Книга Божественная корова онлайн



Иоанна ХМЕЛЕВСКАЯ
КОРОВА ЦАРЯ НЕБЕСНОГО

* * *

Из лесной чащи донёсся рык, леденящий кровь в жилах, и на полянку вывалилось невиданное чудище – огромное, поросшее длинной чёрной шерстью и окровавленное. Дети в ужасе и панике умчались куда глаза глядят, на месте осталась лишь одна девочка. Страх так её парализовал, что она просто с места не могла сдвинуться. Остальные пятеро, хоть и перепугались, сдвинуться могли. С топотом и треском, продравшись сквозь заросли, они все одновременно выбежали к прогнившему мостику, который совсем недавно переходили осторожненько, по одному и на цыпочках, как их и предупреждали в деревне. Правильно, оказывается, предупреждали. Теперь мостик не выдержал, и дети с высоты трех метров посыпались в каменистое русло потока.

Вот и получилось, что от встречи с чудищем не пострадала только оцепеневшая девочка.

Косматое чудище исчезло так же внезапно, как и появилось, не причинив девочке вреда. Оно просто не заметило её.

Вскоре выяснилось, что косматым чудищем был преступник, уже три дня разыскиваемый властями. Косматым он был от природы, теперь же борода и спутанная шевелюра делали из него вылитого троглодита. Кровавые пятна на теле и клочьях одежды являлись не столько следами совершенных им кровавых злодеяний, сколько следствием продирания сквозь заросли ежевики, терновника, можжевельника и прочих колючих кустов. А леденящий кровь рык объяснялся укусами ос, налетевших на него в вышеупомянутых зарослях, где он, собираясь отдохнуть после блужданий по лесу, присел как раз на осиное гнездо. Отмахиваясь от ос, преступник бросился бежать, торопясь покинуть проклятое место. Маленькой неподвижной фигурки, полускрытой кустами, он просто не заметил.

Фигурка же не только заметила его, но и очень хорошо разглядела.

В себя девочка пришла лишь тогда, когда с криком набежали люди и начали спасательную операцию. Дети пострадали все без исключения, кто больше, кто меньше, но, к счастью, остались живы. Тем не менее пришлось отлёживаться в постели, так что лето для большинства оказалось потерянным, а у некоторых на всю жизнь осталась память об ужасном происшествии.

Случившееся ещё раз подтвердило, насколько права народная мудрость. Недаром гласит пословица: Не слушаешь отца-матери, послушаешь телячьей шкуры. В данном случае роль ремня выпала прогнившим мосткам.

Прогнил мостик давно, того и гляди развалится, вот родители и запрещали детям переходить по нему на ту сторону потока. Разумнее было бы починить мостик или уж совсем разломать, но это требовало конкретных действий или затраты средств, а ведь так непросто договориться, каких именно и кто сколько заплатит. Вот мостик и оставался до поры до времени в состоянии неустойчивого равновесия и таил в себе опасность.

Впрочем, один взгляд на сомнительную конструкцию, как правило, отбивал у взрослых охоту испытывать судьбу, ибо никому не хотелось свалиться на камни в мелкой речушке. Другое дело дети. Их так и подмывало совершить геройский поступок.

Деревенские дети, возможно, и обошлись бы без геройства, но на каникулы в деревню наехало много городских. Для них прогнивший мостик сразу же стал самым интересным местом в округе.

В сегодняшнем походе приняли участие шестеро. Целью похода был лес по ту сторону речки – густой лес, полный грибов и ягод. Тем более что и ежевика уже поспела. Добраться можно было двумя способами: через упомянутый выше мостик и кружным путём. Кружной путь был безопасен, но длинен, да и очень уж мостик притягивал. И в конце концов троим приезжим удалось уговорить трех местных ребятишек. Так что в одну сторону все шестеро перебрались по мостику осторожненько, а вот когда бежали в панике, и произошла катастрофа.

Если быть точным, то из трех приезжих на геройство остальных подбивали двое. Третьей была как раз та самая девочка, и ей, в общем, было все равно, как идти. Она просто увязалась за компанией, мостик прошла, как и все, на цыпочках, ловко и осторожно, и потом оцепенела, увидев чудище.

Дело в том, что Элюня Бурская чуть ли не с самого рождения отличалась необыкновенной способностью под воздействием сильных чувств каменеть на месте и оставаться неподвижной длительное время. Ещё будучи дитем неразумным, она под воздействием страха или положительных эмоций не разражалась, подобно всем младенцам на свете, рёвом, не принималась радостно ворковать, суча ручками-ножками, а буквально застывала. И в колыбельке уже лежал не младенец, а просто бесчувственная кукла. Оцепенение длилось разное время в зависимости от испытанных ребёнком эмоций. Такое поведение воспринималось окружающими как особая милость господня: одно удовольствие присматривать за тихим, спокойным ребёнком. Вот почему несколько первых лет жизни девочки никто не пытался бороться со столь необычной склонностью застывать на месте, не шевелиться, не говорить, не моргать. А когда спохватились, что это ненормально, бороться с ненормальным явлением было уже поздно.

Спохватились после случая с поездом. Это произошло летом в деревне, девочке было тогда лет пять. Вместе с отцом и другими родственниками она гуляла в окрестностях деревни, бежала по дорожке. За ручку её никто не держал, девочка большая, ходила и бегала свободно. Потом перешли через железнодорожный переезд. Кто-то крикнул: Скорее, поезд! Элюня повернула голову, увидела мчащуюся на всех парах махину – до поезда было ещё не меньше километра – и, разумеется, по своему обыкновению, окаменела.

Поезд, хотя и скорый, находился ещё на таком расстоянии, что десять раз можно было отскочить в сторону. Элюня же стояла столбом между рельсами, как памятник самой себе, и не могла пошевелиться.

Первые четыре секунды родные потратили на оглушительные панические крики, призывая девочку сойти с путей. На пятой секунде отец Элюни в три прыжка оказался рядом с дочкой и стащил её с железнодорожного полотна.

Поезд уже давно пронёсся мимо и скрылся из виду, а Элюня все ещё не могла прийти в себя и не отвечала на встревоженные расспросы родных: что это ей вдруг втемяшилось в голову остановиться на путях и смотреть, как на неё мчится поезд?

– Не знаю! – наконец произнесла она жалобным голоском. – Я не хотела.

Ответ нашли удовлетворительным, сочли формой извинения и оставили девочку в покое.

Происшествие с поездом обошлось без последствий. Иначе получилось с лесным чудищем.

Кража со взломом и тяжкие телесные повреждения, нанесённые одному семейству в районе той деревушки, где летом оказалась Элюня, грозили преступнику крупными неприятностями, но власти не сумели его поймать. В этих краях он был чужим, никто его не знал, никто как следует не разглядел и не мог описать наружности. Сбрей он бороду и остриги патлы, оденься прилично – и не узнать негодяя.

Власти энергично занялись розыском. И выяснили, что лишь одна Элюня имела возможность как следует рассмотреть бандита. Но ведь девочке было всего шесть лет. Трудно ожидать от существа в этом возрасте точных и достоверных описаний, даже если девочка и видела преступника. Если видела. А если она от страха глаза закрыла и вообще его не разглядела?

Выяснилось – очень даже разглядела. Окаменев, девочка даже моргнуть не могла, так и уставилась на негодяя, глаз с него не сводила, в её памяти сохранились все детали бандитской физиономии, и она сумела очень толково эти детали описать. Во всяком случае, художник, которому предстояло сделать портрет по описанию свидетеля, был от ребёнка в полном восторге. Элюне очень понравилось, что взрослые обращаются к ней за помощью, и она охотно, даже с энтузиазмом делилась с полицейскими своими наблюдениями.

– В этом вот месте, – начала она, ткнув себя в нижнюю губу, – у него сквозь бороду просвечивало такое… очень красное и жирное. Вот на этом глазу, – опять ткнула, на этот раз художника, – у него такая большая гуля, как горошина. Да, на этом глазу, он тоже стоял, как пан сейчас, с той стороны. А нос у него… вот здесь приплюснутый, а немного повыше так нос его пониже, а в середине на конце – как у собаки, только изнутри вроде косточки торчат. И шишки около ушей, а уж сами ухи… уши такие огромные, такие огромные, что аж висят! И солнце сквозь них просвечивало.

Художник прекрасно понял, что именно хотела сказать девочка, и в соответствии с её указаниями легко создал портрет бандита – отвратительную рожу с обвисшей нижней губой, широким переломанным носом с выпирающим на конце хрящом, с наростом на левом веке и огромными ушами типа лопухи. Элюня пришла в восторг от портрета и заявила – здесь преступник как живой.

А через два года лично наткнулась на запомнившуюся на всю жизнь рожу. Произошло это во время очередных школьных каникул. Преступник продолжал бесчинствовать в провинции, обходя стороной города и выбирая деревни, где кое-кому из мужиков доводилось иметь денежки. Кровь, чужую и собственную, ясное дело, он давно смыл с себя, одежду сменил, патлы немного укоротил, но физиономия осталась прежняя, и Элюня легко узнала его на ярмарке под Казимежем.

Отец Элюни, человек неглупый и наблюдательный, заметил вдруг, что его дочь окаменела. Хуже, что и бандит обратил внимание на девочку, превратившуюся в неподвижный столб. Хорошо ещё, при первой встрече он её не видел, так что никакие нехорошие ассоциации не пришли ему в голову. На ярмарке бандит был занят важным делом – высматривал, кто что продаёт, кто сколько денежек получает, словом, намечал будущие жертвы ограблений. Вросшие в землю девчонки его не интересовали, он бросил на неё беглый взгляд и прошествовал мимо. Отец Элюни проследил, на что устремлён неподвижный взор дочки, временно не способной ни двигаться, ни говорить, правильно оценил обстановку и успел заловить стража порядка.

Ну и в результате гроза и ужас окрестных деревень отправился за решётку. По совокупности совершенных преступлений, отягощённых несколькими убийствами, бандит получил двадцать пять лет, и все надеялись, что уж пятнадцать-то отсидит. Благодаря Элюне окрестное население могло вздохнуть с облегчением.

И никто не подумал о том, что бандит мог заметить Элюню, что нехорошие ассоциации, хоть и с опозданием, все-таки пришли в его преступную голову, что он отчётливо вспомнил светловолосую девочку, вросшую в землю на ярмарке и уставившуюся на него огромными, с блюдце, голубыми глазами. Вспомнил и постарался запечатлеть в памяти на всю жизнь.

В последующие годы жизни Элюне тоже случалось каменеть, но делала она это уже не столь демонстративно, можно сказать, камерно, никому особо в глаза не бросалась и старалась скрыть вред и убытки, наносимые ей столь необычной чертой её же личности. Взять хотя бы пирожные. В кондитерской это произошло, в той, где у прилавка выбирали товар, а платили и получали покупку в другом месте. Ну и кто-то по ошибке забрал её пакет. Вместо того чтобы вскрикнуть возмущённо и отобрать свою собственность, Элюня, ясное дело, тут же замерла, на сей раз от негодования. Ну и лишилась пирожных. Когда оцепенение прошло, возмущаться уже было поздно, но, поскольку от случившегося пострадала только она одна – подумаешь, не съела пирожных, только и всего! – данное происшествие прошло незамеченным.

Значительно худшими последствиями могла обернуться эта особенность девочки на выпускных экзаменах, когда речь шла об аттестате зрелости. Все письменные экзамены девочка сдала легко, а вот на первом же устном споткнулась. Войдя в класс, Элюня при виде экзаменационной комиссии от волнения не смогла даже поздороваться, не говоря уже о том, чтобы пройти несколько шагов, взять билет и сесть за парту. Девочка просто застыла в дверях. К счастью, учителя уже немного знали свою ученицу, привыкли к её оригинальной реакции на стресс и дали девочке возможность прийти в себя.

Следующее эпохальное остолбенение произошло во время Элюниного бракосочетания. Ещё немного – и она бы вообще не бракосочеталась. В данном случае примечательная особенность Элюни могла запросто разбить её жизнь.

К тому времени Элюня уже была студенткой Академии изящных искусств, специализируясь в области графики и рекламы. Девушкой она была умной и отдавала себе отчёт в необходимости избрать такую профессию, в которой временное оцепенение не приносило бы ощутимого урона. Следовало в корне исключить специальности, связанные с постоянными стрессами, такие, к примеру, как стюардесса или актриса. Отпадали также вагоновожатые и вообще все должности, связанные с транспортом, – на всю жизнь врезался в память мчащийся прямо на неё скорый поезд. Нежелательно также появление на публике, достаточно вспомнить экзамены на аттестат зрелости. Стань Элюня актрисой, она наверняка бы ни разу не появилась на сцене, застыв за кулисами в ответственный момент выхода. Специальность рисовальщика, художника, графика со всех точек зрения представлялась подходящей, безопасной, к тому же Элюня оказалась натурой одарённой и обладала соответствующими способностями.

Став студенткой, Элюня быстренько влюбилась в студента старшего курса, легко добилась взаимности и радостно согласилась выйти за него замуж. У жениха имелся чердак – помещение, подходящее не только для устройства мастерской, но и, как скоро выяснилось, для проживания. Так что предстоящая совместная жизнь казалась усыпанной розами, и все было бы прекрасно, если бы не одно специфическое качество невесты.

Элюня уже давно пыталась избавиться от своего порока, победить болезнь. Однако все её усилия оказались напрасны. Более того – даже вредны. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что вот сейчас от волнения она может окаменеть, Элюня старалась изо всех сил, чтобы этого не случилось, и застывала все равно. Единственное, чего удалось добиться девушке, – скорее приходить в себя, так что успехи какие-никакие были. Правда, после каждого приступа она ещё долгое время оставалась слабой и вялой.

С другой стороны, между приступами окаменения случались такие долгие периоды, что девушка напрочь забывала о своей беде и не предпринимала никаких мер предосторожности перед волнующими событиями. Именно так и произошло с её гражданским бракосочетанием.

Только оказавшись на свадебном ковре перед столом, за которым восседало высокое должностное лицо, только увидев собравшихся родственников и гостей, только осознав, что её держит под руку человек, который вот-вот станет её мужем, – Элюня запаниковала. Господи, что же такое происходит! Ведь это же её бракосочетание! Ведь это же она выходит замуж! За Павлика! Как взрослая женщина! Выходит замуж!

Словно молния ударила в Элюню, и она, естественно, тут же остолбенела. Окончательно и бесповоротно.

На вопрос высокого должностного лица, согласна ли она, Элеонора Бурская, выйти замуж за присутствующего здесь Павла Вишневского, девушка не ответила ни словечка! Чиновник оказался бюрократом и решил во что бы то ни стало ответа дождаться. Жених попытался шёпотом подсказать невесте нужный текст, обеспокоенные родственники с обеих сторон подсказывали его уже во весь голос. И это Элюню окончательно добило. Она силилась пошевелиться, пыталась хоть что-то из себя выдавить – тщетно. Слезы заблестели в больших голубых глазах невесты, и лишь это обстоятельство свидетельствовало, что на ковре стоит живой человек, а не мраморное изваяние.

Высокое должностное лицо внутренне растерялось. Видя странное состояние молчащей невесты и теперь вот слезы в её прекрасных глазах, чиновник-бюрократ решил, что молоденькую девушку против воли выдают замуж, в ЗАГС притащили насильно и здорово пригрозили, так что единственной формой протеста бедняжка избрала молчание. Ну уж нет! Если не услышит от невесты чёткое и ясное да! – брак не оформит. И баста! Правда, жених производил приятное впечатление, но ведь внешность часто обманчива.

И церемония бракосочетания была прервана. В зале разразилась буря. Родственники врачующихся, преодолев первоначальный шок, набросились на бедную Элюню с двух сторон. И это моментально привело её в чувство. Оттолкнув оба родственных клана – своих, недоумевающих и встревоженных, и мужниных, изумлённых и жутко обиженных, – Элюня кинулась к высокому должностному лицу, уже складывавшему документы в папку, и, вцепившись в него одной рукой, другой изо всех сил удерживая за рукав жениха, очень чётко и толково объяснила своё непонятное поведение. Такое с ней уже, к сожалению, не раз случалось в ответственные моменты её жизни, а замуж она идёт добровольно и даже с удовольствием. И очень просит её извинить, она не хотела! Бюрократа не сразу удалось переубедить, но невесту поддержали ожившие родичи, а главное, подключились невестины подружки. Наконец должностное лицо позволило себя уговорить, смилостивилось и брак зарегистрировало, хотя и не преминуло в торжественной поздравительной речи намекнуть, что лично оно, как лицо административно ответственное, не одобряет подобной манеры поведения невест в государственных учреждениях.

После случившегося уже никто из родственников и заикнуться не смел о венчании в костёле, и Элюне пришлось расстаться с мечтами о флёрдоранже и белом платье со шлейфом.

* * *

Элюня и сама не понимала, каким чудом ей удалось получить права на вождение автомашины. Ведь на дорогах стрессы, можно сказать, на каждом шагу. Должно быть, ей просто повезло, так уж сложились обстоятельства. Никаких неожиданностей, никаких пробок, никаких идиотов, что лезут под колёса или подрезают без всякого предупреждения. Видимо, сказалось и то, что летом, в период школьных каникул, город пустеет, и то, что погода стояла на редкость благоприятная. Ни разу за все время обучения Элюне не довелось замереть, и на инструктора она произвела весьма благоприятное впечатление. А потом она приобрела машину – подержанный фольксваген – горбунок, который все ещё был в состоянии самостоятельно передвигаться на удивление всей станции техобслуживания.

А купила потому, что неожиданно разбогатела под самый конец учёбы в Академии. В приступе вдохновения изобрела такую гениальную рекламу зубной пасты, что заказчик пришёл в восторг, а Элюня получила причитающийся ей процент с прибыли. В полном упоении она немедленно купила приличную квартиру, и благодаря этому ей было где жить после развода.

Поселиться с мужем в новой квартире она так и не успела, хотя квартира была рассчитана на нормальную семью с детьми. Затянулись отделочные работы, тянулись они и тянулись и так и не закончились, когда распалась основная ячейка общества. Так что в новую квартиру Элюня переехала уже одна.

* * *

Вообще– то Элюня была очень красива. При росте метр семьдесят обладала великолепной фигурой. К этому надо добавить чудесные ноги, голубые сияющие глаза и прекрасные белокурые волосы. Немного веснушек лишь усиливали её очарование.

Сама же Элюня никогда не считала себя красавицей, такой, по которой все мужчины сходят с ума. Не было в ней настырной, агрессивной сексуальности, и тем не менее муж бешено любил её целых два года. На третий вечное раздражение прикончило любовь, а последний гвоздь в её гроб забили макароны.

Следует заметить, что замуж Элюня выходила, ни о чем не думая. Она просто-напросто влюбилась в красивого парня с первого взгляда, разумеется, замерев при этом на долгое время. Из неё просто било обожание, чего Павлик не мог не оценить. Поскольку он с малолетства был воспитан брать, а не давать, ему казалось вполне естественным стать предметом преклонения. И девушка наверняка стоящая, раз сразу поняла, что он собой представляет. Вот и он, не особенно раздумывая, тут же решил разрешить ей поклоняться ему.

Чердачная мастерская двух юных художников располагала весьма ограниченными кухонными возможностями. Элюня безропотно готовила обеды на маленькой двухконфорочной газовой плитке. Правда, увлечённая работой, иногда забывала о кастрюле, и кушанье пригорало. Недолго думая, Элюня выбрасывала испорченное блюдо и тут же готовила другое, для чего под рукой всегда было определённое количество необходимых запасов. Заменитель не всегда удовлетворял Павлика, который, следует подчеркнуть, весьма любил поесть и высоко ценил качество потребляемой пищи. Какое-то время постель брала верх над столом, но такое продолжалось недолго. Павлик начал бунтовать.

Впрочем, очень скоро появились и другие поводы для конфликтов. Выяснилось, что молодой человек относится к разряду педантов, причём самой высшей пробы. Во время учёбы это как-то не замечалось. Склонность к педантизму он унаследовал от мамочки, под крылышком которой до сих пор уютно существовал. Гены, стало быть. Мальчик привык к тому, что в родительском доме все всегда находилось на своём, раз и навсегда отведённом месте, все аккуратно разложено, подштанники отглажены без малейшей складочки, пуговицы к рубашкам пришиты непременно одинаково, нитками в одну сторону. Пол должен блестеть, стакан – немедленно мыться после употребления и ставиться в шкафчик, тряпочка же для стирания пыли обязана висеть в специально отведённом месте с точностью до миллиметра. Выстиранное бельё следовало развешивать в определённом порядке, аккуратно расправленное, отчего пижамы и ночные рубашки приобретали чрезвычайно респектабельный, достойный вид. К тому же и по цвету подбирались.

Всему этому Павлика научила заботливая мамочка, и теперь вся тяжесть соблюдения порядка в доме обрушилась на Элюню. Участие же Павлика в поддержании порядка сводилась к тому, что он лишь передвигал стулья да переставлял пепельницы, причём делал это машинально, когда гены сигнализировали о нарушении симметрии.

В том, что касается порядка в доме, Элюня была не хуже других, ну, возможно, немного рассеянной. К соблюдению чистоты она привыкла, но не до такой же степени! И очень скоро, занятая учёбой и работой – а подрабатывать приходилось со второго курса, – она принялась мечтать о том, как здорово было бы поселиться в цыганском таборе или вообще на свалке. Ведь как хорошо, когда вместо пола просто утрамбованная земля!

А хуже всего, что свою привычку только получать Павлик перенёс и на секс. Ему нравилось, когда и тут его обслуживали, уговаривали, ласкали, возбуждали, а он даже вроде как немного сопротивлялся, так что любящей жёнушке следовало ещё и сопротивление преодолевать. Элюня же, будучи нормальной женщиной, ожидала инициативы от мужчины, не имела никакого понятия об искусстве обольщения и очень боялась вульгарно переусердствовать, хотя и простодушно старалась. К сексу Павлик относился так же педантично, как и ко всему остальному, сделав из супружеских ласк нечто вроде священного ритуала, в котором Элюне отводилась роль жрицы, обслуживающей своего кумира. Не очень ей нравилась эта роль, и как бы искренне она ни стремилась её сыграть, у бедняжки не очень получалось. То она забывала аккуратненьким кубиком сложить снятую с себя пижаму, то путала очерёдность эротических процедур, и часто ей доводилось – о ужас! – оказаться в постели растрёпанной, уже не говоря о тапках, кое-как сброшенных с ног, а не поставленных ровненько, носками на запад. Да, удовлетворить божество оказалось очень нелегко, никудышная жрица получилась из милой Элюни.

Естественно, все вышесказанное заставляло Павлика постепенно разочаровываться в жене, так что проклятые макароны оказались просто последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

* * *

Павлик предупредил жену, что приведёт на обед своего инвестора, на редкость скупого и прижимистого издателя, который заказал иллюстрации для целой серии детских книжек. Откровенно говоря, сам Павлик тоже был скуповат, что старательно скрывал, вот и придумал умаслить издателя домашним обедом, а не вести его в ресторан. Домашний обед, пусть даже с самым лучшим вином, все равно обойдётся дешевле.

Элюня уже поняла, что не все ладно в их браке, уже не так, как раньше, обожала супруга, но тем не менее лояльно решила постараться и попотчевать гостя на славу, приготовив своё лучшее фирменное блюдо – зразы в сметане. Павлик их обожал, издатель, как выяснилось, тоже. К зразам непременно подавались макароны.

Обед предполагался скромным, никаких закусок. Будут поданы знаменитые зразы и затем десерт – блинчики с вареньем, в горячем виде и со взбитыми сливками. Оба блюда отличались тем преимуществом, что их можно было приготовить заранее, а в нужный момент лишь разогреть. Для Элюни данное обстоятельство было весьма ценным, ибо у неё как раз была срочная работа да ещё в тот же день важная встреча с заказчиком. Вот она и приготовила с утра оба блюда, причём разумно начала со зраз, а пока те доходили на маленьком огне, спроворила и блинчики. И могла с чистой совестью отправиться по делам.

Вернулась как раз к тому времени, когда следовало поставить вариться макароны, ибо они непременно должны быть свежими, их заранее не приготовишь.

Издатель её не очень волновал, она ведь занималась рекламой, иллюстрации были Павликовой областью, но, как честная жена, решила сделать все от неё зависящее, чтобы обед издателю понравился. Раз Павлик в нем заинтересован, так и быть, постарается ублажить нужного человека, все равно деньги шли ещё в общий котёл, а развод пока лишь туманно маячил на горизонте. Хотя сама Элюня предпочла бы все-таки сохранить семью. А раз так, надо произвести хорошее впечатление и на мужа, и на его важного гостя. Толстым макаронинам вариться надо не меньше сорока минут, пока можно заняться собой.

Элюня поставила кастрюлю на огонь, высыпала в кипящую воду макароны, дождалась, чтобы вода опять закипела и, прикрутив газ, неплотно закрыла кастрюлю крышкой. Вроде бы сделала все, как надо. И спокойно отправилась в ванную.

В чердачной квартире Павлика кухни как таковой не было, для неё просто выделили небольшой закуток общего помещения. И в силу необходимости все кухонные причиндалы пришлось размещать на очень небольшой площади, ограниченной чем-то вроде стеллажа. На одной из его полок стояла упомянутая двухконфорочная газовая плитка, под ней на полку ставились кастрюли с готовой продукцией, а на нижней полке с удобствами располагались сковородки. В данный момент на полке под плиткой стояла кастрюля со знаменитыми зразами в сметане. Как раз под ней, на большой сковороде, красовалась горка блинчиков. Только подогреть – и готовы к употреблению. Взбитые сливки томились в холодильнике.

Перед уходом в ванную Элюня попробовала соус в зразах – как получился, может, чего недостаёт. Соус был просто великолепен. Одобрительно кивнув сама себе, Элюня удалилась в ванную, забыв опять накрыть крышкой кастрюлю со зразами. Увы, по молодости лет в ней ещё не выработались безусловные (или условные?) рефлексы опытной хозяйки.

Получаса с избытком хватило на то, чтобы навести марафет и приодеться со вкусом. Ну просто нимфа!

Макароны тоже за это короткое время провернули неплохую работу. Разварились, переполнили кастрюлю и все ещё продолжали кипеть.

При виде этого ужаса нимфа, естественно, окаменела. И как раз в данный момент Павлик, проголодавшийся и как всегда пунктуальный, гостеприимно распахнул двери своего чердака перед издателем, тоже голодным и настроившимся на вкусный домашний обед.

И оба остолбенели не хуже Элюни. Ещё бы, картина им представилась потрясающая: потоки пенистой жидкости, залившие кастрюлю со зразами, та же жидкость, переполнившая сковороду с уже не похожими ни на что блинчиками, и хозяйка дома, стоявшая столбом и молча наблюдавшая за всем этим катаклизмом. А ведь у Элюни ещё были шансы исправить положение, если бы при виде катастрофы она стремительно бросилась спасать обед. Немного макаронной жидкости не очень повредило бы зразам, а блинчики и вовсе можно было отставить в сторону. Нет, Элюня закаменела мгновенно и предоставила возможность макаронным водопадам сделать своё чёрное дело. Макарон было много, воды в них тоже, и изысканные зразы превратились в похлёбку, годную разве что для заключённых, отсиживающих срок за особо тяжкие преступления. А уж сладкие блинчики с солёной макаронной добавкой и вовсе никуда не годились. Хотя свиньи их, может, и съели бы.

Павлик уже был знаком с милыми привычками жены и сразу все понял. Понял и то, что теперь придётся тратиться в ресторане, а он вовсе не собирался расходовать такие чудовищные суммы. Итак, в своём воображении Павлик увидел чудовищную сумму, а в натуре увидел чудовищный беспорядок в квартире. И что-то в нем сломалось. И судьбоносное решение созрело само собой. Развод!

Вот таким образом макароны сыграли роковую роль в судьбе Элюни.

* * *

Развод не слишком огорчил Элюню, поскольку Павлик сделался к этому времени совсем невыносимым и, что самое неприятное, будучи недоволен супругой, принялся оказывать внимание другим женщинам. Впрочем, неизвестно, что было самым неприятным. Во всяком случае, она рассталась с мужем спокойно и во время процедуры в суде ни разу не застывала. Да и процедура прошла гладко: детей у супругов не было, а оба адвоката ловко воспользовались памятным событием во время церемонии бракосочетания, причём поведение Элюни каждый трактовал в выгодном для него свете. Элюня охотно подтвердила – да, замуж она вышла не подумавши и сочеталась узами брака в полном ошеломлении. Такое объяснение всех устроило. Сама же она испытывала обиду и даже раздражение на мужа, который то и дело придирался к ней, так что сами собой отпадали сожаления и прочие печали. Тем более что к этому времени успел появиться и утешитель.

Правда, появился он ещё в то время, когда Элюня пребывала в браке. Им оказался Казик, а знакомы они были ещё со школьных лет. Учились в одной школе, и Элюня очаровала Казика в том возрасте, когда мальчишки, как правило, не обращают внимания на девчонок. Казика сразила невиданная, прямо-таки потрясающая храбрость Элюни, проявленная во время школьной экскурсии. Экскурсия шла по полю, и на неё напал разъярённый бык. Все разбежались, попрятались где кто мог, одна Элюня осталась стоять на месте прямо перед мордой яростно фыркающей опасности и не дрогнула! Ясное дело, она просто оцепенела от страха, но ведь Казик Радванский не знал об этом и, когда со своего дерева увидел бесстрашную девочку, у него прямо дух перехватило от её беспримерного мужества. О восхищении, которое вызвал в нем поступок Элюни, он никому не сказал, старался скрыть всеми силами, но это не очень получалось. Все знали о его чувствах к Элюне, и она сама смутно ощущала, что её обожают и ею восхищаются. Разумеется, в ответ она тоже почувствовала симпатию к Казику, и перед окончанием школы они крепко подружились. А бугай никакого вреда Элюне не причинил, неподвижный объект не привлёк его внимания, которое сразу же переключилось на заходящуюся в лае собачонку. Собачонка от бугая сбежала без труда, тут появился владелец быка и усмирил его, а Элюня покрыла себя неувядаемой славой.

Казик исчез из её поля зрения незадолго до экзаменов на аттестат зрелости, поскольку перешёл в другую школу. Восемь лет прошло, и вот они вновь встретились. Обстоятельства встречи были самые что ни на есть обычные. Элюня зашла позвонить в телефонную будку на варшавской улице, номер оказался занятым, она вышла, уступив место ожидающему своей очереди. Ожидающий взглянул на девушку, она – на него, и оба одновременно воскликнули:

– Элюня!

– Казик!

Элюня всегда казалась Казику прекрасной, но что она станет такой красавицей, он даже представить не мог. Казик же стал интересным молодым человеком, в школе он таким не был. Махнув рукой на телефон, оба отправились посидеть в кафе.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась Элюня. – Помнится, ты вроде бы собирался стать юристом. Учился в юридическом? Закончил?

– Походил немного, отчего не поучиться? Но попутно занялся торговлей, это у меня получалось лучше, я и перешёл на заочное. Диплом юриста всегда пригодится. А ты?

– Рекламой занимаюсь. Закончила Академию изящных искусств.

Казик бросил взгляд на руку Элюни.

– Ты что, замуж вышла?

– Вышла. Уже три года как замужем.

– Холера, и почему это самые лучшие девушки всегда оказываются занятыми? Неужели не могла подождать до нашей встречи? Разводиться не думаешь?

Элюня отрицательно покачала головой. Тогда она ещё о разводе не думала, но вдруг почувствовала непреодолимое желание пожаловаться Казику на свою незадавшуюся супружескую жизнь, на кошмарную педантичность мужа, от которой никакого житья не стало. Так захотелось поплакаться в жилетку другу детства! Однако Элюня сдержалась, как-никак они с Павликом были мужем и женой, нечего посвящать в их интимные отношения посторонних. Элюня всегда была лояльной и честной девушкой.

– Скорее он со мной разведётся, чем я с ним! – заявила она, не иначе как во внезапном проблеске ясновидения. – А ты?

– Что я?

– Ты женился?

– Бог миловал. Все надеялся тебя встретить.

– Как же, так я и поверила! – пококетничала Элюня. – Только обо мне и думал, снилась я тебе по ночам. Но все равно, приятно слышать…

– Так что же это за хмырь… ох, прости, я хотел сказать – супермен такой, что ты за него вышла?

Хихикнув, Элюня охотно описала мужа, причём постаралась дать его объективный портрет, преимущественно со всеми положительными качествами. Казик удержался от критических замечаний, хотя ему сразу же не понравился Павлик, даже по описанию любящей жены. А вот от Элюни он просто не мог отвести глаз и страшно жалел, что упустил такую девушку, что не приударил за ней как следует ещё в школе. Хотя, пожалуй, они тогда все-таки были ещё слишком молоды. Ну да, когда он переходил в другую школу, ей было пятнадцать, ему шестнадцать, и в самом деле… Но зато уж теперь он не позволит Элюне затеряться.

И с большим жаром, чем следовало бы, попросил:

– Слушай, давай поддерживать контакты, очень прошу! А там, кто знает, человек предполагает, а господь располагает, то есть того… я не то хотел сказать, бог шельму метит… ох, опять не то, на бога надейся, а сам не плошай… В общем, неважно, сама понимаешь, все может случиться, бог даст…

Элюня и сама была не против, и у неё как-то тепло сделалось на сердце, как-то полегчало, хотя она и не поплакалась Казику. Из неуклюжего голенастого подростка вырос крепкий, плечистый и очень располагающий к себе парень, к которому сразу испытываешь доверие. И так приятно чувствовать, что тобой восхищаются, тебе поклоняются, а не третируют и поучают на каждом шагу, тыкая носом в твоё ничтожество. Уже больше года не проявлял Павлик по отношению к молодой жене ни малейшего обожания. Нет, Элюня вовсе не собиралась завести любовника, но ведь ничего плохого нет в том, чтобы время от времени встречаться с другом детства.

Элюня с Казиком уже выходили из кафе, когда перед самым входом на мостовой случилась авария. Оба прекрасно все видели.

Припаркованный у кафе автомобиль вдруг рванул с места и выскочил на проезжую часть прямо под нос мчавшегося на большой скорости другого, вторая машина врезалась в первую, и обе вместе сбили прохожего, которому приспичило в критический момент выскочить на мостовую из-за стоящих у тротуара машин. Удар отбросил мужчину назад, и, падая, тот врезался головой в бордюрный камень.

Элюня, ясное дело, окаменела. Казик, напротив, проявил неплохую реакцию и недюжинную энергию.

– Бежим! – прошипел он в самое ухо девушке. – Сматываемся, скорее же!

И, схватив Элюню за руку, поволок её куда-то в сторону. Элюня чуть не упала, когда её энергично потянули за верхнюю часть тела, в то время как нижняя намертво приросла к тротуару. Тогда силач Казик, недолго думая, оторвал её от земли и поволок. Немного опомнившись, через пару секунд Элюня и сама стала перебирать ногами. И тогда попыталась вырваться из железных объятий. Даже голос к ней вернулся.

– Ты что, спятил? – вскричала она, вырываясь. – Езус-Мария! Там человека убили! Помочь надо, почему мы сбежали? Ведь мы же очевидцы, виноват тот кретин, что внезапно выскочил на мостовую!

– Вот именно! – согласился Казик и несколько снизил темп. – Именно что очевидцы. Самые что ни на есть очевидные, весь спектакль разыгрался у нас под носом. Ну ладно, тут нас уже не поймают.

И он ослабил железную хватку, позволив Элюне перевести дыхание.

– Не понимаю, что ты говоришь. Мы должны вернуться туда.

– Чего уж тут не понять? Тебе очень хочется выступить свидетелем в суде? Делать больше нечего? Да ты хотя бы представляешь, что это такое?

– Может, и не представляю, но нельзя же так! Убили человека, а мы сбежали как… как не знаю кто! А невинный человек погиб!

Казик решительно потянул за собой Элюню, по дороге терпеливо растолковывая, как маленькой:

– Пойми же, невиновных там не было! Один балбес, не глядя, выехал на мостовую задом, второй мчался с превышением, а третий выскочил неожиданно, как заяц из межи. А следовало бы оглядеться, раз уж на мостовую шагаешь. И как раз этому третьему уже никакая помощь не потребуется, голова вдребезги, картина весьма неэстетичная. А те двое пусть сами в судах разбираются, не твоё дело. И немедленно перестань быть такой сознательной! Не волнуйся, там уже вся улица сбежалась, найдётся кому выступать в суде.

Разгневанная Элюня собралась было разразиться возмущённой речью, как вдруг прикусила язык. Ей представилось её будущее выступление в суде и, разумеется, окаменение в самый нужный момент. Мало того, что никакой пользы от её показаний, ещё оштрафуют, как пить дать, за неуважение к суду или ещё за что. Сама из себя сделает посмешище… Наверняка молчание перед судьями карается законом.

И, перестав сопротивляться, Элюня вынуждена была согласиться:

– Возможно, ты и прав. Но ведь нечестно же так поступать! А если бы мы стали свидетелями настоящего преступления, тоже нужно бежать куда подальше?

– Над преступлениями ещё следует подумать… Хотя мой тебе совет: лучше не быть свидетелем преступления.

– В случае чего задом повернуться?

– И глаза закрыть. Ведь могло же тебе что-то в глаз попасть…

– Слушай, но ведь то, о чем ты говоришь, – ужасно!

– Уверяю тебя, суд ещё ужаснее. Там тебя вообще человеком не считают, так, скотина ты бессловесная, причём для этого вовсе не обязательно быть преступником. Им плевать и на твоё достоинство, и на время, которое ты тратишь, являясь в суд по несколько раз и околачиваясь часами в ожидании. Нет, послушай меня и держись от суда подальше, как от чумы!

И такая непреклонная уверенность в своей правоте прозвучала в голосе парня, что Элюня поверила ему. И сразу вспомнила, что у неё срочное дело, по которому как раз звонила, когда судьба столкнула её с Казиком, и что бы случилось, не утащи он её силой с места происшествия. Не дозвонилась бы до заказчика, не договорилась бы о работе, а фирма капризная, требует пунктуальности, а она, возможно, сейчас все ждала бы и ждала приезда полиции…

Молодец Казик, быстро среагировал. И все-таки, с чего он так ополчился на суды, не иначе как лично от них претерпел? Не мучаясь в догадках, Элюня поинтересовалась:

– А ты чего так о судах нехорошо думаешь? Приходилось иметь с ними дело?

– А то нет! – мрачно отвечал Казик, устремив невидящий взгляд куда-то в пространство. – Поимел в жизни такое счастье, два раза, и поклялся себе – больше никогда! И в подобных случаях всегда беру ноги в руки, пусть полгорода друг дружку поубивают – мне нет ни до чего дела. А все из-за того… Слушай, вот и Хожая, тут у тебя встреча?

Удивлённая Элюня огляделась – ив самом деле, не заметила, как пришли. И кажется, совсем почти не опоздала.

– Да, спасибо, мне вон туда.

– Так я с тобой прощаюсь. Жаль, но что поделаешь! И учти, непременно позвоню.

Они распрощались,.и, оставшись одна, Элюня продолжала размышлять сразу о двух вещах. Первая – где она оставила машину и как теперь её сюда пригнать. Вторая – о Казике. Наверняка его нежелание выступать свидетелем в суде объяснялось какими-то неординарными причинами, иначе не приобрело бы такого размера. Ведь девушка знала: Казик – парень добрый и отзывчивый, и, раз уж так остервенился, его до этого довели. Инстинкт подсказывал Элюне, что это неспроста.

Инстинкт оказался прав.

* * *

Переехать в свою новую квартиру Элюня успела ещё до начала бракоразводного процесса. Без сожаления рассталась с центром и переехала на Служевец. Новый район обладал большими преимуществами: там и воздух лучше, и под боком ипподром, к которому у девушки постепенно зарождался интерес.

Новая квартира Элюни выглядела весьма необычно. Дело в том, что Элюня приобрела её в полуфабрикатном состоянии и до нормального успела довести перед самой катастрофой с макаронами. Уже была проведена электропроводка со всеми розетками и выключателями, установлена сантехника со всеми кранами, а также нормальная газовая плита в кухне. Даже люстры висели. И это все. Мебели не было никакой, если не считать встроенных шкафов. Больше ничего Элюня сделать не успела, да и деньги все вышли. Подсобравшись с силами, призаняв, девушка купила диван-кровать – ведь надо же спать на чем-то, и кухонную табуретку – ведь надо же на чем-то сидеть, когда ешь. Есть стоя Элюня не любила. Орудия труда в виде большой раскладной чертёжной доски и специального же чертёжного стульчика Элюня забрала с Павликова чердака. Они являлись её собственностью, она же и принесла их в своё время на упомянутый чердак.

Очень не хватало Элюне компьютера, но он был общей собственностью супругов, и, в меньшей степени, телевизора. Зато квартира создавала просто идеальные условия для устройства подоконного новоселья – в трех пустых комнатах пропасть места на полу, а подоконники оказались вполне приличной ширины.

Элюня наслаждалась новой квартирой, а царящая в ней пустота не угнетала, не мешала спать спокойно, ибо уже стало ясно – это дело поправимое. Со времён своего первого успеха в области прикладной рекламы Элюня не могла пожаловаться на недостаток выгодных заказов и уже знала – рано или поздно на неё непременно снизойдёт вдохновение и она опять огребет большие денежки. А не снизойдёт – что ж, будет обставляться постепенно, тоже не страшно.

Невзирая на свою патологическую скупость, Павлик проявил благородство и не стал претендовать на новую квартиру, хотя она и была приобретена во времена их совместной жизни. Не притязал он и на машину, тем более что вообще не любил машин. Более того, даже по собственному почину сам отдал бывшей супруге большое настенное зеркало со своего чердака.

Итак, Элюня обрела личную свободу и собственную квартиру. И теперь, на свободе, могла предаться страсти, исподволь расцветающей в ней.

* * *

Уже через две недели после первой встречи позвонил Казик и пригласил Элюню в среду на ипподром. День будний, скромный, не семейный, вообще нейтральный. Павлик, тогда ещё муж, предупредил жену, что вся среда у него занята до позднего вечера, а возможно, и до ночи. Консультации с автором, книгу которого он как раз иллюстрирует. Пол и возраст автора, а также характер консультаций у Элюни не вызывали сомнения, но она ничего не сказала.

Ладно, пусть Павлик идёт, зато она с чистой совестью может принять предложение Казика немного развлечься.

О том, что происходит на ипподромах, у Элюни было весьма смутное представление. Соревнования спортсменов-бегунов видеть приходилось, об автомобильных гонках кое-какое понятие имела, а вот о лошадиных состязаниях – ну абсолютно никакого. Девушка просто радовалась предстоящей встрече с Казиком.

На ипподроме Элюня оказалась первый раз в жизни. Казику очень хотелось, чтобы ей здесь понравилось, и он постарался сделать все, чтобы ипподром произвёл на возлюбленную самое лучшее впечатление. Билеты у него были в директорскую ложу, помещение самое что ни на есть изысканное, где царила особая атмосфера, не такая, как на обычных трибунах для публики.

Заняли места, и Казик принялся знакомить спутницу с обстановкой. Новичку следовало показать и растолковать самые элементарные вещи.

– Вот это паддок, площадка, сюда выпускают лошадей перед состязаниями, – объяснял несколько рассеянно и торопливо Казик, явно думая о другом. – Тут на них, коней то есть, можно поглядеть, выбрать. А вон там, с другой стороны, видишь? Беговая дорожка, там лошади, значит, скачут. Понятно? А там кассы, в них делают ставки. Вот здесь буфет, может, что пожелаешь? Пивко, коньячок?… Ладно, потом. А если что, то вот здесь туалеты. И пожалуйста, извини, мне на минутку надо отлучиться. Да нет, не в туалет, так, позаботиться кое о каких мелочах, ты тут осмотрись, но не уходи далеко, за пределы этих кресел, чтобы не пришлось тебя искать.

И Казик рысью умчался куда-то по своим делам. Наверное, так положено на ипподромах. Элюня не обиделась. Слегка ошеломлённая непривычной обстановкой, она принялась с любопытством осматриваться. Ещё раз со вниманием оглядела указанные ей объекты, а поскольку никаких лошадок пока нигде не было, решила для начала ознакомиться с программой. Только ничего не поняла. То есть поняла, что в программе перечислены клички лошадей, фамилии жокеев, то есть всадников, едущих на этих лошадях. Пришлось поднапрячься и собрать все свои теоретические познания в данной области, почерпнутые преимущественно из произведений художественной литературы. Итак, лошадки бегут, а зрители делают на них ставки – которая раньше прибежит. Если угадал – считай, выиграл. Вроде бы в этом все дело. Значит, и ей надо выбрать какую-нибудь лошадку и поставить на неё денежки. Где поставить? Ага, в кассе, ведь Казик же только что говорил. А потом остаётся лишь выиграть… если, разумеется, выбранный ею объект придёт первым. Вот, в программе, они пронумерованы…

Не будучи уверена, что правильно поняла суть поведения на ипподромах, Элюня стала наблюдать за ипподромными бывальцами – а что делают они? Бывальцы вели себя как-то неопределённо, ничего конкретного не делали, и единственное, в чем Элюня могла им подражать, – выпить пива в уже открытом буфете. Лошадок же, главного элемента ипподрома, все ещё не было. Откуда было Элюне знать, что Казик привёз её сюда заранее, более чем за час до начала скачек. Пришлось пока заняться пивом, пройтись вдоль беговой дорожки и вернуться к креслам директорской ложи. И тут лишь началось оживление на паддоке. Элюня сразу же устремилась туда.

Казик отыскал Элюню у застеклённой загородки. Опершись о балюстраду, девушка внимательно вглядывалась в лошадей, которых конюхи вывели на прогулку по просторному зеленому газону.

– Ну, я освободился, – с удовлетворением сообщил Казик. – Надо было кое с кем поговорить. Эти вот из первого забега, трехлетки, фольблюты. Ты уже выбрала кого-нибудь? Хочешь поставить?

Элюня английский знала и сразу поняла, что фольблютами, от английского full blood – чистая кровь, Казик назвал самых что ни на есть чистокровных лошадей, самых породистых, это любой новичок поймёт, если не совсем уж тёмный. Впрочем, на бегущих коней Элюня всегда любила смотреть, так что с удовольствием поглядела бы и на дворняг каких-нибудь, не обязательно уж совсем чистокровных.

– Да! – живо откликнулась Элюня. – Но у меня проблема. Лично мне понравилась вот эта, видишь, вон та, но у неё четвёртый номер, а ведут её третьей. Тут что, не обязательно по порядку выводят коней? А ещё шестой номер. Я посмотрела в программе, её зовут Северина, значит, это кобылка, правильно я поняла?

Казик расцвёл, как весеннее утро.

– Я знал, ты сразу все поймёшь, умная девушка! Все правильно, а ведут их не по номерам, потому что принято сначала выводить жеребцов, а кобылок потом, иначе жеребцы займутся кобылками, а не скачками. Так в чем твоя проблема?

– Не знаю, на кого ставить, кто придёт первым. А сразу на двух ставить можно?

– Да хоть и на пять. Тебе понравилась Северина? Минутку… Не очень котируется, но кто знает, не стану тебя отговаривать, осенью предпочтительнее ставить на кобыл. А что касается твоей четвёрки, то она тоже недурна. Я тут поузнавал, рекомендуется двойка, многие ставят на неё. А чтобы ввести людей в заблуждение, подсовывают семёрку, а двойку прячут…

Теперь Элюня и вовсе не понимала, что такое Казик говорит, но сомнения можно разрешить позднее, пока же надо сделать ставку на то, что ей пришлось по сердцу.

– Ну так на что, в конце концов, надо ставить? – попыталась она уточнить. – На два номера? Или как?

Казик попробовал объяснить сложную механику ставок, и Элюня решила рискнуть. Поставит на двух лошадок, которые пришлись ей по душе, на Северину и четвёрку. Четвёрка, по утверждению Казика, прозывалась Тараном. Опять же по утверждению Казика, в кассе следовало сказать: Порядок в обе стороны, четыре-шесть и шесть-четыре, а потом прибавить к ним ещё ту самую скрываемую двойку. И ещё Казик посоветовал вперемешку. Элюня не знала, что это такое, но безропотно согласилась – пожалуйста, может и перемешать.

Добравшись до столика, обозначавшего кассу, Элюня повторила заветные слова, подсказанные Казиком:

– Пожалуйста, четыре-шесть и обратно напрямую, а потом сплошь один-пять-восемь. И… минутку… двойку-четыре, шесть и шесть-четыре по два раза.

Похоже, эти слова действительно что-то значили, ибо кассирша не удивилась, а сразу поняла. Без возражений пробила билет и потребовала тридцать два злотых. Сумма не показалась Элюне слишком разорительной. Вернулась к своему креслу, а Казик принёс ещё пива.

Элюня понятия не имела, что выбрала очень сложную комбинацию, а именно пятёрку, которая заключается в том, чтобы угадать первых пять лошадей и порядок, в котором они придут к финишу. Но все равно радовалась, что сделала ставку, как и все остальные нормальные посетители ипподрома.

Аппетит приходит во время еды, вот и Элюне захотелось побольше узнать о сложных правилах скачек, о тайнах ипподромного механизма, вообще об этой новой для неё забаве. Довольный проявленным интересом, Казик охотно делился своими знаниями, стараясь избегать словечек ипподромного жаргона и пользуясь простым общепринятым языком, что ему не всегда удавалось. У Элюни голова пошла кругом от всех этих сделанных скачек, одинаров, экспрессов, фаворитов и фуксов, и вскоре она окончательно заблудилась в сложном лабиринте ипподромной индустрии.

– Надо же, какой ты умный, – с невольным уважением проговорила она. – Знаешь такие сложные премудрости. Часто здесь бываешь?

Казик не стал темнить и честно признался:

– Постоянно! Сначала собирался от тебя это скрыть, ну да уж чего там… Игрок я! Азартный игрок! А ты и не знала?

После скопидомства и педантичности Павлика эта черта показалась Элюне просто восхитительной.

– Ах, это чудесно! Наконец-то чувствуется широта натуры! Размах.

– А что? – осторожно поинтересовался Казик. – Твой муж?…

– Мой муж скорее умрёт, чем рискнёт хоть одним грошем! Какое счастье, что у меня есть свои деньги!

Казик не успел ни посочувствовать Элюне, ни высказать недоумение. Пока он раздумывал, что именно выбрать, ипподром вдруг взревел. Скачки начались!

Трибуны буквально взорвались в крике, и Элюня впервые на своей шкуре почувствовала точность этого выражения, о котором до сих пор приходилось лишь читать. Причём она сама оказалась в эпицентре взрыва и всем своим естеством ощутила причастность к нему. Никогда не предполагала, что это так захватывает, так восхищает! Подумать только, вот и ей довелось пережить эти потрясающие минуты, испытать такие сильные ощущения, и всего за каких-то тридцать два злотых! Глаза девушки загорелись, щеки покрылись румянцем волнения. Наблюдавший за ней краем глаза Казик вдруг понял, что Элюня намного красивее, чем он до сих пор считал.

– Вон там стартовали, – пояснил он, взяв в руки бинокль. – Дистанция тысяча шестьсот метров. Не туда смотришь, вон там! Видишь, как раз заходят в машину! На, посмотри!

Надо быть таким же азартным болельщиком, чтобы понять, чего стоит в такой момент отдать бинокль другому. Схватив бинокль, Элюня жадно уставилась туда, куда ей велели глядеть, но тут же вернула бинокль.

– Столпотворение там какое-то, ничего не разбираю! Давай лучше ты сам смотри и мне рассказывай своими словами.

Ну разве можно не полюбить такую девушку?!

Кони прекрасно выполнили все, что от них требовалось: стартовали, прошли полдистанции и добрались до цели. Элюня не сводила с них восхищённого взора, в то же время стараясь ничего не упустить из объяснений Казика. Упустить же было совсем нетрудно, потому что друга детства заглушали и крики болельщиков, и хриплый голос из репродуктора.

К удивлению Элюни, Казик умудрился не только рассказывать, но и следить за объявлениями по радио.

– Слушай! – вдруг перебил он сам себя. Казалось, молодой человек не верил ушам своим. – Невероятно, но вроде бы ты выиграла. Во всяком случае, двойка пришла наверняка, а я, глядя на тебя, тоже на неё поставил. Что же касается всей пятёрки, то ещё неизвестно, сейчас увидим.

Элюня была поражена.

– Я и в самом деле выиграла? Выиграла? – теребила она Казика. – Да как такое возможно? Ох, ну скажи же!

Казик выслушал очередное радиосообщение.

– Бешеные деньги платят! Что-то у них не сработало, кто-то дал промашку, ну и достанется бедолаге… Очень важен пятый, интересно, дотянула твоя единица или нет? Пятёрка без единого фаворита, такое очень редко бывает, другое дело, что по средам случаются неожиданности… Да выиграла ты, успокойся, и все путём, ведь ты первый раз на ипподроме, первый раз всегда выигрывают, разве что уж кто-то окажется фантастически невезучим. Только, похоже, выиграла ты дьявольски много…

Казик оказался прав. В забеге победили прямо-таки чудовищные фуксы, то есть кони заведомо проигрышные, так что поставившей на них Элюне и выигрыш достался чудовищный. За свои тридцать два злотых она огребла более восьми тысяч, и это поразило девушку в самое сердце. Казик же был счастлив.

– Слава богу, хватило ума поставить по твоему примеру на двойку. А вот каким чудом ты единичку учуяла?

– Н-не знаю, – пожала плечами Элюня. – Просто как-то слишком много было этих двоек, ведь четвёрка – две двойки тоже, так что я и подумала… Да нет, ничего я не подумала, просто само собой получилось. Правда, само собой. Я и не помнила, какие назвала. Они и сейчас у меня путаются.

Чтобы ещё больше не путаться, Элюня принялась делать ставки на что попало, старательно избегая двоек и попадая исключительно на фуксов, а умный Казик, хохоча во все горло, послушно повторял её ставки и каждый раз обогащался. Повинуясь инстинкту и руководствуясь золотым правилом азартных игроков, Казик начисто исключил все доводы рассудка и закулисные ипподромные слухи. И получается, поступил правильно. Оба выиграли огромные суммы.

Покидая гостеприимный ипподром, сияющая Элюня делилась своими планами:

– Куплю хороший холодильник с морозильником. А может, машину сменить? Нет, без холодильника и стиральной машины не обойтись. А можно мне ещё прийти сюда разок?

– Даже тысячу раз! – с жаром заверил девушку Казик, включая двигатель своей тойоты. – Я куплю тебе билеты, а на следующий сезон добьюсь, что у тебя будет постоянный входной билет. Но только предупреждаю – не каждый день праздник, первый раз бывает лишь раз, так что помни об этом.

Элюня и не сомневалась – раз мудрый Казик говорят, так оно и есть. И решила во всем полагаться на его богатый опыт и ставки делать осторожно. Так она и поступала. Поскольку опыт у Казика и в самом деле был, как правило, с ипподрома девушка уходила в выигрыше, но уже не таком большом, как в первый раз. К тому же ей помогал инстинкт, который намного важнее любого опыта и специальных знаний о лошадях, их привычках и об ездоках. Именно благодаря инстинкту удавалось избегать хитроумных махинаций и засад, расставляемых честным игрокам дельцами от ипподромного бизнеса.

Очень полюбила Элюня скачки, никакое другое развлечение не доставляло ей такого удовольствия. И сама не заметила, как в ней зародился азарт, ухватив за сердце если не когтями, то маленькими коготками истинной страсти.

* * *

В последнюю среду сезона, пришедшуюся на следующий день после решающего судебного разбирательства по бракоразводному делу, Элюня в сопровождении верного Казика отправилась на ипподром.

До этого они уже несколько раз встречались на скачках, причём нередко без предварительного согласования, поскольку Казику приходилось часто выезжать по делам службы, а Элюня не знала, когда её потянет к лошадкам. И тем не менее общение молодых людей постепенно становилось все более тесным, хотя со стороны девушки это была просто дружба и благодарная симпатия, со стороны же парня – любовь, не знающая границ. Он уже неоднократно делал Элюне предложение, ещё до того, как суд окончательно развёл её с мужем, однако вступать в новый брак она пока не торопилась. С радостью избавившись от обязанностей жены, Элюня наслаждалась свободой: делала что хотела, убиралась в своей новой квартире, когда была охота, выходила из дома и возвращалась в самое несусветное время, ни перед кем не оправдываясь. Просто мечта! Нет, Элюня решительно не собиралась связывать себя новыми узами. Вот пусть она попривыкнет к Казику, посмотрит, подумает, поприглядывается, а пока спешить некуда. Казик же чрезвычайно настаивал на том, чтобы их связывало нечто более ощутимое. Что ж, она пошла бы и на нечто ощутимое, почему нет, но пока без оформления брака.

Так вот, в эту последнюю среду сезона с Элюней приключилось глупейшее происшествие.

Толкучка на ипподроме царила отчаянная, народу привалило намного больше, чем обычно по средам, ведь эта – последняя в сезоне. Но в директорской ложе, напротив, народу было меньше.Завсегдатаи ипподрома разглядывали коней на паддоке, двое беседовали, сидя в креслах и отвернувшись от публики, кто-то торчал у буфета, кассирша, пользуясь передышкой, подкреплялась на своём рабочем месте. За одним из столиков сидели двое. Один был вдребодан пьяным. Вот он попытался закурить и пододвинуть к себе пепельницу, но у него явно двоилось в глазах, а может, и троилось, потому что никак не мог за неё ухватиться. Второй мужчина, тоже подвыпивший, пытался на что-то склонить первого, размахивая у того под носом паспортом. Первый никакого внимания не обращал на собеседника, все его внимание было занято пепельницей. Тогда второй, потеряв терпение, вытащил у первого из кармана бумажник и извлёк из него паспорт. Первый не оказал никакого сопротивления. Для игроков, если бы они наблюдали за действиями двух мужчин, все было бы ясно: один пьяный уговаривал второго поставить на комбинацию из номеров паспортов, что на скачках встречается чаще, чем об этом думают.

Первый, упившийся до положения риз, ничего не соображал и ни в чем не возражал. Второй попытался что-то записать на салфетке, у него не получилось, тогда он смял салфетку и встал из-за стола, прихватив оба паспорта.

Всю эту картину наблюдала Элюня, сама того не желая и думая исключительно о предстоящих ставках. Первого из пьянчуг она знала в лицо, второй был ей незнаком. Вроде бы тоже в дымину пьяный, но вдруг Элюня увидела его глаза. Трезвые, абсолютно трезвые! И со стула он встал легко. А встав, не направился с паспортами в кассу, а поспешил к выходу, спрятав оба паспорта в карман.

Данное обстоятельство поразило Элюню, и она, естественно, замерла, пока ещё ни о чем не думая, просто отреагировав на сильный стресс привычным способом. А поскольку она окаменела немного раньше, притворившийся пьяным тип, проходя мимо ни в чем не заподозрил странно оцепеневшую девушку с устремлённым вдаль взором.

Оставшийся за столом пьянчуга отказался от неравной борьбы с пепельницей, опустил утомлённую голову в тарелку с остатками холодца и сладко заснул.

Об Элюне некому было позаботиться, поэтому в себя она пришла не скоро. Перевела дыхание, пошевелилась и обрела способность соображать. Первым делом продолжила прерванный путь к кассе, где и сделала ставки на первые пришедшие в голову комбинации, и лишь потом, усевшись в кресло, попыталась осмыслить увиденное.

Так что же она, собственно говоря, увидела? И почему это произвело на неё столь сильное впечатление? Двое мужчин, один из которых притворялся пьяным. Ну и что? Может, притворялся только из вежливости, за компанию с первым, который пьян был здорово? Дальше. Забрал у первого паспорт и куда-то с ним отправился. Ну и что? Видимо, эти двое знакомы и трезвый решил что-то сделать для пьяного кореша. Ведь не украл же он паспорт, не оглядывался при этом пугливо по сторонам, не боялся, что первый, очухавшись, поймает его за руку. И того, что посторонние увидят, тоже, похоже, не опасался. Сам полез к пьяному в карман за бумажником… Так ведь только потому, что пьянчуга не в состоянии был бы это сделать, вон, пепельницу так и не поймал, где уж ему в карман залезть, пусть и собственный. К тому же трезвый взял из бумажника кореша только паспорт, денег никаких не вынимал…

Так и не поняв, с чего вдруг она так разволновалась, что даже окаменела, Элюня перестала ломать голову и принялась наблюдать за лошадьми – в конце концов, из-за них она и пришла на ипподром. К тому времени, когда Казик повалился в кресло рядом, девушка успела уже забыть о странном происшествии, остался только какой-то неприятный осадок в душе и смутное ощущение опасности.

А поскольку ставку она делала впопыхах, то и проиграла, хотя общий результат этой среды для Элюни оказался нулевым.

* * *

В воскресенье утром в квартире Элюни зазвонил телефон. Казик, уже совсем освоившийся, принимал душ, Элюня готовила завтрак. Они собирались на скачки, которые в эту пору года начинались в одиннадцать, чтобы успеть закончиться перед наступлением темноты. Казик воспользовался предлогом и ещё с вечера заявился к любимой. В настоящий момент он весело распевал в ванной.

Элюня подняла трубку.

– Пани Элеонора Бурская? – холодно поинтересовался незнакомый мужской голос.

Не испытывая никаких недобрых предчувствий, Элюня подтвердила – да, она самая. По роду работы ей часто приходилось вести переговоры с заказчиками, которые могли позвонить в самое неожиданное время, так что девушка привыкла к звонкам незнакомых людей.

– Так вот, ставлю вас, милейшая, в известность, что я иду в полицию. Денежки мои уже отстираны, и вопрос стоит так: или они ко мне вернутся, срок до завтра, или вами, уважаемая, займётся прокурор. А вашу взятку я своей перекрою, потому как на таких, как вы, огромный зуб имею и нет больше моего терпения! А жену и детей я заблаговременно отправил в тёплые страны. Честь имею!

Обалдевшая Элюня тупо уставилась на замолчавшую трубку. В таком виде и застал любимую женщину свежевыбритый Казик. Песня замерла на его устах.

– Что случилось? – бросился он к Элюне. – Ты что так стоишь?

Человеческое участие всегда помогало преодолевать оцепенение. Вот и на этот раз она пошевелилась и смогла положить наконец телефонную трубку. Все ещё порядком ошеломлённая, Элюня неуверенно ответила:

– Не знаю. Или какой-то ненормальный, или ошибка. Хотя нет, ведь он назвал мою фамилию. Оказывается, я кому-то сделала что-то плохое. Только почему он обращался ко мне во множественном числе?

– Кто?!

– Откуда мне знать?

У Казика было робкое намерение ещё до завтрака попользоваться любимой женщиной в эротическом плане, ведь если женщина любимая, то её никогда не бывает слишком много, но теперь секс вылетел из головы.

– А ну-ка повтори мне весь разговор! – потребовал он. – С начала и до конца!

Элюня сделала попытку сосредоточиться. Что касается её, то она сказала всего три слова: Да, она самая, так что вспомнить это было несложно. Гораздо труднее оказалось повторить то, что говорил неизвестный. Смысл в памяти остался, а вот конкретные слова…

– Жену с детьми он отправил на курорт… А деньги почему-то оказались в стиральной машине, должно быть, позабыл вытащить из кармана. Только при чем тут я? И завтра отправляется жаловаться на нас прокурору. Ничего не понимаю!

– И в самом деле сумбур, – согласился Казик. – Наверное, все-таки сказано было по-другому, постарайся припомнить каждое слово, оно может иметь значение.

Для этого Элюне понадобилось немало времени. И только когда оба сидели за завтраком, девушка смогла восстановить почти весь необычный разговор. Казик, парень неглупый и располагающий жизненным опытом, стал кое о чем догадываться.

– Интересно, – пробормотал он. – Очень интересно. Ты никому никаких денег не задолжала?

Пришлось Элюне опять поднапрячь память. Вспомнила.

– Агате сто злотых. Поехала в город, понадобились деньги, а я без копья. Ну и перехватила у неё сотню. Надо же, совсем забыла!

– Но ведь с тобой не Агата говорила? И не её муж?

– Нет, не Агата. А мужа у неё нет.

– А не могло так случиться, что ты выполняла чей-то заказ на пару, заказчик заплатил тебе, а напарника оставил с носом?

– Да нет, ничего такого не было.

– А среди твоих знакомых нет случайно каких-нибудь мошенников? Они у тебя здесь бывают?

Элюня вконец растерялась.

– Вроде бы никаких знакомых мошенников у меня нет. Думаю, нет… А вот насчёт того, что тут никого не бывает, так я уверена. Казик, окстись! Где здесь бывать? У меня ведь и сесть негде, всего одна табуретка, не на полу же?…

Казик с большим трудом удержался от того, чтобы бросить взгляд на тахту, но остался джентльменом.

– Тогда я и не знаю, – заявил он. – Самая что ни на есть обычная реакция человека, у которого вымогают деньги. А нет ли ещё какой второй Элеоноры Бурской?

Элюня не стала возражать.

– Может, и есть, только мне такая неизвестна. В родне у нас такой точно нет, мне одной досталось это идиотское имечко. Фамилия же довольно распространённая, так что, возможно, и есть вторая Элеонора Бурская. Знаешь, мне надоело ломать голову из-за дурацких звонков, если того типа нагрели – его проблема, я-то тут при чем?

Казик не был столь категоричен, но послушно оставил неприятную тему. Наутро ему предстояла двухдневная поездка на Мазуры, надо было уточнить размеры продаваемых там участков под застройку, не мог же он предлагать клиентам участки, которых в глаза не видел. Он очень тревожился за Элюню, ведь если неприятность получит продолжение, любимой может грозить серьёзная опасность. Казик в отличие от девушки жизнь знал, и на душе у него было неспокойно. Как в воду глядел…

– Обещай мне хотя бы эти два дня, пока меня не будет, никому дверь не открывать. Естественно, я говорю о незнакомых. Пусть хоть на коленях умоляют.

Учитывая то обстоятельство, что гостей Элюня не принимала по причине отсутствия мебели, а незнакомые и вовсе её не посещали, обещание было охотно дано.

* * *

Первый же телефонный звонок утром в понедельник вынудил Элюню продолжить разговор на неприятную тему.

– Я ведь предупредил! – сурово проговорил уже знакомый голос. – И начну именно с пани. И скажите остальным, чтобы не рассчитывали на поблажку, жду до одиннадцати, а потом двину в полицию…

На сей раз Элюне удалось вклиниться в ультиматум. Невежливо перебивать собеседника, ну да сейчас не до правил хорошего тона.

– Проше пана! – торопливо вскричала девушка. – Я понятия не имею, о чем вы говорите! Чего-то вы хотите, это ясно, но я тут при чем? Подумайте, с кем вы говорите!

– С Элеонорой Бурской, с кем же ещё! По профессии художник-график, проживает на улице Грушинского шесть, квартира восемь, правильно? Паспорт ДВ 2585817.

Потрясённая Элюня пролепетала:

– Правильно, только вот насчёт номера паспорта не уверена, наизусть не помню. Но я все равно не понимаю, чего вы от меня хотите! Не могли бы вы объяснить как-то попонятнее?

– Не притворяйся кретинкой, я уже все выложил. И пусть я порасту свиной щетиной, если ты не передала моих денежек тем, кто тебя послал, куколка! До одиннадцати, вот мой крайний срок, больше я с тобой цацкаться не намерен. И вы прекрасно знаете, при мне горилла…

– Как вы сказали?

– Ну охранник, кончай строить из себя идиотку! Прекрасно знаешь, мне это по карману.

– Сам кретин, хоть ощетинься с ног до головы! – сердито проворчала Элюня в замолчавшую трубку. – И хоть целый обезьяний питомник разведи, но учти – гориллы занесены в Красную книгу.

Поборов желание позвонить в Общество защиты животных, – все-таки Элюня поняла, что не о зверях шла речь, – девушка глубоко задумалась. Ясно, человек чего-то испугался и позаботился об охране. Ну и бог с ним, пусть хоть в бомбоубежище спрячется и там обрастает щетиной, не её дело. Есть у неё занятия поважнее.

Элюня села за работу и со злости выдала такую великолепную рекламу кукурузных хлопьев, что та произвела фурор и принесла художнице солидную прибыль. (Правда, все это выяснилось позднее.) Потом Элюня отправилась по делам. Дел накопилось много, не зря понедельник – день тяжёлый. Много времени заняли переговоры в редакции журнала Твой стиль, затем в фирме по продаже обуви. Домой вернулась поздним вечером, и к тому времени телефон раскалился от звона.

– Вы и в самом деле выбираете расследование и суд? – с раздражением поинтересовался знакомый голос. – Испытываете моё терпение? Ведь я сказал – так этого не оставлю и своего добьюсь! Из-за той малости, на которую вы меня кинули, я не разорюсь, но важнее принцип! По миру из-за вас не пойду, но и не позволю, чтобы сошло с рук. Со мной шутки плохи, чтобы знали! Не отступлюсь. Ты что, идиотка, не боишься? Кто тебя прикрывает? Премьер?

Потерявшая дар речи от возмущения Элюня попыталась вспомнить, кто сейчас премьер, они то и дело меняются, но фамилия вылетела из головы.

– Вы же сказали – больше со мной говорить не будете! – упрекнула Элюня собеседника. – Возьмите свою гориллу, возьмите целую стаю горилл и разберитесь со своей проблемой. Что вы ко мне прицепились? Ведь вам же хуже.

Собеседник, кажется, даже онемел от возмущения. Но ненадолго.

– Почему мне хуже? – резко спросил он.

– Потому что из меня вы все равно ничего не выдоите, как из коровы какой-нибудь. У вас ко мне какие-то глупые претензии, а я так и не пойму – какие. Нет, я поняла, что вы хотите денег, так их у меня нет! Сто злотых, так и быть, могу вам уделить, но не больше.

– Ты смеёшься надо мной, что ли! – заревел мужчина на том конце провода. – Шуточки вздумала откалывать? Предпочитаешь иметь дело с полицией?

– Да уж лучше с полицией, чем с паном. Надоели хуже горькой редьки со своими идиотскими претензиями! У полиции, по крайней мере, пока ко мне нет претензий.

У собеседника, похоже, лопнуло терпение, и он разразился нецензурной бранью. Вспомнил не только матушку Элюни, но и её бабушек, а также всех родных по женской линии до седьмого колена и пожелал им много нехорошего. Сотнями децибелов гремели бесчисленные курррвы и какие-то страшные, уже совсем непонятные выражения, а закончил охрипший потерпевший словами, относящимися непосредственно к Элюне:

– Ну, погоди же, и хорошо запомни, жвачка безмозглая, ты у меня ещё наплачешься, увидишь, выдою своё, слышишь, корова… царя небесного!!! Все!!!

И он швырнул трубку. Элюне очень понравилось последнее, завершающее выражение, и она даже записала его, чтобы не забыть. Корова царя небесного совершенно заслонила угрозы, они просто не дошли до сознания девушки, хотя в памяти и всплыли опасения Казика.

* * *

А во вторник, в семь утра, Элюню разбудил звонок в дверь. Зевая во весь рот, девушка поплелась открывать, вовремя вспомнила обещание, данное Казику, и заглянула в глазок. На площадке стояли двое – один в обычной одежде, другой в мундире полицейского. Из-за мундира Элюня приоткрыла дверь на длину цепочки.

– Полиция, – сказал мужчина в гражданском. – Извольте впустить нас.

Не совсем проснувшаяся Элюня с трудом сдержала очередной душераздирающий зевок и произнесла:

– Может, и соизволю, тем более что ваше прибытие мне уже пообещали. Но сначала разрешите ознакомиться с вашими удостоверениями, нет, не машите у меня перед носом, дайте прочту, я грамотная.

Пока читала, совсем проснулась и прочла ещё раз, уже внимательнее. Вроде бы оба документа в порядке. Распахнула двери, ни один из прибывших не бросился на неё, не рванулся в квартиру. Видно, и впрямь настоящие полицейские.

– Комиссар Эдвард Бежан, – представился первый. – А вы пани Бурская?

– Да, я Элеонора Бурская, – подтвердила Элюня и беспомощно огляделась. – Извините, но двоих мне уж действительно не на что посадить.

– Не беспокойтесь. Мы бы хотели взглянуть на ваш паспорт.

– Пожалуйста.

Сняв со спинки чертёжного стула свою большую сумку, Элюня достала из её недр косметичку, в которой держала обычно все документы. Заглянула внутрь, покопалась, потом вытряхнула на стол все содержимое.

Паспорта там не оказалось.

Удивлённая и обеспокоенная, Элюня опять перебрала все документы, все пересмотрела, перещупала – паспорт как провалился.

– Ну вот, – беспомощно сказала девушка, – паспорта нет, а ведь был здесь. Куда же он подевался?

Полицейский Бежан беззлобно заметил:

– Это, видимо, мне следовало спросить у вас. А вы не могли положить его в другое место?

В ответ Элюня молча подняла с пола большой картонный ящик и так же молча высыпала на стол все находящиеся в нем бумаги: счета, договоры с заказчиками, квитанции и прочую макулатуру, которая как-то незаметно скапливается у всякого нормального человека. Только у нормальных людей подобные бумаги хранятся обычно в ящиках столов, у Элюни же, за неимением мебели, хранились в картонной коробке.

Устроив на чертёжной доске мусорную кучу, девушка принялась разгребать её, по одной бросая бумажки обратно в картонку.

Полиция терпеливо ждала. Паспорта не было.

Теперь уж Элюня встревожилась не на шутку. Правда, в случае необходимости она могла воспользоваться загранпаспортом, который оказался в мусорной куче, но все-таки интересно, куда подевался обычный.

Не пользовалась она им уже довольно давно и никак не могла вспомнить, когда видела документ в последний раз.

– Ну так как? – поинтересовался комиссар Бежан, позволив себе подпустить в вопрос немного иронии.

– Минутку…

Элюня распахнула дверцу стенного шкафа. Наряду с предметами одежды там висели сумки – летние и к вечерним туалетам. Девушка пошарила во всех, потом отправилась на кухню и, уже потеряв надежду, порылась в больших полиэтиленовых сумках. Безрезультатно. Элюня совсем пала духом. Выходит, потеряла паспорт и теперь набегаешься с получением нового.

– Нет у меня паспорта, – жалобно заявила полиции Элюня. – И я не представляю, куда он мог деваться. И когда пропал. Я им целый век не пользовалась.

– Припомните, когда вы видели паспорт в последний раз?

– Точно не скажу, но ещё летом, значит, несколько месяцев назад. Да нет, что я говорю! В суде, когда меня разводили с мужем, значит, три месяца назад. А потом я его сунула в косметичку, как всегда. Почему его там нет?

Комиссар Бежан задумчиво глядел на молодую хозяйку квартиры. Похоже, она была искренне огорчена, искренне недоумевала, не притворялась. Возможно, паспорт и в самом деле потерялся? Однако занимаемая должность обязывала комиссара не верить людям на слово и проявлять подозрительность.

– Когда вы в последний раз получали деньги в банке? – сухо поинтересовался он.

– Очень давно, но мне в банке паспорт не требуется. То есть я хотела сказать – нет у меня в банке никаких денег, все, что было, я потратила вот на эту квартиру, но теперь я ожидаю деньги и куплю кое-какую мебель, когда поступят…

– А в среду?

– В какую среду?

– В прошлую среду. На той неделе.

– А что в прошлую среду? – заинтересовалась Элюня.

– Я спрашиваю – снимали вы со счета деньги в прошлую среду?

– Да нет же, откуда у меня деньги? Я ведь только что вам сказала, на моем счёту нет денег.

– Вы могли снимать деньги не со своего счета.

Элюня вдруг рассердилась.

– Я пана вообще не понимаю. Нет у меня другого счета, а в банке я уже не была целую вечность, и паспорт, даже если бы я и пришла снимать деньги, мне совсем не требуется. Не по паспорту выдают деньги! А теперь мне придётся хлопотать о получении нового, а я понятия не имею, как это делается, и вообще, кажется, надо давать объявление…

– Так вы утверждаете, что в прошлую среду не заходили ни в один банк? – настырно интересовался полицейский.

– Ну да, сколько можно повторять! Зачем мне банк, если у меня нет в нем денег? И при чем здесь среда на прошлой неделе? У меня такие неприятности, паспорт потерялся, а вы знай твердите – среда да среда! Если вам желательно установить мою личность, вот, пожалуйста, заграничный паспорт, вот права, вот несколько удостоверений, причём с фотографиями, видите же – это я собственной персоной, что же вы к паспорту привязались? Случилось что?

– В таком случае, что вы делали в прошлую среду?

– О боже, да ничего сверхъестественного не делала! – вспыхнула Элюня, хотя по природе своей была девушкой выдержанной и скорее уж несколько флегматичной. – Как всегда, утром поработала дома, а потом поехала на ипподром. Это, надеюсь, неподсудно?

Услышав про ипподром, комиссар явно оживился.

– О, на скачки! Во сколько вы прибыли на ипподром и сколько времени там пробыли?

– Прибыли часов в двенадцать и пробыли… минутку, вспомню… до четырех. А что?

– Видел ли вас там кто-нибудь?

Ну можно ли задавать такой идиотский вопрос!

– Да тысяча человек! Там ведь прорва народу. К тому же я была там со знакомым… А, понимаю! Дошло! В прошлую среду что-то произошло в каком-то банке, и вы подозреваете меня? Да нет же, уверяю вас, пан комиссар, это не я, в среду ни в каком банке я не была. На ипподроме была, факт. А после скачек мы со знакомым пошли пообедать в ресторан, потому что на ипподроме, не знаю уж почему, человек делается таким голодным, так всегда хочется есть, удивительное дело! Вот мы и отправились в небольшой ресторанчик в Константине. Ели отбивные с капустой, пальчики оближешь. И, знаете, совсем недорого. А оттуда я отправилась прямо домой, часов в шесть вечера вернулась и повисла на телефоне, потому как мне все звонили и звонили…

Комиссар Бежан не очень вежливо перебил девушку:

– Можете сообщить фамилии лиц, видевших вас на скачках?

Окончательно проснувшаяся к этому времени Элюня наконец увязала одно событие с другим и сумела сделать вывод.

– О господи, так вот в чем дело! Звонок… и паспорт! Он по телефону назвал мне номер моего паспорта! Но не станете же вы, пан комиссар, уверять меня, что директор банка выражается нехорошими словами и обзывает меня коровой царя небесного?!

Комиссар Бежан не первый год работал в полиции, всякого наслушался, однако корова царя небесного его несколько ошарашила. И вообще беседа с подозреваемой шла в каком-то нетипичном ключе, осложняясь на каждом шагу. Опять же, беседовать было тоже непривычно, все трое стояли, не решаясь занять единственное сидячее место. Элюня опиралась на чертёжную доску, своё рабочее место, сержант в мундире изредка незаметно присаживался на подоконник, рядом с которым предусмотрительно обосновался и даже передвинул горшки с цветами. А вот комиссару Бежану облокотиться было не на что, и он время от времени прохаживался по комнате, бросая тоскливые взгляды на дверной косяк – так славно было бы на него опереться! Проводить допрос стоя оказалось очень утомительно.

Однако усталость не притупила полицейской бдительности.

– Вы о чем? – живо отозвался комиссар на последние слова подозреваемой. – И ещё, в самом начале вы сказали что-то насчёт того, что наш приход для вас не является неожиданным. Так ведь?

– Ну да! – подтвердила Элюня и опять упрекнула комиссара:

– А я читала, что такие представители власти, как пан, не перебивают, а, наоборот, охотно слушают болтовню свидетелей и прочих преступников, потому как в болтовне может вырваться какое-нибудь словечко, которое сразу прольёт свет на преступление, а вы без конца перебиваете! Нетипичный вы полицейский, вот что я вам скажу! Ведь толкую же вам – тот кретин по телефону пообещал мне, что нашлёт на меня полицию, ну и наслал, хотя я все равно предпочитаю иметь дело с вами, чем с тем щетинистым идиотом, пусть даже ничегошеньки не понимаю. Но начинаю уже немного соображать, и сдаётся мне, именно у него мой паспорт, раз он мне сообщил его номер, хотя и не уверена, что правильный, ведь я никогда не могу запомнить столько цифр подряд… И вообще мне жутко неудобно говорить с вами стоя, я бы охотно присела, может, в кухне? Не хочется убирать постель и складывать тахту, а в кухне есть табуретки, и можно прихватить отсюда мой рабочий стул, хотя он жутко тяжёлый, видите, специальное рабочее кресло? Вы не думайте, вообще-то я не такая болтушка, это сейчас трещу, потому как волнуюсь и с меня достаточно. Что скажете?

Сообразительный полицейский понял, что последний вопрос относится к предложению сменить место беседы, и горячо поддержал его. Сержант охотно кинулся к тяжеленному чертёжному креслу и приволок его в кухню, где оба служителя закона сели наконец и вытянули усталые ноги, а Элюня механически нажала кнопку на электрическом чайнике и тоже присела с облегчённым уфф. Кофе и чай находились на расстоянии вытянутой руки.

– Ну а теперь давайте повторим все это ещё раз, но уже не торопясь и по порядку, – предложил комиссар, старательно делая вид, что не замечает хлопот хозяйки дома, успевшей уже достать чашки и ложечки. – И обещаю больше вас не перебивать.

В принципе Элюня любила спать до полдевятого, однако, если её будили раньше положенного времени, сравнительно быстро приходила в себя. Нет, она была не из тех, кто лишь к полудню обретает способность соображать и общаться с людьми, хотя и не пробуждалась свеженьким жаворонком, в какую бы несусветную пору её ни разбудили.

Короче говоря, кофе она приготовила без катаклизмов, ничего не разбила и не пролила. Свежий крепкий кофе с капелькой сливок и вовсе помог ей обрести форму, и девушка сумела не только обстоятельно и толково рассказать комиссару о странных телефонных звонках, но и вспомнить некоторые аутентичные выражения неведомого собеседника, памятуя о том, как Казик настаивал на приведении дословных выражений.

Опыт у комиссара Бежана в данной области был побольше, чем у Казика. И этот опыт вкупе со здоровым полицейским инстинктом подсказал ему, что Элюне можно верить, что Элюня – по нужную сторону баррикады и что хватит зачислять её в разряд подозреваемых. В голове комиссара как-то сразу все происшедшее выстроилось в стройную, логичную схему.

– Ну что ж, – произнёс он совсем другим тоном, поставив на стол опустевшую чашку, – я верю пани, однако мы обязаны соблюдать формальности, так что я должен записать показания свидетелей. Прошу назвать лиц, которые могут подтвердить ваши показания.

Пожалуйста, это совсем просто.

– Кассирша – раз, – не задумываясь, произнесла Элюня. – Я обращалась только к одной, у неё делала ставки по всем заездам. Не знаю, как её зовут, но опишу внешний вид. И даже могу сказать, что она ела на завтрак, хотя… наверное, это был уже ленч. Так вот, она съела бутерброд с колбасой мортаделой и огурчиком и ещё к этому яйцо вкрутую. В директорской ложе только одна касса, вам нетрудно будет проверить. И ещё был там один завсегдатай, пан Юрек, фамилии не знаю, мы с ним долго разговаривали. Коней обсуждали, то да се. Ну и Казик, это мой парень, мы вместе пришли. Казик, надо же, чуть не забыла!

– Фамилию парня вы, надеюсь, знаете?

– Знаю, конечно, ведь мы ещё в одном классе учились, записывайте – Казимеж Радванский. Сейчас его нет в Варшаве, уехал по служебным делам, но завтра вернётся. Хотя, возможно, ещё сегодня вечером. А ещё буфетчица. Даже две буфетчицы! Я покупала кофе, пиво и вареники. У них подают настоящие домашние вареники, очень люблю. И ещё множество людей, но не все обязаны меня запомнить. Их я могу вам в субботу пальцем показать, потому как ни фамилий, ни имён не знаю.

Эдвард Бежан постарался прогнать несвоевременную мысль о том, что служебная поездка на ипподром может стать для него неожиданным развлечением, ведь он никогда не был на скачках. Откашлявшись, комиссар полиции произнёс официальным тоном:

– А теперь перейдём к вашему паспорту…

– Вот именно! – взволнованно вскричала Элюня, и комиссар мгновенно позабыл о своих официальных обязанностях. Взволнованная Элюня стала необыкновенно хороша, и полиция в лице как бы то ни было двух мужчин просто загляделась на хозяйку квартиры номер восемь.

– Слушаю вас! – удалось наконец выдавить комиссару.

– Именно тогда, в среду, на ипподроме я заметила нечто необычное, – горя от возбуждения, принялась рассказывать Элюня. – Я вовсе не уверена, что это вас заинтересует, но ужасно как-то все одно к одному подходит. Ладно уж, расскажу, а вы потом, в случае чего, выбросите из протокола, если чепуха окажется…

И Элюня так красочно описала сцену на ипподроме с двумя пьянчугами, что оба полицейских словно увидели её своими глазами. Девушка явно обладала воображением, позволяющим воссоздать в памяти увиденное, и недюжинными способностями передать это обычными человеческими словами. Нет, недаром она была талантливой художницей.

– Ну, ну, – произнёс комиссар. – А трезвого пьянчугу вы тоже смогли бы показать пальцем? И настоящего пьяницу?

– Трезвого, боюсь, не удастся, видела я его первый раз, но если опять придёт, конечно, покажу. А пьяницу я видела там частенько, только он не всегда бывает таким в дымину пьяным. Кажется, он журналист, его там все знают. Ну как? Пойдёте со мной на ипподром в субботу?

– Боюсь, придётся, – притворно вздохнул комиссар.

И получилось так, что вместо первоначального намерения арестовать преступницу комиссар не только её не арестовал, но даже дал несколько ценных советов относительно того, как побыстрее оформить получение нового паспорта взамен потерянного. И вообще, сама того не зная, Элюня очень помогла полиции. Непонятная афёра с богатым коммерсантом, по просьбе которого полиция и занялась расследованием, вдруг приняла совершенно неожиданный оборот.

* * *

Лишь закрывая дверь за представителями правопорядка, Элюня сообразила, что ей так ничего и не объяснили. Она им выложила все, а они ей – ничегошеньки. В чем же тут дело, черт возьми? Казик… может, хоть Казик ей растолкует? Элюне показалось, парень о чем-то догадывается.

Казик появился в среду. Сначала по телефону, а вечером в натуре.

Торопливо покончив с эксцессами чисто личного плана, Элюня принялась задавать вопросы, одновременно делая кое-какие пояснения.

Ага, тут следует упомянуть, что в эту среду Элюня ещё до появления Казика успела провернуть весьма важное дело. Она вдруг спохватилась, что у неё же есть деньги, ведь не весь выигрыш на скачках спустила, осталось вполне достаточно, чтобы наконец как-то обставить квартиру. Пора, в конце концов, начать жить, как люди. И недолго думая Элюня помчалась в один из магазинов фирмы Икея.

Подобрать подходящую мебель не составило труда. Салон-магазин обеспечивал и доставку, что предполагало также расстановку мебели и в случае необходимости её сборку. Элюня оплатила покупку, и мебель была доставлена точно в указанное время.

О том, что один из грузчиков, проверив адреса и фамилии клиентов магазина-салона, специально постарался попасть в бригаду, доставлявшую мебель Элюне, последняя, разумеется, не знала. А когда мебель принялись вносить в квартиру и расставлять, за хлопотами хозяйка квартиры не обратила внимания на то обстоятельство, что один из грузчиков все время старался поворачиваться к ней спиной. Его лица Элюня так и не увидела, что, впрочем, совершенно девушку не огорчило, поскольку в грузчике лицо не главное.

Вот благодаря такому неожиданному, чисто мужскому решению квартира Элюни преобразилась за считанные часы. В комнате появились диван и два мягких кресла, а также низкий столик и что-то вроде бара, впрочем, устройства весьма многофункционального. К сожалению, больше ни на что денег не хватило, но и без этого Казик был потрясён изысканностью меблировки квартиры любимой женщины и долго не мог прийти в себя от восторга. Придя, вручил хозяйке принесённый букет, который оказался как раз недостающим завершающим штрихом нового интерьера. Вазон же для цветов имелся у Элюни с давних пор.

Так вот, беседу молодые люди вели уже в новом, очень уютном салоне. Элюня начала нетерпеливо задавать вопросы, но Казик все никак не мог сосредоточиться в перебивал любимую встречными восторгами и встречными вопросами.

– Подожди, скажи сначала, как ты планируешь обставить квартиру? Вот уж никак не ожидал, что так здорово получится, прямо шик! Эта комната…

– Это гостиная, – не обижаясь, уточнила Элюня, поскольку квартира её тоже очень волновала. – В той комнате у меня будет мастерская, а в последней – спальня. Гостиную я обставлю по-своему, места достаточно, видишь? Так вот… хотя нет, ещё подумаю. Ведь я работаю не в учреждении, а дома, придётся вести деловые переговоры… Хотя их можно вести и в мастерской, не в кухне же? А здесь я намерена выделить место для устройства столовой, глупо есть только в кухне. Как только получу деньги, куплю что требуется, недолго осталось ждать, скоро должна получить за уже сделанную работу. А что? Так тебе не нравится?

Казику нравилось решительно все, и прежде всего сама Элюня.

– Ну что ты, говорю же – просто великолепно! Только вот из того, что ты рассказала, места для меня не предусмотрено… Нет-нет, не слушай, глупости говорю, не ты должна предусматривать место для меня, это я должен был позаботиться о нас обоих. Элюня, коханая, послушай, признаюсь тебе… Я не бедняк, но все ещё никак не соберу достаточно средств… до сих пор все как-то пренебрегал жилплощадью, как-то не думал о необходимости… Кретин, скотина безмозглая.

– Минутку, – сказала сбитая с толку девушка. – Ты о чем?

– О тебе, любимая. О тебе и твоей работе. Это я обязан создать тебе условия, создать так называемый дом, в котором тебе будет удобно и приятно жить. А ты позаботишься об эстетике, это по твоей части. Так о чем ты начала говорить?

Теперь Элюня растерялась окончательно и не знала, что сказать. Самостоятельная жизнь ей нравилась до чрезвычайности, и она пока не собиралась менять её ни на какую другую.

– Я начала совсем о другом, – неуверенно произнесла девушка, – не о доме вовсе. Это ты свернул разговор на жилплощадь. А я хотела сказать о недоразумениях с тем типом, что мне по телефону угрожал. И ещё у меня была полиция. И ещё я собиралась с тобой посоветоваться.

Тут уж Казик осознал, что ему говорят, и весь превратился в слух. Элюня рассказывала, а Казик все больше мрачнел.

– И ты с ними должна опять встретиться?

– Да, вместе отправимся на скачки в субботу.

– И обо мне им сказала?

– Ну да, комиссар хотел убедиться, что в это время я действительно была на ипподроме.

– Назвала мою фамилию и адрес?

– Только фамилию, адреса они не спрашивали. Послушай, как ты думаешь, в чем здесь дело?

Казик долго молчал. Элюня терпеливо ждала.

– Сдаётся мне, речь идёт о каком-то мошенничестве, – наконец сказал парень. – Тот, кто тебя обзывал по телефону, потерял деньги и пытался уговорить тебя, чтобы ты посоветовала своему начальству их вернуть, ты отказалась, вот он и обратился в полицию.

– А я тут при чем? – обиделась Элюня. – Я никак не замешана.

– Твой паспорт замешан. Пожалуйста, вспомни, могли его у тебя украсть? Где и когда?

Элюня послушно стала вспоминать. Паспорт она носила в косметичке, косметичка всегда находилась в её сумочке, на самом дне. В каких местах сумка оставалась без присмотра?

– На телевидении, – подумав, вспомнила девушка. – Два раза я там была. Записывали мою рекламу, я наблюдала за записью, а сумку оставила в другой комнате. И ещё в редакциях журналов, я была за эти месяцы в нескольких, надо посмотреть в календарике, в каких именно. Переговоры обычно длятся долго, иногда проверяем на компьютере, как получилась реклама, бывает, что сумку оставляю у секретарши… Нет, не помню. Ты думаешь, кто-то специально на мой паспорт нацелился?

– Думаю, просто воспользовался случаем.

– А зачем это кому-то?

– Холера его знает. Паспорта может использовать всякая сволочь. Сама видишь, тебя в чем-то подозревают, значит, воспользовались твоим паспортом. Погоди-ка! Из того, что я понял, данная сволочь сделала своё чёрное дело как раз в среду, в то время, когда мы были на скачках. Значит, полиция вцепится в меня. Ты смогла бы обойтись другими свидетелями?

Какая– то маленькая часть Элюниного сознания удивилась, однако думать надо было о вещах поважнее.

– Могу, конечно. Там было полно свидетелей, да ты и сам знаешь.

– Вот их и назови. Любимая, мне сейчас жутко некстати общаться с полицией, если в твоих силах, не включай меня в данное мероприятие. Помнишь, я тебе говорил о своём отношении к роли свидетеля…

Последовательная и прямо-таки страстная неприязнь Казика к законности не вызвала у простодушной Элюни никаких подозрений, она просто приняла её к сведению.

В субботу Казик не мог сопровождать Элюню на ипподром, она отправилась одна. Комиссар полиции, Эдик Бежан, оказался весьма симпатичным при общении в неофициальной обстановке, не стал цепляться за Казика, обошёлся другими свидетелями. И вообще явился пунктуально, в директорскую ложу проник без помощи Элюни – полиция как-никак. И пан Юрек, и кассирша, и буфетчица, даже две буфетчицы охотно подтвердили присутствие Элюни в последнюю среду сезона в директорской ложе ипподрома. Пан Юрек даже конфиденциально признался полиции в том, что сделал ставку на выбранных Элюней лошадок и выиграл.

Последние сомнения Эдика Бежана развеялись. А поскольку он оказался на ипподроме первый раз, то подчинился нажиму завсегдатаев скачек, и прежде всего недавней подозреваемой, сделал ставку и выиграл больше ста злотых, что его настроило ещё положительнее по отношению к этой самой подозреваемой. Полицейский тоже человек.

– Что ж, порядок! – заявил он под конец скачек. – У пани есть алиби. Пани является жертвой, а не преступником. В случае чего прошу информировать нас.

И хотя Элюня не имела ни малейшего представления о том, жертвой чего именно стала и о чем следует информировать полицию, послушно согласилась. Тем более что в данную минуту все её помыслы занимал последний заезд, в котором она по наитию сделала ставку на совершенного фукса, проигнорировав фаворитов. Оказалось – угадала, огребла кучу денег, открывших вполне реальные перспективы меблировки всей квартиры.

И ещё она, как и обещала, показала пальцем того самого горького пьяницу, у которого кореш вытащил паспорт. Горький пьяница действительно оказался журналистом и был трезв как стёклышко. Насколько все это пригодится полиции, Элюня не знала, да и, откровенно говоря, не особенно интересовалась…

* * *

– Так вот, проше пани, – говорила Элюне одна из постоянных посетительниц ипподрома, в остальном же нормальная работающая женщина средних лет, – я лично знала одного из завсегдатаев, который вынес с беговой дорожки трехкомнатную кооперативную квартиру, приличную дачку, машину и ещё кое-какие мелочи. – В голосе дамы прозвучала непонятная претензия, но она мужественно закончила:

– Так что, кто знает, может, и пани повезёт. Вы под каким знаком родились?

– Козерог я, – ответила Элюня.

– Что ж, Козерог сойдёт, если вам удастся сохранить хладнокровие и не потерять голову. А в казино вы тоже бываете?

– Казино? – удивилась Элюня. – В каком казино?

– Да все равно в каком. В Мариотте. В Гранд-отеле, Виктории, во Дворце культуры.

– Да нет, ни разу в жизни не была.

– Вы что, милочка, совсем не соображаете? Ох, простите, я не хотела вас обидеть, но ведь это напрашивается само собой. Вам, при вашем везении, сам бог велел. Ну и что работа, я тоже работаю, вот и надо для отдохновения…

Высказывание дамы средних лет, которая при известной натяжке годилась Элюне в матери, сделало своё дело. Впрочем, родная мать Элюни не сказала бы такого ни за какие сокровища мира. А вот бабушка… Молодость бабушки прошла бурно, и, кажется, с Монте-Карло она была знакома не понаслышке… Мама всячески старалась изолировать дочь от бабушки, опасаясь, видимо, дурного влияния, деморализации или чего-то в этом роде. И похоже, опасалась не напрасно. В Элюне неожиданно заговорили гены, сердце ёкнуло, и девушка вдруг решила приобщиться ещё к одному виду азарта.

Пока же занялась конкретными, будничными, но неотложными делами. Выправила новый паспорт, докупила ещё кое-что из предметов меблировки и сочла, что на какое-то время её квартира обставлена достаточно. Элюня не могла пожаловаться на безработицу, её рекламы пользовались неизменным успехом, приносили заказчикам ощутимую прибыль, от которой Элюня получала свой процент. Под воздействием практичного Казика она научилась заключать выгодные для себя договора, тем более что её имя приобрело известность в рекламном бизнесе. Поступили деньги и на счёт в банке, Элюня поменяла старенький фольксваген на новую тойоту и почувствовала, что жизнь прекрасна и удивительна.

Скачки на ипподроме закончились с наступлением зимы, чего-то явно не хватало, и девушка принялась подумывать о новых развлечениях. Возможно, она сразу бы пустилась во все тяжкие, если бы не суматоха с чередой зимних праздников. Предаваться разгулу просто не было времени. Рождество и Новый год с их заботами и хлопотами, беготнёй по магазинам в поисках подарков – наконец-то можно было позволить купить родным под ёлочку то, что хотелось, невзирая на цену, – все это поглотило Элюню с головой. Рождественские праздники она провела у родителей, Новый год встречала на балу в отеле Виктория с Казиком. В отличие от Павлика, Казимежа не смущали расходы. Элюне поневоле пришлось сравнить этих двух столь разных мужчин, и сравнение оказалось не в пользу бывшего мужа. Элюня так и не смогла вспомнить ни одного от души проведённого праздника за три года супружества. Павлик проявлял чудеса дипломатии, чтобы увильнуть от них. В Сочельник у него из года в год проявлялись то простуда, то пищевое отравление, на худой конец – страшная головная боль, так что они никогда никуда не ходили. Казик, напротив, развлечения любил, и скупость никак не входила в число его недостатков. Ясное дело, на роскошный бал в роскошном отеле Элюня должна была явиться в новом платье, новых туфельках, с потрясающей причёской, короче говоря, богиней…

А после Нового года Казику опять пришлось уехать из Варшавы по делам службы, так что появилась возможность передохнуть и прийти в себя после праздничных безумств.

Правда, свет не сошёлся клином на Казике, у Элюни было много друзей и подруг, она была красива, богата, одинока, её часто приглашали в компании, но вот в последнее время она стала замечать вроде бы охлаждение к ней прежних приятельниц. Именно в последнее время, после того, как Элюня развелась и опять стала свободной.

Глаза ей открыла Иола, тоже подруга ещё со школы.

В один из ясных дней наступившего нового года Элюня сидела за компьютером, который приобрела в первую очередь, ибо проектировать без компьютера было никак невозможно, и подбирала цвета в рекламе косметики. И в тот момент, когда она облегчённо вздохнула, получив наконец желаемый результат, зазвонил телефон.

– Слушай, Элька! – начала Иола. – Свиньёй ты никогда не была, так я с тобой по-простому. Говорят, ты собираешься в дискотеку, да ещё одна, потому что этот твой, который все равно нигде не появляется, опять куда-то уехал. Человек пять мне сказали. Это правда?

– Правда, собираюсь, – ответила Элюня. – А что?

– А то, что не приходи, очень прошу! Я со своим парнем приду, в нем я жутко заинтересована, а тут появишься ты, такая одинокая, как верба на распутье, аж нехорошо делается при одном взгляде на тебя. Не хочу тебя ему под нос подтыкать, так что будь другом, посиди дома.

Элюня почувствовала себя незаслуженно обиженной. А ещё школьная подруга называется!

– Ты что, свихнулась? – возмутилась она. – Неужели думаешь, что я так и кинусь на этого, твоего…

– Балда, ничего я не думаю, знаю, ты не кинешься, ну так мой балбес на тебя кинется. Все они к тебе льнут, неужели не замечаешь? Ослепла, что ли?

– Так ведь ты же красивее меня!

– Насчёт красоты не знаю, а вот умнее – точно. А наш ум мужику что дыра в мосту, ни к чему. Все бабы тебя боятся и будут бояться до тех пор, пока тебя кто не охомутает. Могла бы по крайней мере старым подругам не мутить воду. Имей совесть, в конце концов, холера ясна!

Целых три секунды понадобились Элюне для того, чтобы уяснить причины прохладного к ней отношения прежних подруг. Так вот в чем дело, оказывается! Обида и возмущение переполняли её до краёв.

– Так что же мне делать?! В монастырь уйти? Чего привязались? Разве я когда-нибудь кокетничала с вашими парнями? Разве хоть у кого-нибудь хоть одного отбила?

– Интересно, а Павлик что? – ехидно проговорила Иола.

– При чем тут Павлик? – не поняла Элюня.

– А как же! Ведь они с Баськой два года гуляли, а тут ты появляешься на первом курсе – и что? Он женится на тебе, а не на Баське.

Элюня была ошеломлена.

– О боже! Ни о какой Баське я и не знала!

– Дурак он, что ли, тебе рассказывать? Баську же гордость одолела, и она предпочла молча удалиться. Кстати, сейчас опять вокруг него вертится, но это так, к слову… А мужики, они такие, за свободную девушку каждый норовит ухватиться, к тому же у тебя есть и квартира, и деньги. И даже машина! Да в тебя же вцепится первый встречный обормот, а откуда мне знать, может, этот мой тоже обормот? Будь человеком и не приходи сегодня. Пусть он сначала хоть немного попривыкнет ко мне.

Удручённая Элюня пообещала не приходить сегодня на дискотеку. Положила телефонную трубку, и опять возмущение охватило все её существо. Она любила веселиться, любила танцевать, была нормальной молодой женщиной, любила нравиться, сама открыто относилась к людям и хотела того же от знакомых. Любила своих друзей, любила бывать с ними в компаниях, а тут оказывается – ей надо их избегать! И ещё эти слова – если ты не свинья, если ты порядочная, то именно так поступишь. Где справедливость? Мало того, что её брак распался, не повезло с Павликом, мало того, что Казика черти носят неизвестно где, по всей Польше мотается и даже иногда звонит из-за границы, так ещё подруги ей претензии предъявляют! Это у них совести нет, ведь она же никогда ни сном ни духом…

Работать расхотелось, тем более, цвета уже подобраны. Имеет право отдохнуть и развлечься? Так радовалась предстоящему вечеру в дискотеке, где столько знакомых, а теперь остаётся торчать дома. И может быть, ещё и плакать? Вот уж нет, не станет она плакать!

Вспомнились тут слова дамы средних лет. Казино! Вот то, что нужно!

* * *

Вот каким образом Элюня оказалась в притоне.

Для начала она выбрала казино в Мариотте, одном из самых роскошных отелей Варшавы. На эскалаторе поднялась на третий этаж, без труда нашла вход и обрадовалась, что успела оформить новый паспорт. Его следовало показать при входе.

Отдав в гардероб пальто, Элюня двинулась в обход помещения. Для начала решила осмотреться, пока не играть. Первым делом ей в глаза бросилась рулетка. Она постояла у каждого стола, пытаясь загадать номер. Угадала почти в половине случаев, и это очень её взбодрило, равно как и то обстоятельство, что в залах казино она встретила несколько знакомых по скачкам. Осмотрела black-jack, чёрного Джека, и поняла, что это обыкновенное очко. Затем произвела осмотр автоматов, из которых ей понравились покерные.

В карты Элюня играть умела. С детства. Родные картами весьма интересовались, и им иногда требовался четвёртый для бриджа. Как-то дядя познакомил её с азами покера. Иногда играли и в очко, в макао, в реми-бридж, в тысячу и одно.

Павлик обожал гарибальдку и алчно выигрывал у неё по маленькой, испытывая неимоверные страдания, когда приходилось платить самому. Так что карты были знакомы и близки Элюне.

Внимательно прочла она все надписи, по-польски и по-английски. Ознакомившись с правилами, так заинтересовалась игрой на автомате, что позабыла о неприятном разговоре с Иолой. Ещё неизвестно, может, будет подруге даже благодарна, что вместо дискотеки оказалась в казино. И, решившись, Элюня направилась в кассу.

На полпути её перехватил знакомый по скачкам.

– Добрый вечер, я никогда не встречал пани здесь. Вы тут первый раз?

– Первый.

– О Езус-Мария! Ну так делайте что хотите, я не стану вмешиваться, не стану советовать. Когда сюда приходит человек впервые, он выигрывает сам по себе.

Элюня обменяла в кассе купюры на монеты по одному злотому и с полной банкой злотувок уселась за понравившийся покерный автомат. На высоком стульчике сиделось удобно. Элюня поняла, что может ставить по одному злотому, по два, по пять и так аж до двадцати. Кроме того, имелась возможность удвоить выигрыш, вон светится кнопка с надписью double, надпись понятная, вот только как пользоваться кнопкой? Какая проблема, вот сейчас и попробует.

Опустив в автомат две злотувки, Элюня нажала на кнопку start. На экране появились три дамы. Руководствуясь правилами игры в покер, Элюня оставила себе этих дам и опять щёлкнула кнопкой. Теперь автомат выдал ей семёрку и джокера и при этом принялся испускать какие-то оптимистические звуки. Обогащённая опытом реми-бриджа, Элюня сообразила – джокер заменил четвёртую даму, значит, у неё покерное каре.

Прошло около часа, и сияющая Элюня уже располагала в рубрике кредит суммой в две тысячи четыреста пунктов, то есть, как быстренько подсчитала, двадцать миллионов старых злотых, и решила данное обстоятельство отметить. Попросила официантку принести ей виски, если можно, Баллантэн с водой и льдом. Поскольку у входа в отель вечно томились свободные такси, не обязательно было возвращаться на своей машине.

У неё уже было две тысячи шестьсот, когда опять появился знакомый по ипподрому.

– Это надо снять! – заявил он тоном, не терпящим возражений. – И тогда вы останетесь в выигрыше. Иначе он сожрёт все! Эти автоматы так работают, идут выигрыши, а потом вдруг полоса проигрышей.

– Не желаю! – энергично возразила Элюня. Энергия явно подпитывалась виски. – Сегодня день мой начался с неприятностей, теперь я неприятности переборола, буду играть сколько захочу, и пусть катятся к черту мои сто злотых, на которые я наменяла монеты. Из-за ста злотых в Вислу не брошусь.

– Как желаете. Я пани предупредил.

И тут Элюня вспомнила о кнопке с надписью дубль. Выиграла она порядочно, можно позволить себе поэкспериментировать. На экране светились фулл, два туза и три восьмёрки. Элюня беззаботно щёлкнула дублем, увидела пять карт, из них одну открытую, семёрку, а четыре закрытые, рубашкой вверх. Она щёлкнула по средней. Вот интересно, что получится?

Средней оказался валет, а автомат предложил ей ещё раз удвоить. Элюня охотно приняла предложение. Первой картой была двойка. Элюня уже понимала, что ей надо найти карту крупнее двойки, а это не представлялось таким уж сложным. Она ткнула в предпоследнюю, которой оказался король. Опять щёлкнула дублем, опять появилась двойка. Выиграла средняя, четвёрка…

И в этот момент кто-то, стоящий за её спиной, душераздирающе простонал, а потом поинтересовался:

– Вы из желтокожих? Косоглазеньких?

Вопрос так поразил Элюню, что от неожиданности она весь свой выигрыш перевела в кредит, не сообразив, что перебросила туда крупную сумму в шесть тысяч четыреста новых злотых. Оглянулась. Стонал и интересовался непонятным её знакомый с ипподрома.

– А что? – робко спросила девушка. – Я что-то не так сделала?

– Напротив, пани сделала все просто великолепно, вот это и удивляет. Каким чудом удалось такое провернуть? Глядя на вас, не скажешь, что вы с Востока.

– А почему я должна быть с Востока? – удивилась Элюня.

– Потому как откололи номер, который удаётся только китайцам. Такое дублирование, которое вы только что отмочили. Ну что уставились? Неужели не знаете? А, ну конечно, ведь вы здесь впервые, ну так я вам скажу – такое получается лишь у китайцев или, как их там, японцев или ещё каких восточных народов. Желтокожих и косоглазых. Вот нам эти автоматы уже во второй заход подсовывают для начала туза или джокер. А если и выдадут что похуже, то остальное пойдёт совсем дрянь. Нам ни за что не попасть во что-нибудь стоящее. А уж они непременно попадут. Вот я стоял у вас за спиной, и аж мурашки по телу пошли, когда увидел, что вы вытворяете. С трудом удержался, чтобы не вмешаться. Язык прикусил! Но собственным глазам не поверил! Хотя… раз пани здесь первый раз… тогда ещё можно понять. Магия действует!

Речь завсегдатая ипподрома Элюня поняла отлично. Несмотря на её бестолковость. Ведь она на экране автомата видела, что происходило. Можно сказать, иллюстрацию к сказанному, к тому же словечки желтокожие и косоглазые тоже были ей знакомы. Взглянув на свой кредит, она обнаружила цифру 9120. Девушку бросило в жар, щеки покрыл горячий румянец, от неожиданности она потеряла дар речи.

А завсегдатай ипподрома меланхолично продолжал:

– Девяносто миллионов, ну разумеется, как же иначе? – Причём в его голосе не чувствовалось зависти, он лишь немного грустно констатировал факт, что несомненно свидетельствовало о благородстве характера. – Я бы непременно забрал все с кредита ещё после первого выигрыша, когда и пани советовал, но вдруг пани попадёт на роял, королевский покер. Ведь есть же такие счастливчики. Потом вы, конечно, все продуете, но по крайней мере будет что продувать и вспоминать…

В этот момент последний автомат в их ряду, тот, что стоял в углу, вдруг повёл себя странно: засверкал, забренчал и принялся наигрывать какую-то мелодию. Завсегдатай прервал речь, сбегал, посмотрел и вернулся к Элюне.

– Ну что я говорил? Вот и роял вышел. Двести пятьдесят тысяч, четверть миллиарда. Кто, интересно, его огреб? Везёт же людям!

Грохот роялистского автомата помог Элюне быстрее сбросить оцепенение, она смогла двигаться, послушно сползла со стула и пошла полюбоваться на невиданный выигрыш.

На экране последнего автомата красовался королевский трефовый покер: туз, король, дама, валет и десятка. Из автомата сыпались денежки, а сидел за ним на стульчике весьма упитанный и чрезвычайно довольный китаец. Впрочем, он мог быть и японцем, и корейцем, и вьетнамцем, хотя последние, по мнению Элюни, были помельче, а других представителей жёлтой расы девушка в данный момент не могла вспомнить.

– Большой покер, – констатировала она. – Он называется королевским? Тогда почему начинается с туза? Мне тоже кажется, что такой называется королевским, но ведь это не правильно.

Знакомый согласился с Элюней.

– Никто не знает, просто называется королевским, и все. Ну ладно, не буду больше вам мешать, но с удвоением соблюдайте осторожность.

Оставшись одна, Элюня стала действовать в соответствии с полученными указаниями. Крупная сумма выигрыша позволяла проводить какие угодно эксперименты. Она решила: четыре тысячи может позволить себе проиграть, а пять оставит, положит в портмоне. Интересно, выдержит ли искус и на сколько хватит выдержки.

Решила ставить по десять злотых и удваивать все, что только можно.

Предсказания знакомого оправдались. В двух случаях из трех первая карта оказывалась больше всех остальных, и тут уж не помогали никакие предчувствия и душевные пожелания. Опустившись до девяти тысяч, Элюня принялась ставить по двадцать злотых, к чему её побудила очередная порция виски. В голове мелькнуло – ещё станет алкоголичкой! Расхохотавшись, Элюня лихо дублировала каре.

В этот момент кто-то подошёл к соседнему автомату. В знак того, что автомат занят, человек наклонил стул, прислонив его к автомату, и попросил Элюню:

– Пожалуйста, скажите, что автомат занят, ладно?

Элюня кивнула не глядя. Её автомат после каре вдруг перестал выплачивать, очень долго ничего путного не давал, наконец она получила две пары и принялась удваивать, дважды повторила этот номер, задумалась, не сделать ли это в третий раз, и тут вернулся сосед. Поставил нормально стул и уселся. Памятуя о просьбе, Элюня на всякий случай произнесла, глядя на экран своего автомата:

– Тут занято.

– Это я занимал, – ответил немного озадаченный мужской голос. – Благодарю вас.

Только теперь Элюня взглянула на соседа и пережила эстетический шок. Рядом сидел идеал мужчины, лучшего самца рода человеческого ей ещё не доводилось встречать. Мужская красота поразила бедняжку как гром с ясного неба.

Вежливо извинившись за ошибку и сама не сознавая, что делает, она щёлкнула кнопкой повтора в третий раз. Только это движение и могла выполнить, все прочие способности, как и положено, от потрясения в ней замерли. Какое-то время девушка сидела неподвижно, ничего не делая и не осознавая. Первым сбросил оцепенение мозг, но мысль, промелькнувшая в нем, была какая-то несуразная: пожелтеть можно лишь в случае заболевания печени, единственный способ. Или подхватить желтуху. Тоже бред сивой кобылы. Даже смешно. Внутренне рассмеявшись, Элюня сбросила оцепенение, ткнула пальцем куда попало и выбила туза.

Скосив глаза на потрясающе прекрасного мужчину, Элюня смогла убедиться, что он не обращает на неё никакого внимания, бросая в свой автомат злотувки одну за другой. Вспомнив ипподром, девушка решила, что и в казино люди приходят для того, чтобы играть, а не флиртовать. Азарт сильнее Амура. Разве что Мэрилин Монро под силу оторвать от игры или от беговой дорожки завсегдатаев этих притонов, прочим бабам такое не под силу… Нет, наверняка в казино царят те же нравы, что и на скачках: ни пол, ни внешность никакой роли не играют. А раз уж этот тип так ей понравился, для него же хуже – у бедолаги нет никаких шансов выиграть. Ведь известно – кому повезёт в картах, тому не везёт в любви, и наоборот. И вот она, такая-сякая, своим ненужным обожанием принесёт неудачу ни в чем не повинному человеку. Элементарная порядочность велит предупредить человека…

Будь Элюня трезвой, вряд ли такая глупость пришла бы в её голову. Но поскольку в данный момент девушка прикончила третью порцию виски, в голове слегка шумело, сердце преисполнилось безумной отвагой, и мужественное решение было принято мгновенно.

Наклонившись к соседу, Элюня покаянно заметила вполголоса:

– Очень прошу извинить меня за пакость, которую я вам причинила, но считаю своим долгом предупредить… Возможно, вам не стоит сейчас играть. Нет, не только на этом автомате, вообще ни во что. Просто вы мне жутко понравились, хотя это ни к чему не обязывает, и обольщать вас я не собираюсь. И все равно из-за меня вы можете жутко проиграться, так что считаю своим долгом… Ага, об этом я уже сказала.

– Ах, уважаемая, – произнёс мужчина, не отрывая взгляда от экрана своего автомата, – я нравлюсь многим женщинам, и, если на каждую буду обращать внимание, мне останется только повеситься и никогда не играть. А мне случается и выигрывать, так что пусть вас не мучают угрызения совести.

У Элюни сразу стало легко на сердце.

– Благодарю вас, – пробормотала она и занялась игрой.

Её автомат вдруг сменил прежнюю установку и принялся выплачивать денежки. Проиграться до того, чтобы остались запланированные пять тысяч, оказалось весьма непросто. Пришлось пуститься во все тяжкие. Занявшись автоматом, девушка почти забыла о красавце соседе, как вдруг о нем напомнило победное грохотание его автомата. Впрочем, Элюня даже не взглянула, что там тот выиграл. Подозвав официантку, Элюня попросила принести четвёртую порцию виски. Подумала: а тут намного приятнее, чем в дискотеке, которой лишилась из-за Иолы. Надо поблагодарить подругу. Горячо поблагодарить. И в этот момент к бубновому тузу и десятке автомат выдал недостающие карты.

Долго– долго пялилась подвыпившая Элюня на большой покер, не осознавая, что видит, не доверяя своим глазам. Потом взглянула на цифровой результат, горящий выше. Двадцать тысяч, двести миллионов старых злотых. Езус-Мария!

Автомат так растрезвонился, что сбежались не только зрители, но и обслуживающий персонал казино.

– Мои поздравления! – тепло произнёс знакомый по ипподрому. – Четыре куска одолжите?

Ошарашенная неожиданным везением, Элюня готова была всему миру одалживать.

– Разумеется. Хоть сию минуту. У меня есть столько в портмоне. А эти… вы полагаете, мне столько сразу выплатят?

– А как же иначе? Ясное дело, сразу. Спасибо. Я вам верну долг завтра. Будете здесь завтра?

– Хорошо, завтра опять буду, – заверила знакомого девушка, не совсем понимая, что говорит и делает.

У кассы пришлось все-таки немного подождать, но действительно совсем недолго, после чего Элюня огребла кучу денег. Красавец сосед наконец соизволил обратить на неё внимание. Точнее, сначала обратил внимание на большой покер на Элюнином экране, а уж потом на неё. В его глазах промелькнула искорка.

Порозовев от возбуждения и от виски, Элюня представляла собой достойный объект для любования. Её природная красота расцвела полным цветом. К тому же девушка не производила впечатление убогой искательницы приключений, которая ещё вчера помирала с голоду и теперь себя не помнила от счастья. Напротив, эти двадцать тысяч новых злотых казались лишь небольшой частью её состояния, так, мелочью, приятным добавлением. К тому же на Элюнином пальчике уже более четырех лет, со дня свадьбы, поблёскивал шестикаратовый бриллиантик – колечко она получила от бабушки с пожеланиями счастья. И хотя счастья в браке брильянт не принёс, сиял он, как положено.

Глаза красавца за соседним автоматом засверкали не хуже.

Склонившись к Элюне, он конфиденциально произнёс:

– Очень прошу извинить меня, но считаю своим долгом предупредить, что я вот только сейчас, ещё раз извините, взглянул на пани и обязан заявить – вы мне страшно понравились. Так что не знаю… Возможно, данное обстоятельство принесёт вам неудачу, решайте, стоит ли играть дальше. Но, как честный человек, я предупредил. На всякий случай.

– Ох, не беспокойтесь, – беззаботно отозвалась Элюня. – Боюсь, чтобы все это спустить, мне придётся здорово потрудиться, а трудиться в казино я не имею ни малейшего желания. Впрочем, данное обстоятельство учту и, пожалуй, стану играть осторожнее. Может, испытать рулетку? Ещё не приходилось играть…

– Так в чем дело? Попробуйте. Но с рулеткой уж непременно надо обходиться осторожно.

На этом разговор закончился. Ожидая получения денег от временно заблокированного автомата, Элюня понемножку отхлёбывала виски, краем глаза наблюдая за соседом, опять занявшимся игрой. Уже не юноша, мужчина в самом расцвете сил, хотя ему вряд ли намного больше тридцати. Темноволосый и темноглазый, острижен коротко, по-мужски, без всяких там локонов и патл, а тем более дурацкой косички. Элюня уже вышла из подросткового возраста, это только зеленые девчонки приходят в восторг при виде мужских кудрей до пояса. Волос долог, ум короток, – мелькнула почему-то в голове народная мудрость, и она неслышно рассмеялась. Ах, какие у него правильные черты лица, какой мужественный подбородок! А брови! Тёмные, чётко очерченные, но не сросшиеся. Широкоплечий и высокий – это она, оказывается, раньше отметила, не отдавая себе в том отчёта, – он был преисполнен мощной физической силы, которая ощущалась на расстоянии. И ещё ощущалось нечто, чему Элюня не находила слов, но что наполняло её сердце какой-то трогательной нежностью и волнением. Ей вдруг невыносимо захотелось прикоснуться к незнакомцу, хотя бы притронуться к его рукам. Хорошо, тут как раз к Элюне подошли сотрудники казино с поздравлениями и деньгами, и это помогло ей себя сдержать.

Сотрудники поинтересовались, не пожелает ли клиентка, чтобы ей выделили сопровождающих, когда отправится домой. Можно даже организовать фирменную машину, опасно ехать одной с сумкой, набитой деньгами.

– Но я ещё не собираюсь отправляться домой! – удивилась Элюня. – Ведь всего десять часов. Или у вас такие правила, что, как выиграешь, непременно надо уходить?

Её тут же заверили – нет такого правила. Независимо от размера выигрыша никому не возбраняется торчать в казино хоть до утра. Пусть только перед уходом даст знать, требуется ли ей охрана.

– Так я же все равно поеду на такси. – Элюня смущённо поглядела на четвёртую порцию виски, почти приконченную. – Эта четвёртая, а мне сдаётся, я ещё и пятую закажу. Так что машину придётся оставить…

Красавец мужчина по соседству в разговор не вмешивался, играл себе на автомате. Элюня тоже сделала попытку продолжить игру, но её автомат, похоже, выдохся после чрезмерного напряжения и явно не собирался больше выдавать ничего хорошего. Тогда Элюня решила отправиться к запланированной рулетке. Охмурять соседа она и в самом деле не собиралась.

Элюня по натуре не относилась к разряду агрессивных женщин и вообще не была излишне чувственной и увлекающейся. Раз в жизни она смертельно влюбилась с первого же взгляда и вышла замуж, однако Павлик оказался такой грандиозной ошибкой, что ей навсегда разонравилась безоглядная любовь. Во всяком случае, ничего даже похожего на настоящее чувство ей не довелось больше испытать. Казик ей просто нравился, был очень симпатичен, но страстью она вовсе не пылала. Ей доставляло удовольствие видеть парня, его возвращение из служебных командировок каждый раз её радовало – и только. Она не ожидала своего мужчину с томлением упования, сердце её билось ровно, ночами не рыдала в подушку, когда он задерживался дольше обещанного. Элюня была слишком молода, чтобы по достоинству оценить то чувство уверенности и блаженного спокойствия, которое давала жизнь с Казиком. К сексу Элюня относилась с должным уважением, никогда не легла бы в постель со случайным партнёром. Впрочем, неизвестно, как бы она повела себя в этом отношении, расставшись с Павликом, но тут, по счастью, вовремя подвернулся Казик…

Вот и теперь, хоть и с сожалением, но без особой печали оставила красавца за его автоматом, а сама отправилась к рулетке. Надо же испытать ещё один вид азарта!

С бокалом в руке и сумкой на плече Элюня не торопясь обошла все столы и выбрала наименее людный, не зная, что на нем ставка – целых двадцать пять злотых. Так что у неё появились шансы, если повезёт, спустить выигранные денежки.

Элюня была девушкой начитанной, так что теоретически знала, как действует рулетка. Та, что установлена в казино Монте-Карло. Вспомнилось где-то вычитанное, что проигравшиеся дотла в отчаянии ставят последний грош на цифру, равнозначную их возрасту, и вроде так же поступают новички, а потом или выигрывают бешеные деньги, или стреляют себе в лоб. Элюня была уверена, что второе ей не грозит хотя бы потому, что у неё нет пистолета. Внимательный сотрудник казино заботливо подсказал девушке, как себя вести за столом с рулеткой. Элюня выложила горсть купюр, не считая, получила взамен сорок четыре жетона и два из них поставила на цифру, означавшую её возраст: двадцать пять.

И двадцать пять вышло.

Ничего удивительного в этом не было. Успех обусловили две причины. Одну из них можно назвать сверхъестественной, вторая же абсолютно естественная и земная. Ведь общеизвестно – лица, садящиеся играть первый раз в жизни, как правило, неизбежно выигрывают, какие бы идиотские ставки они ни делали. Разве что эти лица уж совсем невезучие, но Элюня к таким не относилась. А с другой стороны, крупье, пользуясь техническими возможностями, часто сами старались сделать так, чтобы дебютант выиграл – для поддержания легенды и поощрения дебютанта. В их интересах приохотить новичка к игре. Так что двадцать пять очков обеспечили взаимодействие сверхъестественной силы и пожелания крупье.

Сама Элюня о таком взаимодействии и не догадывалась. О том, что новички обычно выигрывают, она слышала, но крупье ей никак не пришёл в голову, и девушка была потрясена. Прореагировала свойственным ей способом. Окаменела. Но чувствовала, как впившиеся в сердце коготки азарта вдруг превратились в мощные когти.

За столом в данный момент не оказалось других игроков, поэтому Элюне выплатили выигрыш без промедления. Опять завертелся шарик. Закаменевшая Элюня не способна была даже бросить взгляд на пододвинутые ей столбики выигрыша, тем более не могла пошевелиться, чтобы поставить на что-то другое, и пребывала в оцепенении до тех пор, пока двадцать пять не вышло второй раз.

Её жетоны по-прежнему лежали на этой цифре. Опять выиграла! И опять ничего удивительного, такое явление хорошо известно специалистам. Первый раз крупье вкупе с высшей силой позволил новичку выиграть, однако не в его интересах было разорять родное казино, позволяя выигрывать клиенту бесконечно. Поэтому второй раз он очень старался, чтобы шарик не попал на номер двадцать пять, так старался, что шарик, натурально, взбунтовался.

И тут Элюня ожила! Ей пододвинули столбик поменьше первого, поскольку жетоны были крупнее достоинством, но данный факт не дошёл до её сознания. Смутно вспомнилось – крупье положено давать на чай. Она пододвинула крупье несколько каких-то жетонов и решила теперь поставить на что-нибудь другое, не может же все время выигрывать один номер. Мысль правильная, только вот на что поставить?

Тут к столу подошли ещё два игрока, сели, принялись обменивать купюры на жетоны, и девушка получила возможность передохнуть, а также подумать. Впрочем, думать – сильно сказано. Не глядя на свои жетоны, она нащупала какие-то и поставила по две штуки на зеро, восемнадцать и двадцать. Если бы кто-нибудь спросил её, почему она выбрала именно эти номера, Элюня не смогла бы ответить. Зеро просто как-то так навязчиво лезло в глаза, такое оно было круглое и зеленое, прямо-таки завлекающе подмигивало ей, ну а остальные номера просто под руку попали. Элюня не отдавала себе отчёта в том, что на это завлекательное зеро поставила два жетона аж по сто злотых, то есть по миллиону старых злотых каждый.

Не отдавала себе отчёта она и в том, что одного из вновь прибывших игроков крупье просто не выносил, впрочем, заслуженно, такой тот был грубый, скупой и самоуверенный. Вот крупье и лез из кожи, делая все от него зависящее, чтобы противный толстяк не выиграл. Немалый опыт профессионала позволил ему виртуозно обойти номера, на которые толстяк поставил, и шарик остановился на зеро. Зеро ставила только Элюня.

И опять до Элюни не дошло, какую прорву денег она огребла на сей раз. Четыре виски с содовой и льдом сделали своё дело. Пьяной девушка не была, но в голове шумело, и всю её переполняла беззаботная лёгкость. Как радовалась Элюня, что вместо дискотеки оказалась в казино, как была благодарна Иоле, какая Иола замечательная подруга! Непременно надо будет купить ей подарок! Самые дорогие духи! Или нет, лучше золотой знак Зодиака. Элюня подгребла поближе свои жетоны, перед ней теперь лежала уже приличная кучка, там были и по тысяче злотых. Их крупье платил девушке из жалости, он отлично видел, что она не отдаёт себе отчёта в действиях, надо её как-то удержать, немного притормозить, жалко, если такая симпатичная девушка все спустит.

А симпатичная девушка сгребла свои жетоны и принялась думать, на что бы теперь поставить. Вся нижняя часть таблицы, все самые крупные номера успели занять агрессивный толстяк и его спутник, а Элюня не знала, имеет ли она право поставить на уже занятый кем-то номер. Нет, наверное, она обязана выбрать что-то другое. И без колебаний поставила на свободную, никем не занятую пятёрку. Как-то смешно выглядела эта пятёрка в самой серёдке верхнего ряда.

Тридцать миллионов старыми не поставила только потому, что эти дорогие жетоны были какие-то неудобные: плоские, прямоугольные и вообще слишком большие. Нащупала привычные круглые и бросила на пятёрку три штуки.

Крупье уже не имел возможности надзирать за Элюней, все внимание переключил на толстяка с другом, те играли по-крупному, и он не спускал с них глаз. Он попытался выбросить десятку, безопасную, никто на неё не поставил, но выскочила соседняя пятёрка. Элюня же к этому времени достигла такого состояния, что нашла данное положение вещей вполне естественным и даже закономерным.

Диссонансом прозвучали слова знакомого по ипподрому, который, оказывается, стоял за спиной.

– Пани все-таки малость не в себе, – сурово произнёс знакомый. – Или вы пьяны?

– Да нет! – радостно возразила Элюня. – Совсем не пьяная. Пожалуй, ещё и пятое виски выпью. А что?

– Спрячьте это все в сумку или ещё куда. Случается, и крадут.

– Что спрятать? – не поняла Элюня.

– Да жетоны же! Езус-Мария, хорошо, глаз у меня не завистливый, но сколько их!

И знакомый, отобрав сотенные и тысячные, приказал:

– Спрячьте хоть эти. Не искушайте судьбу и воров. И помните – при первом же проигрыше ноги в руки и в кусты! Ох, вижу, придётся мне за пани последить, а то все пойдёт коту под хвост.

Элюня на все соглашалась, всем советам подчинялась. Шарик опять завертелся. Девушка поспешила поставить два обычных жетона на номер, который оказался под рукой, – тринадцатый. Ещё удивилась, как это она до сих пор не удостоила вниманием чёртову дюжину. Ссыпала в сумку отобранные знакомым жетоны и обратилась к девушке, опорожняющей пепельницы, с просьбой принести ещё виски.

– Может, вам тоже заказать? – спросила она знакомого. – Заодно уж.

– Нет, спасибо. Я за рулём.

– Да и я ведь тоже за рулём. То есть была. Теперь уж придётся возвращаться на такси. Знаете, у меня такое ощущение, что в этом казино все игровые устройства любят виски…

Поскольку в этот момент шарик остановился на тринадцатом номере, знакомый заткнулся и перестал каркать. Однако, чувствуя за спиной его присутствие, Элюня послушно спрятала в сумку полученные крупные жетоны. К этому времени она уже стала разбираться в жетонах и смутно осознавала, что выиграла довольно много. Но вот этими столбиками мелких жетонов ей разрешено оперировать, так что можно продолжать игру. Девушка вспомнила, что читала о том, как начинающие игроки, выиграв поначалу, теряли от счастья контроль над собой и спускали весь выигрыш, и твёрдо решила спустить лишь то, что осталось в столбиках.

Игроки за столом менялись, старые ушли, пришли другие. Лишь противный толстяк упорно торчал на одном месте и проигрывал, проигрывал! Иногда выпадавшие ему небольшие выигрыши никак не могли компенсировать финансовый ущерб и только подстёгивали ставить снова и снова. Бешеное ожесточение просто выпирало из толстяка, по нему было видно – помрёт, но не уйдёт из-за стола с рулеткой! Ставки он делал все более крупные.

Элюне же тем временем уже некуда было прятать жетоны, сумка переполнилась. Она ещё ни разу не проиграла. Память и внутренний голос шептали, что это последние выигрыши, что вот-вот начнёт проигрывать, однако успехи и пятый бокал виски кружили голову. Теперь она уже ставила по несколько жетонов, по четыре и пять, иногда даже по шесть, и неизменно угадывала номер. Однако колоритный толстяк, игравший по-крупному, и какой-то постоянно выигрывавший китаец отвлекали от Элюни внимание болельщиков и крупье.

Но вот Элюня начала проигрывать одну за другой свои ставки, проиграла все жетоны, и что-то в ней потухло. Вспомнила совет знакомого – ноги в руки при первом проигрыше – и решила: пора закругляться.

Только у кассы, обменивая жетоны на деньги, узнала Элюня о своём огромном выигрыше. А выиграла она в рулетку двести восемьдесят миллионов на старые деньги, вместе с автоматным же выигрышем получилось почти полмиллиарда, и денежные купюры с трудом поместились в сумке. Внезапно у кассы появился тот самый красавец мужчина, что играл за соседним автоматом, и решительно заявил Элюне:

– Независимо от того, когда вы захотите уйти, я вас отвезу домой. Разрешите представиться: Стефан Барнич. Одной ехать с такой кучей денег просто нельзя. Бережёного… – и так далее.

Финансовые успехи за рулеткой как-то вытеснили из Элюниной головы красавца, теперь она сразу его вспомнила. Элюня не была ни скупой, ни алчной, не была она также особой трусихой, и все же обрушившееся на неё Ниагарой богатство произвело определённое впечатление. Сквозь алкогольные пары пробилась здравая мысль, что и в самом деле она со своей сумкой представляет лакомый кусочек для злоумышленников. Ведь вот в этой сумке заключены и путешествия по свету, и шубка, о которой до сих пор могла лишь мечтать, и, возможно, начало постройки собственной виллы?… В любом случае финансовая независимость, а значит, беззаботная жизнь. Будущее представлялось в радужных красках, и интересный мужчина хорошо в это чарующую картину вписывался. Какой удачный вечер! Один успех налицо, как знать, может, и второй не за горами?

Элюня взглянула на часы, с некоторым трудом различила стрелки.

– Всего полдвенадцатого? – удивилась она. – Я думала, намного позже. Уйти отсюда я собираюсь в час и не возражаю против охраны. И ведь кто-то должен отобрать у меня ключи, если я стану упираться, чтобы непременно самой вести машину.

– Отберу, торжественно обещаю. Мне сказали – вы тут первый раз, потому вам и повезло. Проиграться до нитки вам не удастся, как бы ни старались, так что продолжайте развлекаться, делайте все, что пожелаете. Я за вами присмотрю.

Сидя за пятизлотовым автоматом и попивая шестую порцию виски, Элюня наконец почувствовала, что устала. Устала от эмоций, и ей захотелось спать. К своему гигантскому выигрышу она уже успела немного привыкнуть, теперь на первый план выдвинулся мужчина. Мало того, что красавец, ещё и ведёт себя по-мужски. Выглядит настоящим джентльменом, играет спокойно, значит, не скупердяй. Предлагает отвезти её домой, очень хорошо, машина останется у отеля до завтра, завтра Элюня опять сюда придёт, должна прийти, правда, она забыла зачем, но помнила, что должна. Придёт трезвая как стёклышко, это сегодня она позволила себе немного перебрать, но просто ради первого раза.

И вот Элюню отвозят домой на серебряном мерседесе. По пути Элюня полностью переключилась с азартных эмоций на сердечные переживания, впрочем, не менее эмоциональные. Ещё не так уж страшно поздно, интересно, не намекнёт ли Стефан, чтобы она пригласила его на чашку чая? И как поступить ей, Элюне? Пригласить или не приглашать? Это первый такой случай в её жизни, а он… Как он поведёт себя?

Вопрос решил Стефан Барнич безо всякого участия Элюни. Он подъехал к её дому – хорошо, Элюня была в состоянии показать, где живёт, – поднялся с ней вместе на лифте, подождал, пока она достанет из сумки ключ и попадёт в замочную скважину, элегантно раскланялся и пошёл прочь, даже не оставив ей времени на сомнения и колебания. Весьма удивлённая, Элюня, с одной стороны, обрадовалась, что проблема решена, с другой – как будто немного разочаровалась и о чем-то пожалела. Не понравилась небось она ему, подвёз просто из вежливости, потому как джентльмен.

Долго сидела Элюня на краешке ванны, вспоминая события минувшего вечера и вновь их переживая. Столько новых впечатлений, столько приятных волнений! И что, она опять влюбилась с первого взгляда? Как идиотка, как последняя дура!

А самое плохое, что, похоже, без взаимности…

* * *

Только на следующий день Элюня прослушала мигающий автоответчик. Так получается, известил удручённо Казик, ему придётся продлить свою скандинавскую командировку недели на две, не меньше, но через пару деньков он опять позвонит.

Известие о затянувшемся отсутствии Казика Элюня приняла спокойно и даже с некоторым удовлетворением, в данном случае это было ей даже на руку. Пребывая в смятении чувств, девушка не знала, как бы стала себя вести, возвратись Казик сегодня. Ну рассказала бы ему о своих успехах в казино, уверена, он их воспринял бы с одобрением, а о дальнейшем что, умолчать? Вообще не упоминать о красавце и вызванном им душевном смятении? Нет, очень хорошо, пусть Казик подольше катается по Скандинавии, глядишь, к его возвращению что и прояснится.

Никаких отрицательных последствий вчерашнего перепоя Элюня не испытывала, виски стекло с неё, как с толстого гуся вода. Встав, она приготовила кофе, бутербродик из хрустящего хлебца с паштетом и огурчиком, спокойно позавтракала, а затем, дрожа от наслаждения, выгребла из сумки все купюры, пересчитала и стала думать, что же делать с таким богатством.

Подумала и позвонила Павлику, с которым после развода осталась в приятельских отношениях. Какое-то время Элюня, к большому недовольству своей преемницы, даже пользовалась их общим компьютером. Впрочем, вскоре купила свой собственный, за что Павлик был ей весьма признателен.

– Привет! – поздоровалась она с бывшим мужем. – Послушай, что бы ты сделал, получив в подарок, именно в подарок, просто ни за что, пятьдесят тысяч злотых?

Для прижимистого Павлика денежный вопрос был и оставался самым главным в жизни, так что Элюне трудно было бы выбрать лучшего эксперта.

– Старыми или новыми? – спросил профессионал.

– Новыми.

– Значит, полмиллиарда старыми? Тогда одно из двух: купил бы или участок для застройки, или доллары. Стоимость и того, и другого все возрастает. Доллары положил бы на кредитную карточку, чтобы всегда и всюду мог снять нужное количество. На всякий случай.

Элюня мысленно отдала должное Павликовой финансовой мудрости. Он и в самом деле был финансистом от бога.

– Очень благодарна тебе… – начала она, но Павлик на правах бывшего мужа перебил её:

– А что? Тебе кто-то презентовал полмиллиарда?

– Нет! – поспешила ответить Элюня, убоявшись, что, прельстившись чудовищной суммой, Павлик, не дай бог, ещё захочет опять на ней жениться. – Просто у меня есть шансы заработать такую сумму. Вот я и решила с тобой посоветоваться авансом, стоит ли вкалывать. Ведь все остальные мои знакомые в финансовых вопросах ничего не понимают, одни глупости советуют. Такие легкомысленные! Спасибо большое.

Совет Павлика Элюне понравился чрезвычайно, и она решила оформить все ещё сегодня, до вторичного посещения казино. Ничего, что не возьмёт машину, может ехать и на такси, тем более что у банка очень сложно найти место для парковки.

А пока в чудесном настроении Элюня села за работу, ведь с утра ей всегда работалось лучше всего.

* * *

Первым в казино она увидела Стефана Барнича. Красавец сидел за своим автоматом.

Сердце замерло, а потом учащённо забилось. Было что-то такое особенное в этом человеке. Целеустремлённость, энергия, решительность, уверенность в себе. И забота, которой он окружил её вчера. Стопроцентный мужчина! Ну и разумеется, красота, всепобеждающая, невероятная, немного южного типа. У Элюни было сильно развито чувство прекрасного, и теперь она была просто потрясена. Езус-Мария, вот бы покорить такого мужчину! Нет, не так, вот бы он её покорил…

И Элюня под воздействием эстетики тоже приняла мужское решение – направилась к соседнему автомату, хотя это был самый дорогой, по пять злотых. Но сейчас Элюня ни перед чем бы не остановилась, тем более что остальные покерные автоматы были заняты.

– Добрый день, – робко произнесла она, прислонив стул спинкой к автомату. – Я его займу, предупредите, ладно?

Стефан Барнич резко повернулся к ней и одарил улыбкой, которая чуть не свалила Элюню с ног.

– Приятно видеть пани. Как самочувствие?

– Отличное. А что? Вчера я была жутко пьяной?

– Вздор, вовсе нет. Разве что чуточку, но пани это даже к лицу. Разумеется, я предупрежу, что этот автомат занят.

По пути в кассу и обратно Элюня попыталась обрести душевное равновесие. Она уже отдала себе отчёт в том, что Стефан Барнич нравится ей намного сильнее, чем она полагала вчера. А ведь он наверняка женат. Значит, нельзя уж очень явно навязываться, иначе объект станет её избегать, и тогда она, несчастная, лишится возможности даже глядеть на него, любоваться им, сидеть рядом.

И заняла соседнее место, всей кожей ощущая наличие рядом этого воплощения мужественности и красоты.

Автомат оказался ужасным. Играла Элюня осторожно, бросала по одному жетону, прибыли получала с гулькин нос и наконец поняла – на этой машине ни в жизнь не выиграть, если не удваивать. Попробовала – не получилось. Тут появился знакомый по ипподрому.

– Не все коту масленица, – утешил он проигравшую Элюню и протянул ей долг, четыреста злотых. – Большое спасибо, пани, возвращаю, когда и обещал.

Тут только девушка вспомнила, зачем ей непременно надо было и сегодня явиться в казино. Чтобы получить вот этот долг, ну и за машиной. Наверняка она и без этих причин явилась бы из-за красавца, но все-таки лучше иметь благовидный предлог, не то сама перестанет себя уважать.

Знакомый не стал отнимать время, отдал долг и удалился. Мерзкий автомат сжалился и выдал каре. Осмелев, Элюня принялась вбрасывать по два жетона, прибыль немного возросла. Впрочем, сейчас её совсем не волновала игра, всеми помыслами завладел красавец.

– Вижу, нам обоим сегодня везёт как утопленникам, – вдруг сказал Стефан Барнич, кинув взгляд на кредит Элюни. – Теперь я попрошу предупредить, что здесь занято. Отлучусь ненадолго.

Элюня кивнула. Его отсутствие, а также уверенность, что вернётся, раз предупредил и оставил сигареты, зажигалку и дринк, позволили девушке наконец уделить внимание игре. Краешком сознания подумала – даже если не вернётся, она позаботится о его зажигалке, вот и предлог, чтобы начать его разыскивать. И вбросила в автомат последнюю пятизлотовую монету из своей банки. Получила две пары, удачно их удвоила и стала уже играть на накопления из кредита.

Автомат самым премерзким образом выплачивал деньги лишь в тех случаях, когда Элюня делала самые маленькие ставки. А при больших с отвратительной последовательностью ничегошеньки не давал. От такой его установки даже скучно становилось! Вот и опять: девушка опустила всего один злотый, а он ни с того ни с сего выдал малый покер. Элюня готова была поклясться – ещё и ехидно при этом хихикал, подлец!

– Черт побери! – вырвалось у Элюни.

– А это уж так водится, – успокоил её голос Стефана Барнича. Заняв своё место, он продолжал:

– Если кто-то играет долго, не выигрывает и начинает играть по маленькой, все они немедленно выдают что-нибудь завлекательное: или каре, или покеры. И радуйтесь, что вы ещё не получили ни разу пятёрки, так что есть шансы её огрести.

– Да, пятёрка мне ни разу не попадалась, – подтвердила Элюня, охотно поддержав разговор. – Может, и дождусь.

– Вчера действительно её не было, одни покеры выскакивали. Но вы, надеюсь, знаете, что пятёрка – карета с джокером. Дня не проходит, чтобы она не появилась хотя бы на одном автомате.

– Вы, похоже, тут часто бываете?

– По-разному. Иногда заглядываю раз в месяц, а то чуть ли не каждый день. Мне нравятся эти автоматы. Вообще люблю покер, но здешний, карибский, мне не по вкусу: карты не меняются и нельзя бить. Не покер, а пародия!

Элюня ещё раз порадовалась, что умеет играть в карты, так что поняла, о чем шла речь. Оглянувшись на столы, за которыми играют в покер, она заметила:

– Вот мне и показалось, что покер здесь особым успехом не пользуется.

– Тоже по-разному бывает. А вообще я бы посоветовал пани сегодня проявлять осторожность, обычно после крупного выигрыша не везёт, а ведь вчера вы чуть не сорвали банк.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт