Будь готова бежать, если мы погибнем.

Кейтлан беспрекословно исполнила все, что ей велели. В таком положении, выглядывая из-за ног Келемвара, она заметила собак, прячущихся в лесу, – некоторые из них затаились рядом с поляной, другие нападали на белокожих монстров. Один из псов-пауков выскочил на поляну, направляясь прямо к Кейтлан. Закрыв глаза, она опустила голову и начала молить свою госпожу о спасении.

Миднайт готовилась произнести заклинание защиты и тоже молилась об успешном исходе волшебства. Магические стрелы могли и не остановить зверье, но Миднайт не посмела использовать что-нибудь равное силе огненного шара, побоявшись, что огонь может обратиться на ее друзей и погубить их. Затем чародейка попыталась создать посох силы, заколдовав упавшую на землю ветку.

Только Миднайт успела договорить заклинание, как первый из псов бросился на нее.

С веткой ничего не произошло.

Еще мгновение – и Миднайт ощутила зловонное дыхание средней головы пса, и три пары челюстей широко раскрылись, намереваясь разорвать чародейку в клочья. Адон набросился на чудовище и сбил его с ног, не дав укусить Миднайт. Адон и пес покатились по земле, и собака свалилась в глубокую лужу грязи. Лежа на спине, она беспомощно била в воздухе лапами, пытаясь снова подняться.

– Миднайт, Кейтлан, в сторону! – закричал Адон, посмотрев вверх.

Второй пес-паук прыгнул на Келемвара сверху. Но воин успел присесть – подняв меч, он распорол брюхо животного, пролетавшего над его головой. Миднайт схватила Кейтлан за руку и дернула на себя – воин, увлекаемый напоровшейся на меч собачьей тушей, упал на то самое место, где они только что стояли.

Келемвар поднялся, извлекая клинок из тела пса. Чудище, угодившее в грязную лужу, затягивало вглубь. Воин подошел к животному и облегчил его участь, пронзив мечом. Перед смертью ужасное создание последний раз взвыло, и мертвое тело погрузилось в грязь.

Большинство псов-пауков, опасаясь смерти от меча Келемвара, с которой уже столкнулись их вожаки, держалось края поляны, нападая главным образом на белокожих уродов, появлявшихся из мертвых деревьев.

– Быстрее, Адон! Помоги Кайрику! – кричал Келемвар, когда еще одно человекообразное существо приблизилось к бывшему вору.

– Если ты что-то скрываешь, скажи, Кел, сейчас самое время! – прошептала вдруг Миднайт.

– Никогда не проси того, что не готова принять, – хрипло ответил воин и занял оборону – трое белокожих уродов, отбившись от собак, быстро приближались к нему.

Кейтлан стояла между Келемваром и Миднайт. Ни в коем случае нельзя было подпустить монстров к девочке…

Пробежав несколько метров, Адон натолкнулся на море дергавшихся частей тел, нагроможденных вокруг Кайрика, сражавшегося с одним из бледнолицых уродов. Заметив Адона, монстр оторвал себе голову и запустил ею в священнослужителя. Адон увернулся, и голова, обнажив огромные клыки, пролетела мимо. Затем жрец хватил молотом по когтистой руке, которая отделилась от туловища и парила в воздухе, намереваясь схватить Кайрика за горло.

От удара рука рассыпалась в пыль. Внезапный звук прерывистого дыхания и ощущение чего-то неизвестного и недоброго заставили священнослужителя обернуться. Оторванная от тела голова висела в воздухе, улыбаясь и демонстрируя пасть, полную острых зубов.

– Это не люди! – кричал Кайрик. – Они даже не живые! Это какой-то вид растений в человеческом обличье!

Голова, парившая возле Адона, издала странный звук, похожий на хихиканье.

Не отводя глаз от головы, Адон проворно отскочил назад и поднял молот. Голова бросилась на него, но священнослужитель отбил ее молотом, и она с громким стоном покатилась по земле.

Несколько мгновений спустя, отправив уродливую голову на тот свет, Адон увидел, что трое человекообразных существ, осмелившихся напасть на Келемвара, уже лежат на земле, разрубленные на куски. Однако из леса высыпали новые стаи монстров, пытаясь окружить Келемвара и Миднайт. Их острые как лезвия когти со свистом прорезали воздух.

Приказав своим товарищам держаться позади, Миднайт отыскала место, подходящее для чародейства. Она начала, и ее заклинания заглушили невнятное бормотание приближающихся уродов. Вдруг все увидели ослепительную вспышку, и град молний-стрел посыпался из ладоней чародейки, поражая монстров. Буйное действие магии казалось бесконечным, и Миднайт сама испугалась действия заклинания. Подобно кинжалам, дротики магического света пронзали монстров, и твари в замешательстве остановились.

Затем уродливые создания рассыпались в стороны. Они то рассеянно смотрели на небо, то друг на друга, после чего один за другим падали, и их плоть исчезала, теряя следы человеческого облика и открывая истинную природу этих существ. Корни прорезались сквозь их тела, врастая в землю, и через несколько мгновений все, что осталось от чудовищ, превратилось во множество черных и белых корней.

Миднайт опустила взгляд на свой медальон – несколько крошечных искорок яркого света блеснули на поверхности звездочки и исчезли. Чародейка почувствовала себя обессиленной.

Достигнутая победа оказалась недолговечной. Псы-пауки снова начали появляться из леса, надвигаясь на друзей. Их было больше, чем думал Келемвар, – на поляну вышли по крайней мере двадцать тварей.

Вдруг Миднайт заметила нечто фантастическое: размытое, движущееся пятно, размеры и очертания которого походили на лошадь со всадником. Всадник оказался совсем рядом, вращаясь с умопомрачительной скоростью вокруг всей компании. Миднайт показалось, что она очутилась в центре смерча. Внезапная желтая вспышка ослепила ее, и чародейка поняла, что этим всадником был Адон. Но как ему удалось такое?

Чародейка пришла в себя, когда Адон, прорвав защитное кружево, сотканное им вокруг товарищей, бросился на псов-пауков. Он вклинился в самую гущу стаи, размахивая боевым молотом, и косил им ряды растерявшихся тварей, словно пшеничные колосья серпом. Через несколько секунд псы убрались в лес.

Хотя опасность миновала, всадник продолжал преследование, пока не скрылся в лесу. Очевидно, Адон потерял контроль над вызванными им магическими силами.

– Клянусь Мистрой, этот несчастный станет виновником моей смерти, – пробормотала Миднайт и бросилась догонять священнослужителя.

Снова начался дождь, на этот раз – ледяной. Он просачивался сквозь полог леса. Миднайт почувствовала колкие прикосновения крошечных капелек на коже; ветер, дувший в лицо, пытался сбить чародейку с ног.

Сердце в груди священнослужителя судорожно билось, голова кружилась, но Адон упорно цеплялся за жизнь. Вдруг он понял, что перестал дышать. Его руки ослабли, выпустили поводья лошади…

Во время учиненного Келемваром тщательного досмотра имущества всех участников похода Адону удалось скрыть пузырек с зельем скорости. Жрец знал, что обманывать нехорошо, но, поскольку питье это он получил по милости Сьюн, значит, только мудрость богини заставила его совершить этот поступок.

Как бы там ни было, но когда возникла угроза нападения псов-пауков и Адон не получил никакого знака от своей богини, жрец решил взяться за дело сам. Он напоил зельем коня, но сам успел принять лишь несколько капель. Конь помчался вперед, маленький пузырек выпал из рук Адона, и жрецу пришлось побороться за свою драгоценную жизнь.

Теперь Адону, почти потерявшему сознание, явилось видение – прекрасное женское лицо появилось из водоворота ярких и красочных пятнышек. Женские руки протянулись к священнослужителю и коснулись его лица, нежно поворачивая его то вправо, то влево, словно любуясь теми достоинствами, которыми одарила его богиня Сьюн.

– По-моему, он не слишком пострадал, – сказала Миднайт.

Адон прищурился, и видение стало реальностью.

– Мне показалось, что передо мной предстала Сьюн, – сказал он.

– Такое впечатление, что ему последние мозги вышибло, – заметил Келемвар.

– И чему ты удивляешься? – съехидничал Кайрик.

Очертания окружающего мира внезапно прояснились, и Адон понял, что видит перед собой лица своих спутников. Вокруг по-прежнему стоял лес, хотя священнослужитель был совершенно уверен, что путь к замку лежит через пустынную равнину. Крошечные яркие лучики алого света проникали сквозь ветви деревьев, выглядевших весьма необычно.