Книга Репетитор онлайн - страница 3

3

Кила Гудукас начала последний сет, послав мяч за спину Руби. Каждое занятие заканчивалось маленьким соревнованием. Победитель – почти всегда это была Кила – получал приз, подготовленный Эриком – тренером клуба. Обычно это была аудиокассета, бутылочка «Гэйторейда»^[5] или набор теннисных мячей.

Руби отвела ракетку назад и отбила мяч – снизу вверх, снизу вверх – Эрик повторял эти слова настолько часто, что к концу занятия Руби хотелось кричать. Мяч полетел в дальний левый угол поля. Кила послала его обратно – одним из своих отработанных ударов, после которых мяч летел низко над сеткой. Руби опять отбила в дальний угол – удар вышел даже лучше, чем предыдущий. Кила снова ответила низким мячом. Руби попыталась запутать противницу, послав мяч точно по центру. Кила отбила и послала мяч низко над сеткой. Руби отправила в центр еще два мяча. Низкий. Опять низкий. Дальний угол. Низкий мяч. Еще три удара. Низкий. Низкий. Низкий. Трижды – так это называется? Хорошее слово, можно сказать – великолепное. У Руби был список слов, которые она расставляла по порядку…

Следующий мяч Руби послала точно в сетку. Точно, это была она, потому что мяч – бамс-бамс-бамс, – скакал по ее стороне поля. Гейм, сет, матч. Девочки подошли к сетке и пожали руки.

– Хорошая игра.

– Хорошая игра.

Подошел Эрик, в руке у него была бутылка синего «Гэйторейда» – этот вкус Руби любила больше всего.

– Держи, чемпион. – Эрик протянул бутылку Киле.

Из-за швейцарского – или какого там еще – акцента «чемпион» превратилось в «шампион», и Руби сразу почувствовала себя гораздо лучше. Эрик посмотрел на учеников:

– Жду всех в следующий понедельник.

– Фсе придут, – тихо сказала Руби.

– В чем дело. Руби?

Значит, не очень тихо. Девочка широко улыбнулась:

– Спасибо за занятие.

– А-а-а. Всегда рад тебя видеть.

Фсегда. Фсегда рад фсех фидетъ. Руби убрала ракетку в чехол. На корт вышли четверо мужчин: напульсники, наколенники, волосатые руки, громкие голоса.

– Ну что, малышки, разогрели для нас корт? – спросил один из них.

– Смотри не обожги ноги, – сказала Руби.

Кила рассмеялась своим тоненьким смехом, который очень нравился Руби.

Девочки вышли в коридор. Руби попила воды из фонтанчика, для чего ей пришлось встать на цыпочки. Кто-то прикрепил к раковине жвачку.

– Руби, – сказала женщина за стойкой, – звонила твоя мама. Она немного опоздает.

Руби села на скамейку рядом с торговым автоматом и принялась рыться в своем рюкзачке. Взяла ли она с собой «Приключения Шерлока Холмса»? Нет. Остались ли хоть какие-нибудь деньги после обеда в школе? Хотя бы 65 центов на M&M's? Нет. Руби посмотрела на пакетики с M&M's за стеклом автомата и заметила, что краешек одной упаковки торчит из прорези. В ту же минуту, не успев толком подумать. Руби уже стояла у автомата. Может, если слегка толкнуть… вот так, совершенно случайно…

– Руби?

Она вздрогнула и обернулась. В дверном проеме стояла Кила.

– Папа говорит, что он может тебя подвезти.

Руби услышала, как за ее спиной что-то мягко шлепнулось на поддон автомата.

У мистера Гудукаса была очень хорошая машина. Заднее сиденье, на котором разместились Руби и Кила, было обтянуто мягкой кожей. Майкл Гудукас взглянул на Руби в зеркало заднего вида:

– Какой адрес?

Руби ответила.

– Ты ведь дочь Скотта Гарднера, да?

– Ага.

– Мы с ним старые друзья.

Руби вытащила из упаковки одну красную и одну зеленую конфету и передала M&M's Киле.

– Он ведь здорово играл, когда учился в Университете Коннектикута, правда?

– Ага.

Руби засунула красную конфету за одну щеку, а зеленую – за другую – как сигнальные огни на борту корабля. Конфеты были очень, очень вкусными. Качайся на волнах, детка.

– Это твоя улица?

– Да.

– Симпатичная.

Он не уверен, что папа учился в Коннектикуте, доктор Ватсон, значит, они не такие уж и друзья.

– Смотри, как бы мне не проехать мимо твоего дома.

– Следующий.

Мистер Гудукас припарковал машину у тротуара. Пустая банка пива «Будвайзер» выкатилась из-под переднего сиденья.

– Очень мило.

Мистер Гудукас оглядел дом. Затем обернулся к Руби и улыбнулся, но все, что она увидела, – это его усы. Усы что-то говорили. Что бы это ни было, Руби не хотела этого слышать.

– Давно здесь живете?

– С тех пор как я родилась, – сказала Руби, открывая дверцу.

– Недавно все подновили?

– Ага. – Руби выбралась из машины. Было холодно.

– Сколько спален?

– Четыре, – сказала Руби.

Родителей, Брэндона, ее собственная и еще одна пустая в конце холла, в которую вели несколько ступенек, Руби не любила о ней вспоминать.

– Спасибо, что подвезли.

– В любое время, детка.

Небо уже стало того темного сине-фиолетового цвета, похожего на цвет морского дна, который Руби больше всего не любила. Окна в доме были темными, и Руби пожалела, что не оставила утром свет включенным. Когда она отпирала дверь, ей в голову пришла забавная мысль: «Миссис Лот возвращается домой». Могло бы стать отличной подписью для картинки… например, из серии «Другая сторона», они всегда были очень смешными. Хотя какой бы рисунок мог…

Как только Руби открыла дверь, Зиппи выскочил на улицу и бросился через дорогу прямиком к дому, где жили Стромболи. Когда пес оказался на тропинке, ведущей к крыльцу, его лапы, а может, само движение или еще что-то заставили включиться фонарь над входом. Лампа была такой яркой, что не заметить Зиппи было невозможно. Пес подскочил прямо к входной двери, – огромной, как в воротах замка, – поднял лапу и написал на нее. Вход в дом был так хорошо освещен, что Руби видела даже, как желтая струя стекала на коврик. Зиппи не мог сделать ничего хуже. Стромболи его ненавидели, а из-за него ненавидели и всю семью. В доме начали зажигаться огни.

Руби когда-то читала, что в момент кризиса человек замирает, что его может почти парализовать. До сегодняшнего дня она этому не верила. И вот теперь Руби оказалась в такой ситуации – она не могла сделать шага внутрь дома, не могла – даже ради собственной безопасности – закрыть за собой дверь. Зиппи уже бежал обратно: все четыре лапы в воздухе, уши развеваются. Как только пес добежал до лужайки перед своим домом, огромная дверь Стромболи начала открываться. Руби не могла заставить себя пошевелиться. Зиппи – глаза широко раскрыты – бросился прямо на хозяйку и втолкнул ее внутрь дома. Падая, Руби успела захлопнуть дверь. Рюкзак, теннисная ракетка, конфеты – все разлетелось по полу.

Руби лежала в темноте, Зиппи тяжело дышал рядом. Девочка тоже никак не могла отдышаться. Она подумала было о том, что нужно отругать Зиппи, но зачем? Он был абсолютно безнадежен, и потом, он мог сделать и что-нибудь похуже.

– Как собака Баскервилей, – сказала Руби. – Ужасно.

Пес ее не слушал: он уже обнаружил рассыпанные M&M's. Руби слышала, как конфеты перекатываются по полу, пока пес пытается схватить их зубами. Она поднялась на ноги и включила свет – как лампочки, которые зажигаются над героями мультфильмов, когда им в голову приходит какая-нибудь идея. И тут вдруг Руби поняла, что теннис и математика очень похожи: «Сумасшедшая Минутка» и игра на вылет в конце занятия – это практически одно и то же. А из этого следовало, что…

Зазвонил телефон. От неожиданности Руби вздрогнула и даже слабо вскрикнула, хотя, возможно, это ей и показалось. Неужели Стромболи был так глуп? Он что, и правда думает, что Руби ответит?

Включился автоответчик, Руби услышала тяжелое дыхание Стромболи, затем на другом конце провода положили трубку. Через пару секунд раздался новый звонок.

– Можешь не стараться, Стромболи, – пробормотала Руби.

Снова включился автоответчик, но в этот раз вместо сердитого дыхания раздался голос Брэндона:

– Есть кто дома?

Руби схватила трубку:

– Привет.

Может, даже «Привет!». Она была рада слышать голос брата.

– Кто дома?

– Я.

– А еще?

– Зиппи. Представляешь, он выскочил…

– Отстань с этим чертовым псом!

Резкий тон Брэндона очень удивил Руби. Она замолчала.

– Руби? – В этот раз он уже не был грубым. – Ты слышишь?

– Да.

– Скажи маме с папой, что я немного опоздаю.

– Когда придешь?

– Господи…

– Они будут спрашивать.

– Ладно, ладно. Не очень поздно. Я у Дэви. – На заднем плане был слышен рэп. Похоже, это Унка Дет, вроде бы даже та песня: «Fuck you all we do». Брэндон добавил: – Пишем сочинение.

– О чем?

– Тебе какое дело? – Брэндон положил трубку, даже не попрощавшись.

Руби было просто интересно, только и всего. Типичное поведение старшего брата, можно даже не обижаться. Руби взглянула на фотографию, висевшую на стене: ее сделали несколько лет назад на Ямайке, Брэндону было тогда почти столько лет, сколько Руби теперь. Вся семья была на пляже, родители и Брэндон улыбались, а она сама хохотала, закинув голову. Брэндон стоял за спиной Руби, положив руку ей на плечо.

Руби пошла на кухню. В окно был виден месяц, висевший над черной массой леса. Воздух, наверное, был необыкновенно чистым – а может, ее глаза сегодня видели лучше, чем обычно, – потому что было заметно, какие острые у месяца рожки. Она включила свет, и все, что было снаружи, исчезло.

Лучи – вот как назывались кончики звезды! Иногда Руби так медленно соображала. Миска для воды опять была пустой, Руби снова ее наполнила.

– Может, хот-дог?

Да, хот-дог – это хорошо. Руби достала упаковку из холодильника. Конечно, хот-доги гораздо вкуснее, если их готовить на гриле, и она даже знала, как его включать: сначала повернуть ручку газа, затем нажать кнопку, чтобы появилась искра. Но сегодня девочке совершенно не хотелось готовить еду на улице. Не из-за темноты, конечно, Руби о ней даже и не вспомнила. Просто было слишком холодно, вот и все.

Руби сварила два хот-дога. В хлебнице не оказалось булочек, поэтому девочка свернула два куска хлеба, положила внутрь сосиски и уселась за стол, разместив перед собой все, что было необходимо: горчицу, приправы, «Спрайт» и «Приключения Шерлока Холмса». Гостиная в доме 221-б по Бейкер-стрит в апреле 1883 года начала материализоваться, становясь все более и более осязаемой.

«Горе тому, кто попадется мне на пути», – сказал доктор Ройлотт, отчим испуганной женщины. Потом он схватил кочергу и согнул ее своими огромными загорелыми руками.

Загорелыми они были потому, что он много лет провел в Индии, и по той же причине по поместью разгуливали гепард и павиан. Ого! В Индии же нет гепардов и павианов – они живут в Африке, мой дорогой Ватсон. Руби прекрасно это знала, потому что смотрела канал Discovery. Может, это и был ключ? Надо будет вернуться к этому вопросу позже. Но что-то беспокоило Руби… Что же? Что? – размышляла она, откусывая большой кусок от хот-дога. Было еще что-то… Кочерга! Доктор Ройлотт согнул кочергу, чтобы показать свою силу. Но – Руби посмотрела в книгу – вот, несколькими абзацами выше, доктор Ройлотт сделал шаг вперед и взмахнул хлыстом. Но нигде нет ни слова о том, что он отложил хлыст, или зажал его в зубах, или попросил доктора Ватсона подержать. То есть предполагалось, что доктор Ройлотт согнул кочергу, не выпуская при этом хлыста из своих огромных загорелых рук? Или… это была ошибка, странная ошибка, которую допустил человек, достаточно умный для того, чтобы придумать Шерлока Холмса? А может…

– Руби?

Руби подняла голову. Перед ней стояла мама.

– Ты что, не слышала, как я вошла? – Мама еще не сняла пальто – очень красивое: серое с черным меховым воротником, – но дверь, ведущая из кухни в гараж, была уже закрыта.

– Привет, мам.

– Что это у тебя за прическа?

– Дюймовочка. Нравится?

– Интересно. – Мамины волосы были такими же черными и блестящими, как мех на воротнике. У нее были восхитительные, самые восхитительные волосы в мире. – Тебя подвез отец Килы?

– Ага.

– Ты не забыла его поблагодарить?

– Нет.

– Как прошел день?

– Хорошо.

– Много задали?

– Не очень. – Руби не знала точно, но ей так казалось.

– Я купила кое-что на обед. – Мама поставила на стол у плиты пакет из «Голубого дракона» с таким вздохом, будто пакет был очень тяжелым.

Руби почувствовала запах устричного соуса. Значит, она купила то блюдо из утки, которое никто из них не любил. У мамы под глазами были круги, которые напомнили Руби о полумесяце, только мамины были темными.

– Ты уже поела?

– Чуть-чуть перекусила.

Мама посмотрела на часы – без пяти восемь – и принялась расставлять на столе коробочки с едой, тарелки, вилки и ложки.

– Мам, почему ты не снимаешь пальто?

Мама как-то странно посмотрела на Руби. На секунду девочке показалось, что сейчас мама подойдет к ней и крепко обнимет, что было бы совсем неплохо, не потому, что Руби хотелось, чтобы ее обняли, а просто потому, что это было бы неплохо. Вместо этого мама шагнула в сторону прихожей, где все оставляли свои куртки и пальто. Но неожиданно она развернулась, подошла к дочери и почти застенчиво, как подумалось Руби, хотя сама мысль была сумасшедшей, поцеловала ее в макушку.

– У тебя самые лучшие в мире волосы, – сказала мама.

– Но не такие хорошие, как твои.

– В тысячу раз лучше.

Мама пошла переодеваться. Конечно, волосы ничего не могли чувствовать, но мамин поцелуй каким-то образом впитался в них. Мама вошла на кухню, на этот раз без пальто:

– Брэндон дома?

Неужели она не заметила, что его куртки, на спине которой была эмблема сборной средней школы Вест-Милла по теннису, не было на месте?

– Он у Дэви. – Руби заметила, что у мамы на лбу опять появилась вертикальная морщинка, и добавила: – Пишет сочинение.

– У Дэви?

Руби кивнула.

– Он сказал, когда придет домой?

– Не очень поздно.

Мама глубоко вздохнула. Заскрипела, открываясь, гаражная дверь, «Триумф» въехал внутрь. Папа вошел в кухню.

– Всем привет! – Он сразу подошел к столу, достал из коробки кусок курицы. – Где Брэндон?

– Очевидно, у Дэви, – сказала мама. – Пишет сочинение.

Папа поднял на нее глаза, все еще держа в руке курицу:

– А в какой колледж собирается поступать Дэви?

– Интересный вопрос, – сказала мама.

Руби приготовилась услышать интересный ответ, но вместо этого папа сказал:

– И что?

Руби поняла, что родители сейчас начнут ссориться. Дэви? Неужели они будут ссориться из-за планов Дэви? Руби нравился Дэви. На бампере его машины была самая смешная наклейка из всех, какие она видела. Правда, чтобы ее прочитать, нужно было очень близко подойти: «Fuck You You Fucking Fuck». Ездить с этим на машине! Руби чуть было не рассмеялась во весь голос прямо тут, за столом.

– Нам нужно было раньше обратить внимание на то, в какие колледжи собираются ребята из компании Брэндона, – сказала мама.

Родители обменялись взглядами, которые Руби совсем не поняла.

– А Брэн в какой колледж собирается? – спросила она, потянувшись за печеньем с предсказанием.

– Это еще один интересный вопрос, – сказала мама.

Папа и мама продолжали смотреть друг на друга, общаясь каким-то неизвестным Руби способом. Потом папа повернулся к Руби и спросил:

– Ну, солнышко, как прошел твой день?

– Отлично. – Руби вытащила бумажку из печенья.

– Ты виделась с этой девочкой… не помню, как ее зовут? Дочь Микки Гудукаса?

– Кила. Мы с ней сегодня играли.

– Посадила ее в лужу?

– Не-а.

Папа обошел стол, сел рядом с ней и спросил:

– Кстати, тебе нравится теннис?

– Нравится ли мне теннис?

– Ну да. Как игра, если ты понимаешь, о чем я.

Папа как-то странно смотрел на нее, как будто ее ответ что-то для него значил. Он и в самом деле был отличным отцом. Конечно же, Руби понимала, о чем идет речь, и поэтому сказала правду:

– Это то же самое, что математика.

– Что она имела в виду? – спросил Скотт после того, как Руби ушла наверх в свою комнату.

– Не знаю, – ответила Линда. – Но она не очень хороша в математике. Не думаю, что она знает таблицу умножения.

– О Господи! – вздохнул Скотт.

Банальная фраза. Но она заставила Линду вспомнить, да и Скотта тоже – Линда видела эту мысль в его отсутствующем взгляде, в увлаженных глазах. Пятый класс, в котором училась Руби, был последним годом Адама в школе. Кроме всего прочего, он был капитаном математической команды.

– Пора подумать и о ее будущем тоже, – сказала Линда. – Ты представляешь, что будет твориться, когда придет очередь Руби поступать в колледж?

Скотт расстегнул пуговицу на брюках – неужели он каждый вечер это делает? – и доел ролл, оставленный Руби. Потом встал, подошел к бару и налил себе виски.

– Надеюсь, ты понимаешь, как это все серьезно?

– Конечно. Хочешь тоже чего-нибудь выпить?

– Мы ведь заодно в этом вопросе?

– В каком именно?

– В том, чтобы сделать Брэндона идеальным кандидатом на поступление в хороший колледж. Дело не только в успеваемости. – Линда начала делать заметки на салфетке из «Голубого дракона». – Успеваемость сводится к трем вещам: средний балл, курсы по выбору и SAT. Затем идут участие в общественной жизни школы – в этом Брэндон абсолютный ноль – и спорт. Он хороший теннисист? Это может сыграть свою роль.

– Если тебе интересно мое мнение, то в футбол он играл лучше.

– Почему же тогда ты заставил его бросить?

– Заставил?!

– Он говорил об этом только с тобой.

– Ты имеешь в виду ту сцену в машине, после игры со школой Олд-Милла? Он бы все равно бросил, независимо от моих слов. Брэндон прав: тренер – настоящий засранец.

– Любому человеку рано или поздно приходится иметь дело с «настоящими засранцами».

Скотт рассматривал свой стакан. Он вообще слышал, что она только что сказала? Стакан был пуст. Скотт опять направился к бару.

Так или иначе футбол был в прошлом.

– Давай вернемся к теннису, – сказала Линда. – Может ли Брэндон играть в третьем дивизионе?

– Если судить по тем критериям, которые были, когда я сам учился в колледже, то, безусловно, может. Если же смотреть на его игру с точки зрения современных требований, то я не знаю.

– А кто может знать?

– Эрик. Я с ним поговорю.

Эрик тренировал команду университета Вест-Милла.

– Спасибо.

Линда написала «Эрик» на хвосте дракона. Рядом приписала: «Особые таланты?» Подумала и поставила прочерк. У Руби, по крайней мере, был саксофон. Мысленно Линда пообещала себе как можно скорее поговорить с учителем музыки Руби об успехах дочери. Все это нужно занести в компьютер. Линда начала подсчитывать, сколько нужно будет создать разных файлов, чтобы охватить всю ситуацию.

В этот момент Скотт сделал то, чего Линда от него не ожидала. Он открыл свой дипломат и достал две коробки, по размеру похожие на каталожные ящики из библиотеки. На каждой было написано: «SAT. Первая помощь». Скотт поставил коробки на стол и сказал:

– Вот. Купил по дороге домой.

Линда открыла коробки. В каждой лежали карточки с типовыми заданиями по SAT: в одной – для вербальной части экзамена, в другой – для математической. Линда наугад вытащила карточку из математической коробки.

Решите уравнение: (х + 3) —?

A) —?

B)?

C) 12

D) – 12

E) другой ответ

– О, Скотт! Все ведь будет хорошо?

Линда наклонилась к мужу и поцеловала его в висок. Он серьезно отнесется к этой проблеме, они вместе организуют занятия Брэндона и сделают из него хорошего ученика.

– Конечно, – сказал Скотт. – Не волнуйся.

Они услышали, как открылась входная дверь.