Книга Ангел пролетел онлайн

СИЯЮЩИЙ АНГЕЛ

Говорят, если снится, что летаешь во сне, значит, растешь. И, наверное, касательно детей это абсолютная правда. А если такое приснилось взрослому? Есть мнение, что во время сна наша душа может покидать тело и отправляться в путешествие. И нет для нее преград ни временных, ни пространственных. Если предположить, что это правда, тогда отчего же вне сна эта возможность становится такой нереальной и фантастической. Впрочем, для йогов это вовсе не фантастика. Но йогов мало. Не так-то просто впасть в эту самую нирвану. Слово-то какое красивое: “нирвана”. Нет, пожалуй, нельзя, чтобы все умели осознано управлять перемещением своей души. Вдруг там не для всех есть место? А, с другой стороны, что значит «нет места» для понятия, не имеющего ни рамок, ни границ, а возможно, вообще состоящего из множества измерений. Все-таки неспроста существует этот запрет, это табу. Весь вопрос, надолго ли?

* * *

За последние лет семь Донецк изменился до неузнаваемости.

И если раньше он воспринимался, как продуваемый всеми ветрами голоштанный розбышака-Гаврош, то после того, как его облачили в серую монументальность зданий, разбавили гранитом с фонтанами и водрузили на макушку венчик из роз, Гаврош раздался в плечах, обрел солидность, обзавелся элементами роскоши и праздной жизни в виде элитных бутиков и супермаркетов. Его вымыли дочиста, вычистили добела, одели в дорогой цивильный костюм обновленных фасадов домов и отреставрированных заведений. Одним словом – вывели в «люди».

Смотрите, а ведь получился весьма современный мегаполис! Даст фору любому. И нарекли его в народе маленьким Лас-Вегасом.

Все это не могло не сказаться на новом ритме жизни, который не хотел отставать от внешних изменений, и поэтому с каждым днем все быстрее и быстрее набирал темп. И сейчас уже, никто бы и не вспомнил, как все начиналось. Впрочем, жить вчерашним днем не в правилах дончан. Нужно поспевать за жизнью, а не рассуждать о ее превратностях. Наверное, поэтому все как-то сразу привыкли, что город стал центром каких-то событий, каких-то происшествий, каких-то новшеств, а также достижений и побед. Всего этого, из вышеперечисленного, происходило целое множество в течение дня.

Само собой разумеется, что пробуждение этого самого дня, было так же стремительно и мгновенно, как и все остальное. Как будто невидимка щелкнул пальцами, и новое утро, а с ним и новые хлопоты, заботы, радости бурным потоком врывались в новый отрезок времени. И чтобы вписаться в этот отрезок, нужно успевать все делать на ходу, иначе – пиши пропало.

Зоя Васильевна сумела успешно вписаться и очень гордилась этим. Спеша на работу в маршрутном такси, она то и дело прислушивалась к разговорам пассажиров. А что здесь такого? Так можно узнать все последние новости, не прикладывая при этом никаких усилий. Но, слушать – это одно, а вот чтобы услышать среди всей этой болтовни, что-то стоящее – нужно иметь талант. И, конечно, чем-чем, а талантом Бог ее не обидел.

Не успела маршрутка тронуться с места, как Зою Васильевну привлек разговор двух женщин, которые горячо обсуждали увиденное ими происшествие. Вроде обнаружили труп мужчины. Вернее, что это труп, вначале не знали. Приехала «скорая» и отказалась забирать, так как это не их «клиент». Потом милиция, покрутившись, убралась восвояси. А, труп остался лежать в ожидании специальной машины. Главное, что все это произошло чуть ли не в центре, а никому нет до этого дела. Вот и лежит это несчастное тело, а мимо ходят люди.

Не дослушав до конца, Зоя Васильевна достала мобильный телефон и, дождавшись «слушаю», быстро отдала распоряжение:

– Юрчик! Руки в ноги и пулей в центр. Там труп. И чтобы через два часа у меня был репортаж. Все. Отбой.

Что ни говори, Зоя Васильевна просто обожала ездить в городском транспорте – вот где по-настоящему кипела жизнь. По пути на работу можно было собрать неплохой материал для очередного номера. Совершенно понятно, что работала она в газете. Там она была главным редактором и основным учредителем. Газета называлась “У всех на слуху”, но имела в народе более точное прозвище – “Свежие сплетни”.

Сама редакция размещалась в одном из тихих двориков центральной части города, и занимала первый этаж жилого дома. Это была пятиэтажная «хрущевка», типичный образчик архитектуры шестидесятых годов, рядом – еще несколько таких же. С непривычки было даже странно заходить в этот двор. Там, за его пределами, бурлила жизнь, время летело стрелой, обгоняя потоки несущихся иномарок. А, здесь, в этом маленьком оазисе, оно замерло. Здесь было все как в старые добрые времена: беседки, в которых по вечерам местные пенсионеры забивали «козла» и обсуждали очередное поражение родной футбольной команды, скамеечки, на которых вечерами посиживали сердобольные соседи, а днем, забежав украдкой во время переменки, курили студентки. Тут даже сохранилась детская площадка, правда, детей почти не было, так что в песочнице и на горках обитали местные подростки. И, конечно, главная достопримечательность, таких дворов – огромные тополя, которые в июне превращают лето в «снежную» пушистую зиму.

Абсолютно счастливая Зоя Васильевна влетела в стены родной редакции.

– Девчонки, не поверите, но сегодня с самого утра все идет как по маслу. – Она бросила на стул сумочку и подошла к зеркалу поправить прическу. – Как говорил Карабас-Барабас, это просто праздник какой-то.

«Девчонки», а в кабинете находилось еще три женщины, переглянулись.

– А что, собственно, случилось? – удивленно спросила Катюша, которая была замом Зои Васильевны, хотя прекрасно помнила, что Зоя утром встречалась с одним влиятельным предпринимателем.

– Случилось! Мы спасены! – воскликнула хозяйка.

– Неужели согласился? – спросили все одновременно.

– Согласился? – Зоина мимика была красноречивей любых слов. – Не просто согласился, но даже упрашивал. Решил проинвестировать нас на всю катушку…

– А условия? – замерли в ожидании ответа.

– Вот тут-то и начинается самое интересное. Собственно, поэтому и упрашивал. – Зоя Васильевна наконец-то оторвалась от зеркала и повернулась к коллегам. – Ему-то и нужно всего ничего. Попросил взять на работу собственную дочь, будто поинтересней не мог что-нибудь ей подыскать. Но нам, как говорится, не пристало обсуждать причуды богатых людей. Так что вечером пьем шампанское.

– Ой, Зоечка Васильевна, это же просто замечательно! – поспешила высказать свое мнение Катерина.

– Хорошо-то хорошо. А, вдруг эта дочка какая-нибудь дурочка? – засомневалась Лилия Филипповна, ответственная за рубрику под кодовым названием «01.02.03.»

– А тебе что, детей с ней крестить? – недовольно заметила Зоя Васильевна.

– Ну при чем тут это? – обиделась Лилия Филипповна. – Я имела в виду, может, она наркоманка какая, мало ли?

– Да хоть серийный маньяк-убийца, – вступилась Тома, корректор издания. – Главное, что наконец-то мы сможем развернуться. Я правильно рассуждаю, Зоя Васильевна?

– Родненькие мои, ну о чем вы спорите? Тут такие перспективы открываются, а вы «убийца, наркоманка». – Зоя Васильевна глянула в окно. – Кстати, если не ошибаюсь, это она пожаловала. Ничего себе машинка!

Все повскакивали со своих мест и бросились к окну. К бордюру припарковалась иномарка красного цвета. Через минуту из нее вышла молодая девушка. В принципе, ничего особенного. Невысокого роста, светленькая, худенькая. Одета… Впрочем, молоденькие девушки все одеваются модно, так что одета хорошо и со вкусом. Но странно было бы ожидать, чего-то другого от девушки, ездящей на такой машине.

Пока совершенно ничего не подозревающую «жертву» рассматривали «под микроскопом», та неспеша обошла машину, включила сигнализацию и вальяжно проследовала к входу в редакцию.

– Да… – выдохнула Тома. – Вот уж не думала, что такие еще могут и работать.

– Особенно у нас, – подхватила Катя.

– Спокойно, девочки, – сказала Зоя Васильевна. – Её отец утверждал, что нашу газету она выбрала сама. Так что с выводами подождем. А пока давайте по местам и достойно встретим нового сотрудника.

* * *

Анна стала готовиться к своему первому трудовому дню еще до того, как отец переговорил с хозяйкой газеты. Никаких сомнений в удачном исходе у нее не было. Если отец за что-то брался, значит, все заканчивалось «тип-топ». Правда, вначале ни мать, ни отец не могли понять выбора дочери.

Закончив Оксфорд, она имела неограниченные возможности. Анна получила по крайней мере три предложения от ведущих английских фирм. Но ни с того ни с сего она, отказав всем, вернулась в свою страну. На вопрос отца, что ею двигало, когда она принимала такое решение, Анна с пафосом ответила:

– Всё очень просто, папа. Те ребята, что со мной учились, в основном все вернулись к себе домой. Им важно, чтобы их страна получила хорошего специалиста, они хотят быть полезными своему народу. Хотят, чтобы нация ими гордилась. Они так воспитаны. И я просто в восторге от их решения. Поэтому поступила так же.

Разговор происходил в отцовском кабинете, в огромной квартире, что была в доме на набережной. Ее купили, когда Анна уезжала на учебу. Это была идея Аниной мамы – пожить в центре, да еще и на берегу реки. В то время ажиотаж на отдельные особняки-дворцы поутих, оставив, как память о себе разбросанные по всему городу коробки недостроенных «теремков», а мода на загородные усадьбы еще до конца не созрела в умах респектабельных горожан. Впрочем, дом, конечно, имелся, но с приобретением квартиры превратился в традиционную «дачу».

Рассуждения дочери поразили отца. Он с интересом посмотрел на нее, соображая, что ответить.

– У-у-у, откуда ветер дует. Если я правильно понял, ты решила поиграть в патриотку? Ты что там, марксистский кружок посещала? – с иронией спросил он. – Откуда были те ребята? Из Франции? Из Италии? Из Штатов? Мне интересно.

– Какая разница, откуда…

– Ну надо же! Действительно, никакой. Что Украина, что Америка. Два берега у одной реки. Только на нашем берегу то топь непроходимая, то пески зыбучие, так что добро пожаловать в реальность, доченька.

Анна возмущенно уставилась на отца.

– А я хочу и буду работать здесь.

– И в какой же отрасли ты хочешь быть полезной своему народу?

– Я буду журналистом, образование мне позволяет.

Она подошла к отцу и присела рядом.

– Так, может депутатом сразу? Законы там всякие будешь принимать.

– Я же сказала – журналистом.

– А, понимаю. Браво, – и он захлопал в ладоши. – Типа Сергея Доренко?

– При чем здесь Доренко?

– Ну, так только такие, как он, получают приличные деньги.

– Меня не интересуют деньги, – отрезала дочь.

– Действительно. Как это я не подумал! При чем тут деньги, ты же до сих пор их брала у меня.

– Могу и не брать.

– Да что ты? А, вспомнил, тебе же будут платить заработную плату, – отец потер лоб. – Анна, тебе не кажется, что ты, извиняюсь, оборзела?

Анна нахмурилась.

– Папа, не разговаривай со мной так, будто мне десять лет. Через три дня мне исполнится двадцать четыре, помнишь? – и она в упор посмотрела на отца. – Сделай мне подарок, устрой меня на работу, куда я попрошу, и ничего не спрашивай. Мне это очень нужно. Почему ты не хочешь понять? Мне важно найти себя. Разве мы не можем себе этого позволить?

В это время в кабинет робко постучали.

– Войдите! – жестким, недовольным тоном сказал отец.

– Александр Станиславович, извините, но вы просили напомнить вам, когда будет восемь…

– Я занят! Неужели не видно? Я помню. Закройте дверь, – резко ответил Александр Станиславович.

– А ко мне такой тон можешь не применять. Я тебя все равно не боюсь. – Анна изловчилась и поцеловала отца в щеку.

– Вот лиса. Узнаю свою дочь, – довольно закивал головой отец. – Ладно. Мы, как ты выразилась, можем себе это позволить. Но ответь мне на один вопрос. Работа – это что для тебя, жизненная необходимость? Тебе чего-то не хватает сейчас? Ты умираешь с голоду, у тебя родители прикованы к постели?

– А для чего я тогда столько училась? Па, я тебя тоже не пойму. Я отказалась работать в Англии – плохо! Хочу поработать здесь, и ты не поймешь, зачем?

– Бог с тобой, золотая рыбка. Хочешь попробовать поработать – пожалуйста. Только непонятно, почему ты не хочешь открыть свою газету?

Анну удивил вопрос. Как он, такой опытный бизнесмен, может не понимать?

– Если у меня будет получаться, то именно так я и поступлю. А пока я должна научиться этому ремеслу.

– Железная логика. Ладно, работай.

Спорить с Анной было делом неблагодарным.

– Так, может, еще есть какие пожелания, чтобы все одним махом?

– Угадал.

Александр Станиславович удовлетворенно кивнул головой – ему ли не знать! Смешная!

– Еще бы. Ну и…

Анна на секунду задумалась. Она прекрасно знала, что ей нужно, просто прикидывала, говорить ли об этом сейчас или подождать дня рождения. Все же собралась с духом и сказала:

– Я хочу жить отдельно.

– А на завтрак, обед и ужин будешь к маме приезжать? Или тебе по полной программе: с обслуживающим персоналом и взводом охранников?

– Нет. Этого ничего не нужно, – не без сожаления сказала Анна.

– То есть ты будешь сама убирать, стирать себе? Я правильно понял?

– А ты думаешь, я не умею? – вызывающе ответила дочь. – Если помнишь, во время учебы я жила в небольшой комнате с двумя другими студентками и, поверь мне, мы очень неплохо справлялись.

– Ладно, в качестве эксперимента можно попробовать, раз ты у меня такая самостоятельная. А то потом будешь упрекать меня, что жизни не знаешь и ничего не умеешь.

– Папа, у меня такое впечатление, будто ты сомневаешься в моей порядочности.

– Хм… Добро. Говори, куда ты хочешь? Заметь, я не интересуюсь, почему.

Анна назвала газету, которую давно присмотрела. Ей казалось, что там можно будет полностью раскрыть себя.

– Да уж, ничего не скажешь… Странный выбор. Посмотрю, что я смогу сделать.

* * *

После ухода дочери, Александр Станиславович, недолго думая, вызвал к себе секретаря. Продиктовав ему ряд вопросов, которые нужно будет выяснить в ближайшее время, отпустил, пригласил к себе начальника охраны.

– Ты это, Дмитрий Васильевич, продумай, как лучше сделать одно дело.

– Какое, Александр Станиславович?

– Тут, понимаешь, Анька моя чудит без баяна. Ей, видите ли, хочется пожить одной. Она там за границей нахваталась элементов капиталистической свободной жизни, вот и изъявила желание.

– Вы разрешили?

– Разрешил.

– Ой, зря вы это…

Александр Станиславович исподлобья посмотрел на охранника. Давненько ему никто не возражал.

– Ты не умничай, а лучше продумай, как обеспечить безопасность моей дочери. Только имей в виду, не дай Бог она вычислит твоих архаровцев. Пеняй на себя. Понял?

Дмитрий Васильевич, давно приученный к железной дисциплине, пропустив мимо ушей грубоватое замечание, утвердительно кивнул головой.

– Не переживайте, все будет в порядке. Что же тут непонятного. Большие дети – большие хлопоты.

– Правильно мыслишь, за это и ценю. А заодно подыщи-ка Анне подходящую квартиру. Чтобы и ей было удобно, и вам работалось хорошо.

– Сделаем.

– Вот иди и делай. На все про все у тебя три дня.

* * *

В принципе Анна осталась довольна разговором. Поэтому она со спокойной душой отправилась в ночной клуб, где ее поджидал Виталий и все ребята. Впрочем, ей больше нравилось проводить время за боулингом. Но каждый визит туда заканчивался бестолковой пьянкой. И когда вместо семи дорожек уже казалось как минимум десять, кто-нибудь из компании сокрушенно заявлял, что лучше бы они пошли в какой-нибудь кабак. Там, по крайней мере, не нужно гонять эти дурацкие шары.

Когда она пришла, все уже были изрядно веселы и разговорчивы. Анну встретили громкими воплями. Культурная клубная программа, в смысле – стриптиз, была в самом разгаре, но это уже давно было никому не интересно. Обсуждали Генкину поездку в Австралию. По его словам выходило, что ничего особенного, кроме кенгуру, обитающих повсеместно, он там не увидел. Поэтому переключились на новую суперувеличенную грудь Инги. Она наотрез отказывалась говорить, сколько заплатила, чем разозлила остальных девушек.

Анна заказала себе коктейль и, не торопясь, включилась в беседу.

Часа в два ночи Виталий предложил поехать к нему, и все, недолго думая, согласились. По пути заехали в ночной маркет и затарились спиртным. А дальше все как обычно. Кутеж и пьяные оргии. Часов в семь утра тусовка разъехалась поспать. Анна осталась у Виталия.

Они были знакомы месяца четыре. Может, не так много, чтобы друг друга хорошо узнать, но вполне достаточно, чтобы привыкнуть быть вместе. В принципе, они представляли собой вполне гармоничную пару, и подруги Анны уже жили в предвкушении фантастической свадьбы.

Виталик был на год старше своей девушки и, если честно, его это смущало. Хотелось, чтобы девушка была все же помоложе. Но его папа настаивал, что брак с Анной – это очень правильный выбор. Виталик доверял отцу, а как иначе? Отец был преуспевающим коммерсантом и никогда не ошибался. А еще он всегда добавлял к сказанному, что можно найти кого-то для развлечения – только пальцем помани… Но, потом. А вот жениться нужно на Анне.

С девушкой он это как-то не обсуждал. Успеется. То ли ему нравилось все как есть, то ли он не спешил обременять себя семейными узами. Они и так каждый день вместе, а иногда и ночь. Ему всего хватало. Можно было вести себя свободно, не ограничиваться какими-то рамками. Анна, по сути, вела себя так же. И как-то само собой вышло, что никаких пылких признаний или головокружительных объяснений даже не понадобилось. Просто однажды Анна осталась у него на ночь, вот собственно и вся романтика.

Анна все это видела и понимала, но такой ход событий ее не волновал. Пришло время выйти замуж, так почему не за Виталика? Довольно обаятельный и неглупый парень, ее круга. Она была не против, поэтому не забивала себе этим голову. Ее больше занимала новая работа. Ей хотелось проверить себя на деле. А замужество? Ну, не получится – не страшно. Подумаешь, разбегутся, делов-то.

* * *

День рождение Анны отмечали с размахом и помпой. Папа, как обычно, порадовал дочку подарком. Даже, можно сказать, на этот раз он превзошел все ожидания: вручил ключи от новенькой машины. Анна, поджав коленки, как в детстве, повисла у него на шее. А потом, опомнившись, заглядывая ему в глаза, строго спросила:

– А газета? Ты же обещал?

– Разве папа когда-нибудь не выполнял свои обещания? – отец отстранился от объятий дочери. – Можешь выходить хоть завтра. Удачи тебе. Главное, чтоб нация оценила.

– Спасибо, папочка! – взвизгнула Анна. – Только завтра я не смогу, мы же с ребятами на природу собрались.

– Выйдешь, когда захочешь, – отец махнул рукой. – Да, и найди время, чтобы посмотреть квартиру, я подобрал там несколько вариантов.

– Да ты что? Уже? – Анна закружилась по комнате. – Я тебя обожаю.

– Все нормально, дочка. С днем рождения!

* * *

Собираясь первый раз на работу, Аня очень тщательно выбирала, что надеть. К счастью, обучаясь за границей, она научилась разбираться, что и как носить. И сейчас ее выбор пал на строгий брючный костюм бежевого цвета, неброский и в то же время практичный и удобный. Слегка подкрасившись и поправив прическу, покрутившись минут пять перед зеркалом, Анна осталась довольна собой.

Подъезжая к редакции, она начала волноваться. Как-никак, а это был ее первый трудовой день. Вдруг у нее ничего не выйдет? Вдруг она с позором будет изгнана? Хотя отец ведь договорился… “Так, надо успокоиться и вести себя естественно. Побольше слушать и поменьше умничать. Я неглупая девушка, я справлюсь. Раз уж хочется попробовать себя в роли журналиста, значит, нужно идти и пробовать”. С такими мыслями она вошла в редакцию.

– Здравствуйте, мне нужна Зоя Васильевна Кружилина.

Анна быстрым взглядом окинула кабинет. Так, ничего особенного. Два стола, два компьютера, вдоль стены три книжных шкафа, заваленных папками. Обои, хоть и свеженькие, но явно не из дорогих, линолеум в нескольких местах приподнялся и треснул. Жалюзи на окнах пыльные и деформированные. На стенах множество разных календарей – лучше бы цветы разводили. Единственной вещью, которая привлекала взгляд и по-настоящему могла заинтересовать, было большое настенное зеркало в тяжелой деревянной раме в стиле «ретро».

– Я – Зоя Васильевна, – отозвалась женщина лет сорока пяти. Это была платиновая блондинка с очень короткой стрижкой, ярким макияжем, в пестрой одежде непонятного фасона и множеством браслетов на правой руке. Творческий человек, одним словом. – А вы, если не ошибаюсь, Анна Володина?

– Да, это я. – Анна замялась, не зная, как продолжить. На выручки пришла Зоя Васильевна.

– Познакомьтесь, девочки, это наш новый сотрудник. Наш новый журналист.

«Девочки» были приблизительно такого же возраста, как и редактор, может, даже и постарше. Они без стеснения пялились на девушку, рассматривая ее с ног до головы. Зоя Васильевна представила, каждую из них, заодно указав вкратце, кто чем занимается.

– Еще есть четверо ребят журналистов. Они сейчас все на выезде, с ними можно будет познакомиться в течение дня. В соседнем кабинете находится наш наборщик Володя, с ним агент по рекламе Даша, она же занимается и приемом объявлений. Еще один кабинет занимают программисты, они же верстальщики. Это Василий и Николай. Потом идет мой кабинет. Ты будешь в самом большом, где журналисты, он последний по коридору. Так что, как видишь, живем мы и работаем небольшой, но очень дружной семьей, – закончила свою речь хозяйка.

– Очень приятно, – ответила Анна.

– А вы уже работали журналистом? – не удержалась и задала вопрос Лилия Филипповна.

Зоя Васильевна одарила ее уничижительным взглядом, но вопрос уже был задан, и все уставились на девушку в ожидании ответа.

– Собственно, опыт у меня небольшой. – Анне стало неловко. Она никак не ожидала такого вопроса. – Я, когда училась, была ответственной за выпуск университетской газеты, которая выходила два раза в неделю.

– Ну и замечательно. Нам очень не хватает молодого свежего взгляда на происходящие события, – тут же нашлась хозяйка.

Понимая, что это дешевая лесть, Анна все же воспряла духом.

– А когда мне можно приступать?

– Давай сделаем так, – Зоя Васильевна подняла глаза к потолку. – Эту недельку ты просто походишь, полистаешь бумаги, пообщаешься с ребятами, посмотришь, что нас интересует, одним словом, войдешь в курс дела. А я за это время постараюсь понять, что тебе можно поручить. Найти твою тему, понимаешь?

– Да.

Пока Зоя Васильевна все это говорила, «девочки» с изумлением наблюдали за ней. Зоя поймала их удивленные взгляды и отвела глаза. Ей и самой было противно от той ерунды, которую она тут так сладко напела. Никогда в жизни она еще не позволяла себе такой бестолковой речи. “…Присмотришься, пообщаешься… найдем твою тему…” Бред. Стала бы она возиться! Но поделать ничего нельзя. Тут случай особый, да и деньги неплохие.

– Вот и хорошо. Так что стажируйся, а со следующей недели попробуем тебя в деле. Лады? – Зоя Васильевна расплылась на все тридцать два зуба.

– Спасибо, – Анна улыбнулась в ответ. – А можно, мне кто-то покажет все хозяйство?

– Катюша, – обратилась Зоя Васильевна к своему заму, – проведи экскурс, а потом мы все попьём кофе с печеньем.

* * *

Неделя, наполненная новыми впечатлениями и событиями, пролетела быстро. Ни в чем толком Анна еще не разобралась, но одно она поняла ясно. Из любого мало-мальски заметного происшествия можно сделать сенсацию. В общем, ей все тут нравилось. Да и помещение в целом было неплохим, не хватало только уюта. Но это дело поправимое. Она уже прикидывала, какой ремонт сделает в кабинетах, какие картины повесит. Сделает, повесит… Ага! Папу попросит. Ну, так это же обычное дело. Это же мелочи. Разве можно на них обращать внимание, когда она уже видела себя в лучах восходящей славы. Например, она – журналист года. Даже дух захватывает.

* * *

В воскресенье Анна не поехала к Виталику, сказав, что у нее завтра ответственный день и ей хотелось бы выспаться. Виталик слегка скривился, потом стал напрашиваться к ней, но она категорически отказала.

К своей квартире Анна еще не привыкла, все было какое-то новое и чужое. Не отцовские, конечно, хоромы, но если по-честному, то и три комнаты для нее было чересчур. Через три дня она уже стала подумывать, не сменить ли жилье на меньшее. А то она, кроме кухни и спальни, никуда не заходила. Кабинет, оборудованный для ее работы отцом, был пугающе огромным, да и неуютным. Хотя квартира была, конечно, хорошая.

Выпив кефира с галетами, она завалилась на огромных размеров диван и углубилась в изучение подшивки «У всех на слуху» за последний год. Пробегая какую-нибудь статью, она отмечала про себя, что смогла бы написать лучше, раскрыть тему глубже. Нет, что ни говори, Анна чувствовала, что это её дело. Интересно, что ей предложит Зоя Васильевна? А, какая разница! Профессионал ничего не должен бояться. Скорей бы наступило завтра.

* * *

Зоя Васильевна задерживалась, и Анна начала нервничать. Просто сидеть за столом и ждать – это невыносимо. Катя, видя такое, решила отвлечь молодого специалиста от мрачных мыслей:

– Анна, мне давно хочется у тебя спросить, все было неловко, но пока мы одни, можно?

Девушка, погруженная в свои мысли, не сразу сообразила, что обратились к ней.

– Конечно, Катерина Степановна, спрашивайте.

– Вот скажи мне, можно без тонкостей. Ты из такой состоятельной семьи, а не замужем? Это так сейчас модно, я имею в виду западный стиль поведения молодежи, или мужика подходящего нет?

– Странный вопрос. Я как-то не думала об этом. Модно? – Анна пожала плечами. – В принципе, не скрою, хотелось бы определиться в жизни. А касательно подходящего мужика… Ну, есть у меня молодой человек, мы встречаемся, может, и поженимся, я не знаю.

– Как-то ты об этом рассуждаешь без энтузиазма, – Катя покачала головой. – Ничего вы, молодые, в любви не смыслите.

– А что в ней смыслить? – не поняла Анна. – Встретились, понравились друг другу, захотели – поженились, не понравилось – разошлись.

– Ой, какой ужас ты сейчас сказала! – Катя от возмущения взмахнула руками.

– Катерина Степановна, зря вы так… близко к сердцу принимаете.

– А ты хоть любишь своего молодого человека?

– Он неплохой. Мне с ним комфортно. Мы вместе проводим время, нам весело. Да, пожалуй, я его люблю, – подытожила Анна.

Катя ничего не сказала в ответ, только пожалела про себя «бедную девочку». Возникшую паузу нарушила пришедшая наконец Зоя Васильевна.

– Всем привет! Почему такие грустные? Что тут у нас стряслось? Катя, материал готов? – Зоя Васильевна забросала всех вопросами.

– Ничего не случилось. Материал на столе под папкой. И не грустные мы вовсе, просто Анна заскучала, пока вас ожидала, – отрапортовала Катя.

– Ну и ладненько. Сейчас, моя девочка, – Зоя Васильевна обратилась к Ане, – я быстро разберусь здесь, и займемся тобой. Хорошо?

Анна кивнула головой. Ей нравилась хозяйка. Всегда такая живая, подвижная – совершенно ясно, что она была душой газеты. Она умела молниеносно принимать решения, и самое главное – всегда угадывала суть.

Час спустя Зоя Васильевна и Анна уже задушевно болтали, обсуждая направление работы девушки.

– Ну вот скажи, – допытывалась хозяйка, – ты уже видела всю нашу кухню, сама то что-нибудь выбрала для себя?

– В общем-то да. – Анна не собиралась лукавить.

– Так-так, интересно. И что же?

– Когда я просматривала статьи предыдущих номеров, мне показалось, что многое я смогла бы сделать лучше.

– А чьи статьи? Какого направления? – Зоя Васильевна с любопытством смотрела на девушку.

– Некоторые были Лилии Филипповны, но в основном Витькины или Юркины. – Анна задумалась, как бы определить направление. – Знаете, такие сентиментальные истории. Мне кажется, в них не хватает душевности, что ли.

– Да, – усмехнулась Зоя Васильевна. – Если я правильно тебя поняла, мечтаешь вышибить из читателя слезу? Неплохо. У нас с этим действительно как-то слабовато.

– Вы правда так считаете или хотите меня успокоить?

– Нет, ты все же молодец. Хвалю за откровенность.

– Спасибо, – Анна засмеялась. – А то я очень переживала, вдруг вы будете против. Только я не знаю, о чем написать. Вы мне тему подскажите?

“Вот наказание на мою голову! Что это за журналист, которому еще и темы подбрасывать нужно! Больше делать нечего!” – пронеслось в голове у Зои Васильевны. Но это в голове, а вслух произнесла:

– Подскажу, подскажу. Только дай мне подумать немного.

– Недолго?

– Ух ты, какая быстрая. Минут пятнадцать тебя устроит?

– Я тогда чаю выпью с «девчонками».

– Мне не забудьте налить, – вдогонку ей сказала хозяйка.

* * *

Анна еще не успела допить чай, когда Зоя Васильевна позвала её к себе.

– Значит, так, – объявила она. – Тем на самом деле много, но их можно объединить в три основные группы.

– Можно, я запишу? – Анна достала блокнот.

– Пиши, – Зоя Васильевна откашлялась. – Итак, первая «плаксивая» тема – это дети. Казалось бы, беспроигрышный вариант. Дети-сироты, дети-«отказники», дети-попрошайки, бомжи, преступники, тяжело больные дети. Кстати, лучше, если болезнь неизлечима, дети-инвалиды и много еще чего. Но предупреждаю: все это уже – пройденный этап. Народ «наелся». Ты для интереса в трамвайчике проедься, и все сама поймешь. Люди ныне черствые и бессердечные.

– Да, мрачно вы все описали.

– Это правда, милая. Так-то вот. Но переходим к другой тематике. Это пенсионеры и ветераны всевозможных боевых действий. Направлений здесь море, но тоже есть свои нюансы. Власти не всегда довольны публикациями. И чем статья искренней, тем больше она бесит. С другой стороны, молодежь пенсионеров не жалует. Жизнь какая вокруг, посмотри. Молодым негде работать, а тут еще эти старики недовольные своим существованием на нервы действуют. В общем, как у Тургенева: отцы и дети – вечные антагонисты. Хотя, конечно, тебя это не касается.

Анна промолчала. Распространяться о том, какие у нее противоречивые взгляды и как они порой раздражают отца, она не собиралась.

– Ну и наконец, пожалуй, самое сложное, объединяющее в себе все вышеперечисленное, плюс своя специфика. Это люди, которые родились инвалидами: глухие, немые, слепые, «дауны» всякие, калеки без конечностей или с церебральным параличом, лилипуты, да разве всех упомнишь. Вот об этом пишут очень редко, да и в дебри стараются не углубляться. Понимаешь, это совершенно параллельный мир, но в нем живут люди. Маленькие, взрослые, старые… Помимо проблем, что есть у всех, у этих людей существует еще и своя собственная трагедия. В ней не виновен никто, кроме Бога. Возможно, он и хотел бы помочь, но видно, никак не может достучаться до тех, кто здесь, на земле, особенно у нас, вершит судьбы. Вот такая печальная история. Так на чем остановишься? Или уже передумала?

– Я возьму последнюю тему, – голосом, лишенным эмоций, сказала Анна.

– Уверена? – Зоя Васильевна внимательно посмотрела на нее. – Может, что-нибудь попроще, например, будешь вести рубрику «На приеме у мэра»?

– Нет, я уже решила.

– Как знаешь. Хотя, думаю, у тебя получится. Хватка есть. Осталось найти какую-нибудь конкретную ситуацию – и вперед.

– Вы поможете мне найти эту ситуацию?

– Я тебе скажу, что делать.

– Что?

– Оставь свою красивую машинку, сядь в трамвай и покатайся часа три-четыре, желательно по всем маршрутам.

– И я найду тему?

– Ну, в том я не уверена, а вот идей появится много. Ну, и как тебе перспектива? Ты в трамвае хоть ездила когда?

– Да, за границей, – смутившись, ответила Анна.

– Тебе понравится. Удачи. Приедешь, поделишься впечатлениями. Договорились?

– Хорошо. Можно ехать?

Зоя Васильевна кивнула головой и подумала: “Тоже мне еще правдоискатель. Слезу она хочет вышибить… Да за одну твою машину можно полгорода накормить. Иди, иди, покатайся”.

* * *

Уже выйдя из редакции, Анна сообразила, что не знает, где ближайшая трамвайная остановка. Она подошла к женщине, которая торговала семечками.

– Простите, мне нужен трамвай, не подскажете, где здесь ближайшая остановка?

– А куда тебе ехать? – спросила женщина.

Анна захлопала глазами.

– Марка какая нужна?

– Марка? – переспросила Анна.

– Ну, ехать тебе в какую сторону? Туда или туда? – женщина начала жестами указывать направления.

– Туда, – Анна повторила за ней один их жестов.

– Так бы сразу и сказала, – торговка успокоилась. – Иди вниз по этой улице, там увидишь.

– Спасибо.

Идти было не очень-то приятно. Солнце стояло в зените и припекало что было сил. Раскаленный асфальт то и дело проваливался под узкой шпилькой. Дойдя, наконец, до остановки, Анна вся взмокла.

Трамвай показался минут через двадцать. За это время на остановке собралось несколько десятков человек. Анна с ужасом посмотрела по сторонам: “Неужели все на трамвай, а вдруг не хватит места?” Каково же было ее удивление, когда она увидела, что в подъехавшем вагоне мест уже не было. Она отступила назад – лучше подождать другого. Но поведение пассажиров ее изумило. Судя по всему, никто из них следующий трамвай ждать не собирался. Немного помявшись, Анна взялась за поручень. Ее тут же подхватила волна входящих сзади людей.

Профессионально потеснив старушек с баулами, последними в вагон юркнули два молодых человека. В костюмах от Кардена, расточая запах “Kenzo” и сверкая очками а-ля Матрица, они вертели головами в поисках “объекта” в беспокойной толпе пассажирского транспорта. А когда один из них, рьяно протискиваясь сквозь людскую массу, небрежно оттолкнул пожилую женщину, то тотчас получил от нее отпор.

– Эй! Куда прёшь! – заорала баба с красным лицом. – На таксях ездий…

Её возглас тут же поддержало ряд пассажиров:

– Галстук напялили и думают, шо господа!

– Ниде от вас покою нету!

– У-у-у, вражины! – накал толпы носился в воздухе.

Судя по всему, эта шумиха не входила в планы напористых парней. Брезгливо сунув двадцатку в потную ручищу самой орущей бабе, один наклонился и прошептал на ухо:

– Извините… Успокойтесь. Мы из милиции, ловим особо опасного преступника… Не шумите.

Женщина закивала головой, затем покосилась на мятую купюру в своих руках и тут же, наклонясь к продолжающим возмущаться пассажирам, стала что-то быстро им объяснять. Уже через минуту все молчали и с интересом пялились на двух странно одетых людей. Те, увидев “объект”, постарались раствориться в толпе. Пустая затея. Одетые с иголочки, здесь они выглядели неуместно.

– Чо, не в тему, братки? – всем было понятно, что никакие они не работники милиции. И беспокойство в их лицах говорило о том же. Но служба есть служба.

Конечно, куда приятней сопровождать солидного босса на мероприятие городского масштаба, чем «невидимыми» слоняться за его сумасбродной дочерью. Мало того, что они чуть не выпустили ее из поля зрения – кто же мог подумать, что она не поедет на своей машине. Совершенно случайно они увидели, что Анна направляется куда-то пешком. Но, как оказалось, это полбеды. До последнего они не могли поверить, что девушка поедет на трамвае. Знали бы они, что их ждет впереди! Но они не знали. Сейчас их задачей было не выдать себя, что было почти невозможно с их прикидом и периодически звонящим телефоном. На их счастье, девушка сама оторопела, попав в трамвай.

Вагон был переполненный и душный. А от устойчивого запаха пота и свежего перегара Анна съежилась. “Мама дорогая, папа родной. Куда я попала! Тут же можно задохнуться”. Проехав одну остановку, она уже готова была сойти. Но тогда получалось, что она не в состоянии преодолеть даже малейшую трудность. Она внимательно рассмотрела людей, которые были рядом. Ну едут же они как-то? Нет, она не слабачка. Сколько там Зоя Васильевна предложила ей покататься, кажется, часа три, четыре? Значит решено: она будет ездить пять, не умрет, в конце концов. Приняв такое решение, Анна успокоилась и стала ждать, когда возникнут идеи.

* * *

В редакцию она приехала спустя шесть часов, на такси. Зоя Васильевна встретила ее, улыбаясь. Видно было, что девушка очень уставшая, но довольная.

– Ну, рассказывай, красавица. Как впечатления? – Зоя достала из холодильника минеральную воду, налила стакан и протянула Анне.

Девушка выпила его залпом и попросила еще. Покончив с водой, она потянулась на стуле, потом расстегнула босоножки и сбросила их с ног.

– Ой, ну наконец-то. Это просто блаженство. Сейчас бы под душ.

– Не томи.

– А я оценила вашу шутку насчет того, что мне понравится, – Анна засмеялась. – Клянусь, в ближайший выходной потащу друзей кататься на трамвае.

– Начало обнадеживающее. Радуй наблюдениями, я вся – внимание.

– Я такого насмотрелась, что можно книгу писать.

Анна взяла газету и стала ей обмахиваться. Зоя Васильевна пультом увеличила на кондиционере поток воздуха.

– Так что ты там увидела?

– Все как вы сказали. Были дети, поющие песни, читающие стихи, рассказывающие, что «они сами не местные», дети-сироты. У одного сироты из нагрудного кармана рубашки выглядывала пачка «Мальборо», были мамаши с младенцами на руках, просящие на операцию. Были бабули и дедули, просящие на хлебушек. Побирушек сменяли продавцы газет и лотерейных билетов, они раздражали пассажиров не меньше. А еще напоследок у меня стянули кошелек и мобильник. Так что впечатлений море!

– Да ты что? И много денег было?

– Не особо. Сотня, может, чуть больше.

– А как же такси?

– Я его к маме в салон отправила. У водителя была мобилка, и я с ней созвонилась. Мама ему вдвойне оплатит.

– Сожалею, конечно, что все так вышло, – удрученно сказала Зоя. – Телефон жалко.

– Да ладно, – Анна махнула рукой.

– Ну раз так, то, может, вернемся к нашей теме. Говори, что задумала? Я же по тебе вижу. Или я ошибаюсь?

– Нет. Не ошибаетесь, – серьезно сказала Анна. – Я выбрала, о ком напишу.

– О ком же?

– На одном из маршрутов, кажется, десятом, я встретила странных пассажиров. Это было где-то за Кальмиусом, не знаю, какой это район. Они были ни пьяными, ни попрошайками, но их было много. Они выходили, заходили… Я, может, и не обратила на них внимания, если бы не одна девочка-подросток. Ей уступили место, но она отказалась присесть, просто крепче ухватилась за поручни и держалась изо всех сил. Но ее все равно болтало больше всех. Я потом догадалась, что ей не хотелось ничем выделяться. Девочка была слепая.

– Понятно, – Зоя Васильевна тяжело вздохнула. – Предупреждаю сразу: неблагодарная и сложная тема.

– Зоя Васильевна, ну пожалуйста, разрешите мне попробовать, – Анна умоляюще посмотрела на хозяйку.

– Хорошо, Анна. Запомни план действий, – и Зоя Васильевна привычным тоном начала отдавать ЦУ. – Завтра с утра возьмешь у Катерины удостоверение журналиста, она сегодня тебе его подготовит, и сразу отправляйся в УТОС – это общество слепых. Там найдешь Римму Викторовну, не знаю ее должности, но с таким именем она там одна. Скажешь, что от меня. Объяснишь, что нужна статья. Она тебе и тему конкретную подскажет, и направит, куда нужно. Все понятно?

– Да, спасибо, – Анна ликовала.

– Ну, а сейчас отправляйся домой принимать душ.

– Хорошо, Зоя Васильевна, до свидания.

Не обуваясь, с босоножками в руке Анна пошла к своей машине. И только выйдя на крыльцо, она сообразила, что ключи от машины были в кошельке, который украли. Постояв минуту в раздумьях, Анна вернулась в редакцию. Она позвонила Виталику и попросила его приехать. Он пообещал, что будет через пятнадцать минут.

– Я посижу еще у вас, ладно.

– О чем разговор!

– Может, вы мне что-нибудь порекомендуете? Какие вопросы задавать и все такое?

– Нет, не буду. Ты девушка толковая, сообразишь на месте. Лучше скажи: это правда, что ты сама выбрала нашу газету?

– Правда.

– Почему?

– Название понравилось, рубрики ваши. И то, что имеете свое лицо, не перепечатываете статьи из столичных или московских газет.

– А ты много читаешь периодических изданий?

– В принципе – нет. Когда я решила стать журналистом, то какое-то время покупала все издания, что выходят у нас в городе.

Зоя Васильевна, пока Анна рассказывала, внимательно рассматривала ее.

“А ведь действительно неглупая девчонка. И симпатичная какая, да еще и богачка. Надо же, она просто читала газеты и выбрала их. Да, у нее все просто”.

– Ну что ж, коллега, спасибо за высокую оценку. Думаю, что все у нас получится. Да, и в качестве утешительного приза я разрешаю тебе готовить статью неделю. Дерзай.

– А в какой срок обычно пишут?

– По-разному. Иногда за час, иногда за день. Зависит от материала.

– Значит, мой материал неактуальный? – насторожилась Анна.

– Да нет, важный. Но сложный и объемный. Я же думаю, ты одной колонкой не обойдешься?

– Я хочу целый лист, – потом испугалась. – Если у меня конечно выйдет?

– Постараешься – выйдет.

В это время к редакции подъехал Виталий и начал непрерывно сигналить.

– Ненормальный! Слышу, – и все так же босиком вышла из кабинета.

* * *

Вместо приветствия Виталик раздраженно спросил:

– Не понимаю, зачем нужно было отрывать меня от дел, если твоя машина стоит здесь?

– Что-то мне твой тон не нравится, – Анна открыла было дверь его машины, но остановилась.

Виталик среагировал молниеносно.

– Прости, это была шутка.

– Хорошая себе шутка! Не нужно со мной так шутить, – Анна продолжала стоять, раздумывая, ехать ей с Виталиком или позвонить отцу.

Виталик вышел из машины и подошел к девушке.

– Ну, не дуйся на меня, пожалуйста. У меня был тяжелый день. Поехали лучше поужинаем где-нибудь.

– А я, по-твоему, в опере отдыхала?

– Ну, Анечка, извини. Сорвалось. Вот уж не думал, что ты такая обидчивая.

– Мне нужно принять душ и переодеться.

– Ну, давай я отвезу тебя домой и подожду, а заодно посмотрю твою новую квартиру.

– Ладно, поехали.

После душа ехать никуда не хотелось. Да и ноги гудели. Шутка ли, столько времени стоять и ходить на шпильках. Анна заглянула в холодильник. Он был набит под завязку. “Видимо, мама кого-то присылала”.

– Знаешь, Виталик, я никуда не хочу ехать. Я устала. Если ты голоден, могу разогреть по-быстрому в микроволновке блинчики. Есть с мясом, с грибами, даже с клюквой. Греть?

– А ты будешь?

– А ты сам стесняешься?

– Аня, я обижусь в конце концов, – Виталик отвернулся от нее.

– Обижайся. Но имей в виду: если ты хочешь, чтобы у нас были какие-то отношения, никогда не смей больше разговаривать со мной в таком тоне, как сегодня. Ты понял?

– А какой у меня тон?

– Я спрашиваю: ты понял? – Анна буквально сверлила его взглядом. – Со мной отец так никогда не разговаривает…

Виталик медленно поднялся с дивана и, не оборачиваясь, молча пошел к входной двери. Анна не стала его останавливать, а спокойно пошла в ванную уложить волосы.

* * *

Виталик был в бешенстве. Он готов был удушить Анну.

“Подумаешь, тон ей не понравился. Вот сука! Видите ли, с ней даже отец так не разговаривает! Можно подумать, с ним кто-то так разговаривает. Да пошла она. Он ей что, лакей? Может, еще приседать перед ней прикажет? Ужас!”

Он так распалился, что даже не заметил, как спорит с Анной вслух, крича на всю машину. Но минут через пятнадцать, выпустив пар, испугался.

“Черт, что я наделал! А как же все планы?”

Виталик резко затормозил и развернул машину в противоположную сторону. Он ехал к отцу. “Надо что-то придумать”.

Отца дома еще не было. Мама предложила сыну покушать, он отказался и сел за компьютер поиграть.

Часа через два пришел отец, явно не в настроении. Виталик решил отложить разговор, но ничего не вышло.

– Что за дела? – отец подошел к сыну.

– Так, ничего.

– Прямо – таки и ничего, что ты приехал ко мне по ночи? Пошли, пожуем-покалякаем, – он обнял сына за плечи. – Надеюсь, ты никого не убил?

– Ты что?

– Ну и лады, а все остальное – чепуха.

После ужина они отправились в его кабинет. Когда закрылась дверь, Виталик сказал:

– Папа, я поссорился с Анной.

– С ума ты, что ли, поехал?

– Папа, ты не представляешь, какая она стерва! – Виталик вспомнил последний разговор и разозлился с новой силой. – Ей, видите ли, не понравился тон, которым я с ней разговаривал, – и он рассказал, как все было.

– Сын мой, ты – кретин. Такие бабы попадаются одна на миллион, понимаешь?

– Да она мегера! Она говорила со мной как с лакеем! Я ее видеть не могу!

– Ты хоть въезжаешь, сколько бабла у ее отца? Недоумок какой-то! Учишь, учишь – все без толку! – отец не стеснялся в выражениях.

– Да представляю, представляю! – закричал Виталик. – Ты бы видел, какую машинку он подарил ей на день рождения.

– И какую? – заинтересованно спросил отец.

– Кабриолет Мерседес, – медленно выговорил Виталик.

– Хм… Да… И после этого ты мне будешь рассказывать, что поссорился с этим «Клондайком»? И ждешь, что я назову тебя умным. Да я за такие бабки готов быть не только лакеем, но и золотарем!

Виталик сник. Он и сам все прекрасно понимал.

– Что мне делать? Сомневаюсь, что она растает от розочки.

– Ну да, розочкой ее не удивишь. Тут нужен крутой подходец.

– У меня ни одной мысли, – Виталик был очень расстроен.

Отец замолчал. Он анализировал ситуацию.

– Говоришь, очень разозлилась?

Виталик молча кивнул.

– Ах, Мерседес Кабриолет, Кабриолет Мерседес… – отец запел.

– Ты что-то придумал?

– Угу, – довольно ответил отец, – и пусть меня на пики подымут, если она не простит тебя.

* * *

Анна уже собиралась ложиться спать, когда услышала за окном непонятные звуки, как будто кто-то настраивал музыкальные инструменты. “Свадьба у кого-то, что ли?” – подумала она. Через пару минут зазвучала песня. Анна не знала, что это была очень известная в свое время песня Юрия Антонова «Не говорите мне „прощай“. Она дослушала ее и подумала, что очень здорово поет кто-то. Но тут её мысли прервал вопль с первого этажа: кто-то крыл отборным матом поющих полуночников. Но брань прервалась так же внезапно, как и началась, ее сменила новая песня. Эту она знала, потому что ее пел Александр Малинин, один из любимейших певцов Анны.

“…О Боже, какое чудо, даровано мне судьбой.

В лунном саду хочу я, в лунном саду хочу я

Мечтать о любви, мечтать о любви с тобой…”

Анна не вытерпела и вышла на балкон, благо, с третьего этажа можно все замечательно рассмотреть. То, что она увидела, ее очень развеселило. Пятеро ребят, виртуозно играющих на гитарах, образовали полукруг, а впереди стоял солист. Анна засмеялась. Водрузи на их головы сомбреро – и вылитый концерт ночных серенад. Она наклонилась пониже и хотела уже спросить, сколько стоит это удовольствие, как увидела Виталика. Он стоял немного в стороне с опущенной головой. Она нахмурилась, потом усмехнулась и, дождавшись когда закончат петь, обратилась к нему:

– Эй, Дон Жуан! Поднимайся. Только хор сводный распусти, а то всю округу распугаете.

– Иду, любимая, – Виталик поднял голову.

* * *

Анна не услышала звонка будильника и проспала. Вскочив в девять утра, она растолкала Виталика и сказала, что на сборы двадцать минут. Виталик нехотя поднялся, вышел на кухню. Убедившись, что кофе не готов, уныло поплелся в ванную.

В половине десятого Анна уже была в редакции и забирала у Кати свои «корочки».

– Виталя, ты меня еще в одно место отвези, а потом уже к себе, ладно? Надеюсь, отец не будет тебя ругать за то, что ты опоздал?

– Я ему перезвонил, пока ты была в редакции. Все в порядке. Не переживай. Лучше скажи, когда за тобой заехать?

– Не знаю. Черт, совсем забыла, мне трубу новую нужно, давай сейчас заедем?

– Хорошо.

* * *

Римма Викторовна встретила Анну очень радушно. Она давно дружила с Зоей Васильевной и очень обрадовалась, что та решила дать материал о проблемах слепых.

– Вы не представляете, Анна, как сейчас все сложно.

Они шли по длинному коридору в кабинет Риммы Викторовны, и всю дорогу та не умолкала.

– Но если я правильно поняла, то в большинстве своем эти люди работают на специальном заводе. Еще им платят пособия или пенсии. В чем конкретно трудности?

– Ах, милая, – сокрушенно сказала Римма Викторовна. – Это раньше можно было говорить о работе. У нас был план, мы выпускали огромное количество товаров, не было проблем со сбытом. А что сейчас? Смешно сказать – крышки для консервации штампуем. Все в упадке, все рушится…

– Я бы хотела пообщаться с кем-то из ваших подопечных. Узнать, как они живут, чем интересуются. Это возможно?

– Как живут? Обыкновенно живут, как все люди. Только, чтобы об этом рассказать, одной колонки не хватит.

– Зоя Васильевна обещала мне страницу.

– Какая она молодец, – они наконец подошли к ее кабинету, и Римма Викторовна любезно пропустила Анну вперед. – Ты подожди немного, я сейчас созвонюсь с Игорем Сергеевичем, он тебе во всем поможет.

* * *

Через час Анна уже была на заводе. В цех она не пошла, а осталась в приемной. К ней вызывали то одного, то другого сотрудника, и она беседовала с ними. Потом к ней вышел Игорь Сергеевич.

– Ну как, вы узнали все, что хотели?

Анна просмотрела свои заметки, которые успела набросать, во время бесед.

– Нет, это все не то, – она покачала головой. – Не интересно, понимаете? Я бы этого читать не стала – не берет за душу. Они все какие-то скованные. Я им задаю вопросы, а они долго думают, но отвечают как-то неискренне, что ли? Может, я вопросы не те задаю?

– А вы вот сами подумайте, – улыбнулся Игорь Сергеевич, – чего им перед вами откровенничать. Ваша статья ничего в их жизни не изменит. Вы никому не сможете помочь.

– Почему вы так считаете? – Анна была поражена.

– Потому, что это никому не нужно, и вам в том числе.

– Зря вы так говорите, вы же меня не знаете. Вдруг помогу!

– Если вы реально поможете хотя бы одному человеку, тогда я преклоню перед вами колени.

Анне не понравилась ирония, поэтому она перешла на другую тему.

– Я поработаю с тем материалом, который у меня уже есть, и, если вы позволите, я приду еще, может, завтра.

– Всегда пожалуйста.

* * *

Она спускалась вниз по ступенькам. Настроение паршивое. Все усугублялось еще и мрачным видом завода. Снаружи здание имело обшарпанный вид. Кафель отвратительного желтого цвета, которым были обложены стены здания, во многих местах давно отвалился. И, судя по всему, никто не спешил водворять его на место. Так и зияли облупленные места серыми неприглядными пятнами. Внутри было не лучше. Но все это ерунда по сравнению с тем, что она ощутила, после двухчасового общения с работниками завода. Все оказалось не так уж просто. В трамвае было легче. Все эти люди… Анна начала вспоминать их… Глаза. Очень противоречивое впечатление от того, как они беспрерывно моргают. От глазных яблок. В одном случае они видны, в другом нет. Белые или мутные, но в любом случае неживые…

“Боже мой, что же писать? Не про крышки же, в самом деле?”

Ведь она хотела услышать какую-нибудь душещипающую историю – такую, чтобы сердце замирало, чтобы жить не хотелось. Возможно даже, про трагическую любовь. И тогда, наверное, на этом фоне можно и про крышки, и про лекарства, и про жилье, и прочее, о чем рассказывали ей сегодня люди.

Анна так задумалась, что не заметила, как спустилась в подвальное помещение. Она даже сразу не поняла, что находиться в подвале. Вместо того, чтобы подняться на первый этаж, она решила найти здесь выход. Пройдя небольшое расстояние, остановилась: дальше было темно. На границе света и темноты появился силуэт человека. Он медленно направлялся в сторону девушки. Анна решила спросить у него, где выход, но не успела произнести и слова, когда услышала:

– Кто здесь?

– Простите, я, кажется, немного заблудилась, вы не проводите меня к выходу?

– Я вас? Шутите?

Анна не сразу поняла, почему так странно отреагировал человек. Ей было не очень хорошо его видно: он остановился в неосвещенном месте. И все же было понятно, что это молодой мужчина, с виду совершенно нормальный. Он сделал несколько шагов вперед, придерживаясь стены. Взгляд его был направлен куда-то мимо девушки. Только теперь Анна сообразила, что взгляд этот неподвижный и пустой.

– Извините, я не подумала… Простите, мне показалось, что вы не… – она замолчала. Ей не хотелось произносить это слово.

– Не слепой? Странно, а кого вы ожидали увидеть на заводе, где работают слепые?

– Я сама найду, – Анна обиделась на замечание.

– Конечно, найдете. Просто вернитесь назад на тридцать шагов, и будет лестница.

– Спасибо.

Анна уже было собралась уходить, когда услышала вопрос:

– А что вы здесь делаете?

– Я? Я журналист. Мне нужна статья о людях, которые не видят.

– Вы собрались писать ее в подвале?

– Я же пояснила, что заблудилась, – с вызовом ответила Анна.

– Не обижайтесь на меня. Я просто растерялся. Никогда не разговаривал с журналистами. Скажите, наверное, это интересно – быть журналистом?

Девушке стало неудобно за резкость.

– Не знаю. Не уверена. Что-то у меня ничего не выходит, – совершенно искренне ответила она.

– Почему?

Анна пожала плечами, а потом сообразила, что этого не увидели.

– Наверное, потому, что никто не захотел рассказать о себе.

– Хотите, я расскажу?

– Правда? – Анна подалась вперед.

– Да, только не сейчас, а после пяти вечера. Я буду уже свободен.

Было даже странно слышать, что наконец-то нашелся человек, который готов ей что-то рассказать.

– Почему не сейчас? – ей не хотелось приезжать сюда еще раз после пяти.

– А разве можно рассказать что-то за двадцать минут?

Она задумалась. Молодой человек был прав. Возможно, это ее шанс.

– Где я вас найду?

– Я подожду вас на скамейке у входа.

– Вы не могли бы выйти на свет, чтобы я вас рассмотрела и смогла потом узнать.

– Не переживайте, я вас узнаю.

– Вы? Как?

– По вашему запаху. По вашим духам. У вас очень приятные духи.

– По запаху узнаете? Договорились. Я непременно приеду. Да, а как вас зовут?

– Андрей.

– Ну что ж, до пяти, Андрей, – она развернулась и пошла к лестнице, до которой тридцать шагов. Она сосчитала. Получилось тридцать два.

* * *

Анна ушла, а Андрей продолжал стоять на месте. “Ну и чего ради, я спустился в подвал? Неужели, чтобы встретиться с журналисткой?” Не найдя ответа, он медленно пошел к выходу, считая про себя до тридцати.

Молодой человек почти не носил темных очков. Только если ему приходилось идти куда-нибудь одному, что происходило крайне редко. В таких случаях он пользовался тростью. Обычно на работу его провожала мама, а назад он возвращался с ребятами, которые работали вместе с ним, но были инвалидами второй группы и могли самостоятельно ориентироваться в пространстве. Андрей же не различал даже силуэтов. Он видел только или темноту, или слабый свет. Но так было всегда, и он слишком не переживал по этому поводу.

После работы, как обычно, все собрались расходиться по домам, но он попросил довести себя до лавочки и оставить, пояснил, что встречается с журналисткой.

– А если она не придет?

– Доберусь на ощупь, – улыбнулся он в ответ.

– Может, матери твоей сказать, чтобы через час подошла?

– Не надо. Я же слепой, а не тупой, – с грустью заметил Андрей.

– Как знаешь. Тогда до завтра.

– До свидания, мужики.

* * *

Анна подъехала на такси и еще с противоположной стороны заметила одиноко сидящего на скамейке мужчину. Ожидая, пока загорится зеленый свет светофора, она попыталась рассмотреть его. Но было далеко, и ей не удалось. Светофор переключился, и одновременно послышалось какое-то пикание. Рядом стоящий старичок, уловив ее удивление, прокомментировал:

– Здесь живет много людей, которые плохо видят или не видят совсем. Этот сигнал для них, чтобы они знали, что можно переходить улицу.

Она не дошла до скамейки метра два, когда Андрей повернул к ней голову и сказал:

– Я знал, что вы придете. Присаживайтесь. Кстати, вы не назвали ваше имя.

– Меня зовут Анна. – Она присела рядом, достала блокнот и ручку.

– Какое красивое имя.

– Спасибо, – Анна в упор рассматривала Андрея, до конца не веря, что он не видит.

На вид ему было около тридцати. Довольно приятной наружности. Смуглая кожа, длинные прямые волосы каштанового цвета, собранные в хвостик. В ухе серьга. Прямой, немного длинный нос. Огромные карие глаза, обрамленные густыми ресницами, смотрящие в одну точку. Одет он был в стильно потертые джинсы, темно-синюю майку с глубокими вырезами, позволяющими созерцать мускулистое тело. На ногах кроссовки.

Встреть Анна его в другом месте, она бы ни за что не подумала, что он слепой.

– Почему вы молчите? – обратился он к девушке.

– Я не ожидала, что вы такой. Там, в подвале, мне было трудно вас рассмотреть. Но то, что я видела на заводе, вернее, кого, никак не похоже на вас. – Анна почувствовала, что сморозила какую-то несуразицу.

– Понятно, – как ни в чем не быало сказал Андрей. – Можете не сомневаться: я именно тот, за кого себя выдаю. Так что можем приступать. Задавайте ваши вопросы.

Анна, конечно же, подготовилась и написала их не менее сорока. Но вопреки этому спросила совершенную глупость:

– Андрей, скажите, а как это – быть слепым?

Молодой человек ответил не сразу. Было видно, что он несколько озадачен вопросом. Брови удивленно взлетели вверх, уголки губ опустились. Все это придало лицу растерянный вид.

– А зачем вам это знать?

Теперь смутилась Анна. Она не любила, когда на вопросы отвечали вопросами. Но, с другой стороны, она понятия не имела, зачем об этом спросила. Так сорвалось.

– Я хочу понять, как вы воспринимаете мир. Я не могу представить себя на вашем месте, а значит, не могу понять вас по-настоящему.

– Вы про это хотите написать?

“Ну не про крышки же!”– чуть не сорвалось.

– Если честно, не знаю. Вообще-то не совсем про это. Но мне почему-то кажется это важным. – Анна замолчала.

– Положите то, что у вас в руках, блокнот, наверное, на скамейку, и закройте ладонями глаза.

– А откуда вы узнали, что у меня в руках блокнот?

– Когда вы его раскрыли, я слышал шелест бумаги, у вас там, наверное, вопросы записаны?

– Да, вы правы. А, что, просто закрыть глаза нельзя? – И, тем не менее, блокнот и сумочку положила рядом на скамейку.

– Просто сделайте, как я сказал. Да, и повернитесь лицом к солнцу.

Анна сделала все, как он попросил.

– Что вы видите?

Вопрос прозвучал с некоторой издевкой. Можно подумать, что такую процедуру Андрей заставлял проделывать уже не первого зрячего.

– Ну, ничего, – удивилась Анна.

“Хорошо сказала, – подумал молодой человек. – Вот именно, он видит «ну, ничего»“.

– Подумайте, прежде чем ответить еще раз. Что вы видите?

Девушка задумалась.

– Солнце просвечивает сквозь мои руки, делая их ярко-красными. Даже жутко как-то.

– А еще что видите?

– Кроме мутного света, ничего. – Анна с ужасом одернула руки.

– Так или немного иначе я вижу днем, – заключил Андрей. – А теперь зажмурьтесь, закройте глаза ладонями и опустите голову вниз. Что вы видите?

– Черноту, – тихо сказала девушка.

Сказала – и удивилась. Ей никогда не доводилось видеть такой густой мрак. Всегда был хоть какой-то свет. Даже когда засыпала.

– Ну да. Наверное, это и есть чернота – то, что я вижу, когда нет солнца или света. Понятно?

– Это ужасно. Никогда не думала, что это так! – воскликнула Анна.

– Это для вас ужасно, а для меня это норма жизни, – и Андрей улыбнулся.

– Но ваш мир, он совсем без красок? Он безликий, в нем нет движения, нет формы, – Анна буквально задохнулась от возмущения, что такое может быть.

– Нет, тут вы не правы. Если доведется, то я постараюсь показать вам свой мир, и вы удивитесь, какой он богатый. Конечно, не такой, как ваш, но и не хуже.

– Но это невозможно. И потом, как вы мне его покажите? Глаза выколете?

Молодой человек рассмеялся:

– Хорошо же вы обо мне думаете.

– Я пока ничего не думаю.

Повисла пауза.

– Скажите… Вы всегда… таким были?

– С рождения.

– А лечить это можно? Я спрашиваю, потому что у вас глаза визуально нормальные. Может, за границей?

– За границей… – Андрей ухмыльнулся. – Вполне возможно, что за границей это лечат. Не знаю. Не был.

– Извините, – девушке стало неловко. – А с кем вы живете, кто вам помогает?

Андрей вначале хотел солгать, а потом подумал, что незачем. А то получится нечестно. Сам напросился, а ответить не может.

– С мамой живу, папа умер несколько лет назад.

– И они тоже незрячие?

“Вот пристала!”

– Они обычные.

– А как же вы? Почему? – удивилась Анна.

– Видимо, по-принципу: «в семье не без урода».

– А какая причина? – не отставала девушка.

– Вы еще и окулист? Или просто в болезнях разбираетесь?

Анна покраснела. Хорошо, что он не видит.

– Ни то и ни другое. Я для достоверности. А то, что это получится, пишу про незрячих и не использую ни единого специфического слова.

– Ладно, записывайте.

Несколько минут Андрей перечислял сложные словосочетания. Получалось так, что причиной отсутствия зрения был целый букет болячек. Что-то там было недоразвито, что-то не обладало нужной пластикой, что-то было врожденным пороком, что-то приобретенным. А еще была какая-то дистрофия не то сетчатки, не то зрительного нерва. Даже голова закружилась. Анна не стала дописывать до конца. Для статьи вполне хватало и того, что есть.

Этот длинный список Андрей завершил словами:

– Вот, пожалуй, и все. Понятней стало? Или есть вопросы?

Девушка задумалась. Она многого не могла понять, но спросить стеснялась. Но если так, то любой вопрос на эту тему некорректный. О чем же тогда спрашивать? А чего она, собственно, стесняется? Он знал, на что идет.

– А как же вы бреетесь, например? – и опять Анну передернуло от собственной бесцеремонности. – Ой, извините за бестактный вопрос.

– Нормальный вопрос. Вы не против, если я закурю? – он достал сигареты и зажигалку.

– Пожалуйста.

Анна с интересом стала наблюдать, как он всунул сигарету в рот, а затем, проделав ряд манипуляций руками, ловко прикурил.

– Вот только не нужно меня убеждать, что и бреетесь сами, – поспешила вставить Анна.

– И не буду. Рядом с моим домом парикмахерская. Туда я и хожу через день. Правда, в парикмахерских сейчас мало кто бреется, поэтому я приношу с собой станок и другие принадлежности. – Андрей засмеялся. – Какая вы смешная, однако. И вопросы у вас смешные. Наверное, очень молоды?

Анна не стала отвечать. Она и сама понимала, что вопросы смешные и глупые. Её просто выводила из себя собственная бестолковость. Но еще больше её удручало то, что никак не удавалось понять, что же ее смущает. Потом поняла. Этот Андрей никак не вписывался в концепцию несчастного слепого. Обычный человек. Не скованный, не заторможенный, даже напротив, вполне уверенный в себе.

– Все? Вопросы закончились? – с иронией произнес молодой человек.

– Да я еще и не начинала.

Анна взяла в руки блокнот. Пробежала глазами по своим записям. Какие-то не те вопросы.

– Скажите…

“Черт, как же спросить?”

Все люди, которых она встретила на заводе, были очень просто, даже бедно одеты.

“ А во что должны одеваться люди, работающие на заводе? В смокинги, что ли? Думай, Аня, думай”.

Она лихорадочно соображала.

“Они были как-то неразговорчивы, замкнуты, пугливы… Нет, не то…”

И тут она сообразила…

“ Они были… Они выглядели как инвалиды. Вот! Точно! А он нет. Ну, и что спросить?”

– Спрашивайте, не стесняйтесь, – обратился к ней Андрей

– Знаете, у меня сложилось такое впечатление, что вы ведете достаточно активный образ жизни. Ваша внешность… Я чего-то не понимаю.

Андрей от удовольствия даже подался вперед.

– Рад, что произвел на вас хорошее впечатление.

– Я хотела сказать: у вас все в порядке с внешним видом, и меня это сбивает с толку.

Ну вот, наконец-то. А то он уже стал переживать, что не заметит.

– Видите ли, я подрабатываю массажистом, поэтому выглядеть должен хорошо.

– Кем вы подрабатываете? – Анна была поражена.

– Массажистом, – Андрею было приятно её удивление.

– Как, каким образом?

– Простым образом. Все больше ручками, – съехидничал.

– Но вы же не видите!

Анна так громко воскликнула, что проходящие мимо люди стали оборачиваться.

– При чем тут это?

– Как?!

– Все элементарно. Вот вспомните: когда вы занимаетесь сексом, у вас глаза закрыты или открыты?

– Что? – Анна даже поперхнулась.

“Однако, разговорчивый попался”.

– Я имею в виду, что человеческое тело можно ощущать, не видя его, – и совсем другим тоном добавил: – А вы думали, работая здесь, можно обеспечить себя? – он кивнул в сторону завода.

– Не знаю.

Это почему не знает? Разве ее не поразили сегодня днем суммы заработной платы работников завода?

– И кому же вы делаете массаж?

– Рядом с парикмахерской есть сауна, ее держит один богатый человек. Он искал массажиста, я предложил свои услуги, он согласился. Если клиенты заказывают массаж, то он звонит заранее и я прихожу. Обычно это бывает ночью. Не поверите, но клиентам, особенно молоденьким девушкам, которые приезжают туда, нравится, что я слепой.

“Ха-ха!” – усмехнулась она про себя.

– И где же вы научились? – удивлению Анны не было предела.

– Это долгая и печальная история, можно, я не буду рассказывать? – попросил Андрей.

– Ладно. Скажите, а кроме завода такие люди, как вы, еще где-то работают? – ну, наконец-то вспомнила, что нужно писать статью.

– Да. Их, правда, немного. Есть педагоги, причем даже в обычных школах, много музыкантов, юристов.

– Да ну? Вот бы пообщаться.

– Пообщаться? Это можно. У меня есть такие друзья, только вряд ли это получиться сегодня.

– Жаль, – печально сказала Анна.

В сумочке зазвонил мобильный телефон. Девушка ответила на звонок.

– Да, скоро. Еще полчасика. Я перезвоню. И я целую.

– Муж беспокоится?

– Друг, – а потом напоследок не удержалась и спросила. – Андрей, а почему вы не женаты? А у вас вообще есть… кто-нибудь?

И тут же покраснела от собственной бестактности. Боже мой, большей нелепости и выдумать невозможно?

“Я – чудо-журналистка! Мне бы за кинозвездами шпионить и выискивать «клубничку»”.

– Да, есть и всегда были… – сухо ответил Андрей. – Угадывая следующий ваш вопрос, отвечаю, что девушки зрячие. Что вы там еще спросили? Почему не женат? Не хочу.

– Почему?

Андрей не ответил на вопрос. Анна тоже замолчала. Так и просидели молча минут пять.

– Вы уже скоро уходите и, наверное, ничего толком для себя не узнали? – печально заметил Андрей.

– Пожалуй, что так. А может, мы встретимся еще раз? Как насчет завтра?

– Попробуйте мне позвонить.

– А друзей, о которых вы говорили, нельзя увидеть? – с надеждой спросила Анна.

– Может быть. Я не готов сейчас ответить, – Андрей задумался. – Анна, можно вас попросить об одной услуге?

– Да, конечно.

– Позвоните сейчас ко мне домой, заодно номер в память занесете.

– Зачем?

– Чтобы мама пришла за мной.

– Давайте я вас отведу или подвезу. За мной приедут, – предложила она.

– Не хватало, – зло ответил он.

– Хорошо, говорите ваш номер.

* * *

Виталик был необыкновенно любезен и мил. Всю дорогу рассказывал что-то забавное, но Анна его не слушала – думала о том, что же ей писать. Хорошо, что ей дали неделю. А если бы это было срочно? А у нее ни единой зацепки, ни единой мысли в голове. То, что наговорили работники завода, не отличалось особой оригинальностью. Любого рабочего волнуют сейчас примерно те же проблемы. А где изюминка?

– Анечка, ты где? – Виталик щелкнул пальцами перед ее глазами. – Я к тебе уже третий раз обращаюсь.

– Извини, Виталя, задумалась. Что ты спросил?

– Повторяю четвертый раз. Что с твоей машиной?

– Папа сказал, что нужно ставить новые замки и сигнализацию. Он уже послал кого-то из своих в Германию. Недели через две все привезут.

– А на чем ты сейчас передвигаешься по городу?

– На тебе, – Анна засмеялась. – Разве непонятно.

– Но я же не могу быть все время с тобой.

– Да не переживай. Отец завтра что-нибудь даст. А пока я и на такси неплохо езжу. Кстати, ты же так и не знаешь, что я имела удовольствие объехать город на трамвае. Там у меня и вытянули кошелек с ключами.

– Не напоминай о том дне. Мне за него очень стыдно. Ты не представляешь, как я испугался, что ты не захочешь со мной больше общаться.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее, – попросила Анна.

– Ну, глупо все получилось тогда. Я не сдержался, – начал объяснять молодой человек.

– Я же не об этом, – возмутилась Анна.

– А о чем?

– Почему ты испугался?

Виталик растерялся. Было совершенно ясно, что от него ждали признания или трогательного объяснения. Он был не готов к этому. Да и не любил много болтать на такую тему. Что ей еще нужно? Разве после вчерашнего выступления не понятно, как он к ней относится? И разве это не он полночи рассказывал ей, что любит до беспамятства и все такое. Ох уж эти бабы!

– Ну, что замолчал?

– Вроде я все уже рассказал… Или ты хочешь по второму разу?

– И по второму, и по пятому, и по десятому, и при этом шесть раз в день, – Анна наклонилась к нему и вкрадчиво произнесла: – Тебе что, тяжело доставить мне удовольствие?

– Ладно, – прозвучало как «черт с тобой», – доставляю. Я тебя люблю.

– Неубедительно.

– Зайчик мой, но я не умею по-другому, – еще не хватало опять поссориться.

– Я не люблю, когда девушек называют «зайчик», «мышка», «кошечка», «рыбка» и прочим зверинцем.

– Всем девчонкам нравится, а тебе нет, – Виталик притормозил у бордюра. – Я очень прошу тебя, не издевайся надо мной. Мне не по себе, когда на меня наезжают, тем более ты. Если хочешь, напиши мне, какие слова ты бы хотела от меня слышать. Я их выучу и буду повторять сто раз в день. Пойми: не все же умеют быть краснобаями.

– Разве? – Анна прищурилась. – А кто только что целую тираду произнес? И слова нужные нашлись, и все было так естественно и живо.

– Ну, это из последних сил. И потом, ты меня вынудила. Это во-первых. А во-вторых, это не про любовь.

– Книжек больше читай, если словарный запас на исходе.

“Ну вот, опять взялась за воспитание”.

Виталик молчал. Он сосредоточенно считал про себя. Только бы не сорваться… Интересно, почему до сих пор от него ничего не требовали. А тут прямо за два дня он должен восполнить четырехмесячное молчание. Надо срочно переключиться на что-нибудь другое.

– Аня, ты бы лучше рассказала мне, как провела день. Как успехи на журналистском поприще?

– Хитрец! Ладно, расскажу, как на поприще. Но имей в виду – к этому мы еще вернемся.

– Можно не сегодня.

– Хорошо. Итак, что там у меня было? – Анна закрыла глаза. – Знаешь, было много чего, но все неинтересное. Я бы даже сказала, что день не очень удачный. Нужный материал почти не собрала. Что писать – не знаю, и уже не уверенна, выйдет ли у меня.

– Правда? Так, может, бросишь все? На кой черт тебе эта газета! Пусть папа тебе организует какой-нибудь бизнес. Держит же твоя мать салон-парикмахерскую. А ты займись, например, торговлей, если хочешь чем-нибудь заняться.

– Торговля – это не романтично. Стоило столько учиться, чтобы продавать яйца и хлеб? – Анна скривилась.

– Продавай меха.

– Очень умно. Мне вообще не нравится торговля.

– А я бы с удовольствием занялся, – не без гордости заявил Виталик.

– Разве у папы ты занимаешься чем-то другим?

– Так то у папы. У него сильно не разгонишься, он у меня еще сам не наигрался, – заметил молодой человек.

– А-а-а, ты видимо хочешь торговлей заняться вместе со мной?

– По-моему, было бы здорово, и зря ты иронизируешь, – с обидой сказал он.

– Я не иронизирую вовсе. Просто мне это не интересно, понимаешь?

– А газета – интересно?

– Да, – категорично ответила Анна.

– Боже мой, да занимайся, чем хочешь! Твои бабки! – Виталик все-таки не выдержал.

– В том-то и дело, что не мои. И тратить бездумно я их не буду.

– А сейчас у тебя все «думно»?

– Чего ты хочешь от меня? – Анна разозлилась. – Я тебе что, жена?

У Виталика все оборвалось внутри. Опять этот, ничего хорошего не предвещающий, тон. Еще парочка необдуманных фраз, и вечером придется нанимать мужской стриптиз – для выступления под балконом.

– Анечка, ты устала. Давай лучше успокоимся и подумаем, где отдохнем вечером. Пошли в джаз-клуб.

– Не хочу!

– Пошли, куда ты хочешь.

– Мне статью надо писать.

Виталик тяжело вздохнул и покачал головой.

– Послушай, что с тобой происходит? Ты же такой не была?

– Я переживаю, непонятно разве? Если хочешь, чтобы я не злилась, то оставь меня на пару дней в покое, пока я не определюсь, что мне писать. Не обижайся.

– Ну, если все так серьезно… Хорошо. Пиши. Я даже звонить тебе не стану. Когда захочешь, найдешь меня. Только не забудь обо мне.

– Не переживай, не забуду, – Анна наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Давно бы так. А то от меня требует, а сама за вечер ни одного ласкового слова не сказала.

– Действительно, какая я… Извини. Ты очень славный и чуткий.

– Так что, домой тебя везти?

– Угу.

* * *

Статья не получалась.

Битых два часа сидя на полу и перекладывая с места на место исписанные листы, Анна пыталась хоть за что-то зацепиться. Но, увы. Как выяснилось, критиковать было легче. Анна вспомнила, с какой уверенностью заявила Зое, что может написать лучше, чем работники газеты. Тогда казалось все простым и понятным. Она чувствовала, какие слова нужно заменить, какие фразы дополнить, а какие и вовсе исключить в чужих статьях, чтобы они стали лучше и интересней. Но то в чужих… В чужих ошибках разбираться всегда легче.

А вот свое не рождалось. Ни хорошее, ни плохое…

Анна была в отчаянии. Ей уже стало казаться, что она взялась не за свое дело и ей никогда не написать и строчки. У нее даже возникла мысль, что нужно найти в себе смелости и отказаться от этой глупой затеи – стать журналистом. Захотелось сбежать от всего этого.

Но тут вспомнились люди, с которыми она общалась на заводе. Вспомнилось, с каким недоверием они отнеслись к её вопросам, вспомнилась реплика Игоря Сергеевича о том, что она, как журналист, ничего не изменит, а еще Андрей, решивший ей помочь… Ей стало стыдно. Она вдруг почувствовала, что действительно очень хочет помочь этим людям. Хоть самую малость. Нужно только придумать, как это сделать. А для начала – о чем написать.

У нее разболелась голова, и она решила немного отдохнуть. Включила телевизор. Шел какой– то эстрадный концерт. Петкун который раз пел о несравненной Эсмеральде. Когда она впервые услышала эту песню, мелодия ей понравилась и прочно засела в памяти. И все бы ничего, но бестолковые СМИ, по своему определению, раскручивая ее по всем каналам TV и радио, запилили песню буквально за месяц, вызвав у публики стойкий иммунитет к произведению. Анна щелкнула телевизор, но мелодия, глубоко засевшая в подсознании, продолжала звучать. Она встряхнула головой: “ Ну, проклятый горбун!”

И тут, как будто молнией ударило.

“Ну, конечно! Квазимодо – тот же инвалид. А какая трогательная любовная история. Как прошибает. Все понятно. Я должна сочинить свою трогательную историю. Ну и что, что будет вымысел? Героем будет Андрей, вполне подходящая кандидатура. Я вставлю туда реальные факты, и все будет как надо”.

Анна бросилась к компьютеру.

“С чего бы начать? Надо так, чтобы сразу привлекало внимание, нужна интрига. Есть!”

“После автокатастрофы Ирина перенесла три операции. Дольше всего заживала нога, которую пришлось собирать практически по частям. И это еще не все – впереди ее ждала пластическая операция. Смотреть на себя в зеркало не было никаких сил. С левой стороны лица от виска до подбородка шел огромный пунцовый рубец. Но думать об этом сейчас просто не было смысла.

Пусть скажет спасибо, что вообще выжила.

Пять месяцев она была прикована к постели, не имея возможности подняться самостоятельно. За это время зажили ключица, рука, пять ребер, а завтра ей снимали спицы с ноги. Только бы снимок показал, что все в порядке, а то придется ломать по-новому.

А сколько еще впереди: физиотерапия, массаж, куча других процедур. Профессор сказал, что ей нужно будет учиться ходить заново. А это не так-то просто с её атрофированными мышцами. Очень важно, чтобы массажист попался хороший. Ну а лицо… лицо можно будет исправить и потом”.

Анна оторвалась от клавиатуры. Перечитала текст. Не фонтан, конечно, но уже кое-что. А еще ей не нравилось имя героини – слишком простое. Решила, что нужно придумать другое. Какое-нибудь таинственное, редкое… Чувствовала, что это придаст изюминки. Стала перебирать в памяти имена. Вспоминались самые обыкновенные.

“Может, пусть будет Юнона, или просто Нона. Нет. Звучат как-то грубо. Или назвать ее иностранным именем? Что-нибудь… Тея, Тоя, Лия. Нет, не то. Может, просто Ия? Очень редкое и красивое имя ”.

Заменила Иру на Ию. Улыбнулась. Ия звучала лучше.

* * *

“Интересно, а Андрей смог бы делать такой массаж? А то она напишет, а выйдет ерунда. Надо у него спросить”.

Анна достала мобильник, нашла в его памяти номер и стала ждать ответа. Трубку сняла женщина, которая представилась мамой Андрея:

– Его нет дома. А кто звонит, может, что передать?

– Это его знакомая. Меня зовут Анна. Я – журналист, и ваш сын давал мне интервью. Дело в том, что у меня к нему возникла пара вопросов, – Анна объясняла очень быстро, боясь, что ее прервут.

– Андрюша давал интервью? О ребятах, что ли?

– Каких ребятах?

– Ну, как о каких? О своей группе, о музыкантах, – пояснила женщина.

– О музыкантах? – Анна быстро спохватилась. – Ну да, о группе. Так вы не знаете, когда он вернется? Мне он очень нужен.

– Если не будет массажа, то к часу. Он на репетиции.

– А если будет?

– Трудно сказать.

– Можно вас попросить… – умоляюще произнесла Анна. – Я дам вам свой номер, мне нужно, чтобы он позвонил. Не важно, сколько будет времени. Пожалуйста.

– Хорошо, давайте, Анна.

“Ну ничего себе слепой!” – подумала девушка после телефонного разговора.

“Теперь понятно, почему длинные волосы, серьга в ухе и потертые джинсы. А ведь он ничего об этом не говорил. А кто спрашивал? Ведь был же вопрос о досуге. А я: “Как бреетесь?” Еще бы спросила, как он моется. Эх ты – горе-журналистка. Так, значит, надо писать о музыкантах. А массаж? Я же и сюжет придумала… Ничего, другой придумаю. Ну надо же! Слепой, а такой продвинутый! Жаль, что вечер потрачен зря. Если бы знала об этом раньше, ни за что бы ни ушла от него так быстро. Теперь осталось надеяться, что он вернется рано и позвонит. Если захочет, конечно. Стоп. Но он же днем работает на заводе. Что же мне, до пяти изнывать? Ну, нет”.

Анна задумалась, как ей поступить завтра. Немного поразмышляв, она позвонила домой отцу:

– Папочка, добрый вечер. Это я.

– А, радость моя, рад слышать. Как там у тебя дела? Нация заждалась.

– Ну па!

– Шучу, шучу.

– Ты что, сговорился с Виталькой?

– С каким Виталькой?

– Да есть там один великий предприниматель.

– Ни с кем я не договаривался. А ты чего такая возбужденная? Что-то случилось? – поинтересовался отец.

– Мне завтра машина нужна не на девять, а на семь, хорошо?

– Так рано? Что-то изменилось?

– К маме заеду, укладку сделаю.

– Сейчас соображу, кто будет свободным, – Отец задумался. – Я тебе Толика пришлю на Опеле, сойдет?

– Да мне все равно. Лишь бы колеса, – довольно ответила Анна.

– А ехать далеко будешь?

– Планирую по городу, а там как выйдет.

– Ну, смотри, как тебе удобно. Одна просьба: ты в десять вечера машину отпусти. Толику послезавтра в Днепропетровск ехать, пусть хоть поспит до четырех утра. Не забудь.

– Спасибо, папочка, не забуду.

– Ну, а домой когда покажешься?

– Па, только не в ближайшие дни. Мне статью нужно написать. Я лучше к концу недели, ладно?

– Ладно, ладно. Все равно сделаешь по-своему.

– Ну, все тогда. Спокойной ночи. Мамуле привет.

* * *

В половине второго ночи Анна, не дождавшись звонка, уснула в кресле. Андрей позвонил в четыре.

– Анна, это Андрей. Мама сказала, что вы хотели у меня что-то спросить и передали, что я могу позвонить в любое время. Так что вам нужно?

– Спасибо, что позвонили, – Анна зевнула несколько раз. – Извините, я спала.

– Я догадался.

– Андрей, а вы не могли бы взять на завтра отгул? – спросила Анна.

– С какой стати?

– Мне нужно с вами о многом поговорить.

– После пяти у меня будет несколько свободных часов, пообщаемся.

– Нет, я хочу с утра, – невозмутимо сказала девушка.

– А мне нужны деньги, и я буду работать. И потом, меня не отпустят. Не думаю, что общение с журналистом есть уважительная причина.

Анна раздумывала ровно одну секунду.

– Отпустят, я договорюсь. А деньги… Вам сколько нужно?

– Много! – смеясь, ответил Андрей.

– Я не шучу. Наша редакция в своих интересах может заплатить вам за один рабочий день. Пятьдесят долларов вам хватит?

– Сколько?

– Ну, сто, – поспешила исправиться Анна.

– Хорошо, – ухмыльнулся Андрей. – Раз ваша редакция такая щедрая, так уж и быть, я возьму отгул, можете не беспокоиться.

– Тогда к девяти утра я подъеду к тому месту, где мы сегодня, вернее уже вчера с вами общались. Договорились?

– Ладно. А вы настырный журналист.

– А вы скрытный человек, – упрекнула его в ответ Анна. – Обещали рассказать все как на духу, а про группу умолчали.

– Все понятно. Мама проболталась. А вы об этом хотите поговорить?

– И об этом тоже.

– Да, вы еще та штучка.

– Спасибо за комплимент.

– Ну, до встречи, щедрый журналист.

– До встречи.

* * *

К восьми утра Анна уже была в редакции. Зоя Васильевна просматривала свежий номер и одновременно болтала по телефону. На появление Анны она отреагировала кивком головы. Девушка, не дожидаясь приглашения, прошла в кабинет и села напротив редактора. Завершив разговор, Зоя Васильевна приветливо улыбнулась и спросила:

– Что новенького? Как продвигается статья? —“Интересно, надолго меня хватит– возиться с этим самоуверенным «профессионалом»?”

– Пока хвастать не буду, – серьезно ответила Анна. – Но задумка уже есть.

“Боже мой, утешила. Хвастать она не будет”, – Зоя улыбнулась.

– Значит, поход к Римме оказался удачным?

– В общем, да. Кстати, вам от нее большой привет.

– Спасибо. Ну, а какие планы на сегодня, – полюбопытствовала Зоя Васильевна.

– У меня на девять встреча с одним незрячим. Обещал помочь разобраться в тонкостях.

– Ну, давай дерзай.

– Хорошо.

* * *

Усевшись в машину и сказав, куда ехать, Анна заметила водителю:

– Толик, я знаю, что вы человек неразговорчивый, но так, на всякий случай, хочу предупредить: эта машина принадлежит редакции, в которой я работаю. Понятно?

– Конечно, Анна Александровна.

– Замечательно.

Девушка довольно улыбнулась про себя. Пока ехали, она любовалась городом. Его новостройками, его зелеными парками, его широкими улицами. За годы учебы Анна совершенно позабыла, как он выглядел. Собственно, до отъезда на учебу, она застала изменения в центре города. Появились первые магазины, облицованные мрамором и гранитом, первые здания банков, построенные югославами и турками, первые казино. Все это радовало новизной и роскошью. Но тогда, пять лет назад, это были просто одинокие островки какой-то другой жизни. Теперь же город невозможно было узнать – так он преобразился и похорошел. Начал появляться некий стиль, какое-то свое направление. Возникла гармония в общей архитектуре, и все это в совокупности бросалось в глаза и, конечно же, радовало.

Анна с интересом рассматривала витрины мелькающих за окном магазинов, множество ярких рекламных щитов и бесконечные афиши о гастролях эстрадных звезд. Она с удовольствием отметила, сколько на улицах красивых и нарядных людей, особенно девушек.

Да, наши девушки – это что-то! Нет, что бы там ни говорили, она все же правильно поступила, вернувшись сюда. Теперь ей осталась самая малость: занятие по душе, а остальное у нее все есть или будет. В общем, все складывалось как нельзя лучше.

Солнечное безветренное утро еще больше усиливало хорошее настроение. “Сейчас бы на природу”, – промелькнуло в голове.

* * *

На этот раз машина подъехала с нужной стороны и Анне не пришлось переходить улицу. И хотя она спешила приехать пораньше, Андрей уже сидел на скамейке. Как и вчера, он первым отреагировал на ее появление:

– Доброе утро, Анна, – повернул голову в ее сторону и поправил солнцезащитные очки.

– Доброе. Как вы меня узнали? – удивилась Анна. – Я сегодня надушилась другими духами.

– Зато обувь на вас та же, и походка не изменилась. А это значит, что вы издаете при ходьбе характерные звуки, присущие только вам.

Анна поравнялась с сидящим на скамейке Андреем. “В очках вообще не похож на слепого. Обыкновенный парень и даже интересный”.

– Фантастика! Это каким внимательным нужно быть! – Анна подсела к нему.

– Ничего фантастического. Просто у меня обостренный слух и хорошо развито чувство ритма, – пояснил Андрей. – Это своеобразная компенсация за отсутствие зрения, если хотите.

– Чувство ритма, говорите. Так вы на чем-то играете? – девушка с интересом смотрела на Андрея.

– Нет, я не играю.

– А как же группа? Ваша мама сказала, что у вас своя группа.

– Но она же не сказала, что я играю.

– Значит, вы – художественный руководитель? – Анна удивилась еще больше.

– Да нет же.

– А кто тогда?

– Узнаете позже.

– Почему не сейчас?

– Потому, что вы хотели познакомиться с ребятами, если я не ошибаюсь, – напомнил Андрей, – А познакомиться с ними можно будет не раньше четырех. Вот тогда все и узнаете.

– Плохо, – огорчилась девушка.

– А я предлагал встретиться после пяти, помните? Но вам понадобилось, чтобы я взял отгул. Теперь я в вашем распоряжении за ваши же деньги. Кушайте меня хоть целиком, хоть частями, – Андрей усмехнулся.

Анна слегка растерялась. Её обескуражил такой прямой ответ.

Ну вот, зачем она сорвала человека на весь день? А ведь пока ехала, столько вопросов было. А он двумя фразами обрезал все концы. Что же придумать?

– Андрей, вы не обижайтесь, что я настояла на встрече, – у нее вдруг возникло острое желание сказать ему все, как есть. Он чужой, он не осудит. Да и вряд ли они еще когда-нибудь встретятся. Только сказать можно будет не сейчас. Потом. Нужно разговориться.

– Да нормально все, – поспешил ответить Андрей. “Расстроилась, что ли?” Повернул к ней лицо.

– Андрей, можно вас спросить?

– Спросите.

– Что вы имели в виду, сказав, что если доведется, вы покажите мне свой мир? Что значит “свой”?

– Вы же посочувствовали мне, что я не вижу красок, не имею представления о многообразии жизни. Вам стало жаль, что я ущемлен в чем-то. Но это не совсем так. Хотя, конечно, мой мир отличается от вашего. А показать? На это нужно время и воображение.

“Ура! Вот она, спасительная соломинка!”

– Так времени у нас полно. Может быть, сейчас? – осторожно спросила Анна.

– Здесь, в городе, его трудно показать. Здесь не «мир», здесь цивилизация, а это неинтересно, – пояснил он.

– Ну, так это же просто прекрасно! – воскликнула девушка. – То есть, я имею в виду, давайте поедем за город. Я как раз об этом думала, направляясь к вам.

Андрей пару раз кашлянул.

– Как у вас все просто!

– Ну, а что же тут сложного? Я на машине. Мне редакция выделила на целый день.

– Чудеса! Вы какой-то нестандартный журналист. И редакция у вас странная. Или я чего-то не понимаю, или не разбираюсь в жизни. Встречаетесь со мной, предлагаете деньги, приглашаете за город… Вы что же, хотите убедить меня, что я для вас незаменимый и очень важный кадр?

“Ну вот. Еще не хватало, чтобы он отказался”.

– Да, кадр. Я объясню вам по дороге. Поехали, – она встала и сделала несколько быстрых шагов. Андрей по-прежнему сидел. Анна вернулась назад. – Вот вам моя рука, идемте, здесь недалеко.

Андрей медленно поднялся, сделал неуверенный шаг.

– Анна, возьмите меня, пожалуйста, под руку и просто идите, но не очень быстро, – тихо попросил он.

– Да, да, конечно, я не подумала, – Аня смутилась из-за своей оплошности.

До машины было метров десять. Андрей шел очень аккуратно, как будто пробовал землю шагами. Уже перед самой машиной немного оступился, девушка вцепилась ему в локоть.

– Извините, я неуклюже хожу.

– Все хорошо, мы уже подошли. Я сейчас открою дверь, и вы присядете на заднее сиденье, я рядом.

Она не успела дотянуться до двери, как Толик уже любезно сделал это за нее.

– Как можно, Анна Александровна, я же здесь, – с обидой заметил он.

Аня глянула на него в упор и, приложив указательный палец к губам, показала, чтобы молчал. Толик ничего не понял, но спорить не стал.

Как только Анна села рядом с Андреем, тот в ту же секунду отодвинулся, оставив между ними пространство. Девушка с удивлением пожала плечами.

“Скажите пожалуйста, какие мы деликатные”.

– Толик, давайте за город, куда-нибудь на природу. Места вы знаете. Где это будет, мне все равно. Поехали, – отдала распоряжение девушка.

– И все же вы не простой журналист, Анна Александровна. Сколько вам лет, если не секрет? – с любопытством спросил Андрей.

– Двадцать четыре. И что? Вас смутило обращение ко мне по отчеству? Толик просто очень воспитанный человек, – потом помолчала и спросила. – А вам?

– Тридцать.

– Да? Выглядите моложе.

– Спасибо. А что это за иномарка? Я их не очень различаю по звуку. Мне они неинтересны.

– Ничего особенного. Просто Опель.

– Действительно, ничего особенного, – улыбнулся Андрей.

– Толик, притормозите у магазина. Я тут подумала, что можно взять пива и чипсов.

Толик кивнул.

– Только не говорите, что будете сами покупать, – заявил Андрей.

– Я куплю за деньги, которые причитаются вам как гонорар. Сдачу верну, – Анна развеселилась. – Я привыкла, что за меня всегда платят мужчины.

– Хорошо, что я не ваш мужчина, – заметил Андрей, – а то, судя по вашим духам, мне пришлось бы грабить банки.

Анне понравился ответ. “Надо же, мы еще и шутить умеем?”

– Ладно, в следующий раз я ограничусь дезодорантом “Rexona”.

– В следующий раз? – Андрей хрустнул косточками пальцев. – Анна, объясните, что происходит? Что вам от меня нужно? Вы что, решили взять надо мной шефство?

“Господи, что же такой прямолинейный!”

Внимательно посмотрела на Андрея. Но его лицо не отражало ни единой эмоции.

– Нет, – Анна подумала, что сейчас самое время все рассказать. – Понимаете, вы моя единственная зацепка. Я совсем недавно работаю в газете и мне во что бы то ни стало нужно себя зарекомендовать. Но, если честно, лично мне это нужно даже больше, чем газете. Я имею в виду мою статью.

– И при чем здесь я? – недоуменно спросил Андрей.

– Я сама напросилась написать про слепых. Но не просто статью, а такую, чтобы за душу взяло. Чтобы, читая ее, люди задумались над сложностями жизни, чтобы стали внимательнее и добрее относились к таким, как вы.

– Неужели вы сами верите в то, что говорите? Зачем вам это?

Анна сделала глубокий вдох. Как объяснить? Не начинать же с Англии, где она неожиданно для себя заразилась патриотизмом. А, может, она ошибается и никакой это не патриотизм? “Нация заждалась”. Может, она все это себе придумала? Может, это прихоть от избытка энергии и незнания жизни?

– Не могу объяснить. Может, мне просто хочется сделать что-нибудь полезное. Не знаю. Только за два дня я не написала толком ни единой строчки. У меня ничего не получается. Я совершенно ни в чем не разбираюсь. А тут вы. Такой… не совсем вписывающийся в «ваши» рамки. Мне нужна помощь. Помогите мне, пожалуйста.

– Я не понимаю, чем конкретно могу помочь?

– Вы можете, я чувствую, – Анна стала нервничать. – Знаете, чтобы было интересно, нужно придумать какую-нибудь историю. И на ее фоне можно будет высветить ряд проблем. Что-то такое, как я себе представляю.

– Ну, и какую историю тут можно придумать?

– И думать нечего. Конечно, про любовь. Вначале трагедия, какие-то мытарства, проблемы, болезни, может, несчастный случай. Влюбленные страдают и так далее… Людям обычно такое нравится. Но конец должен быть безумно счастливым.

– Верите в счастливые концы? – с иронией спросил Андрей.

– Конечно.

– Ну, а я как вписываюсь в вашу историю?

– Так вы же и будете ее героем-любовником! То есть, я хотела сказать – его прототипом, – быстро добавила Аня.

Андрей нахмурил лоб. Видимо, примерял на себя роль героя-любовника.

– Вы хотя бы сами поняли, что сейчас сказали? Какие сложности? Пишите без меня, ведь все равно все вымысел, – удивленно сказал Андрей.

– Но герой-то должен быть слепым. Я же не слепая, я не смогу написать это без вас. Пожалуйста, помогите.

“Идиотская ситуация! Нелепей просто не выдумаешь!” Андрей не успел ничего ответить, машина остановилась возле большого магазина.

– Подождите, я быстро. Вы какое пиво любите?

– Что? – оторвался от своих мыслей. – Мне все равно. Я не люблю пиво.

– А что же тогда взять? – растерялась Анна.

– Что хотите. Вы же идете покупать.

“Да что же это такое? Что ни скажешь – все не так! Что ни предложишь – все не по нем! ”

– Давайте сходим вместе, – Анна сделала еще одну попытку подобрать нужную интонацию.

– Не хочу.

“Ничего себе! Ну это уже хамство! Хорошо, мистер строптивый, попробуем поукрощать.”

– Ладно. Я спрошу по-другому. Что бы вы купили, если бы шли ко мне в гости?

– Французское шампанское.

– Вряд ли здесь найдется настоящее французское шампанское, но все равно спасибо. Я куплю белое сухое вино. Подойдет?

– Нет, белое вино пьют из высоких узких бокалов. Только так можно ощутить неповторимый букет и аромат вина, вы бокалы не захватили? – высокомерно закончил он.

Анна разозлилась.

– Экий вы гурман, как я посмотрю, вам не угодишь. Все, мне надоело. Я покупаю пиво. Толик, пошли со мной, – и Анна быстро направилась к входу в магазин.

* * *

Андрей был растерян, а еще больше зол на себя. Никак не мог понять, что его так раздражает. Эта девушка как-то не была похожа на журналиста.

“Хотя кто их знает, какие они бывают”.

Но зато он хорошо знал, какими бывают его богатые клиентки. Капризными, вздорными, своенравными. Все должно быть только так, как решили они, и не иначе.

“А Анна? Как она разговаривала с водителем! Будто всю жизнь только и делала, что отдавала распоряжения. А мне по телефону: “Хочу поговорить с утра. Заплачу”. Сто долларов. Запросто так отстегнула, не советуясь с начальством. Машина – «ничего особенного», на целый день… Хотя сама же сказала, что работает недавно. Интересно, с каких это пор в редакциях принято новичков отправлять за город, чтобы те подышали свежим воздухом. Что же за этим кроется? Статья? Какая же это статья, если она собирается все придумывать! Бред! “За меня всегда платят мои мужчины”. Ну, в это я уж точно поверю. Что же ей нужно? Скорее всего, какая-нибудь богатая сумасбродка. Журналистка! И надо же было мне напроситься. Мало приключений в жизни? Может, уйти, пока ее нет? И что? Она приедет опять. Судя по всему, настырная. Ладно. Будь что будет. Что это я, действительно, так переживаю?”

– Надеюсь, не скучали? – Анна прервала размышления Андрея.

– Скучал. А что, будете веселить?

– Что-то не так? – девушку расстроил тон Андрея. Она только стала отходить от предыдущей пикировки.

Он не ответил.

– Толик, откройте багажник и положите туда пакет, пожалуйста.

Толик быстро исполнил просьбу.

Какое-то время ехали молча. Анна не выдержала и спросила:

– Андрей, что-то случилось? Я же вижу.

На вопрос девушки ответил надменно, повернув голову в ее сторону.

– А я не вижу.

– Глупый каламбур, – Анна уже было хотела по привычке обидеться, но вовремя спохватилась. – И все же, может, объясните, в чем дело? Я не люблю, когда кто-то чего-то не договаривает.

– Вы мне лжете, – резко заметил Андрей.

Анна опешила.

– Почему вы так решили?

– По ряду причин. Во-первых, я очень сомневаюсь, что у рядового журналиста может быть в распоряжении машина, причем целый день, да еще и с водителем. Вряд ли ваша газета настолько богата.

Анна снисходительно улыбнулась. Ну, на это она уж точно найдет что ответить.

– Все вполне объяснимо – моя машина сейчас не на ходу. А касательно служебной машины… Я, когда училась в Англии… – и осеклась.

Андрей тут же оживился.

– Ну да. Конечно, в Англии. Где же учатся рядовые журналисты, у которых свои машины не на ходу, только в Англии.

Девушка какое-то время не могла прийти в себя.

– Не пойму, что вас так задело, – говорила она тихо. – Да, у меня есть машина. Да, я получила образование за границей. У вас что, предвзятое отношение к людям, у которых есть машина?

– Нет. Просто сомневаюсь, что вы журналист. Тем более, если вы учились за границей.

– Но это мое право работать тем, кем я хочу.

– Зачем вам слепые?

– Я хочу написать статью. Я же объяснила.

– Какой знакомый тон! «Я хочу». Хотите помочь, так помогите реально, а не статьей, если деньги некуда девать. Есть всякие фонды и прочая дребедень, – грубо предложил Андрей, фактически дословно повторив слова Игоря Сергеевича.

Теперь замолчала Анна. Ее раздирали эмоции.

”Да кто он такой? Что он себе позволяет? ”

Она уже готова была попросить Толика повернуть назад, но опять вспомнила про газету, про отца – «нация заждалась» и промолчала. Ей стало невыносимо обидно.

Почему он так зло на все реагирует? А может, он прав – она действительно перебрала в своих полномочиях? Может, она просто не с той стороны за все взялась? Действительно, пристала к Андрею. Вдруг у него были какие-то свои планы, а она все решила за него? Но так было всегда. Все, чего она хотела, непременно исполнялось.

Но чем больше она размышляла над возникшей ситуацией, тем сильнее было ощущение, что она ведет себя неправильно. Действительно, какой журналист может себе такое позволить? Может, Виталик прав, и это не ее дело? Может, и впрямь лучше заняться мехами? А то получается, что, придя в газету, она вынуждена заниматься совершенно непривычным для нее делом, а главное – незнакомым и не всегда приятным. Но ей же нравится! Она же хотела…

Анна так расстроилась, что неожиданно для себя заплакала. Слезы полились тихо, беззвучно. Только дыхание стало неровным.

– Вы плачете?

– Нет, вам показалось.

– Нет, не показалось. Вы плачете. Не надо. Я не хотел обидеть вас. Извините. Я просто не понимаю вашего интереса ко мне, – Андрей сам очень расстроился.

– Я не из-за вас.

– Но при мне.

Ему стало жаль Анну.

“Зря я так… В конце концов, ничего плохого она мне не сделала, да и вряд ли сделает. Напористая слишком. Но, возможно, так и надо. С другой стороны, милая, порой забавная девушка. С ней интересно. А я как дурак! Машина не такая, пиво не пью… ”

– Ладно. Я помогу вам. Ведь ничего такого невыполнимого вы не просите. Только, пожалуйста, успокойтесь, – он подсел к ней ближе, протянул руку – она уперлась в плечо девушки. Потом осторожно несколько раз провел по нему.

– Не плачьте.

Реакция девушки была совершенно противоположная, но предсказуемая. Она заплакала навзрыд. Андрей обнял ее и тихонько прошептал:

– Я прошу вас, не надо. Мне все равно, кто вы.

– Я журналист, почему вы не верите… – захлебываясь слезами, ответила Анна. – Разве я сказала вам что-нибудь плохое?

– Ничего. Ни сказали, ни сделали. Все хорошо. Вы – замечательная девушка. Только успокойтесь, я расскажу все, что вы попросите. Я буду героем-любовником, Кощеем бессмертным, Гомером, кем скажете. Простите меня.

– Вы правда мне подскажете?

– Конечно.

– И не будете больше издеваться, придираться и делать ехидные замечания?

– А что, я все это уже успел сделать?

– А то не знаете… На глупца вы не похожи, так что не прикидывайтесь.

– Простите еще раз. Может, мир?

Анна затихла. Андрей, не дождавшись ответа, отклонился от нее.

* * *

Сколько раз Анне доводилось давать напутствия своим подружкам, как себя вести с мужчинами! Она сама, разумеется, слыла девушкой воспитанной, в смысле продвинутой, и все эти премудрости знала назубок, более того, как ей казалось, владела ими в совершенстве. Отчего у нее была такая уверенность? Все очень просто – она всегда была окружена повышенным вниманием мужчин.

Но сейчас Анна снова убедилась, что давать советы другим, так же, как и исправлять чужие ошибки, несложно. Когда что-то происходит не с тобой – чего же тут долго размышлять? Подсказать как поступить – чего проще?

Но то, что в настоящее время происходило с ней в машине, завело ее в тупик. Выходило так, что Андрей ей интересен, при этом она совершенно не знала, как показалась ему. Все усугублялось еще одним пунктиком: они были почти незнакомы.

Анна пыталась выбрать наиболее правильный тон, чтобы как-то склонить его на свою сторону. Зачем? Ну это же заложено в женской природе: всегда хотеть нравиться. Она попыталась представить, что бы посоветовала в данной ситуации какой-нибудь своей подруге.

В общем, сценарий всегда был один и тот же. Нужно выглядеть скромной и застенчивой. Почему-то мужчины предпочитают именно таких. Не заговаривать с мужчиной первой, тем более при разговоре не навязывать ему свою точку зрения. Не спорить с ним. Боже упаси повышать голос, говорить тихо, делая паузы между предложениями. Тон лучше выбрать прохладный и вообще, вести себя так, как будто он тебя не интересует. И так далее в том же духе.

Да. Именно так она бы и посоветовала себя вести. И тут ей пришло в голову, что если вести себя именно так, то какой мужчина поймет, что интересен вам?

В общем Анна растерялась…

Ей очень захотелось произвести хорошее впечатление на Андрея, но она поняла, что допустила ошибку. То есть испортила уже все, что можно: сама пристала, навязала свою волю, спорила, повышала голос, задавала глупые вопросы…

Но кто же мог ожидать, что слепой окажется таким необычным, интересным и до чертиков симпатичным?

“Браво, Аннушка. Очень удачно применила теорию на практике. Больше никаких советов никому и никогда давать не буду”.

Все это молнией пронеслось в голове.

Так. Теперь нужно собраться и исправить ситуацию. Осталось сделать самое главное: показать, насколько он ей безразличен. Но вместо этого вырвалось:

– Не отодвигайтесь… Посидите еще со мной так.

Андрей размышлял несколько мгновений.

– Пожалуйста, – добавила Анна.

“Ладно. Сама напросилась”. Андрей кивнул, снял очки. Анна посмотрела на него. Его лицо было в десяти сантиметрах от нее. “Господи, какие неподвижные глаза”. Больше ни о чем подумать не успела. Андрей очень смело прижал ее к себе и поцеловал в губы. Никогда и ни с кем Анна еще не целовалась с таким жаром и такой страстью. От неожиданности в голове просто все закружилось. У Андрея были очень сильные, уверенные и в то же самое время нежные руки, от их прикосновения по коже пробежали мурашки.

“А ведь он прав. Для того, чтобы говорить на языке ощущений, глаза не нужны. Боже мой, как хорошо!”

Машина вильнула вправо и резко затормозила.

– Что случилось? – Анна отстранилась от Андрея.

Машина, которая шла впереди, врезалась в прицеп грузовика.

– Толик, посмотри, что там? Может, нужна помощь? Скорую вызвать, гаишников?..

– Хотите быть свидетелем?

Анна промолчала. Толик вышел из машины, прошелся к месту аварии и быстро вернулся.

– Ничего страшного. Разберутся сами, – завел машину и поехал дальше.

Девушка посмотрела на Андрея. Он отсел от нее и выглядел смущенным.

Ему, наверное, неудобно из-за Толика. Это она привыкла воспринимать любого водителя как неодушевленный предмет. Видимо, в какой-то момент Андрей и сам позабыл о его существовании. Но теперь он выглядел так, как будто сделал что-то непозволительное, да еще и при свидетелях. Девушка растерялась, не соображая, как же теперь быть? Анне показалось, что все это ей пригрезилось.

Да нет, Андрей не смутился. Он был зол сам на себя за то, что подыграл ей, за свою минутную слабость, повел себя, как мальчишка.

В это время Толик свернул на проселочную дорогу, в конце которой начинался лес. Анна оглянулась в надежде найти дорожные указатели, чтобы понять, где они. А потом подумала – какая разница.

Дорога, по которой они ехали, была грунтовая, с глубокими следами от колес. Видимо, здесь ездили в основном грузовики. По обе стороны красовался лес. Слева он был дубовым, справа – сосновым. Деревья были еще молодые, лет, наверное, по двадцать-тридцать, не очень хорошо прореженные – стояли буквально стеной.

– Где это мы? – обратилась она к Толику.

– Да так, в одном лесхозе. Там дальше есть пруд и чудная полянка. Я, когда в исполкоме работал, часто возил сюда своего шефа.

– Класс, Толик! – восхитилась девушка. А потом повернулась к Андрею. – Вы не представляете, насколько здесь красиво.

– Сейчас представлю, – ответил он. – Выйду из машины и представлю, а вы мне поможете.

– Конечно. А что мне делать?

– Ничего криминального, – улыбнулся Андрей. – Побудете поводырем. Как вам такая перспектива?

– Побуду с удовольствием. Мне даже нравится. Когда еще выпадет случай быть поводырем!

– Вы просто прелесть, Анна.

– Ну, наконец-то дождалась хоть одного приятного эпитета в свой адрес, – а после паузы воскликнула. – Ой, я вижу: впереди блестит вода.

Неожиданно деревья расступились и взору предстала совершенно сказочная поляна с высокой травой, сплошь заросшая лиловым и розовым клевером.

– Вот это да! – выдохнула Анна. – Андрей… – хотела спросить, видел ли он что-нибудь подобное в жизни. И вместо этого произнесла: – Андрей, как же можно жить, не видя всего этого? Боже мой, Андрей! – у нее от жалости сердце защемило. Она решительно подвинулась к нему и взяла за руку. – Я вам все расскажу. Про все, что увижу.

– Анна, у меня такое ощущение, что вы меня жалеете. Не надо. Я же пояснил. Все нормально.

Машина, подъехав к началу поляны, остановилась. Дорога кончилась…

– Приехали, выгружаемся. У меня в багажнике есть коврик, можно постелить.

– Зачем? – спросила Анна. – Сто лет не сидела на траве и столько же не ходила босиком.

– Как знаете. Тогда вы осматривайтесь, а я поищу хворост, вы же хотели там что-то поджарить, – деловито сказал водитель.

– В принципе, да. Там в пакете все, что нужно. Но где же тут огонь разводить?

– Тут не будем, само собой разумеется. На берегу есть мангал. Во всяком случае, был. Это место мало кто знает. Видно, для себя кто-то сделал, но, думаю, ничего не случится, если мы им воспользуемся. Мы с вашим отцом совсем недавно его обнаружили. Так что все будет в порядке.

– Спасибо вам, Толик, – поблагодарила его девушка.

– Ну что, выходим? – обратилась она к Андрею. – Сейчас, я только разуюсь.

– Где мы?

– Понятия не имею. Сами же слышали, что лесхоз какой-то. Километров пятьдесят-семьдесят от города.

– Воздух замечательный.

Анна буквально выпрыгнула из машины, оббежала ее и остановилась напротив молодого человека.

– Сэр, не соблаговолите ли встать, чтобы я могла взять вас под руку, как подобает настоящим леди? – игриво обратилась она к Андрею.

– Соблаговолю. Только отступите немного назад, чтобы я вас не сбил, – он резко поднялся и фактически налетел на девушку, которая еще не успела выполнить его просьбу. Анна, испугавшись, что он оступится, что есть силы обхватила его за талию.

– Вы меня задушите. Я стою.

– Душат за шею, а я вас держу.

– И долго будете держать?

– А сколько нужно?

Андрей засмеялся. Он не был готов к такому повороту событий. “Надо поосторожней с этой девицей. Непонятно, что у нее на уме”.

Анне же, напротив, надоело быть осторожной, предусмотрительной, чинно-важной и благовоспитанной. Она была такой слишком долго. Не то чтобы она все делала, оглядываясь и рассуждая, что о ней подумают. Так было принято. Просто люди, с которыми она до сих пор общалась, были все одного покроя: предсказуемыми, в большинстве своем неинтересные, неоригинальные, а значит – скучные. И конечно же, Виталик ничем от них не отличался. Может, поэтому она не очень переживала в те дни, когда они не виделись. Просто с его присутствием в ее жизни ничего не менялось. И сейчас ей захотелось вести себя свободно и раскованно. А почему бы и нет? Все равно уже все, что могла, она испортила. Но и это не главное. Ей просто понравился Андрей. По крайней мере, он не такой, как «те».

– У вас высокие каблуки? – вместо ответа спросил он.

– Я же босиком!

– Поэтому и спрашиваю. Ваша голова едва касается моего плеча. Утром, когда вы вели меня к машине, было по-другому.

– Вы не ответили на вопрос.

– Можете отпустить, не упаду. Но можете и не отпускать, только руку ослабьте. – “Зачем ей потакаю?”– Андрея разрывали сомнения.

Все же эта девушка, не походила на … На кого? На «тех», которые … Совсем запутался – она так противоречива. Диву даешься, как в ней могут одновременно сочетаться надменность и внимание, скрытность и совершенная искренность. Кто же она такая на самом деле? Что ей от него надо? А может, и правда послать подальше эту порядочность и сдержанность? Замечательное утро, удивительное место, необыкновенная девушка…

– Какой вы хитренький, – Анна отступила на шаг и взяла его под руку. – Идемте на середину поляны.

В центре поляны трава была почти по пояс. Анна босиком шла очень медленно, боясь наступить на что-нибудь и пораниться. Андрей и то шел увереннее.

– Ай! – воскликнула девушка, – Я наступила на что-то колючее. Ой, как больно! – она остановилась, подняла ногу, стряхнула с нее сор. Стала, опять ойкнула.

– Да что такое?

– Меня, кажется, кто-то укусил, – жалобно и плаксиво произнесла Анна. – Может, я наступила на пчелу? Вон их сколько здесь.

– Скорей всего, это оса. Сядь, я посмотрю, – предложил Андрей.

– Хорошо. Мы уже на «ты»?

– А ты против?

– Нет, – Анна опустилась в зеленые заросли, которые оказались выше головы. – Слушай, а как же ты будешь смотреть?

– Руками. – Андрей улыбнулся, опустился рядом на землю, протянул руки. – Давай сюда свою ногу.

Анна с неподдельным интересом стала наблюдать за его действиями. А он, держа левой рукой ногу за пятку, правой очень медленно, едва касаясь, стал ощупывать кожу. Его пальцы были подвижными, а прикосновения невероятно нежными. Анна затаила дыхание. “Неужели сможет что-то сделать?”

– У тебя браслет? – Андрей коснулся ее ноги выше щиколотки.

– Так. Безделушка.

– Я нащупал жало, – сказал он. – Сейчас я его выдавлю. Будет больно.

– Потерплю.

Больно было до жути. Анна еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

– Вот и все. Надеюсь, у тебя нет аллергии на укусы ос и пчел, – Андрей разжал руку, придерживающую пятку.

– Вроде нет.

– Пойдем дальше?

Идти ей никуда не хотелось. Да и зачем, если можно насладиться неожиданно приятным соседством. Анна не отрываясь смотрела на Андрея. Он же «смотрел» мимо нее, куда-то в лес. Даже сейчас он меньше всего походил на слепого. Просто человек засмотрелся.

– Давай побудем еще немного здесь. Представляешь, нас не видно. Как будто мы заблудились и нас не могут найти.

– С ума сойти, – Андрей начал смеяться.

– Ты чего? – насторожилась Анна.

– Просто стало смешно от твоей манеры брать интервью.

Анну как будто ошпарили кипятком. Совсем забыла, зачем встретилась с человеком.

– А, ты об этом? Хорошо. Где там мой вопросник? В сумочке, а значит – в машине. У меня нога болит, я не пойду. А ты слепой, не найдешь.

– Тогда что?

– Не волнуйся, я и так спрошу.

– Ну, слава Богу, а то я весь испереживался. Гляди, статья не выйдет.

– Опять издеваешься?

– Мне понравилось, как ты злишься.

– Вот гад! – вырвалось у девушки.

Даже похолодела от собственной грубости. А еще Оксфорд окончила.

– О, уже и оскорбления пошли, – Анна хотела извиниться, но Андрей перебил ее. – Не переживай, я не обиделся. По-моему, мне это даже начинает нравиться.

– Какое пылкое признание! – с иронией заметила Анна.

– А ты хочешь пылкого признания?

– А слабо?

– Но я тебя не знаю, – серьезно сказал Андрей.

– А что нужно для того, чтобы узнал?

– Ты можешь сесть рядом?

– Зачем?

– Боишься?

– Вот еще! – Анна подсела так близко, что ощутила тепло, исходящее от его тела.

– А теперь просто помолчи, – Андрей стал на колени и легонько обхватил голову девушки.

Анна, не понимая, что он собрался делать, с изумлением посмотрела на него.

– Закрой глаза.

Легкими поглаживающими движениями рук он начал скользить по лицу, медленно опустился с волос до шеи.

– Здорово. Ты что решил мне массаж сделать? – Анна даже замлела.

– Нет, я тебя изучаю, – пояснил Андрей.

– Дальше тоже будешь изучать? – девушка неожиданно для себя испугалась.

– Если только захочешь, – угадал ее мысли Андрей. – Но мне в принципе и этого достаточно, – не дожидаясь реакции на свою реплику, молодой человек опустился на землю.

– И что скажешь?

“И все? ” – Анну охватило легкое разочарование.

– Ты, наверное, очень красивая? У тебя правильные черты лица, все пропорционально.

– С чего ты взял? Я – страшилище, – с вызовом сказала Анна.

– А мне, собственно, все равно. У меня красота измеряется в других параметрах. Вот так-то, милая девушка.

– Послушай, Андрей, – Анна немного замялась. – У тебя такая правильная речь, грамотное произношение… Ты что, где-то учился?

– Не в Англии, – Андрей заулыбался. – В нашем университете. Я окончил исторический факультет.

– Не может быть! – Анна даже привстала. – Надеюсь, это последнее, чем ты меня удивишь?

– А что тут удивительного? Ты же хочешь быть журналистом. Я хотел быть учителем. Все просто.

– Но как ты учился? – девушка не могла в это поверить. – Как же конспекты, контрольные, рефераты и прочее.

Тут же вспомнилось обучение в Англии. Как она трудилась! Сколько перечитала литературы! Сколько просидела перед компьютером! Как же он смог, не имея возможности видеть, все это осилить?

– Все заменял диктофон. Лекции записывал, а потом дома учил. Отвечал устно. Мне разрешали. В принципе без проблем. Ребята-одногруппники помогали, родители. Нормально.

Хорошо себе – нормально. Забыл, как было трудно. Как уставал. Как его унижала снисходительность преподавателей. Но так хотелось доказать себе, что сможет. Показать всем, что он вполне полноценный…

– Так почему же ты не в школе?

– Вначале не было места. Года полтора. Но, скорее всего, не хотели со мной связываться. Потом я и сам передумал. Но жить-то надо было на что-то. Не могут же родители меня вечно содержать. Вот и пошел на завод. К сведению, не так-то просто туда попасть. Очередь почти на год расписана. Ты, конечно, не знаешь, но в городе вне УТОСа очень мало работы для слепых. Это тебе о проблемах, например.

– Очень печально. Не хочу сейчас про это слушать. Схожу за пивом, ладно? – Анна поднялась и пошла к машине.

– Нога уже не болит?

– Вредный.

* * *

Андрей сидел, согнув ноги в коленях и положив на них голову.

– Протяни руку, я дам пиво, – попросила девушка. – О чем задумался?

Он ответил не сразу. Мыслей было много. Мысли были всякие, не связанные между собой. Они были о разном, но их все же что-то объединяло.

Анна повторила вопрос. Андрей вздрогнул.

– О чем задумался? О тебе, – ответ был неожиданным и для девушки, и для самого Андрея. Просто ответил, не думая. А потом понял, что это правда и это то, что объединяет все его мысли в одно целое.

– В каком смысле? – Аня открыла свое пиво и присела рядом.

– Думаю, случайность или закономерность наше знакомство?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты как оказалась в подвале завода?

Как она оказалась? Шла, шла и оказалась, что же здесь случайного?

– Задумалась и опустилась этажом ниже. А что?

– А то, что меня там тоже не должно было быть.

Ему так хотелось рассказать, что предшествовало его спуску в подвал. Но что-то удерживало. А вдруг он ошибается, и все это – случайное совпадение?

– И что из этого следует?

– Не знаю. Ты веришь в судьбу?

– Еще не задумывалась.

“Так я и думал. А чего ей, собственно, об этом задумываться? Вряд ли у нее были проблемы. Нет, скорее всего, просто совпадение. Ничего не буду ей рассказывать. Разве что…”

– Мне часто снится один сон…

– Ты можешь видеть сны? Но как?

“Очень ей нужен мой сон. Нет, не стоит рассказывать. «Журналюга». Смотри, как встрепенулась. “Ты можешь видеть сны?” Конечно, могу, что же тут такого. Еще и какие!”

Андрей лег на землю, подставив солнцу свое лицо. Глаза остались открытыми.

– Ляг рядом, – не то попросил, не то предложил он.

– Легла.

– Дай руку.

– На. А зачем тебе рука?

– Чтобы я чувствовал, что ты рядом. Закрой глаза. Закрыла?

– Да.

– А теперь опиши, что ты видела вокруг, только не подсматривай.

– Ну… – Анна растерялась. Что она видела? Поляна, деревья, пруд, небо. Все, как всегда на природе.

– Затрудняешься?

Эти зрячие такие невнимательные. Конечно, а зачем им. Всегда можно посмотреть.

– Ну, в обшем-то ничего особенного.

– Тогда я опишу. Слушай. Поляна не очень большая. Если грубо предположить, что она круглая, я имею в виду неровный круг, то диаметр ее не более семидесяти метров. Мы же почти в центре, как я понял. Я сделал пятьдесят два шага. Длина шага сантиметров шестьдесят пять в среднем. Дальше арифметика. В том направлении, где мои ноги, находится пруд. Он недалеко, метров сто. Я слышу плеск воды и чувствую запах тины, который доносит ветер. Толик, кстати, уже разжег огонь. Но поляну от пруда отделяет небольшая лесопосадка. Скорее всего, какие-то фруктовые деревья. Запах. Наверное, абрикосы – их чаще всего используют. И еще я слышал птиц в той стороне. Сейчас, правда, не их время. Они поют в основном на рассвете. Их спугнул Толик, собирая хворост. Там, где моя голова, начинается лес. Оттуда веет прохладой и запахом хвои. Запах чувствовался еще в машине. На поляне, кстати, много кротов. Я наступил несколько раз на рыхлые бугорки. Ну, про траву по пояс и клевер говорить не буду. Это то, что я успел «заметить», относительно природы. Но есть еще кое-что. Рядом со мной находится девушка. Рост метр шестьдесят, не больше. Размер ноги от силы тридцать пятый. Одежда, наверное, сорок второй. Она стройная и изящная. Регулярно делает маникюр и педикюр. Волосы коротко острижены и профессионально уложены. Косметикой почти не пользуется. Но пудра и духи очень дорогие, фирму назвать затрудняюсь. Глаза слегка подкрашены тушью. Она в короткой юбке и майке с глубоким вырезом. Совсем недавно она загорала. Вернее, сгорела. На плечах в некоторых местах шелушится кожа. Странно, я думал, что такие девушки загорают только в солярии. Признаться, мне отчего-то приятно, что она со мной. У меня, пожалуй, впервые возникло невообразимое сожаление, что я незрячий, – Андрей замолчал.

– Обалдеть! Спасибо, Андрюша, – Анна была потрясена. – Вот это да! Значит, когда ты видишь сон, то…

– Мое подсознание просто включает воображение. Как видишь, все просто.

Если бы он мог видеть, то был бы приятно удивлен, с каким восхищением на него взирала девушка. То, что для него было обыденным, для нее стало каким-то очередным открытием.

– Во сне я не слепец, – тем временем продолжил Андрей. – Это невероятное ощущение. Во сне я совсем другой. Особенно в том, который мне периодически снится.

– А предметы, цвет?

– Цвет? Да, цвет. Очень много цвета. Но я не знаю, какой из них как называется. А предметы? – какие детские вопросы. Но зато как приятно на них отвечать. – Вот как бы ты описала дерево?

– Ствол, ветви, листья, – неуверенно сказала Анна.

– Нет. Так, чтобы я понял, как оно должно выглядеть.

– Не знаю, – она так растерялась, что готова была заплакать.

– Не переживай. А то я слышу, ты учащенно задышала.

– Господи, да как ты это все слышишь? Я не слышу, как дышу!

– Но ты же можешь видеть. А я – нет. Поэтому я слушаю, – “девчонка”, с улыбкой подумал он. – Так вот. Ствол – это карандаш. Я знаю, что такое карандаш. Ветви – это спички. Они всунуты в карандаш. Листья легко можно потрогать и так. Я правильно описал?

И без нее знал, что правильно. А что она? Надо же! Радуется, как ребенок. Просто какой-то забавный день. Еще чуть-чуть, и он совсем потеряет бдительность. А разве он для себя уже не решил, что пусть будет, как будет?

– Я поняла, тебе нужны ассоциации! – воскликнула так, будто сделала научное открытие.

– Ну да. Правильно. Как бы ты описала поезд? – спросил Андрей.

Она тут же включилась в предложенную игру.

– Такие… – Анна на секунду задумалась, – Такие…спичечные коробки или кирпичи на колесах, прямоугольники, я имею в виду, металлические. Это понятно?

– Я знаю, что такое металл, – Андрей остался доволен ее объяснениями, хотя они были до невозможности примитивными. – В принципе, ты правильно описала, то есть ухватила мысль.

Анна села.

– Ты удивительный человек. Признаться, не ожидала, что мне будет так интересно с тобой. Мне еще не доводилось общаться с такими, как ты, – тихо сказала она.

Андрей поднялся. Хотел сказать что-то приятное в ответ. И вдруг, непонятно почему, ощутил такую тревогу, что сдавило в груди.

“А вдруг я все-таки ошибаюсь и это простая случайность? Что за навязчивая идея про случайность или не случайность? Что я привязался к этому подвалу? Нужно что-то отвечать”.

Но мысль уже потерялась, а вместе с ней и вся прелесть этого разговора ни о чем.

“Так что же сказать? Она же ждет хоть какой-то реакции”.

– Ты ошибаешься. Я урод, – прозвучало, как приговор самому себе.

– Глупости.

– Нет, я самый настоящий урод. Я слепой. Инвалид. Забыла? А ты тут расчувствовалась со мной. Напридумывала себе бог весть что и сидишь, кокетничаешь.

– Я не кокетничаю, – будто получила пощечину.

– Тогда заигрываешь, – “кретин!!!”

– Я не заигрываю, – Анну бросило в жар.

– Ну да. Я все перепутал. Это называется «брать интервью».

– Я сейчас обижусь.

– Хочешь, чтобы я тебя опять пожалел?

Анна засопела. Что она сделала не так?

– Господи, детский сад, ясельная группа, – Андрей достал пачку сигарет. – Я закурю, можно?

– Кури. Я схожу, гляну, что делает Толик, а то его давно не было видно, – постаралась ответить как можно спокойней.

“Господи, хоть бы сдержаться. Как он смеет? А если он прав? Конечно, прав. Только не в том, что урод. А в том, что я откровенно навязываюсь. Ой, как стыдно, надо отвлечься ”.

– Обуйся.

– Сама разберусь, – огрызнулась девушка.

Андрей в ответ только покачал головой.

“Молодец! Справился! Ну, и к чему все это было? Меня вроде оса не жалила. А может, все же ужалила в дурную башку! О чем только думал, когда говорил все это? Зачем опять обидел ни за что?”

* * *

Девушка вернулась минут через двадцать. Андрей сидел в той же позе, что и тогда. Кажется, тоже был расстроен. Анна, не подходя близко, остановилась и посмотрела на него, пытаясь понять, что же так в нем ее притягивает. Как говориться, видала она и получше. И все-таки какой-то необъяснимый магнетизм, исходящий от Андрея, уверенно вносил изменения в обычное поведение Анны. Проще говоря, она все простила.

– Там Толик «поляну» накрыл.

– Ты не сердишься?

– На инвалидов не обижаюсь. Кажется, ты этого хочешь? Ну, чтобы я именно так тебя воспринимала?

– Один – один, – Андрей с облегчением вздохнул.

Анна подошла и наклонилась к нему.

– Вставай, пойдем перекусим. Хочешь, я тебя даже покормлю, инвалид.

– Ты соображаешь, что сейчас говоришь? Я не грудничок, – Андрей был рад, что Анна не обиделась. Но, с другой стороны, обращение «инвалид» его не устраивало.

Анна почувствовала это сразу. Довольно улыбнулась и опять стала прежней.

– Хорошо. Есть будешь сам. Давай помогу встать, – и, уже не комментируя свои действия, сама взяла за руки Андрея.

– Хочешь поднять? Я не такой легкий, как ты.

– Я хочу помочь, – и она потянула его за руки. – Мне что, техпомощь вызывать? – и изо всех сил дернула Андрея. В результате сама не удержалась и упала на него.

– Ну и чего ты добилась? – Андрей засмеялся.

Анна промолчала. Ее голова находилась на уровне его груди. Андрей крепко держал ее. Она подняла голову.

– Я хочу тебя поцеловать, – такого от себя она никак не ожидала.

Андрей промолчал. Удивился? Наверное, уже нет. Вначале хотел отшутиться, потом подумал, что это неуместно. Слишком серьезно сказала.

“Нет, хватит, надоело. Она хочет! Командирша! Он целуется, когда хочется ему”.

– Отпираться бесполезно? – самому стало противно от пуританского тона.

– И даже глупо, – насмешливо ответила Анна.

– И все же я попытаюсь. Я против. Мне не нужна твоя минутная жалость. Да и тебе тоже.

– Ты опять? – Если так пойдет и дальше, то надолго ее не хватит. – Это не жалость.

– Тогда это каприз, – Андрей убрал руки. Не хотелось дважды наступать на одни и те же грабли. – Поднимайся, пошли к Толику.

– Не каприз. Просто я… Я тебя просто проверяла, – не очень уверенно сказала девушка и поднялась.

– Проверила? И какие выводы? – Андрей встал и отряхнул джинсы. Сдернул резинку с волос, и они распались по плечам. Он встряхнул ими, чтобы осыпались травинки, а потом снова ловко собрал в хвостик.

Анна ничего не ответила. Ей стало стыдно.

– Эй, девочка Хочу, что притихла?

– Не знаю, что ответить. Обычно я себя так не веду.

– Не нужно передо мной оправдываться, – неожиданно мягко сказал он. – Я сам люблю экстрим, но не сейчас и не с тобой. Не хочу потом жалеть о минутной слабости.

Анна знала, что он прав. Но чувства и желания от этого не изменились.

– А кто меня поцеловал в машине? Кто сказал, что нравлюсь и все такое…

– Не надо меня перевирать. Я не так сказал. Но все равно, прости, не сдержался. Вот поэтому и не хочу. Может, пойдем? А то Толик бог весть что подумает.

Вот так все просто? То есть пришло время сделать вид, что ничего вообще не происходит? Подумаешь, маленькое недоразумение, которое можно легко уладить. Это надо уметь.

– Не подумает, он привыкший, – Анна с легкостью парировала его реплику.

– Не понял… – можно подумать, его это волновало больше всего. Какой-то Толик с какой-то машиной.

– Это машина моего отца. Вернее, одна из машин. Толик возит на ней… Бог его знает, кого он на ней возит. Но уверяю тебя, он и не такое видел. Я езжу обычно на своей.

Самое время переключиться на другую тему.

– А какая у тебя машина?

– Я тебе позже покажу. Если ты, конечно, еще захочешь со мной встретится.

– Не знаю. Нужно ли? Не слишком ли ты много значения придаешь нашей загородной прогулке? Или ты со всеми так, когда собираешь материал для статьи?

– Это моя первая статья, ты забыл.

– Нет, не забыл, просто пытаюсь оградить себя, да и тебя тоже, от неправильных поступков.

“Все понятно. Значит, я для него всего лишь «неправильный поступок»?”

– Может, ты и прав. Скорее всего, прав! – Анна наконец по-настоящему рассердилась. Но демонстрировать это она больше не собиралась. Решила казаться равнодушной, поэтому без смущения подошла к Андрею и взяла его под руку. – Забудь. Проехали.

– Ну вот, и все на своих местах. Так-то лучше, – спокойно ответил Андрей.

Ей незачем знать, как далось ему это спокойствие.

– Скажи, ты всегда так разговариваешь с женщинами? – Анну задело, что ее отвергли. Так откровенно пренебречь ею – это уж слишком.

– Как «так»?

– Высокомерно.

– Разве? Я думаю, что это просто моя защитная реакция, – после небольшой паузы ответил Андрей.

– Теперь понятно, почему ты один.

– Ничего тебе не понятно. И не может быть понятно.

– Ладно. Ничего так ничего.

– Слушай, Анна, с тобой очень тяжело общаться. У тебя настроение меняется каждые три секунды.

– У меня нормальное настроение.

– Да, конечно. То ты мне на шею бросаешься, то ведешь себя так, как будто мы столкнулись на улице, и я случайно наступил тебе на ногу.

Анна отвернулась от него. Отвечать не стала. А что тут ответишь, он опять прав. Для чего она все это затеяла? Она действительно вела себя неестественно. Но происходящее не походило на ее прежнюю жизнь, поэтому и притягивало, как магнит. Привыкшая к бесконечным комплиментам, знакам внимания, восхищению со стороны мужчин, она не очень хорошо понимала, как себя вести в данной ситуации. Андрей каждый раз, когда она собиралась взять верх, непременно одергивал ее.

– Вы вовремя. Мясо уже поджарилось, – встретил их Толик. – Анна Александровна, присаживайтесь, я поухаживаю.

– Спасибо, Толик. Только вы непременно с нами.

* * *

Анна решила любым способом взять реванш. Знай Андрей, на что способна девушка, скорее всего, не стал бы с ней связываться. Но он не знал. После очередной перепалки опять испытал невероятные угрызения совести. И теперь, присев на поваленное бревно, обдумывал, как ему лучше выйти из сложившейся ситуации. Только сгладить! Большего не нужно. Во всяком случае, в этом он старался себя убедить. Теперь осталось подождать подходящего момента и извиниться. Но с моментом была проблема. Пока проходила трапеза, Анна ни разу к нему не обратилась.

Откуда ему было знать, что у нее тоже созрел свой план. В конце концов он должен был сыграть свою роль в примирении. Но это в конце. А в начале…

Андрей почти ни к чему не прикасался. Девушка не настаивала, даже не смотрела в его сторону. Она увлеченно разговаривала с водителем о всякой ерунде. О погоде, о том, куда он поедет отдыхать. Затем совершенно сознательно перешла к рассказу о том, как прошлым летом объехала с семьей всю Европу. Подробно описала посещение Венеции: как раз они попали, когда там шел карнавал. Указала, сколько заплатили за карнавальные костюмы и возмутилась, что прически эпохи Людовика XIV обошлись ей и маме в бешеную сумму. Потом ни с того ни с сего перешла к ночному концерту, который Виталик устроил под балконом. Потом замолчала и повернулась в сторону Андрея. Он опять надел очки. Выглядел невозмутимым и безразличным. Ничего не сказав, она поднялась и потянулась.

– Благодарю, все было вкусно. Так, мне надо в кустики. Никому не подсматривать, – “Слышал бы меня папа, ни за что бы не разрешил жить одной”.

Анна почувствовала, что краснеет, поэтому, не оборачиваясь, направилась в сторону поляны. По ее разумению, прошло уже достаточно времени, чтобы приступить ко второй части плана. Однако она не была до конца уверена в его успешном исходе, поэтому оттягивала этот «сладостный» момент. До чего она докатилась! А может, ну его к черту! Нет! Сначала покорить, поставить на колени, а потом к черту. Будет знать, умник!

– Толик, вы давно знаете Анну? – выждав, когда девушка ушла на достаточное расстояние, спросил Андрей.

– Несколько раз видел мельком. Она недавно вернулась из-за границы. По сути, так близко я общаюсь с ней в первый раз. А что?

– Хотел спросить: она всегда такая?

– Какая?

– Разная, – не рассказывать же все.

– Бог ее знает. Но с ее папочкой и его деньгами, думаю, что ей позволительно все.

– Понятно.

* * *

Вернувшись, Анна поинтересовалась у Толика, который час.

– Половина первого, – ответил он.

Девушка задумалась, что-то прикидывая и громко сказала:

– Хорошо. Значит, до четырех у нас еще вагон времени.

Потом, наконец-то вспомнив про Андрея, подошла к нему и, став напротив, вызывающе спросила:

– Надеюсь, встреча, запланированная на вечер, не отменяется?

– А кто бы ее отменил? – ровным голосом сказал он. “Главное – не сорваться!”

– Тогда, может, покупаемся? – неожиданно виноватым тоном спросила Анна. – Ты умеешь плавать?

У Андрея мороз по коже пробежал от тона, каким она спросила. Он так живо представил, как было бы здорово искупаться с ней в пруду. Он тут же вспомнил ее прикосновение…

– Умею.

“Попался! А мы его сейчас холодным душиком!”– сверкнула чертиками в глазах.

– О чем я спрашиваю! Ты же все умеешь, все знаешь. На истребителе не летаешь? – уже язвительно спросила она.

Душик удался на славу. У Андрея даже все похолодело внутри.

– Ты меня спутала с российским президентом, – едва сумел ответить.

“Ой, как мы расстроились? Ага: пробрало!” Анна прикидывала, достаточно, или еще подбросить пару реплик. Тут же вспомнила, что она – «неправильный поступок» и, не задумываясь, выпалила:

– Так! Последний раз спрашиваю, идешь купаться?

“Ну, милая, сама напросилась! А я, дурак, еще извинения хотел просить”.

– Никуда я с тобой не пойду, ты меня уже достала, если честно. И не надо со мной разговаривать в таком повелительном тоне. Повежливее. Ясно! И если хочешь встречи вечером, то веди себя нормально. Я понятно выражаюсь. Иначе я отказываюсь с тобой общаться. Все!

Анну даже отшатнулась от него. Толик удивленно уставился на Андрея, потом на девушку, поднялся:

– Ну, вы пока тут говорите, а я пойду подремаю в машине. Не возражаете, Анна Александровна? – не ожидая ответа, медленно побрел в сторону, где был оставлен Опель.

Не успел Толик еще скрыться за деревьями, как она произнесла:

– Так вот как мы заговорили? Да кто ты такой? Ты…

Ну, это уже переходило все границы.

– Я тебе говорил, кто я такой. Только ты никак не въедешь. Поэтому прекрати сию же секунду. Мне по барабану твои припадки. Богатому папе будешь закатывать. Истеричка! – вложил всю злость.

– Урод!!! – Анна изо всей силы ударила его по лицу, сбив очки.

Андрей провел рукой по щеке, ставшей бордового цвета.

– Уйди от меня. Я тебя ненавижу, – тихо произнес он. Потом поднялся и начал медленно, нащупывая ногами землю, идти в сторону поляны.

– Иди, иди, умник. Без меня не поедешь. А я сейчас пойду купаться. Вот разденусь донага и пойду. Все равно ты слепой как крот, – и она стала стягивать с себя майку.

Андрей остановился. “А куда я, собственно, иду? И чего это я должен куда-то идти!” Поэтому, махнув рукой, опустился на траву.

– Ага, посиди. Остынь.

– Ты еще здесь?

– Я еще трусики не сняла. Интересно?

– Нет.

– А, я совсем забыла. Ты же у нас массажист. Тебя женское тело интересует только как объект, с которого можно получить деньги.

– Угадала.

– Так, может, ты импотент?

Он тяжело задышал.

– Пошла бы ты… поплавать. Может, утонешь?

– Не дождешься, у меня разряд, – Анна была такой злой, что разбросала одежду по всему берегу. А потом с разбега забежала в воду.

Вода, на удивление, была холодной. Девушка еле сдержалась, чтобы не завизжать. Видимо, здесь было много ключей. Глубоко стало почти сразу, метра через два-три от берега. Выплыв на середину пруда, она легла на спину и начала наблюдать за облаками. Вскоре вся ее злоба улеглась, наступило раскаянье и сожаление.

“Что со мной? Даже с Виталиком так не разговаривала. Что же я надела? Господи! Обозвала уродом, по лицу съездила. Кошмар! И спрашивается, за что? Не умеет с девушками разговаривать? А я видела, как он с девушками разговаривает? Не понравилось, как лично со мной обращался? Сама напросилась. Черт побери! Что же делать? Извиняться не буду, это однозначно. Другого найду. Впрочем, зачем другой? Я и так уже многое узнала, на статью хватит. Сейчас выйду, обсохну, отвезу «этого» к его любимому заводу и забуду о его существовании”.

Приняв решение, она перевернулась на живот и медленно поплыла к берегу.

Андрей, разувшись и подкатив джинсы до колен, прохаживался по берегу. Десять шагов в одну сторону, десять в другую. Он был ужасно расстроен и подавлен. Ему было больно от всего происшедшего и услышанного в свой адрес.

“Ладно, переживу. Ничего особенного не произошло, просто попалась маленькая дрянь. Вон уже подплывает. Еле гребет. Дура! Думает, я не слышу”.

Потом резко остановился и повернул голову в сторону воды. Прислушался.

“Что-то не так. Что она делает? Бьет руками по воде, что ли?”

* * *

До берега осталось метров пятнадцать, когда ужаленную ногу, вдруг свела судорога. Чтобы не взвыть, Анна прикусила нижнюю губу. Погрузилась в воду и начала растирать и щипать ногу. Не помогло. Она вынырнула и попробовала еще раз. Никакого результата. Решила скорей доплыть. Боль отдалась в спине. Анна испугалась. Рывком бросилась вперед, хлебнув при этом изрядную порцию воды. Начала кашлять и не удержалась на плаву. Вынырнув, она уже перестала контролировать ситуацию. Ее охватила паника.

– Эй, горе-разрядница, что там у тебя? Уже тонешь? – вместо ответа он услышал кашель и хрип. – Ты мне уже надоела со своими приколами!

– Помоги… нога, – прохрипела Анна.

Андрея передернуло. “Чертова кукла!”

– Слышь, ты … Не вздумай тонуть: я не найду тебя, а Толик далеко, – ответа не последовало.

– Ну и денек! – Андрей, не раздеваясь, вошел в воду. Остановившись на мгновенье, он сосредоточенно прислушался. Поняв, где Анна, поплыл ей навстречу.

* * *

Из воды Андрей вынес Анну на руках. Она была без сознания. Сразу положил ее на траву. Дальше идти боялся, мог оступиться и упасть сам. Наклонился к лицу послушать дыхание. Ничего.

– Господи! Этого мне еще не хватало, – Андрей перепугался.

“Что предпринять? Звать Толика? Не услышит, далеко! Нужно делать искусственное дыхание. Как? Я его в жизни ни разу не делал. Что там нужно, вдыхать в легкие воздух?”

Он наклонился над Анной, рукой провел по лицу. Кожа была холодной. Набрав в легкие побольше воздуха, выдохнул ей в рот. Потом еще раз, и еще. И тут вспомнил: ребята-шахтеры рассказывали, как после аварии на шахте они откачивали тех, кто наглотался угарного газа. Ну конечно, нужно еще на грудную клетку надавливать. Делал все быстро, трясущимися руками, фактически не контролируя свои действия. После очередного вдоха, Анна прогнулась, глубоко втянула воздух и сильно закашляла, потом перевернулась набок, ее вырвало. Андрей отрешенно отсел от нее. Он тяжело дышал, тело охватила дрожь.

Анне понадобилось еще минут двадцать, чтобы прийти в себя. Она поднялась на локтях, посмотрела на себя, перевела взгляд на Андрея, потом опять на себя, соображая, что она тут делает и почему раздетая. Во всем теле была слабость, в районе солнечного сплетения болело. Вспомнив, что произошло, она пришла в ужас. Стало стыдно за свое поведение, за то, что раздетая, и страшно: ведь действительно могла утонуть. Ее стал бить озноб, все тело покрылось гусиной кожей. Она поискала глазами одежду, та валялась в разных местах. Анна попыталась встать. Закружилась голова. Она села и обхватила себя руками. Её всю трясло. Она опять посмотрела на Андрея, он не реагировал.

– Твоя одежда, она вся мокрая, – лязгая зубами, проговорила Анна.

– Ты хотя бы понимаешь, что мы могли погибнуть вместе? – не поворачиваясь к ней, грубо сказал Андрей.

– Мне очень холодно.

– Мне тоже.

– Прости меня, – Анна стала всхлипывать.

– Мне надоел этот ниагарский водопад.

– Прости меня, пожалуйста. Я виновата, – размазывая по лицу слезы, сказала Анна.

– Ладно, не реви, прощаю, и то, только учитывая ситуацию.

– Андрей, помоги подняться, у меня колени дрожат. Я замерзла, мне нужно одеться.

– Это нормально. Это послешоковое состояние, – сухо ответил он. Затем медленно поднялся и повернулся к девушке. – Где ты там? – сделал несколько осторожных шагов и протянул руку.

Анна, шатаясь, приподнялась и взялась за руку. Андрей, стараясь не касаться обнаженного тела, поднял ее. Девушка стала на ноги, Андрей отпустил ее. Она, шагнув, начала терять равновесие. Он подхватил ее – та даже ойкнуть не успела. Встав, Анна вцепилась в него руками, приросла всем телом и задышала ему в грудь. “Господи! Хрупкая, беззащитная дурочка. Да и он тоже хорош”. Устав бесконечно сопротивляться себе, Андрей обнял девушку.

Если бы он когда-нибудь видел разряд молнии, то, наверное, сразу же понял, что это именно она сверкнула каким-то безумным озарением где-то в самой глубине мозга. Сверкнув, осветила все по-новому, добралась до сердца, заставив его сильно забиться, а потом неожиданно исчезла, оставив после себя в груди пожар. Необыкновенное чувство, непередаваемое состояние…

– Не отпускай меня. Если хочешь, можешь ударить, только прости, – почувствовала, как Андрей в ответ покачал головой.

– Я же сказал, что простил.

– Таким тоном не прощают, – Анна все еще плакала.

– Хорошо, я прощаю тебя, ненормальную, нормальным тоном, – ослабив объятья, он легко, едва касаясь, провел рукой по ее спине.

Анна вся сжалась и замерла от этих прикосновений. Ради этого можно было и утонуть. Затем, совершенно непроизвольно, подняла свое лицо навстречу его губам. «Дежа вю». И тут же, захваченная водоворотом страсти, погрузилась в сладостную негу, забыв про все на свете. В один миг перестало существовать все, что до сих пор казалось самым важным и значимым. Все стало просто прошлым. И чем смелее были ласки Андрея, тем сильнее ей хотелось ощутить то чувство, которое посетило ее и нарастало с каждой секундой. Горячее желание быть во власти кого-то, а не властвовать самой.

* * *

Они не знали, сколько времени провели на берегу. После этого бурного коктейля, включающего в себя ссоры, объяснения, трагедию и неописуемую страсть, они, вконец утомленные и обессиленные, просто уснули.

Анна первая открыла глаза. Солнце низко висело над прудом, указывая на то, что уже давно не четыре часа. Она провела рукой по щеке Андрея, стряхивая песок. Потом прикоснулась к волосам, которые рассыпались по плечам. Андрей перехватил ее руку и поцеловал.

– А почему ты не открываешь глаза? – прошептала она.

– А толку? Мне и так хорошо.

– Ой, какая я…

– Угу, – томно сказал он. – Именно такая и есть. Иди лучше ко мне поближе, – Анна приподнялась над ним и поцеловала в глаза.

– Знаешь, на кого ты похож?

– Ты уже говорила, на крота.

– Извини, Андрюшенька.

Она положила голову ему на грудь и начала рукой водить по плечу и руке.

– Ты такой высокий, сильный, с длинными волосами. Ты похож на Маугли.

– Да уж, так меня точно еще никто не называл. Это у тебя почему такая ассоциация? Потому, что мы находимся в каком-то затерянном мире, совершенно одни?

– Наверное. Не знаю. Скажи, ты где-то качаешься?

– Я же тебе еще вчера объяснил, что обслуживаю богатых клиентов, поэтому должен соответствовать имиджу.

– А ты точно только массаж делаешь? – настороженно спросила Анна.

– Точно, точно, – засмеялся Андрей.

– Мы опоздали к музыкантам. Они, наверное, на тебя обиделись.

– Нет, не обиделись. У них все равно репетиция была. К ним можно съездить и в другой раз.

– Значит…значит мы еще увидимся? Ты хочешь?

– Мы же еще не расстались.

– Поехали, пожалуйста, ко мне. А я тебя завтра отвезу на работу. Тебе во сколько нужно быть на месте?

– Может, не надо?

– Почему это не надо? Очень даже надо. Я хочу, чтобы ты поехал, – Анна слегка повысила голос.

– Опять «хочу»?

– Андрюшенька, ну поехали! – потом, подумав, спросила. – А какое, интересно, слово подходит вместо «хочу»?

– Ой, поехали, неугомонное создание. А то нас сейчас комары закусают. Мне нужно только мать предупредить.

– Ты ей позвонишь. Знаешь, я так рада, что ты согласился.

* * *

Толик вовсю храпел. Непонятно было, просыпался он или нет. Анна коснулась его плеча. Он вздрогнул и открыл глаза.

– Уже пришли?

– Да, нам пора. Уже поздно.

Водитель зевнул и посмотрел на часы.

– Ого, начало восьмого. Сколько же я проспал? Теперь всю ночь буду ворочаться.

– А вам не придется спать ночью, – сказала девушка. – Вы едите в Днепропетровск. Вам вечером отец позвонит.

– Ну, такая у меня служба, – без особой радости заметил Толик.

* * *

К девяти приехали к Анне. Переступив порог квартиры, она весело закричала:

– Есть хочу, умираю, – сказала и поразилась. Надо же никакого стеснения, как будто сто лет знакомы.

– Хорошая идея, – Андрей наклонился к уху девушки. – Я и так по твоей милости голодным остался.

– У-у. Не напоминай, – Анна покрылась румянцем. – Лучше пошли на кухню.

– Вот уж нетушки. Я у тебя в гостях, так, что справляйся сама, раз пригласила, – произнес с легкой иронией. – Я, если позволишь, познакомлюсь с квартирой. И еще. Хотелось бы просушить джинсы и принять душ.

Каким легким, простым и до невероятности приятным может быть общение. Если без взаимных претензий, если не строить из себя буку. Тогда легко получается понимать друг друга с полуслова и угадывать желания. Ни Анна, ни Андрей этого пока не поняли. Они в мыслях пребывали еще там, на берегу, переживая по отдельности то, что с ними произошло.

– Да, конечно. Кстати, можешь надеть мой махровый халат. Он мне по щиколотку, а тебе будет в самый раз. Он очень свободный.

– Спасибо, Нюта, – поцеловал в щеку.

– Как ты меня назвал?

– Понимаешь, Анна – слишком официально. Это имя, когда его произносишь в такой форме, ко многому обязывает и даже немного пугает. А вот почему Нюта?.. – Андрей задумался. – Когда я был маленьким, я тогда еще не понимал, что не такой, как все, и мне очень нравилось, как любому малышу, познавать мир. Моя бабушка водила меня гулять в парк, там были клумбы с цветами. Они меня манили, будто я голодная пчела. Я трогал каждый цветочек, до которого мог дотянуться, сидя перед клумбой на корточках. Я их гладил, щупал, вдыхал их аромат, но не срывал: бабушка не разрешала. На тот мой детский вкус самыми восхитительными и лучше всех пахнущими были анютины глазки. Потом, когда я вырос, сколько я ни встречал эти цветы, они уже не казались мне сказочным творением, в которых обычно живут эльфы. В памяти остался только едва уловимый и неповторимый аромат. И вдруг это воспоминание пришло ко мне вновь. На сей раз этот аромат исходил от тебя. Скорее всего, я ошибаюсь, но почему-то ты напомнила мне те чудные цветы из детства. А у тебя еще и имя подходящее – Анна, кстати, со множеством производных, одно из которых – Анюта, прямо как те цветочки. А Нюта звучит очень тепло и нежно. Вот я и назвал тебя так.

– Да ты поэт! – восхищенно сказала девушка. – Представляешь, никто даже не догадался меня так назвать.

– Я не «никто». Они просто все тебя боятся, наверное.

– А ты нет?

– Но я же Маугли.

– Это точно. Вылитый.

– Хотел бы я знать, как выглядит настоящий Маугли.

– Не волнуйся, тебе бы понравилось.

– Ладно. Поверю на слово, – Андрей улыбнулся. – Но сейчас меня больше интересует ужин. Так что иди-ка ты на кухню, пока Маугли не умер голодной смертью.

– Иду. Только не надейся: хозяйка из меня никакая.

– Кто бы сомневался.

* * *

Аня, напевая, пошла в кухню, Андрей наощупь начал продвигаться по квартире. Через какое-то время девушка зашла в комнату. Он стоял возле стола и рукой проводил по его поверхности. Нащупав компьютер, прошелся по всем его составляющим:

– Ты что-то хотела спросить? – не оборачиваясь, обратился он к девушке.

Та вздрогнула.

– Андрей, ты меня напугал. Я никак не могу привыкнуть, что у тебя суперслух.

– Привыкнешь, – просто заметил он. – Так что там случилось?

Анна слегка растерялась, не зная, как сказать.

– Я сейчас спрошу глупость, но не спросить не могу. Ладно?

– Я уже не удивляюсь, – Андрей повернулся к Анне. – Ну, спрашивай.

– А мы есть как, руками должны?

– Не понял?

– Ну, ты же ножом и вилкой, наверное, не сможешь? Ты же не видишь, куда это… как его… тыкать, что ли?

Андрей рассмеялся.

– Не волнуйся, куда тыкать, я найду всегда. Но если ты сомневаешься в моих способностях, то сделай так…

– Как?

– Постели на стол газетку, высыпь сверху на нее содержимое кастрюли и все дела.

– Правда? – перепугано спросила девушка.

– Нюточка, что же ты такая наивная до неприличия. Шучу я, неужели не поняла?

– Фу, отлегло. А то я и впрямь было поверила, – Аня тоже засмеялась. – И все же, Андрюша, какой ты… Ну, ладно, я тебе это припомню. Сейчас я к тебе подойду и проведу на кухню.

– Не нужно подходить, я помню дорогу, – и он уверенно шагнул ей навстречу.

– Осторожно, пуфик по центру!

– Я знаю.

– Я тоже знаю, но всегда об него спотыкаюсь.

– Потому, что когда идешь, думаешь о другом. И просто не помнишь, где именно он находится. А я запомнил. Если его не двигать, то я всегда смогу его обойти.

– Я никак не могу привыкнуть к твоим способностям.

Аня теперь внимательно присматривалась к каждому движению Андрея. Старалась уловить, в какой момент ему может понадобиться её помощь. Ни тени сожаления или жалости. Напротив, только восхищение. Сколько нужно силы воли и терпения, чтобы быть таким уверенным, как он.

– Какие же это способности? Милое ты мое создание, я просто слепой, – Андрей уже подошел к девушке и обнял ее. – Нет, все-таки неспроста наше с тобой знакомство. Знаешь, я потерялся от всех этих событий. Уже как-то даже не верю, что два дня назад не знал о твоем существовании. Хотя, с другой стороны, мы столько пережили за сегодняшний день, что мне кажется, будто мы знакомы целую вечность.

– Я тоже об этом подумала. И еще, – Анна сделала небольшую паузу, – я не хочу, чтобы ты был слепым.

Андрей отстранился от нее.

– Не нужно об этом. Пожалуйста, никогда не нужно.

– Но почему? Послушай, ты же не знаешь, что я хочу предложить.

– Ты не понимаешь, – Андрей стал очень серьезным. – Пошли на кухню, – и не дожидаясь Анны, фактически не касаясь стены, стал идти.

– Чего я не понимаю? – растерялась девушка.

Андрей не ответил. В это время зазвонил телефон. Анна сняла трубку. Звонила Инга, подружка. Она сообщила, что Генка устроил крупный кутеж, после которого всех пригласил в казино. Так что нужно быть и Анне, а то Виталик наотрез отказывается присоединиться к ним без нее.

– Кстати, Виталик уже, наверное, подъезжает к тебе. Так что поспеши, – сообщила подруга.

– Чудно, – только и ответила девушка и положила трубку.

Она зашла на кухню. Андрей стоял, опершись о подоконник.

– Сейчас приедет мой парень, – голосом, полным серьезности, сказала она.

Как он мог про него забыть? А она?

– Мне прыгать в окно? – с иронией спросил Андрей.

– Что?

– Я так понимаю, мое присутствие излишне.

– Вот еще. Садись и ешь. Я сама разберусь, – повелительно сказала она. – Я сварила пельмени, сейчас разложу по тарелкам. Там еще в холодильнике что-то мясное есть, надо посмотреть.

Не успела она это произнести, как в дверь позвонили.

– Не буду открывать, – упрямо заявила Анна.

– А что боишься?

Анна со злостью направилась к двери.

– О, зайчонок мой. А я уже за тобой соскучился, – Виталик был выпивши.

– Я же просила не называть меня зайчиком. Забыл? И кто тебя просил приезжать без предупреждения? – Анна была в бешенстве от такого резкого возвращения в реальность.

– Котик, ты чего?

– Я тебе не котик!

Виталик с удивлением уставился на Анну.

– Ну, ладно. Зачем так кричать? Ты меня что, не пропустишь в комнату?

– Проходи.

“Надо же, как не вовремя! Хотя чего уж там. Может, так и лучше? ”

– А что это у тебя за кроссы? Ты что, не одна?

Виталик отстранил Анну и увидел Андрея, который был на том же месте.

– А это еще кто? – скривившись, посмотрел на девушку. – Тарелочки на столе… Ужинать собрались, что ли? Любовь моя, объясни, что происходит?

Анна подошла к Андрею и стала с ним рядом.

– Познакомься. Это Андрей.

Такого Виталик не ожидал.

– Ну, понятно, Андрей. А дальше? Я что, помешал?

Анна гордо подняла голову.

– Ты приехал без предупреждения.

– А, у нас теперь так? Я-то думал, ты вся в трудах, аки пчела, – а потом обратился к Андрею – Ну что глазки опустил? Не ждал?

Девушка опередила Андрея с ответом.

– Не смей так с ним разговаривать!

“Смотри, как заступается! Того гляди, бросится с кулаками”.

– Да в чем дело? Мне кто-нибудь объяснит? Анна, что это за чмо?

– Слова подбирайте, молодой человек, – тихо сказал Андрей.

– А, мы у нас типа интеллигент, да?

– А ну, пошел вон! – Анна отошла от подоконника и грозно стала подходить к Виталику. – Я ясно выразилась?

Виталик побелел от злости. Аня открыла входную дверь.

– Убирайся.

Но он даже не соизволил повернуться в ее сторону.

– Ну уж нет, милая. Очень хочется пообщаться с молодым человеком.

Анна вышла в комнату, вернулась с пистолетом в руке. Остановилась напротив Виталика, передернула затвор и подняла руку.

– До трех считать не буду.

– Все равно не выстрелишь, – неуверенно сказал Виталик.

– Еще как выстрелю. И будь уверен: не промахнусь. Меня учил стрелять папин начальник охраны. А потом позвоню папе и скажу, что ты хотел меня изнасиловать. Так что мне, хрупкой девушке, пришлось обороняться. Позже приедут ребята и закатают твое бездыханное тело в асфальт.

Прозвучало очень убедительно.

– Да пошла ты… чиканутая! – и ничего больше не говоря, он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

Анна обессилено опустилась на пол.

– Нюта, что у тебя в руках? – серьезно спросил Андрей.

– Пистолет.

– Ну и зачем?

– Я испугалась, что тебе причинят зло, – тихо прошептала Анна.

– Я думаю, что все было бы нормально.

– А я не думаю.

– Спасибо, конечно, но у тебя из-за меня теперь неприятности.

– Это не неприятности. Это кретин!

Пришла очередь Андрея возвращаться в реальность.

– Конкретная ты дамочка, Нюта-Анюта. Признаться, я даже испугался, – непонятно почему вспомнилась их ссора на берегу. – Интересно, меня бы ты тоже застрелила сегодня, если бы была возможность?

– Нет.

Андрей вдруг подумал, что для второго дня знакомства слишком много впечатлений. С одной стороны, вроде все было замечательно, с другой – все настолько стремительно и запутанно, что он, совершенно неожиданно для себя, растерялся. Правильно ли поступил, что приехал сюда? Да разве только это! Сколько ошибок и оплошностей за один день! А может, он преувеличивает и все на самом деле в порядке, просто ситуация, в которую он попал, была для него необычной. А нужно ли ему все это? Раз случилось, значит, нужно. Он даже успел подумать, что если бы ему довелось пережить этот день еще раз, он не променял бы его ни на один другой. День-то, собственно, еще не кончился, и как было здорово, если бы никогда не заканчивался. Все так хорошо шло, пока не появился этот парень. И сразу какое-то жуткое пробуждение. Что он здесь делает? Здесь, у этой девушки? Совершенно незнакомой и чужой. Разве еще сегодня утром он не был уверен, что она – сумасшедшая богачка? На что он надеется? Что и одного дня хватит, чтобы в дальнейшем возникли какие-то отношения? Отношения? Он что, серьезно? Отношения между ним и этой девушкой? Он что, забыл, как реально обстоят дела? Кто он и кто она? Ну и что делать?

– Вызови мне, пожалуйста, такси, – сухо попросил Андрей.