Книга Средство от страха онлайн - страница 6

Страх злого умысла

Меня всегда удивляла «способность» некоторых людей читать чужие мысли. То, что это возможно, сомнений нет никаких! Иначе как объяснить тот факт, что сотни тысяч, а то и миллионы людей по всей планете просыпаются с мыслью, что на них сегодня, например, нападут, или отходят ко сну, будучи в полной уверенности, что этой ночью в их квартире будет произведена кража со взломом? Нет, право, другого объяснения, кроме как телепатического, здесь просто не может быть! Эти люди «способны» проникать в сознание злоумышленников и выяснять все их кровожадные планы!

Правда, степень достоверности таких «телепатических сеансов» ничем не отличается от обычного угадывания. И нападения, и ограбления бывают, это правда. А то, что это произойдет с тобой и именно сегодня, причем способом, который ты сам придумал, – это чистой воды случайность. Я даже допускаю возможность, что в одном случае из нескольких миллионов можно угадать, причем с некоторой точностью. Но именно угадать! Впрочем, если учесть, что дней в нашей жизни будет вряд ли более тридцати тысяч, то, разумеется, вероятность такого угадывания, мягко говоря, невелика.

Страх нападения, ограбления, физического насилия и прочих аналогичных процедур из серии «большой дороги» иногда представляет собой четкую «картинку». Например, одна из моих пациенток, женщина сорока с небольшим лет, панически боялась входить в собственную парадную после того, как однажды стала там свидетельницей драки. Что это была за потасовка, т. е. кто с кем и по какому поводу устроил там «борьбу в вольном стиле», моей пациентке было неизвестно. Но вдруг товарищ, затеявший сие безобразие, полюбил именно этот подъезд и теперь постоянно дежурит там в ожидании очередной жертвы? Особенно примечательным было в этой ситуации то, что другие подъезды, куда менее знакомые, не производили на эту женщину столь сильного эмоционального эффекта.

В других случаях подобный страх не бывает столь ясно «прорисованным» в воображении психотерапевтического героя. Просто страшно выходить на темную улицу, оказаться в незнакомом районе, увидеть, что за тобой кто-то идет. Забавно, конечно, думать, что всякий идущий за тобой человек имеет единственное в своей жизни намерение – это напасть на тебя и совершить над тобой нечто ужасное. Еще больший смех вызывает то, что сам этот товарищ зачастую мучается аналогичным страхом, и когда двое таких субъектов встречаются в темном переулке, каждый из них двоих думает про другого, что тот сейчас на него нападет.

Еще одним «хитовым» страхом является страх мелкой кражи. Всем же хорошо известно, что каждый второй прохожий или проезжий – это вор-карманник. Посмотришь на человека и понимаешь – у него в кармане ножик перочинный, сейчас ты зазеваешься, он твою сумочку прорежет и все из нее вытащит. Следовательно, единственный способ спастись – это прижать свое достояние (сумочку, авоську, портфель) к груди и ходить с ним, как Софья Перовская с бомбой или мать из одноименного романа Максима Горького с революционными листовками.

Страх перед опасностью – наибольшая опасность.

М.Отеро Сильва

Одна из моих пациенток и вовсе развила по этому поводу целую теорию: если человек в транспорте не имеет при себе какой-нибудь вещи – сумки, портфеля, саквояжа или простой барсетки, значит, он и есть потенциальный вор. Почему? А чтобы ему ничего не мешало делать его грязное дело! Правда, на мой вопрос о том, куда этот вор будет прятать награбленное, дама затруднилась ответить. В этой части ее «теория» еще не была окончательно проработана.

Злой умысел угадывается и у террористов, что, в целом, логично. Помню, как после взрывов в Москве, когда обвалилось целое здание, нам в Клинике неврозов им. И. П. Павлова (в Санкт-Петербурге) даже пришлось сформировать спецпалату для тех женщин, которые не могли более оставаться в собственных квартирах, ожидая, что именно их дома подвергнутся следующей атаке террористов. «А почему вы думаете, что они не взорвут нашу клинику? – спросил я тогда этих милых дам. – Право, это было бы так колоритно – подорвать дом с умалишенными!». Ответа я так и не получил, и в наших стенах эти представительницы прекрасной половины человечества чувствовали себя весьма и весьма спокойно.

В тот же период времени я произвел опрос среди жителей собственного дома, не проверяли ли они наш подвал. Выяснилось, что все проверяли нишу под лестницей, ведущую к лифту, а вот открытый настежь подвал никто так и не удосужился проверить, поскольку подумал, что это сделает или кто-то другой из жильцов, или дворник. Да, заглянуть под лестницу и успокоиться – это конечно, легче, чем обходить дом и проверять огромный подвал. Нет, для этого мы не настолько испуганы! Нас не запугаешь! Под лестницей проверим – и баста! Кроме того, я думаю, что теперь всем нам понятно – ходить нельзя только на мюзиклы, на других театрально-эстрадных и рок – представлениях, разумеется, террористы не появляются. Террористы, как мы теперь знаем (после «Норд-Оста»,) предпочитают исключительно мюзиклы.

От своих пациентов, проживающих в США, я знаю, что сейчас (после 11 сентября) гигантское количество людей в крупных городах этой «единственной сверхдержавы» отказываются работать в офисах, которые расположены на верхних этажах небоскребов. А авиакомпании понесли после упомянутого теракта гигантские убытки, поскольку, несмотря на все меры охраны и контроля, предпринятые на авиалиниях, количество желающих участвовать в очередном предполагаемом светопреставлении такого рода существенно поубавилось. Один из моих пациентов, летевший в этот период из Швейцарии, рассказал мне, что какая-то дама сорвала график авиавылетов, поскольку категорически отказывалась лететь в самолете, где она заметила «араба», купившего билет в бизнес-класс.

Все заботятся не то том, правильно ли живут, а том, долго ли проживут; между тем жить правильно – это всем доступно, жить долго – никому.

Сенека

Впрочем, более всего меня смущает даже не то, что люди думают, будто бы соблюдение мер безопасности должно происходить исключительно под дамокловым мечом страха (лично я думаю, что соблюдения мер безопасности требует обычный и абсолютно «бесстрашный» здравый смысл, т. е. соблюдать безопасность нужно просто потому, что надо соблюдать безопасность). Более всего меня смущает другое – то, что люди способны донельзя озаботиться вопросами безопасности после катастрофы, после очередного теракта, но уже спустя пару недель забывают об элементарных вещах, которые действительно нужно делать. Есть ли во всем этом логика? Не знаю, но паралогики – предостаточно.

Кстати, о паралогике или, точнее, о парапсихологии. Можно сказать, что прямо-таки отдельную группу в этой подгруппе страхов составляют страхи мистического характера: страх порчи, сглаза, наговора, энергетических пробоин и прочих аналогичных «наветов». Если учесть, что в России только по официальным данным зарегистрировано триста тысяч экстрасенсов, магов, колдунов и целителей (для сравнения, психотерапевтов в России не многим более двух тысяч душ), то склонность к такого рода страхам у наших граждан невероятная, а у психотерапевтов, следовательно, работы более чем достаточно.

Кто такие эти маги, колдуны и целители в сто пятом поколении, об этом наши граждане почему-то не задумываются. По данным специальных исследований вся эта братия делится на три почти одинаковые по численности группы: треть составляют клинические сумасшедшие (т. е. люди, страдающие тяжелыми психическими заболеваниями, в частности, шизофренией), еще треть представлена откровенными шарлатанами, которые зарабатывают неплохие деньги на готовности людей верить во всякую ерунду и бояться фикции, и последняя треть – это субъекты, которые свято верят в то, чем занимаются (об их психическом здоровье я боюсь даже думать).

Насколько можно верить первой трети этих «специалистов», я думаю, уточнять не нужно. Вторая треть также не выдерживает никакой критики (в прямом и переносном смыслах). Может, с третьей «третью» дела обстоят как-то иначе? Если верят, и при этом не больны и не шарлатаны, то, быть может, в этом что-то есть? Ваш покорный слуга однажды участвовал в одном крупномасштабном исследовании, проводившемся под эгидой целого ряда самых серьезных учреждений государства российского. Задачи этого исследования были просты и незатейливы: узнать, существуют ли парапсихологические феномены и можно ли их использовать в государственных целях.

Что я могу сказать… Мы тестировали (многочисленными и самыми разнообразными способами) более сотни человек, которые уверяли нас в том, что они экстрасенсы, причем каждый из них имел широкую «практику», т. е. оказывал людям экстрасенсорную «помощь». Надо ли оглашать результаты этого «секретного эксперимента»? Оглашу. Ничего не нашли – хоть убейся! Хотели даже, а не нашли! Все «попадания» были в рамках теории вероятности. То есть, грубо говоря, вероятность вытащить из колоды с тридцатью шестью картами нужную карту приблизительно равна 1 из 36, так вот, ровно с таким результатом все и происходило.

Но бог мой, сколько на приеме у меня было людей, которые рассказывали о том, что они были «сглажены», «огорчены», «заговорены» и «приговорены»!

Существует два способа легко скользить по жизни: верить всему и сомневаться во всем. Оба они избавляют нас от необходимости мыслить.

Альфред Коржибский

И не сос-чи-та-ешь! А сколько, по заверениям разных лиц, живет по миру женщин с «дурным глазом», «черной энергетикой» и «страшным языком» – у-ух! И как всегда – все до банального просто. Возникает у человека ситуация – трагическая, печальная, страшная, под которую не придумано им еще объяснений, причины которой ему неясны, и начинаются поиски.

Когда внутренняя логика того или иного события нам непонятна, мы хватаемся за любую гипотезу. Случайности – и вовсе вещь необъяснимая, а поскольку с объяснением нам вроде как спокойнее, то пусть будет пара-психологическое, магическое или экстрасенсорное. Только вот сами эти объяснения зачастую оказываются куда более губительными, нежели даже то событие, которое стало поводом к их появлению. Человек, поверив в то, что на него «наведена» какая тень – «порча», «сглаз», «заклятие вуду», предпринимает массу действий, которые только ухудшают его положение, а главное – все это отравляет его жизнь. А на самом деле тень была наведена на плетень, и не более того.

«Пожалуйста, только не умирай!»

Несколько особняком стоят страхи «за других». Тут разнообразие страхов выдающееся, поэтому даже при большом желании все не смогу перечислить. Но группы здесь те же: кто-то боится за здоровье своего близкого (например, ребенка), подсознательно отождествляя собственную жизнь с жизнью этого человека; кто-то боится, что ее муж (или его жена) заразится какой-нибудь гадостью (в сущности, это обычный страх заражения); практически каждый из нас боится случайности, которая может подстерегать нашего близкого (задерживается, значит, убили или изнасиловали, а пришел вовремя – значит, дома убьется); и, наконец, страх, что он разлюбит, или ужас, что она предаст, короче говоря, злой умысел явно угадывается!

Мамы любят опасаться, что они раздавят своих новорожденных малышей или что те, не дай бог, во сне задохнутся. Папы любят впадать в тревогу по поводу, что их оболтус растет оболтусом, или что, например, он «недостаточно мужественен», поскольку не разделяет естественных папиных интересов – подледной рыбалки или продувки карбюратора. Разумеется, родители боятся, что их дети не выучатся, «в люди не выйдут», «пойдут» не в того родственника, сопьются, наркоманами станут и забеременеют раньше времени, причем без юридических на то оснований.

Тут надо отдавать себе отчет в следующем: ребенок имеет одну странную особенность – он растет. С течением времени он все меньше и меньше нуждается в постоянном контроле со стороны родителей, становится самостоятельным, у него появляются собственные интересы, свои дела и свои проблемы. Но вот родители понять этого никак не могут (или не хотят), продолжают настаивать на своей приоритетной роли в жизни «малыша», пытаются контролировать каждый его шаг, каждый поступок. И возникают страхи – «он задерживается», «он где-то шляется», «у него подозрительные друзья», «с ним что угодно может произойти»!

Страх за здоровье детей, к сожалению, часто превращается в настоящую паранойю. Родитель начинает обследовать своего ребенка у всевозможных врачей, постоянно предупреждать его о скорой и неминуемой смерти, рассказывать ему о том, что надо опасаться всех возможных симптомов заболевания. Ребенок, кроме прочего, слышит «ужасные» для себя диагнозы – «дискинезия желчевыводящих путей», «гастрит», «вегетососудистая дистония», «аллергия», «перенатальная энцефалопатия», «сотрясение мозга», «дыхательная аритмия», «хронический тонзиллит», подозрение на «астму» и т. п. подозрения.

При этом ведь никому и в голову не придет, что все эти диагнозы можно при желании поставить любому ребенку, а если у этих функциональных нарушений и есть какие-то причины, то это, прежде всего, стресс. Его собственный и, конечно, родительский, который ребенок буквально кожей чувствует. А у тревожных родителей стресс хронический! Вот, собственно, в этом и весь фокус. Но как же не тревожиться за состояние своего ребенка! Нельзя никак! Причем именно тревожиться, чтобы страх был и ужас, паника и сумасшествие!

Страх делает человека эгоистичным.

Жорж Санд

Некоторые личности любят бояться и переживать за всех вокруг – начиная от киногероев и заканчивая честным чиновником, вступившимся в борьбу с «ужасными олигархами». Конечно, в промежутке здесь – дальние родственники, подруги, друзья, родственники друзей, знакомые плюс участники какого-нибудь ток-шоу. Да, сидеть у телевизора, тревожиться, «входить в положение», переживать и охать – это наш стиль, наш конек.

Короче говоря, люди мы сердобольные и всегда найдем, за кого нам побояться!