Книга Рама II онлайн - страница 12

11

– Итак, ваши октопауки никогда не предпринимали никаких враждебных действий? – раздраженно бросил Макс. – Так какого черта они делают сейчас? Мы попали в клепаную ловушку. – Он энергично затряс головой. – Вот что – глупо было даже лезть сюда.

– Пожалуйста, Макс, – проговорила Эпонина. – Давай не будем спорить. Ссоры между собой не помогут.

Все взрослые, за исключением Наи и Бенджи, сходили за километр к залу, чтобы собственными глазами увидеть, что сделали пауки. Люди действительно оказались закупоренными внутри логова. Два из трех открытых тоннелей, выходивших в зал, привели их к вертикальной шахте, третий же, как они быстро обнаружили, оканчивался в пустом хранилище, из которого не было выхода.

– Нужно срочно что-то придумать, – сказал Макс. – У нас осталось еды только на четыре дня, и я не имею представления, где здесь можно добыть ее.

– Извини, Макс, – возразила Николь, – но я все-таки полагаю, что Ричард решил правильно. Если бы мы остались в своем подземелье, нас захватили бы в плен и отвели в Новый Эдем, а там наверняка казнили бы…

– Может быть, и казнили, – перебил ее Макс. – А может быть, и нет… Детей пощадили бы, и Бенджи с доктором.

– Подобные предположения имеют чисто теоретический интерес, – проговорил Ричард, – и никак не связаны с нашей главной проблемой, а именно: как нам теперь жить?

– Ну, хорошо, гений, – съехидничал Макс. – Все это твоя затея. И что же ты предлагаешь нам делать?

На этот раз вновь вмешалась Эпонина.

– Макс, ты несправедлив. Мы попали сюда не по вине Ричарда… и как я только что говорила тебе, незачем…

– Ну, ладно, ладно, – ответил Макс, направляясь к проходу, уводившему вглубь. – Пройдусь-ка по этому тоннелю и выкурю сигаретку, чтобы успокоиться. – Он поглядел на Эпонину. – А ты не хочешь погулять? После того как мы выкурим эту, у нас останется еще двадцать девять.

Эпонина вяло улыбнулась Николь и Элли.

– Он все еще цепляется ко мне за то, что я не взяла все наши сигареты, когда мы покинули подземелье, – негромко проговорила она. – Не волнуйтесь… конечно, характер у Макса еще тот, но он быстро справляется со своими вспышками… Мы вернемся через несколько минут.

– Так что же ты задумал, дорогой? – обратилась Николь к Ричарду, как только Макс и Эпонина отправились на прогулку.

– Выбирать нам не из чего, – мрачно ответил Ричард. – Выделите нескольких взрослых охранять Бенджи, детей и птиц, а остальные пусть немедленно отправятся обследовать подземелье… ей-богу, могу поверить, что октопауки на этот раз действительно захотели, чтобы мы умерли с голоду.

– Извините меня, Ричард, – Роберт Тернер впервые вступил в разговор после того, как Патрик обнаружил, что выход в Нью-Йорк закрыт. – Неужели вы до сих пор предполагаете, что пауки ведут себя дружелюбно? Что, если это не так?.. Скорее всего наша судьба им безразлична, и они попросту забаррикадировали свое логово от нежеланных гостей…

Роберт умолк, явно потеряв мысль.

– Я хочу только сказать, – продолжил он через несколько секунд, – что дети, кстати, и ваша внучка, находятся в условиях психологического и физического напряжения. И я буду возражать против любого плана, который оставит их без защиты…

– Конечно, вы правы, Роберт, – перебил его Ричард. – Несколько взрослых, уж по крайней мере один из нас, непременно должны остаться с Бенджи и детьми. У Наи и так хлопот по горло… Так что вы с Патриком и Элли можете вернуться к детям. Мы с Николь подождем Макса и Эпонину и немедленно последуем за вами.

Остальные ушли, и Ричард с Николь остались вдвоем.

– Элли утверждает, что Роберт теперь все время раздражен, – негромко произнесла Николь, – но не знает, как выразить свой гнев конструктивно… Он сказал ей, что считает все предприятие с самого начала ошибкой, и часами раздумывает об этом… Элли даже опасается за его психическое состояние.

Ричард покачал головой.

– Возможно, он прав. Не исключено, что нам с тобой следовало одним провести здесь остаток жизни. Я только что подумал…

В этот самый миг Макс и Эпонина вынырнули из прохода.

– Хочу принести извинения, – проговорил Макс, протянув руку, – я позволил страху и разочарованию овладеть мной.

– Благодарю вас, Макс, – ответила Николь. – Однако извинения излишни. Смешно и думать, что в подобной ситуации при таком множестве народа можно обойтись без разногласий.

Все собрались в музее.

– Давайте еще раз проверим наш план, – проговорил Ричард. – Пятеро полезут вверх по выступам и начнут обследовать область, прилегающую к платформам. Следует тщательно обследовать все тоннели. Если иных средств спасения не обнаружится и вагон окажется на остановке, Макс, Эпонина, Николь и я садятся в него. Патрик же спускается вниз – к группе, оставшейся в музее.

– А вам не кажется, что незачем всем четверым садиться в вагон… это безрассудно, – спросил Роберт. – Почему бы не послать поначалу двоих?.. Что, если вагон не вернется назад?

– Роберт, время – наш враг, – ответил Ричард. – Будь у нас больше еды, мы могли бы избрать менее рискованный план. В этом случае в вагоне можно было бы послать двоих. Но как быть, если вагон сделает не одну остановку, а несколько? Тогда безопасности ради придется проводить исследования парами; словом, если только одна пара будет искать выход, потребуется чересчур много времени, чтобы найти путь к спасению.

Молчание в комнате затянулось. Наконец, Тимми забормотал что-то сестре. Никки подошла к нему и принялась гладить бархатное брюшко птицы.

– Я вовсе не претендую на то, что мне заранее известны ответы, – проговорил Ричард. – Я вполне осознаю серьезность нашего положения. Но, если отсюда можно выйти, мы с Николь считаем, что чем скорее нам удастся обнаружить выход, тем лучше.

– Ну хорошо, предположим, что вы вчетвером уже уехали в вагоне. Как долго нам придется ожидать вас в музее? – спросил Патрик.

– Трудный вопрос, – ответил Ричард. – Еды у вас хватит на четыре дня, а воды в цистерне достаточно, чтобы поддержать жизнь и после этого… Не знаю, Патрик, но полагаю, что вам придется оставаться здесь по крайней мере два-три дня… Ну а потом принимайте решение самостоятельно… Но, если представится возможность, хотя бы один из нас вернется.

Бенджи следил за разговором с неослабным вниманием. Очевидно, он в какой-то степени понимал, что происходит, поскольку по его липу потекли слезы. Николь подошла, чтобы утешить сына.

– Не беспокойся. Все будет хорошо.

Взрослое дитя поглядело на мать.

– Ма-ма, я надеюсь, но я боюсь.

Галилей Ватанабэ вдруг вскочил с места и, перебежав через комнату, направился к двум винтовкам, прислоненным к стене.

– Ну, если хоть один из этих октопауков заявится сюда, – начал он, хватая ближайшую к нему винтовку. Макс тут же забрал оружие из рук мальчишки, – тогда я застрелю его… вот так бах-бах!

От его криков птенцы заверещали, а маленькая Николь заплакала. Когда Элли утерла дочери слезы. Макс и Патрик взяли на плечи винтовки, и все пятеро исследователей распрощались. Элли вышла в тоннель вместе с ними.

– Я не хотела говорить это в присутствии детей, но что нам делать, если сюда явятся октопауки, пока вас не будет?

– Не паникуйте, – ответил Ричард.

– Держитесь с ними дружелюбно, – заметила Николь.

– Хватай Никки и удирай со всех ног, – подмигнул Макс.

Пока они слезали вниз по шипам, ничего особенного не случилось. Как было годы назад, по мере спуска впереди загорались огни, и пятеро исследователей оказались на платформе менее чем через час.

– Ну, теперь проверим, действуют ли еще эти таинственные вагоны, – проговорил Ричард.

Платформа окружала шахту, из стенок, уходивших еще глубже во тьму, торчали металлические шипы. Напротив – по правую и левую руку от места, где стояли пятеро людей, – в стены уходили два темных тоннеля. Один из тоннелей был высок – пять или шесть метров в диаметре, второй оказался едва ли не в десять раз меньше. Ричард направился к большому тоннелю, и когда до него оставалось примерно двадцать угловых градусов, длинный ход осветился. Тоннель напоминал огромный канализационный коллектор, словно где-нибудь на Земле.

Как только вдали послышались первые звуки, оставшаяся часть исследовательского отряда торопливо приблизилась к Ричарду. И менее чем через минуту вагон, невольно напомнивший всем метро, выскочил из-за поворота и остановился примерно в метре от шахты с шипами.

Салон вагона также был освещен. Сидений не было, от пола к потолку тянулись вертикальные шесты, разбросанные по вагону в кажущемся беспорядке. Примерно через пятнадцать секунд после прибытия вагона дверь его скользнула в сторону, а через пять секунд на противоположной оконечности платформы появился идентичный аппарат, почти в десять раз меньший.

Макс, Патрик и Эпонина не раз слыхали историю о двух загадочных вагонах подземки, но одно дело слышать, а другое – видеть своими глазами.

– Так что, друг, ты действительно решился на это? – обратился Макс к Ричарду, когда мужчины неспешно оглядели вагон. – Ты по-прежнему намереваешься сесть в эту поганую тележку, если мы не обнаружим другого выхода?

Ричард кивнул.

– Но этот вагон может завезти нас невесть куда, – сказал Макс. – Мы даже на грош не представляем, как он устроен, кто его построил и какого черта он здесь торчит. А как только мы войдем внутрь, то немедленно станем совершенно беспомощными.

– Правильно, – отозвался Ричард, улыбаясь с отсутствующим видом. – Макс, ты абсолютно точно оцениваешь ситуацию.

Макс потряс головой.

– Знаешь что, давай сперва все-таки спустимся в эту проклятую дыру и поищем там. Сомневаюсь, чтобы мы с Эпониной…

– Итак, – проговорил Патрик, приближаясь к мужчинам. – Пора переходить к следующему этапу… Ну, пошли, Макс, ты готов вновь полазить по шипам?

На этот раз у Ричарда не было маленьких роботов, которых можно было посадить в небольшой вагончик. Впрочем, он прихватил миниатюрную дистанционно управляемую мобильную камеру, надеясь, что ее веса хватит, чтобы привести в действие меньший вагончик.

– Во всяком случае, – сказал он остальным, – через маленький тоннель нам не выйти. Я просто хочу посмотреть, что там переменилось за эти годы. Кстати, по ряду причин вниз следует спускаться не более чем двоим.

Макс и Патрик медленно спускались по шипам, Ричард занялся проверкой мобильной камеры, а Николь с Эпониной расхаживали по платформе.

– Ну, как там, фермер? – спросила Эпонина Макса по радио.

– Пока ничего, – ответил он. – Но мы всего лишь в десяти метрах под вами. Тут шипы расположены не так часто, как наверху, поэтому приходится соблюдать осторожность.

– Итак, между вами установилась близость, пока я находилась в тюрьме, – прокомментировала Николь несколько мгновений спустя.

– Да, так оно и произошло, – непринужденно ответила Эпонина. – Откровенно говоря, я сама была удивлена. Я подумать не могла, что этот человек способен на серьезное отношение к женщине, у которой… сама понимаешь… Однако я недооценивала Макса. Он действительно необычный человек. Под этой грубой внешностью…

Эпонина умолкла. Николь широко улыбалась.

– Едва ли Макс способен одурачить кого-нибудь… по крайней мере тех, кто знает его. Грубиян и ругатель – просто маска, зачем-то придуманная (быть может, для самозащиты) на той же ферме в Арканзасе.

Обе женщины помолчали несколько секунд.

– Нетрудно понять его, – добавила Николь. – Но он просто обожает тебя, даже если вы никогда не могли по-настоящему…

– Ох, Николь, – взволновалась Эпонина. – Не думай, что я не хотела, я так мечтала об этом. Конечно, доктор Тернер все время говорил нам, что у Макса весьма мало шансов подцепить от меня RV-41, если мы будем предохраняться… Но подобная неопределенность не для меня. Вдруг я все-таки каким-то образом передам Максу эту жуткую хворь, которая убивает меня? Как тогда простить себе, что обрекла любимого человека на смерть?

Слезы наполнили глаза Эпонины.

– Конечно же, мы близки, стараемся соблюдать все меры безопасности… Макс никогда не жаловался, но я по глазам вижу, как ему не хватает…

– Эй, там, – услышали они голос Макса по радио. – Мы видим дно… обычный пол, метрах в пяти под нами. От него расходятся два тоннеля: один, как тот маленький, что на вашем уровне, а другой абсолютно крошечный. Мы спустимся, чтобы поглядеть поближе.

Словом, настало время входить в вагон. Мобильная камера Ричарда не обнаружила ничего нового, а на единственном нижнем уровне выхода не было. Ричард и Патрик закончили свой разговор, подробно обсудив то, что будет делать молодой человек, когда вернется к остальным. Наконец они присоединились к Максу, Николь и Эпонине, и все пятеро медленно обошли платформу, направляясь к ожидавшему их вагону.

Сердце Эпонины ушло в пятки. Она вспомнила, что так чувствовала себя лет в шестнадцать; это было в Лиможе, перед открытием ее первой выставки в детском доме. Она глубоко вздохнула.

– Откровенно признаюсь, – проговорила Эпонина, – я очень боюсь.

– Черт, – произнес Макс, – ты еще мягко сказала… Ричард, почему ты так уверен, что эта штуковина не может свалиться с того утеса над морем?

Ричард улыбнулся, но не ответил. Они подошли к вагону.

– Итак, – проговорил он, – раз мы не знаем, как вагон приводится в движение, следует проявлять предельную осторожность. Всем нам желательно войти одновременно, чтобы исключить возможность того, что двери закроются и вагон тронется с места, раньше чем мы окажемся внутри.

Наверное, с минуту все молчали, выстроившись вчетвером возле вагона: Макс с Эпониной заняли место со стороны тоннеля.

– Ну, начинаю отсчет, – произнес Ричард. – И как только скажу три, все разом делают шаг.

– Можно я закрою глаза? – спросил Макс с ухмылкой. – Помню, в детстве помогало, когда катался на горках.

– Как хочешь, – ответила Николь.

Люди дружно шагнули в вагон, и каждый из них сразу же ухватился за вертикальный стержень. Ничего не случилось. Патрик глядел на них снаружи.

– Быть может, он ожидает Патрика, – негромко проговорил Ричард.

– Не знаю, – пробормотал Макс, – но если этот клепаный поезд сию секунду не тронется, я соскочу.

Дверь неторопливо закрылась буквально через мгновение после слов Макса, и они даже не успели два раза вздохнуть, когда вагон тронулся с места, быстро ускоряясь в освещенном тоннеле.

Патрик замахал им и проводил глазами вагон до первого поворота. А потом, забросив винтовку на плечо, полез вверх по шипам. «Пожалуйста, возвращайтесь скорее, – думал он, – прежде чем сомнения станут нестерпимыми для всех нас».

На жилой уровень он вернулся менее чем через пятнадцать минут. Чуть отпив из фляги, Патрик поспешил по тоннелю к музею, размышляя по пути о том, что скажет своим.

Переступив порог, Патрик даже не заметил, что в комнате темно. Но когда он вошел, свет зажегся, и молодой человек на мгновение потерял ориентацию. «Неужели я попал не туда? Должно быть, ошибся тоннелем. – Нет, разум отверг эту мысль, пока он торопливо оглядывал комнату, – это именно та комната… в углу пара перышек и одна из забавных пеленок Никки…»

С каждой секундой сердце его колотилось быстрее. «Где же они? – спрашивал себя Патрик, глаза его отчаянно метались по комнате. – Что случилось с ними?» И чем дольше глядел он на пустые стены, стараясь припомнить уговор во всех подробностях, тем больше понимал, что сестра и его друзья, безусловно, не по собственной воле оставили эту комнату. Если бы только нашлась хоть записка! Две минуты Патрик осматривал каждый уголок в комнате, но никаких посланий не обнаружил. «Итак, кто-то или что-то заставило их бежать отсюда», – подумал он.

Патрик попытался рассуждать рационально, но не смог: мысли перепрыгивали с предмета на предмет, ему представлялись жуткие картины того, что могло произойти с остальными. Наконец, он заподозрил, что они скорее всего перебрались в ту комнату, где остановились сначала… мать и Ричард еще называли ее фотогалереей. Должно быть, потому, что в музее погас свет, или по какой-то другой столь же тривиальной причине. И Патрик с надеждой рванулся в тоннель.

До фотогалереи он добрался через три минуты. Она также оказалась пустой. Патрик привалился к стене. Его спутники могли отправиться отсюда лишь в двух направлениях. Раз во время подъема Патрик никого из них не увидел, оставался зал и недоступный теперь выход наружу. Он поднимался, сжимая винтовку и стараясь убедить себя в том, что посланный Накамурой отряд так и не покинул остров и каким-то образом прорвался в подземелье, перехватав всех, кто подвернулся под руку.

Но еще около зала Патрик услыхал плач Никки.

– Мама, мама, – горестно повизгивала она, и Патрик рванулся вперед на голос своей племянницы вверх по пандусу. На площадке под закупоренным выходом оказался сущий хаос. Никки плакала, ошеломленный Роберт Тернер метался из стороны в сторону, воздевая вверх руки, он вновь в вновь возглашал: «Нет, о Боже, нет». Бенджи негромко рыдал в уголке, а Наи безуспешно пыталась успокоить своих сыновей. Увидев Патрика, Наи вскочила и бросилась к нему.

– О Патрик, – проговорила она, по ее щекам бежали слезы, – октопауки похитили Элли.