Цитаты из книги Безумная звезда - страница 2

- Я сказал, надеюсь, вечеринка удалась, -- громко повторил Гальдер.
- ПОКА ДА, -- ровным голосом проговорил Смерть. - НО, ДУМАЮ, ГДЕ-ТО В
ПОЛНОЧЬ С ВЕСЕЛЬЕМ БУДЕТ ПОКОНЧЕНО.
- Почему?
- ОНИ ВСЕ ЖДУТ, ЧТО Я МАСКУ СНИМУ.

-/.../ Я столько раз чуть не погиб, что сбился со счета...
- Двадцать семь, - сказал Двацветок.
- Что?
- Двадцать семь раз, - услужливо повторил Двацветок. - Я считал. Но ты так этого и не сделал.
- Не сделал чего? Не сосчитал? - спросил Ринсвинд, который начал испытывать знакомое чувство, что разговор ведется по пьяной лавочке.
- Нет. Не погиб. По-моему это немного подозрительно.

Фундаментально важной для существования туриста обыкновенного является твердая как кремень вера, что в действительности с ним не может случиться ничего, поскольку он тут ни при чем.

С виду он походил на те книги, которые описываются в библиотечных каталогах, как «слегка потрепанные», хотя честнее было бы признать, что его не только «трепали», но грызли, кусали и, возможно, драли когтями.

Вот тебе мой совет: если ты все время будешь ходить с разинутым ртом, кто-нибудь обязательно даст тебе в челюсть.

СМЕРТЬ ВОИНА, СТАРИКА ИЛИ МЛАДЕНЦА Я ПОНИМАЮ. Я ИЗБАВЛЯЮ ОТ БОЛИ И ПРЕКРАЩАЮ СТРАДАНИЯ. НО СМЕРТЬ РАЗУМА Я НИКОГДА НЕ ПОНИМАЛ.

– Он што, чокнутый?
– Вроде как. Но у этого чокнутого денег куры не клюют.
– А-а, тогда он не может быть чокнутым. Я повидал мир. Ешли у человека денег куры не клюют, то он прошто экшентричный.

Ринсвинду на мгновение представилось, как Двацветок раздает свои картинки, приговаривая нечто вроде: «Это я, терзаемый миллионами демонов» и «А это я с той забавной парочкой, которую мы встретили на промерзших склонах Того Света». Ринсвинд не знал наверняка, что случается с человеком, когда тот по-настоящему умирает, а авторитеты высказывались на этот счет несколько туманно.

Смерть Плоского мира, ярый приверженец традиций, гордился своими личными заслугами и большую часть времени пребывал в унынии по поводу того, что его деяния не были оценены по достоинству. Он утверждал, что Смерти как такового никто не боится, а все боятся лишь боли, разлуки, забвения... Кроме того, он до сих пор пользовался косой, в то время как Смерти других миров давно обзавелись комбайнами.

Он всегда утверждал, что паника – лучшее средство выживания. В древние времена, как гласила его теория, людей, столкнувшихся лицом к лицу с проголодавшимся саблезубым тигром, можно было легко разделить на тех, кто паниковал, и тех, кто стоял на месте, восклицая: «Какое великолепное животное!» и «Поди сюда, киска».