Книга Коллекционеры смерти онлайн - страница 2

Глава 1
Мобил, штат Алабама; наши дни

– Бессмысленное дело, эти награды, – сказал Гарри Наутилус, отъезжая на огромном синем «форде» «Краун-Виктория» от полицейского участка. – Ничего хорошего от всего этого ждать не приходится.

– Прекрати, Гарри, – ответил я, глядя в зеркало заднего вида и пытаясь завязать галстук. – Все-таки мэр удостоил нас звания офицеров года.

– А я к тому же еще и символ Алабамы – дятел. Тра-та-та.

– Как-никак, а все-таки честь, – заметил я.

– Морока это на нашу задницу, и ничего больше. Всего лишь слова какого-то там политика.

– По крайней мере, там нас бесплатно накормят. – Я взглянул на часы: у нас было еще минут двадцать, чтобы не торопясь добраться до отеля, где мэр устраивал торжественный завтрак по этому поводу. У себя на работе я уже определил место для диплома рядом со своим столом – меня раньше никогда ничем не награждали.

– Как думаешь, следует мне упоминать о тех ребятах из суда? – спросил я, вытягивая руки и пытаясь сообразить: то ли мой темно-синий китель здорово сел, то ли я в свои тридцать все еще продолжаю расти.

– Ты это о чем, Карсон?

– О своей благодарственной речи.

В ответ Гарри что-то прорычал на одной низкой ноте. Гавермент-стрит была перекрыта из-за какого-то строительства, поэтому мы поехали через южную часть центра города, где дома были поменьше, а квартиры – подешевле. Я спокойно полировал ногти о собственные брюки, когда из бокового переулка вылетела женщина, отчаянно размахивая руками; розовый халат на ней развевался, как пелерина на всаднице. Внезапно она оказалась прямо перед нашей машиной, и Гарри Наутилус всем своим весом – а это добрых килограммов сто десять – обрушился на педаль тормоза. Завизжали шины. Женщина в халате выставила перед собой руки, словно это могло уберечь от двигавшегося на нее двухтонного автомобиля. «Краун-Виктория» пошла юзом, и наш бампер остановился в каких-то сантиметрах от ее коленок.

– В этом переулке лежит мертвая женщина, – запыхавшись, выпалила она, запахивая халат. Ей было под тридцать, худая, как жердь, судя по говору – местная, жительница Аппалачей. – Под ней столько крови!

Пока Гарри заруливал в переулок, я позвонил диспетчеру. На бетоне, вытянув руки перед собой, лицом вниз лежала женщина. Боясь уничтожить улики, мы остановили машину подальше и бросились к телу, В таких случаях мы всегда бежим, надеясь, что наши первичные реанимационные действия могут спасти человека.

Но только не в этот раз. Увидев под ней огромную лужу крови, Гарри перестал бежать, а за ним притормозил и я. Последние несколько шагов мы прошли очень осторожно, тщательно обходя красные потеки. Кровь уже начала сворачиваться, и я понял, что убийца давно скрылся. На женщине была белая блузка, и между лопаток я увидел кровавое пятнышко. Вдали послышался вой полицейских сирен. Гарри присел рядом с трупом, а я принялся осматривать место происшествия: битое стекло, разбросанный мусор и прочий хлам, характерный для маленьких городских улочек. К бетонному тротуару подступали ветхие гаражи, между которыми росла трава, желтая от недостатка влаги и солнца. В глаза мне бросился какой-то яркий предмет: перед осевшим гаражом метрах в шести от вытянутой руки женщины лежал большой оранжевый апельсин.

В переулок с другой его стороны въехала еще одна «Краун-Виктория», сопровождаемая полицейской патрульной машиной и «скорой помощью». Из «форда» появились детективы Рой Трент и Клей Бриджес Район 2 был их территорией. Мы же с Гарри девяносто девять процентов своего времени проводили в Районе 1, а оставшийся один процент – в составе специального подразделения.

Мы рассказали Тренту и Бриджесу все, что успели заметить сами: для этого хватило буквально трех фраз. Бриджес отвел женщину в халате в сторону, чтобы успокоить и допросить, Трент пошел осматривать тело, нервно приглаживая большой ладонью свои редеющие волосы.

– Черт. Это Апельсиновая Леди.

– Апельсиновая Леди? – переспросил я.

– Ее зовут Нэнси, фамилию не помню. Она живет в групповом доме^[1] в квартале отсюда. Каждое утро она ходит на рынок и покупает себе апельсин. Одну штуку. И делает то же самое вечером. Я как-то спросил ее, почему она не купит утром сразу два апельсина или целый пакет. Знаешь, что она ответила?

– Что?

– Что апельсинам нравится лежать в магазине, потому что там у них есть возможность смотреть на людей. А у нее же дома они могут видеть только внутренность ее холодильника.

– Насколько я понимаю, – сказал Гарри, – в этих групповых домах живут люди, у которых есть определенные проблемы с головой?

Трент кивнул:

– Безобидная публика, которой по жизни нужна небольшая помощь. Возможно, Нэнси не всегда мыслила связно, зато она постоянно была счастлива, оживленно болтала с окружающими, пела песни на французском и все такое.

– Значит, это был ее утренний апельсин, – указал я на замеченный ранее оранжевый шар. Я присел, оглядывая мостовую между женщиной и апельсином, затем лег на живот, прикидывая топографию поверхности и отмечая про себя, что в центре переулка находится решетка водостока.

– Чтобы плыть, нужна вода, Карс, – скептически заметил Трент.

– А чтобы катиться, нужен толчок, – ответил я, вставая и отряхивая песок с ладоней и кителя. Трент, заканчивая осмотр тела, в недоумении покачал головой. – Кто мог стрелять в нее, когда она стояла посреди этого переулка?

– Скорее, бежала по переулку, – предположил я.

Трент вопросительно поднял бровь.

– Апельсин находится примерно в шести метрах от нее. Да еще немного в гору. Если бы она стояла или шла, апельсин мог бы укатиться на пару метров, причем в другую сторону, к центру переулка. Здесь есть уклон для стока воды. Выстрелом ее, конечно, бросило вперед. Но для того чтобы апельсин отлетел так далеко, думаю, нужен был дополнительный импульс. Судебные эксперты сделают расчет, но я готов поспорить на пару баксов, что она бежала во весь дух.

Трент на мгновение задумался.

– Если она бежала, значит, знала, что находится в опасности; вероятно, узнала преступника. – Он направился к патрульной машине, чтобы выставить людей в форме для охраны места происшествия, затем вдруг приостановился.

– Эй, я слышал, что вас, ребята, мэр признал офицерами года?

– Просто болтовня, – ответил Гарри.

Трент ухмыльнулся.

– Звание офицера года вам обоим действительно не очень подходит. Как насчет такого: Двое зазнаек из ПИС-ПИС?

ПИС-ПИС на сленге полицейских называли специальное подразделение – ПСИ, которому предписывалось заниматься психопатологическими и социопатическими исследованиями и название которого было длиннее, чем список его состава: Гарри и я. Работа в нем занимала тот самый один процент нашего служебного времени.

Гарри вздохнул:

– Не начинай, Рой.

Трент снова на мгновение задумался.

– Или так: Толкователи всяческих странностей? – Хохотнув, он принялся было выдумывать очередной титул, но, заметив недобрый взгляд Гарри, вспомнил, что хотел позвать патрульных.

Наша эпизодическая роль в столь знакомой жизненной драме была завершена, и мы с Гарри снова сели в свою машину, полагая, что дело Апельсиновой Леди быстро будет раскрыто: бедная женщина кого-то достала, и он или она отомстили ей. В том, чтобы стрелять в спину убегающей женщине средь бела дня, определенно было что-то иррациональное, Поступок на эмоциях, без участия разума. Трент и Бриджес проверят окружение жертвы и выяснят, кого она в последнее время раздражала сверх всякой меры. Убийцу схватят, и дело закрыто.

Церемония присуждения наград происходила в одном из центральных отелей города. К тому времени, когда туда приехали мы, на банкетных столах оставались только остывшие кофейники. Мы с Гарри проскользнули к нашему столику, извиняясь по пути за опоздание. На трибуне, возвышавшейся в передней части большого зала с низкими потолками, слишком нарядная дама из санитарного департамента, поглаживая на груди свежеприколотый почетный знак, произносила бессмертную фразу о мусорных свалках.

– …Хотела бы поблагодарить все микроорганизмы, участвующие в расщеплении органических отходов…

Рядом с ней стоял мэр Лайл Эдмундс с застывшей улыбкой на румяном лице. Женщина из санитарной службы, закончив монолог, засеменила к своему столику. Мэр снова взял микрофон, но динамики не воспроизвели ни звука. Он постучал по нему пальцем – в ответ раздался резкий скрип. Две сотни лиц дружно поморщились, и я в том числе. Мэр наклонился и попробовал опять.

– …оверка. Проверка. Ну что, эта штука снова работает? Хорошо. Я еще раз хочу поблагодарить всех за то, что вы пришли сюда и предоставили мне возможность отдать должное тем, кто с каждым годом улучшает качество жизни в нашем прекрасном портовом городе в то самое время, когда наша администрация также вносит свой заметный вклад…

Большинство сидящих в зале внимательно смотрели на трибуну, вынужденные делать вид, что сражены красноречием мэра. Во главе нашего стола – если в принципе так можно сказать про круглый стол – сидел начальник полиции Барстон Плакетт. По обе стороны от него расположилось еще четверо высших полицейских чинов, а далее по убывающей обосновались лейтенант Том Мейсон, Гарри и я.

Мэр умолк, заглянул в список награжденных, лежавший рядом с ним, и поднял пару значков.

– Две награды – это как раз для нас, – прошептал я Гарри. – Что я должен был сказать в своей благодарственной речи?

– Оставь все речи и проповеди для мэра, Карсон. Просто хватай что дают и быстренько дуй назад к нашему столику. – Гарри хмуро посмотрел на меня, и выражение его лица говорило лишь об одном: «Не вздумай подходить к микрофону».

Мэр снова постучал по микрофону и буквально прилип к нему.

– Моя следующая награда – лучшему полицейскому офицеру года у нас в Мобиле. На этот раз я с большим удовольствием отмечаю командную работу двоих лучших в Мобиле, усилия которых оказались весьма эффективными при недавней поимке убийцы из морга, а также Джоела Эдриана пару лет назад. Это общая награда для детективов Наутилуса и Райдера из специальной команды, известной под названием ПСИ, или психопато… логическо и социо… социолого… Черт возьми, язык сломать можно. Давайте я просто скажу, что эти двое прекрасных джентльменов обеспечивают нам то, в чем не может сравниться с Мобилом ни один из городов по качеству его…

Мэра снова унесло в очередной полет самовосхваления, изрядно потакаемого средствами массовой информации. Их представители – репортеры, фотографы, видеооператор из «Мобил Реджистер» – толпились сбоку. Я заметил пристально смотревшую на меня женщину-репортера с «Канала 14». Когда наши с ней глаза встретились, она улыбнулась и перевела взгляд на мэра. Я вспомнил ее имя – ДиДи Денбери. Стройная блондинка среднего роста, с несколько крупноватыми чертами лица и большущими глазами. Когда мы с Гарри ненадолго попали под вспышки обращенных на нас камер, Денбери оказалась ближе всех ко мне, а ее микрофон – ближе других к моему лицу. Ни тому, ни другому я особого значения не придал.

Понадував щеки еще пару минут, мэр оглядел зал и нашел взглядом нас – сидевших рядом стройного блондина и крупного чернокожего брюнета с квадратными плечами.

– А сейчас я хочу представить вам детективов Гарри Наутилуса и Карсона Райдера. Подойдите получить свои награды, офицеры.

Раздались аплодисменты., Я шел к трибуне за горчично-желтым костюмом Гарри. На нем еще была бледно-лиловая рубашка и красный галстук. Гарри любил цвет в одежде, но это вовсе не означало, что у него был вкус. Мы поднялись на трибуну, пожали руку мэру и получили свои значки. Снизу кто-то крикнул:

– Задержитесь для снимка.

Я слегка наклонил голову, решительно выдвинув вперед челюсть, и принял максимально эффектную позу Непримиримого Борца с Преступностью. Засверкали вспышки. Я приколол свой значок на грудь и уже было направился с трибуны, но тут перед моим лицом сам собой всплыл микрофон. Несмотря на увещевания Гарри, я не смог отказать себе в том, чтобы прильнуть к нему на пару слов. – В первую очередь я хотел бы поблагодарить Академию…

Микрофон взвыл так, будто по листу металла врезали кувалдой. Все начали морщиться, некоторые пригнули головы. В центре зала перепутанный официант уронил поднос с посудой, и осколки фарфора разлетелись далеко по полу. Гарри глухо зарычал, вонзил свой палец мне в поясницу и вытолкал с трибуны, не давая насладиться мгновениями моего триумфа.