Книга Наших бьют! Кровавый спорт, американская доктрина и водоворот тупости онлайн - страница 3

Нечестная игра

Удача – это тонкая проволока между выживанием и гибелью, и очень немногим удается балансировать на ней.

Я никогда особо не верил в удачу, и мое чувство юмора всегда пребывало на темной стороне. Мохаммед Али, один из немногих, кого я считаю героем, однажды потратил время на то, чтобы объяснить мне, что «тут не до шуток. Самая смешная шутка на свете – правда».

Хо-хо! Надо обладать особенным складом ума, чтобы думать, что умные люди могут называть тебя весельчаком. Я таких вещей никогда не понимал.

Хантер С. Томпсон.

Страх и отвращение в Америке

Эти кошмарные президентские выборы дались нам трудно. В проигрыше остались почти все. Правда, многие, очень многие из проигравших еще толком не поняли, что произошло, потому что до сих пор не могут поверить в случившееся. В Вашингтоне ходят слухи: мол, наиболее доверенные советники Гора^[11] настолько запудрили ему мозги, что он по-прежнему верит в свою победу… И ведь по некоторым подсчетам он и впрямь победил, ну и что с того? Эти подсчеты уже никому не интересны… Теперь наш президент – Джордж Буш, и пора бы нам начать потихоньку привыкать к этому. И он не просто увел Белый дом из-под носа у Эла Гора – он грабанул его во мраке сырой флоридской ночи. Гора элементарно обчистили посреди улицы, произошел настоящий гоп-стоп, а местные копы чихать на это хотели!

Хо-хо-хо! Куда, думал, он попал – в приятную компанию добропорядочных граждан?! Черта с два! Он оказался во Флориде, самом, пожалуй, развращенном и коррумпированном штате страны. Мало того, он нахально и беспардонно вторгся во Флориду, пытаясь украсть ее у правых на глазах всего семейства Бушей! Это был дерзкий, смелый, в каком-то смысле даже блистательный ход – столь же храбрым было решение генерала Ли вторгнуться на Север и атаковать Геттисберг.

Гор был обречен во Флориде, и он понял это по прошествии половины выборной ночи. Телевизионные кудесники уже отдали штат и его 25 драгоценных голосов выборщиков Гору, что позволило ему со старта уйти в отрыв, и это вызвало поросячий восторг в штаб-квартирах Демократической партии по всей стране.

Моей собственной первой реакцией была растерянность вкупе с удивлением, и я почти поверил в его победу… Но не совсем. Чем дольше я ломал над этим голову, тем больше меня тошнило и сильнее грызли сомнения. Я нервничал и недоумевал, как если бы только что услышал собаку, которая в течение 30–40 секунд разговаривала на прекрасном английском. Такое, конечно, привлечет ваше внимание… Некоторых это может надолго, если не навсегда, вывести из равновесия: ничто увиденное своими глазами уже не будет восприниматься ими как прежде. Типа: «Я понимаю, что то, на что я гляжу, является яйцом, но я также знаю, что если оно заговорит со мной, как человек, то это уже не яйцо».

А потом наступил момент, когда я понял, что Эл Гор никогда не станет президентом США, и неважно, что говорят по этому поводу в новостях, – это произошло, когда все семейство Бушей неожиданно появилось в телевизоре и откровенно высмеяло саму мысль о победе Гора во Флориде. «Это чушь, – заявил кандидат в президенты, – полнейшая чушь… Любой, кто поверил, что он, Буш, мог проиграть во Флориде, просто дурак. А все СМИ – лживые тупицы, пытающиеся саботировать его победу». Это было сильное выступление, люди заговорили о том, что он блефует. Но я воспринял это гораздо острее. Разумеется, Буш выиграет во Флориде. Вопрос о проигрыше даже не стоял на повестке дня. Перед нами сидела вся эта чертова кровожадная семейка и хохотала и глумилась над тупостью всего остального мира, слепо поверившего национальному телевидению.

Старик, глава семейства, ясно давал понять, чем кончится дело. Он злобно таращился с экрана. Смотреть на него было то же самое, что заглядывать в глаза огромной гиене с еще живым ягненком в зубах. Судьба ягненка была предрешена, как и судьба Эла Гора. Все происходившее с ним потом напоминало кораблекрушение.

Все эти президентские выборы были смонтированы и определены с самого начала. Это было грандиозное медиасобытие, срежиссированное и показанное по ТВ. Так происходит каждые четыре года: цены растут, и 90 процентов вбуханных в выборную кампанию денег всегда идет на телерекламу. Всем, конечно, на это плевать, да вот только политика начинает пованивать, как профессиональный футбол, – отдавать сыростью и плесенью. И это проблема, которая будет терзать Америку куда дольше, чем четыре года, ребята.

В этом году я смотрю больше матчей НФЛ, но наслаждаюсь ими все меньше и меньше. Что-то с этой игрой не так – она утратила нечто живительное, но я не могу точно сказать, что именно. Ни одни выходные не проходят без драматичного и захватывающего матча плюс парочки неожиданных поражений, но почему-то все это выглядит бессмысленным и не бодрит, подобно разбавленному водой вину или выдохшемуся виски.

Я думал, что решил свои проблемы, когда нашел способ смотреть все игры каждое воскресенье, сразу или по отдельности. У меня было всё прямо под кончиками пальцев. Я не пропускал ничего. Друзья прозвали меня «переключателем» за мое умение обращаться с пультом. Они заваливались ко мне каждое воскресенье, чтобы выпить, повалять дурака и сделать ставки. Это выглядело как исполнение самых заветных желаний. Фреду Эксли^[12] понравилось бы.

Но что-то по-прежнему было не так. Даже от чтения спортивных разделов меня начало тошнить. Втайне я стал опасаться прихода воскресенья, хотя никому в этом не признавался. Ведь это было слишком уж странно.

И только после долгого самокопания и обстоятельного медицинского обследования я наконец-то нашел ответ. Причиной всему то, что в НФЛ стало мало талантливых игроков – проблема, с которой сталкиваются и в политике. Команд много, а ярких спортсменов не хватает. Лига уничтожает квотербеков быстрее, чем колледжи их штампуют. Каждая профессиональная команда обязана иметь двух квотербеков, потому что один из них непременно будет расплющен каким-нибудь обезумевшим от стероидов монстром, который весит под 180 кило, бегает быстрее, чем Дейон Сэндерс^[13], и от безнадеги вынужден калечить людей. Ведь если он не будет этого делать, то потеряет работу, и его основная цель – квотербек.

В наши дни баланс между количеством команд и количеством ярких игроков в НФЛ если и возможен, то это будет нечто вроде того, что происходит в низшем дивизионе и в играх футбольной лиги «Арена». Следующим «самым ценным игроком» Суперкубка может с равным успехом оказаться как недавний упаковщик из продовольственного магазина, так и обладатель Хайсман трофи^[14]. Команды тасуют имена и игровые позиции каждый год. Даже тренеры-победители сходят с ума от злости или покидают свои команды по прихоти нового владельца. Игроки сменяются, как внештатные преподаватели или безмозглые манекенщики. Одни на публике избивают своих жен, других арестовывают за убийство. Но матчи все еще проходят согласно расписанию, и в индустрию продолжают вливать огромные деньги… Большинство стадионов каждое воскресенье имеет полные сборы. Однако только богатые люди могут позволить себе посещать матчи. И все это мало чем отличается от того, что происходит в национальной политике.

27 ноября 2000 года