Книга О детях онлайн - страница 5

5. Оазис существует в вашем сознании

25 февраля 1978 г

Первый вопрос:

Вы сказали, что путь суфиев — это путь любви. Но почему у них так много разных методов?

Из-за личинок, верблюдов.

Верблюды нуждаются во многих методах. Они умеют доверять только методам. Они верят только в технологию. Они совсем как машины, роботы. У них нет видения запредельного. Их сердца ещё спят. С проснувшимися сердцами они станут львами, а с проснувшейся душой — детьми.

Так обстоят дела. Личинки, или верблюды, нуждаются в разнообразных методах. Львы нуждаются только в одном методе: либо любовь, либо осознание. А ребёнок вовсе не нуждается в методах, он уже дома и ему некуда торопиться, некуда идти.

Суфии — это люди на пути любви. Любовь не имеет техники, любви самой по себе достаточно, но для этого должно действовать сердце. А у верблюда сердца нет. Личинка понятия не имеет, что такое сердце, что такое чувство, что такое любовь. Ей это и не снилось. Личинка никогда не мечтает о том, чтобы стать гусеницей, точно так же гусеница не мечтает о том, чтобы стать бабочкой.

Две гусеницы ползли по травке, когда неожиданно над ними пролетела бабочка. Они взглянули наверх, одна толкнула другую и сказала: «Не хотела бы я там оказаться даже за миллион долларов».

Личинка не может допустить, что нечто возможно. Ничего не возможно. Личинка живёт в закрытом мире, за стенами. Эти стены должны быть разбиты. Чтобы их разрушить, нужны методы.

Личинку приходится почти вытаскивать из этой тюрьмы. Свободу ей приходится почти навязывать. Она боится свободы, она боится крыльев, она боится неба. Она живёт с закрытыми глазами, она остаётся внутри себя, она не верит, что связи возможны. А мир полон личинок и верблюдов.

Из сострадания, из любви суфии говорят о разных методах. Если вы понимаете, никакой метод не нужен. Тогда есть либо осознание, либо любовь. Тот, кто следует осознанию, не нуждается в иных методах, достаточно одного. Тот, кто следует любви, не нуждается в осознании. Осознание очищает ум, очищает процесс мышления, чистит ваш интеллект. И вы у цели. Любовь очищает ваши чувства, ваше сердце. И вы у цели.

Ребёнок вовсе не нуждается ни в каких методах. Он не нуждается ни в любви, ни в осознании. Ребёнок есть любовь и осознание. Поэтому, если суфий говорит с верблюдом, он будет давать методы, если суфий говорит со львом, он пробудит у льва осознание или любовь, если суфий говорит с ребёнком, он не скажет ему ничего о том, что надо делать. Нет нужды делать что-либо. He-деяния достаточно, достаточно просто существования.

Второй вопрос:

«Что может гуру сделать для нас?»

Вопрос задаёт Сигрид, мать Видьи. Она, должно быть, обеспокоена Видьей и тем, что случилось с ней здесь. Глубоко внутри она настроена забрать дочь отсюда домой. Это естественно. В этом нет ничего плохого. Мать есть мать. Мать любит, заботится, а из-за вашей любви и заботы вы ещё и боитесь: что происходит с вашим ребёнком? Отсюда вопрос о том, что может гуру сделать для вас?

Для вас гуру может сделать две вещи: он может вас разрушить и вас переделать. Он может вас уничтожить и дать вам новую жизнь. Гуру это крест и воскресение!

Те, кто приходит сюда и остаётся посторонним, увидят только крест, потому что воскресение — это внутренний опыт. Крест — это вещь внешняя.

Не заметили ли вы в истории Иисуса, что, когда он был распят, свидетелями тому были тысячи людей. Это было просто: чтобы быть свидетелями распятия, не нужно внутреннего постижения. Тысячи людей, обыкновенных людей, никогда Иисуса не видевших, пришли просто из любопытства и стали свидетелями его распятия. Но когда Иисус воскрес, узнать его сразу не смогли даже его ученики. Первой его узнала Мария Магдалина. Это символично. Это означает, что вам нужно женское интуитивное сердце, чтобы узнать воскресшего.

Затем Иисус пошёл, чтобы найти своих учеников. Они же все разбрелись, размышляя о том, что «всё теперь кончено». Они выжидали, прячась в толпе. Они выжидали какое-то время, потому что надеялись, что случится какое-нибудь чудо. Чудо случилось, но, чтобы увидеть его, обыкновенные человеческие глаза непригодны. Эти глаза могут видеть только разрушение. Чтобы видеть воссоздание, нужны другие глаза. Чудо случилось, говорю я вам, но никто не смог увидеть этого, потому что никто не был готов видеть это. Никто не был достаточно зрел для этого.

После своего воскресения Иисус пошёл искать учеников. Он нашёл двоих, они шли в соседнее селение. Иисус шёл с ними четыре мили. Всё время говорил с ними, но они не узнали его. Это кажется невероятным, но так случилось. Он шёл с ними, говорил, с ними, но они не видели, кто рядом. Они подумали, что он чужестранец. На самом деле в жизни Иисус оставался чужим для этих людей Они признавали его поверхностно.

Поэтому те, кто пришёл сюда как наблюдатель, увидят только разрушение, они увидят только то, как люди разрушаются, как людей разрушают, промывают им мозги, гипнотизируют. Они увидят массу дурного. А видеть положительное они не способны. Для того, чтобы увидеть положительное, вам надо будет стать частью, стать участником. Вам надо будет войти в контакт со мной. Вам нужно будет войти в меня, и вам нужно будет позволить мне войти в вас, тогда вы сможете увидеть, что может сделать Учитель.

Если вы действительно хотите понять это — станьте учеником. Приблизьтесь к Учителю. Я не говорю, приблизьтесь ко мне, нет — к любому Учителю. Пойдите и найдите вашего Учителя. Но с ним вы должны соприкоснуться. Понимая одного, вы поймёте всех Учителей — прошлых, настоящих, будущих, — потому что работа у них общая. Работа заключается в том, чтобы уничтожить ученика настолько, чтобы он исчез как ученик и появился как Учитель в своём собственном качестве. Вот что может сделать Учитель. Он может сделать вас Учителем.

Третий вопрос:

«Слушая вас, глубоко упиваясь вами каждый день, я впадаю в странное опьянение. Я чувствую, что готов покинуть свою надёжную и сводящую с ума работу и предстать перед неизвестным будущим. Но я опьянялся и раньше, но всегда просыпался в похмелье, видя опять перед собой старое дерьмо. Возможно ли, что и от вас я проснусь с похмелья?»

Ананда Буддха, это совершенно иной род опьянения. Это настолько другое, что я могу сказать тебе, что это абсолютно новое переживание.

Опьяняясь мной, вы не засыпаете, поэтому вы не можете проснуться с похмелья. Это опьянение пробуждает вас, поэтому и речи быть не может о пробуждении с похмелья. Быть со мной — это пробудиться. А о каком пробуждении говоришь ты?

Этот напиток действует только на ваше эго, но не на ваше сознание. Он заглушает только вашу личность, но не индивидуальность. Он поможет вам проснуться от вашей личности и проснуться в индивидуальности. Сейчас ваша индивидуальность спит, а личность бодрствует.

Можно изложить это следующим образом: вы заснули и видите сон. Во сне вы не спите, бодрствуете. Вы идёте на рынок, чтобы кое-что купить. Во сне вы бодрствуете. Если во сне вы уснёте, тогда вы действительно пробудились. Но во сне вы бодрствуете, а на самом деле вы глубоко спите, храпите. Буддха, нынешнее пробуждение не истинное. Ты находишься в глубоком сне, в дреме, и видишь тысячу снов. Позволь мне ударить тебя, ты впервые проснёшься. Твои сны исчезнут. Твой сон будет нарушен, и ты впервые узнаешь, кто ты. Однажды попробовав это пробуждение, ты уже не заснешь вновь. Таков его вкус, оно охватывает всё твоё существо, оно проникает в тебя, оно ошеломляет, оно окружает тебя. Это опьянение существует для другого, чтобы помочь тебе пробудиться.

Вот почему я дал тебе имя Свами Ананда Буддха: блаженная осознанность, блаженное пробуждение. Ты спишь, но имеешь возможность проснуться. Первые побуждения к этому ты уже чувствуешь.

Рискни! В твоём мире-сне ничто не надёжно, даже твоя надёжная работа. В твоём так называемом мире ничто не надёжно. Мир сна не может быть надёжным, во сне всё меняется, движется. Сегодня ты на надёжной работе, завтра её может не быть. Сегодня ты живёшь с женщиной, завтра её нет. Сегодня у тебя красивый ребёнок, завтра Бог возвратит его себе. Что здесь надёжного?

Кроме пробуждения, ничто здесь не надёжно. Всё это лишь галлюцинация, всё это лишь самообман, создание новых миражей. Оазиса не существует! Этот мир — пустыня. Оазис существует только в вашем сознании. Создайте этот оазис осознавания. И сделайте для этого всё, что бы не потребовалось, какую бы цену ни пришлось заплатить — платите. Чем бы ни пришлось рискнуть — рискуйте. Потому что всё остальное отнимется от вас в любом случае. Придёт смерть — и ваша работа, и ваша жена, и ваши дети, и ваше имя, и ваша слава — всё будет отнято. Прежде, чем придёт смерть, ищите осознания, потому что для тех, кто становится осознающим в жизни, смерть никогда не приходит. Они становятся бессмертными, они знают, что такое бессмертие. Потому что в своём осознании вы приходите к познанию не тела, а того, кто находится в нём.

Четвёртый вопрос:

Хотя я не понимал, что происходит, я переживал просветление, используя галлюциногенные наркотики. Я знаю, что ЛСД — это фальшь, ну, а какая истина заключается в грибах, если таковая вообще имеется?

Вопрос задал Риз Руфи.

ЛСД не фальшиво, ЛСД так же реально, как и всё остальное. Но переживания, данные ЛСД, это ложное самадхи. Заметьте отличие, которое я подчёркиваю: ЛСД не ложно, но опыт, порождённый воздействием ЛСД — ложный опыт.

Вы говорите: «Я переживал просветление...»

Это не было переживанием просветления. Это могли быть вспышки, но не озарения. С их помощью вы не достигли просветления, вы не стали Буддой. Эти опыты создали в вас ещё большую мешанину. ЛСД меняет химию вашего тела так же, как и грибы. Оно не меняет вас, оно меняет ваше тело, точно так же, как меняет ваше тело пища, воздух, климат, полная луна. Но вы не претерпеваете изменения. Эти изменения происходят в вашем теле. Все эти изменения — химические. Не алхимические, а только химические. Что такое алхимические изменения?» Это когда меняется ваше сознание. А сознание нельзя изменить чем-либо, что приходит извне.

Сознание не может быть изменено употреблением той или иной пищи. Сознание не может быть изменено голоданием. Помните, что нет большой разницы между людьми, употребляющими ЛСД, и теми, кто практикует длительные голодания. Никакой разницы. И те, и другие пытаются изменить химию тела. Те, кто употребляет грибы и другие наркотики, мало отличаются от тех, кто занимается йогой. Потому что в обоих случаях изменяется тело. Сознание не изменяется. Сознание остаётся вне досягаемости всякой химии.

Если вы долго голодаете, естественно, химия вашего организма не может остаться той же. Кое-что исчезает, кое-что аккумулируется в большом количестве. Ваше тело имеет другую комбинацию химических веществ.

После месячного голодания вы будете чувствовать красивые вещи, но эти вещи порождены химическими изменениями. Начните есть, и красивые вещи исчезнут. Вы постоянно, годами делаете йоговские асаны. Постоянно сжимая в некоторых важных точках структуру вашего тела, сжимая меридианы в некоторых узлах, вы меняете химию своего тела. Дыхание определённым способом в течение нескольких лет, всегда определённым способом, также меняет химию тела, потому что таким дыханием будет изменён баланс кислорода и углекислого газа.

Не замечали ли вы, что, когда вы сердиты, вы дышите иначе? Другой способ дыхания освобождает некоторые химические соединения вашего тела, помогающие вам сердиться. Если вы перестанете так дышать, вы не сможете сердиться. Потому что этот способ дыхания не даст освободиться химическим соединениям, которые нужны для гнева.

Вы боитесь? Вы дышите другим способом. Другие химические соединения нужны в этом случае, потому что, если человек испуган, ему нужно убежать как можно скорее. Такой человек нуждается в бегстве. Некие химические соединения нужны, чтобы он смог бежать быстро. Когда вы одержимы сексом, ваше дыхание меняется. Продолжайте дышать нормально, и вы не добьетесь оргазма. Потому что для оргазма нужен определённый вид дыхания.

Но эти изменения — физические. Они не повлияют на ваше сознание. Сознание — это свидетель всех изменений. Попытайтесь понять это.

Вы голодны: тело голодно. Сознание просто отмечает тот факт, что тело голодно. Сознание не может быть голодным, оно никогда не сможет стать голодным: у него нет желудка. Оно может быть только свидетелем. Сознание — это не что иное, как наблюдатель. Вы голодны? Сознание отмечает голод. Оно подобно зеркалу. Оно говорит: «Тело голодно». Когда вы поели, и тело ваше удовлетворено, сознание говорит: «Тело удовлетворено». Сознание же не было голодно, и оно не удовлетворялось. В обоих случаях сознание только свидетельствовало — голод и его удовлетворение, сексуальное влечение и половое удовлетворение, гнев и освобождение от него.

Вы принимаете ЛСД или другие наркотики, и происходят мимолётные вспышки некоторых переживаний. Сознание просто ждёт и наблюдает. Оно просто говорит: «Посмотрим, красивые вещи происходят». Но они происходят не с сознанием.

Духовный рост — это рост такого свидетельствования! Духовный рост не имеет ничего общего с конкретными переживаниями. Духовный рост — это не поиск новых переживаний. Духовность не имеет ничего общего с переживаниями как таковыми. Фактически, сказать, что некое переживание «духовно» — неверно. Переживание не может быть духовно. Испытывающий — есть дух. Свидетель является единственным духовным феноменом. Когда исчезли все переживания — голода, насыщения, гнева, освобождения, любви, ненависти, поднимающейся в вас кундалини, раскрывающихся в вас центров, раскрывающихся в вас лотосов, световых потоков внутри вас — слышится божественная музыка, вы чувствуете безграничное пространство, вы испытываете радость, блаженство, но всё это переживания; истинно духовный момент — это когда нет переживания, а переживающий остаётся один. Нет объекта наблюдения. Есть лишь свидетель, молчаливо свидетельствующий «ничто». Тогда вы достигли. Это самадхи. Свидетельствование «ничто» — это самадхи. Вот почему Будда называет это нирваной — ничем, пустотой.

Ваш вопрос полон смысла. И он касается не только психоделических опытов, он касается всех видов переживаний. Переживания сами по себе не духовны. Когда все переживания исчезли и вы совсем ничего не чувствуете, и к тому же не заснули... Во сне также исчезают переживания. В глубоком сне, который Патанджали называет сушупти, когда нет снов, исчезают все переживания, но переживающего тоже нет. Патанджали говорит, что сушупти и самадхи схожи и всё же диаметрально противоположны. В чём их сходство? Их сходство в том, что в обоих отсутствуют переживания. А в чём их различие? В сушупти, в глубоком сне, нет также и переживающего. В самадхи нет переживания, но переживающий присутствует, молча сидит, наблюдает ничто, свидетельствует ничто. Это просветление! Переживания могут быть лучезарными, могут быть красивыми, могут приносить радость, но всё же они не являются просветлением.

Просветление наступает тогда, когда свет есть и он озаряет ничто. Свет заполняет пустоту, никаких объектов в этом свете не видно — это освобождение. Быть свободным от переживаний — это быть освобождённым от мира. «Мир» означает всевозможные переживания, то, что китайцы называют «десять тысяч переживаний» — вот из чего состоит мир.

Вы говорите: Хотя я не понимал, что происходит, я переживал просветление, используя галлюциногенные наркотики. Я знаю, что ЛСД — это фальшь, ну, а какая истина заключается в грибах, если таковая вообще имеется?

Правда в том, что они могут дать вам как красивое путешествие, так и безобразное. Они могут дать вам как золотые, так и безобразные мечты. Всё зависит от вас.

Наркотик только запускает процесс. Сновидение, уже готовое к раскрытию, будет раскрыто, поэтому и описываются столь противоречивые переживания.

Олдос Хаксли говорит, что испытывал райское блаженство. А Карл Рахнер заявляет, что он испытывал адские муки. Теперь Карл Рахнер против наркотиков, а Хаксли целиком за. Если вы целиком за наркотики, само ваше предрасположение поможет вам создать красивые переживания. Вы будете верить и надеяться, что произойдёт нечто прекрасное. Ваша вера сотворит чудо. Если же вы с самого начала против, подозреваете, сомневаетесь, боитесь — знайте, что у вас будут кошмарные переживания, и это — ваша работа, ваших рук дело.

Древнее суфийское изречение гласит: «Ад сохранён для тех, кто в него верит. И небеса также сохранены для того, кто в них верит». Но всё это одно лишь воображение. Нет ни рая, ни ада. Вы творите свой рай, вы творите свой ад. Если вы находитесь в негативном настроении, примите ЛСД, и оно даст вам кошмары. Если настроение у вас позитивное, лучистое, любящее, наркотик приведёт вас в рай.

Раньше всех наркотики стали принимать в Индии. Индия знает о наркотиках больше, чем любая другая страна. В течение десяти тысяч лет по крайней мере девяносто девять процентов индийских санньясинов принимали наркотики — от Риг Веды до сегодняшнего дня, от сомы до ЛСД. Индия знает многое, Индия создала способы, техники, методологию, как принимать наркотики. Наркотическое путешествие должно быть управляемым, оно нуждается в гиде. Гид создаёт атмосферу, он создаёт идею. Постепенно он вводит вас в гипноз и создаёт определённое состояние. А в наркотическом состоянии человек становится подверженным внушению, исчезает всякая способность рассуждать. Пробуждается способность сна. Разыгрывается воображение. А воображение может идти в двух направлениях: оно может сотворить либо рай, либо ад. Нужен наставник. Наставник постепенно ведёт вас к небесам, к райскому блаженству. Он создаёт красивый сон. Вокруг вас — поэтический сон, а вы находитесь во внушаемом состоянии, вы становитесь просто жертвой.

Но с наставником или без него, переживание в результате приёма наркотиков или переживание из-за голода — всё это ложь. Переживание есть ложь.

Самадхи — это когда свидетель остался один, свидетельствуя ничто. Это истинно духовное переживание, если позволительно назвать это переживанием. Это не переживание — для переживания нужны три фактора: испытывающий, испытываемое и процесс. От этих трёх ничего не остаётся. Есть только один свидетель, свидетельствующий абсолютное ничто, шунью, пустоту. Это и есть истинное переживание.

Истинное переживание — это «не-переживание». И когда вы достигаете «не-переживания», только тогда вы достигли просветления. Прочие яркие переживания придут и уйдут — вспышки ума, сновидения...

Пятый вопрос:

«Быть санньясином, это миг или процесс? В самом ли деле нужен гуру, чтобы быть санньясином? Если гуру живёт в сердце, зачем тогда постоянно носить оранжевую одежду и малу? Разве Эклавия не был истинным учеником?»

Это вопрос от Картика. Вопрос от индийского ума, вопрос индийца. Следует многое понять.

Прежде всего, вы спрашиваете: «Быть санньясином, это миг или процесс?»

Это и то, и другое. Это начало большого путешествия, поэтому это — событие, момент и, в то же время, процесс. Становясь санньясином, вы ещё не достигли, вы только начали достигать. Это великий миг, это прыжок из вашего обычного мирского бытия, от поисков могущества, престижа. Вы отправились на поиски истины. От внешнего движения в мире вы приняли решение двигаться внутрь. От внешнего ваше существо поворачивается к вечному. Это великий момент, потому что внутреннее рождается в нём. Это великая перемена в вашем образе жизни — вам никогда не стать прежним. Это потрясающая перемена, разрыв: прошлое отброшено, и вы начинаете творить себя заново. Но это также и процесс, потому что это — только начало. Вы начали движение внутрь, но вам придётся продолжить это движение.

Лао-цзы говорит: «Путешествие в десять тысяч миль начинается с первого шага». Первый шаг — это великий миг. Только подумайте, личинка становится гусеницей... великий миг, ведь личинка была статична, а гусеница движется, ползёт. Гусеница — это ещё не бабочка. Она ничего не знает о полёте, она ничего не знает о цветах, она ещё не крылатое существо, — но путешествие началось. В путешествии в десять тысяч миль сделан первый шаг. Она начала ползти. Если ползти оказалось возможным, то однажды окажется возможным лететь.

Личинка стать бабочкой не может. Только гусеница может стать бабочкой. Мирской человек не может прийти к своей сущности. Это может только санньясин. Санньясин находится между личинкой и бабочкой, он связующее звено. Итак, санньясин — это начало путешествия и процесс, это миг и процесс.

Вы спрашиваете: «Действительно ли нужен гуру, чтобы быть санньясином?»

Вы нуждаетесь во мне даже для ответа на такой вопрос! Вы не можете ответить на него сами. А как же вы ответите на более важные? Это очень глупый вопрос, не имеющий никакой ценности. Если я отвечаю на него, то только из уважения к вам, из уважения к верблюдам.

Если вы не можете ответить на такой обычный, пустой вопрос, как вы сами собираетесь стать санньясином?

Гусенице нужна бабочка. Ей необходимо видеть бабочку, летающую вокруг, наслаждающуюся цветами, нектаром, солнечным светом. Это создаёт желание, жажду в гусенице. Это создаст мечту, мечту, которая может стать реальностью. Если гусеница не начнёт мечтать, у неё не будет возможности. Как вы начнёте мечтать о неизвестном? Вы ничего о нём не знаете. Вы можете мечтать о том, что знали. Вы можете думать о том, что испытывали в прошлом — как вы будете думать о Боге, об истине, о нирване, о самадхи? Для вас это пустые слова, слова, совершенно лишённые всякого смысла. Бессмысленный жаргон. Вам будет нужно вступать в контакт с тем существом, в котором самадхи трепещет, пульсирует, достигает, живёт. Вам нужно будет войти в близкий контакт с существом, в котором истина рождена, в котором вы можете узреть Бога. Вот всё, что нужно. Вам нужно вступить в контакт с тем, кто может заразить вас Богом. Вам предстоит побыть с опьяненным. Видя его радость, видя его блаженство и его молчание, его покой и его прохладу, в вас может возникнуть желание, жажда того, чего вы ещё никогда не пробовали.

Вот что такое Учитель. Если вы можете сделать это сами, делайте. Читайте американские книжки «Сделай сам» и действуйте. Но вы создадите ещё большую мешанину, чем та, в которой вы находитесь. Путаница породит ещё большую путаницу.

Вы представляете собой толпу, множество, распадающееся на части. Вы не можете себя собрать воедино. Я не говорю, что так не бывает никогда, иногда это происходит, бывают люди, которые сами собирают себя в единое целое. Но эти люди — исключение. Они не приходят сюда задавать подобные вопросы.

Однажды молодой человек пришёл ко мне и спросил: «Что вы скажете, Бхагаван, о супружестве? Должен ли я жениться или нет? Я — искатель, я ищу истину». Я ответил ему. «Пожалуйста, женитесь». «Но это странно, — был новый вопрос, — а почему же вы не женились? Я пришёл к вам, потому что знал, что вы скажете: „Нет, не женись!“ Почему вы сами не женились?» Я ответил: «Потому что я никогда ни к кому не ходил, никого не спрашивал. У меня был другой путь. Я никогда никому не задавал вопросов».

Вы ловчите, вы хотите иметь ответ, вы хотите, чтобы вами руководили, и всё же не хотите отдавать себя полностью. Вы хотите получить руководство слишком дёшево.

Я никому не задал ни одного вопроса. Вот почему, когда я учился в университете, мои профессора были мною очень недовольны. Я всегда отвечал, а не спрашивал. Естественно, они были очень сердиты; если вы отвечаете профессору, он становится сердитым. Меня выгоняли отовсюду, и единственное моё преступление заключалось в том, что я отвечал. Даже если я спрашивал, вопрос был таков, что на самом деле он был ответом. Профессора были сердиты. Они хотели вопросов, чтобы ответить, потому что они знали ответы.

Если вы ищете истину, если вы отправились в поиски, вам нужен Учитель. И помните, я повторяю вновь, это может случиться и в одиночестве. Со мной это случилось в одиночестве, поэтому, как я могу говорить, что этого в одиночестве произойти не может? Лао-цзы говорит: «Вам не нужно выходить из вашего дома, вам даже нет нужды открывать окна и двери — всё может быть найдено внутри вашей комнаты». И он прав, но так случается крайне редко.

Уж больно вы хитры: вы хотите, чтобы вами руководили, но не хотите склониться перед Учителем.

Вы спрашиваете меня: «Если гуру живёт в сердце, тогда какая нужда носить оранжевую одежду и мала?»

Тогда нет необходимости. Тогда нет необходимости даже задавать этот вопрос! Если гуру живёт двадцать четыре часа в вашем сердце — вы стали Буддой— Даже помнить беспрерывно в течение двадцати четырёх секунд своего гуру невозможно. О чём вы говорите, двадцать четыре часа?

Попытайтесь помнить меня в течение двадцати четырёх секунд. Положите перед собой часы и попытайтесь помнить меня двадцать четыре секунды. И двадцать четыре тысячи раз вам это не удастся. Пройдёт секунда, и вы начнёте думать о вашей подруге или о фильме, который собираетесь посмотреть. И тогда вам придётся вернуться назад. Опять вы вспомните: «Что я делаю?» — прошло пять секунд. Вы будете способны помнить одну секунду, да и то еле-еле, и опять всё потеряно. Попробуйте. И если вы можете помнить обо мне непрерывно в течение двадцати четырёх секунд, без единого отклонения, вам не нужно никакой одежды цвета охры, никакой малы. Я объявляю вас санньясином.

Вы говорите про двадцать четыре часа: «Если гуру живёт в чьём-то сердце всё время, тогда какая нужда носить оранжевую одежду и мала всё время?»

Но если гуру, который в вашем сердце живёт всё время, говорит. «Носи оранжевую одежду», что вы тогда будете делать? Будете вы слушать гуру или нет? Что вы думаете о людях, которые носят одежду цвета охры? Охотно ли они носят эту одежду? Но так говорит гуру! Что делать? А они любят гуру. Ну, а гуру сошёл с ума и говорит: «Носите оранжевую одежду». Гуру эксцентричен. Сначала вы влюбляетесь в гуру, а затем гуру начинает проделывать трюки с вами. Он говорит: «Носите одежду цвета охры, носите малы, и пусть у вас будет дурацкий вид. Идите в мир и пусть люди смеются!» Но если гуру живёт в вашем сердце в течение двадцати четырёх часов, вы будете готовы совершить самоубийство, если он так велит!

Затем вы спрашиваете: «Разве Эклавия не был истинным учеником?»

Чтобы вы поняли, мне нужно сначала рассказать вам историю. Вы знаете о Бхагавад Гите, о Кришне и его ученике Арджуне. Когда Арджуна учился у Дроны... в свои ученические годы он учился у Дроны, величайшего мастера того времени по стрельбе из лука. Арджуна принадлежал к царской фамилии, все царские дети обучались у Дроны, и Арджуна был его лучшим учеником.

Дрона был брахман. Пришёл Эклавия. Эклавия был неприкасаемый и тоже хотел стать учеником. Дрона отказал. «Как может брахман принять неприкасаемого, шудру?» Это было величайшей патологией индусского ума, болезнью индусского ума. Несмотря на значительные достижения, одна эта патология уничтожила все величие индусов. Нигде и никогда прежде человек не осуждал так человека. И это делалось так называемыми религиозными людьми, которые считают себя самыми религиозными в мире. Какую гадость они устроили: у миллионов людей отнималось право на человеческое достоинство. Эклавия принадлежал к этим униженным, угнетённым людям. Но у него было красивое тело, и Дрона видел, так как он был великий Учитель, что Эклавия мог стать одним из лучших лучников в мире. Он сразу это увидел: как тот двигался, как говорил. Дрона увидел его целенаправленный ум, его концентрированное существо. Дрона почувствовал, что этот человек может стать лучшим лучником своего века. «Но что тогда будет с моим учеником Арджуной? А ведь он станет царём...» Дрона уже сделал ставку. Он отказал по двум причинам. Первое: «Ты шудра, а я брахман, я не могу принять тебя. Пятнает даже тень шудры». Брахманы совершали омовение, даже если тень шудры падала на них. Тень! Не надо даже прикосновения! И это духовные люди. Но ведь тень не вещественна, её нет. Если вы сидите, а шудра проходит мимо, и его тень коснулась вас, вы должны совершить омовение. Он осквернил вас.

А шудра — не грешники. Они просто бедные люди, эксплуатируемые, пролетариат.

«Первое — ты шудра, поэтому я не могу принять тебя», — сказал Дрона. Этими словами он отрицал свою духовность. Он мог быть великим Учителем стрельбы из лука, но он не был духовным Учителем, он не был гуру. Отказав Эклавии, он доказал, что он — не гуру, потому что гуру не может отказать никому, даже если придёт грешник, гуру не может отказать. Это то, для чего он существует.

Иногда люди приходят ко мне и говорят: «Мы недостойны, мы грешники, мы совершили то-то и то-то. Бхагаван, вы примите нас?» И я отвечаю: «Для кого я существую здесь?» Если доктор говорит пациенту: «Я не могу принять вас, потому что у вас слишком много болезней», — тогда какой смысл в таком докторе? Зачем он, если он принимает только здоровых?

Дрона не был гуру, не был духовным Учителем. Скорее он был грязным политиком. На словах он сказал: «Я не могу принять тебя, потому что ты шудра». Но про себя он размышлял: «Если этот Эклавия будет принят и станет великим учеником, что станет с моим любимым учеником? Любимый ученик будет царём, а не этот Эклавия. Всё моё будущее связано с любимым учеником. Если Арджуна станет царём, тогда я буду Учителем царя и стану могущественным, даже больше самого царя. Царь будет касаться моих ног, и моё повеление будет выполняться беспрекословно». Он хотел, чтобы Арджуна остался единственным величайшим учеником, и это была вторая причина, почему Эклавия был отвергнут. Эклавия пошёл в лес. Его любовь к искусству стрельбы из лука была так велика, что он создал статую Дроны и начал практиковаться перед статуей, Вскоре до Дроны дошли слухи, что Эклавия достиг успехов... один, без всякого руководства. Его целостность была такова, что для него даже статуи было достаточно.