Книга Время собираться онлайн

Посвящается Марку и Дожди

Глава 1

Сквозь глубокий, фенобарбиталовый сон Сильвия Болен услышала какой-то звук. Он пронзил ее мозг, разрушая блаженное состояние забытья, в котором она пребывала.

– Мама! – звал со двора сын.

Приподнявшись, Сильвия глотнула воды из стакана, стоявшего тут же возле кровати на столике, затем опустила босые ноги на пол и с трудом поднялась. Часы показывали девять тридцать. Отыскав халат, она, пошатываясь, побрела к окну.

«До чего же мне надоело принимать таблетки, – подумала Сильвия. Лучше поддаться шизофрении и стать такой же сумасшедшей, как и остальные на этой планете». Она подняла штору и запыленный, красноватый луч солнца ослепил ее. Заслонившись рукой, Сильвия спросила:

– Что случилось, Дэвид?

– Мама, инспектор каналов здесь!

Вероятно, была среда. Она кивнула сыну в ответ и, качаясь, поплелась в кухню, где нетвердой рукой поставила на огонь прочный мельхиоровый кофейник, привезенный с Земли.

«Ну что им нужно от меня? – спрашивала она себя. – Для инспектора все приготовлено… Дэвид и сам сообразит». Она включила воду и ополоснула над раковиной лицо. Мутная, затхлая струя из крана вызвала кашель. "Наверное, бак почти пустой, – подумала Сильвия. – Почистить бы его, отрегулировать подачу хлора и посмотреть, сколько фильтров забилось. Похоже, что все.

Может, инспектора попросить? Нет, это не входит в его обязанности".

– Я тебе нужна? – крикнула Сильвия, приоткрывая заднюю дверь дома.

Холодный, с тонким песком воздух налетел вихрем и ей пришлось отвернуться в ожидании ответа. Дэвида приучили к самостоятельности.

– Обойдусь, – буркнул мальчик.

Через некоторое время, все еще не одевшись, в халате, она сидела за кухонным столом, пила кофе с тостом и яблочным повидлом, лениво наблюдая за маленькой плоскодонкой инспектора, неторопливо, даже можно сказать торжественно продвигавшейся вверх по каналу, никогда не спешившей и, тем не менее, всегда прибывавшей вовремя. Была вторая половина августа 1994 года. После одиннадцатилетнего ожидания они наконец получат воду из Большого марсианского канала, пролегающего севернее их домов на расстоянии одной мили.

Инспектор каналов причалил возле щитового затвора и выпрыгнул на сушу, захватив инструменты для подъема щитов и свернутую трубочкой папку с записями. Его униформу забрызгала грязь, а высокие ботинки облепил коричневый высохший ил. Немец? Нет, не похоже… Мужчина повернул голову, и она увидела плоское славянское лицо, а в центре фуражки над козырьком красную звездочку. Значит, очередь русских… Сильвия совершенно запуталась в постоянных перестановках инспекторов.

Так как власти ООН беспрерывно меняли очередность представителей инспекции, то запуталась не только она. Сильвия увидела семью из соседнего дома – Стинеров – всех вместе, вшестером сгрудившихся на крыльце в ожидании инспектора – отец, полная мамаша и четверо пухлых белокурых девочек.

Именно в этот момент инспектор закончил наливать воду.

– Bitter, mein Herr, – начал было Норберт Стинер, принявший его за немца, но тоже заметил красную звездочку и замолчал.

Сильвия усмехнулась: «Плохи ваши дела».

Хлопнув задней дверью, влетел Дэвид.

– Мама, знаешь что? Вчера ночью бак Стинеров протек и почти половина воды вылилась! Им теперь не хватит ее для полива, сад погибнет, так сказала миссис Стинер.

Сильвия равнодушно кивнула мальчику, заканчивая завтракать. Закурила сигарету.

– Это ведь ужасно, мама? – возбужденно продолжал мальчик.

– А Стинеры, конечно, хотели воды побольше, чем положено, – съязвила она.

– Мама, давай поможем их саду. Помнишь, как погибала наша свекла?

Тогда миссис Стинер дала нам замечательный порошок, привезенный с Земли, мы потом собирались угостить соседей свеклой, но забыли.

Чистая правда. Она со стыдом вспомнила: да, обещали им… и они никогда не напомнили, хотя наверняка не забыли. Да и Дэвид постоянно играет у них с девочками.

– Пожалуйста, выйди и поговори с инспектором, – упрашивал сын.

– Я думаю, мы сможем дать им воду позже, в середине месяца, ответила мать. – Протянем шланг в их сад. Но я не верю разговорам о протечке, просто они всегда хотят получить больше других.

– Я знаю, – мальчик понурил голову.

– Они не заслуживают иметь больше других, Дэвид. Никто не заслуживает.

– Соседи, конечно, не умеют содержать хозяйство в порядке, – сказал сын. – Мистер Стинер ничего не понимает в технике.

– Они обязаны содержать дом в порядке.

Сильвия почувствовала раздражение, может быть еще и потому, что она не совсем проснулась, и ей надо бы принять дексамин, иначе глаза будут слипаться до самого вечера, пока снова не придет время очередной дозы фенобарбитала. Она поплелась в ванную, достала из аптечки бутылочку с маленькими, зелеными пилюлями в виде сердечек, открыла ее и пересчитала содержимое – оставалось только двадцать три штуки, и скоро ей опять придется трястись в большом автобусе-вездеходе через пустыню в город, чтобы зайти в аптеку и пополнить запасы.

Над головой раздалось гулкое, шумное бульканье. Огромный жестяной бак для воды на крыше начал наполняться. Инспектор включил щитовой затвор Боленов, а просьба соседей оказалась напрасной.

Чувствуя усиливающееся тоскливое раздражение, Сильвия наполнила стакан водой и запила утреннюю пилюлю. «Если бы Джек бывал дома почаще, подумала женщина, – без него так пусто… глупая мелочная жизнь, губящая нас… Ради чего эти дрязги, неимоверные усилия, для чего такая ужасная экономия каждой капли воды, которая властвует над нашими жизнями? Должно же быть что-то еще, кроме постоянной борьбы за выживание? Нам так много обещали в начале».

Громко и неожиданно из соседнего дома раздались звуки радио: танцевальная музыка, а затем диктор, рекламирующий сельскохозяйственную технику.

– …глубина и угол вспашки, – объявлял голос в холодном воздухе солнечного утра, – заранее установленные, автоматически уточняются так, что даже самый неопытный владелец может почти с первого раза…

Соседи снова переключили на станцию с бодрой танцевальной музыкой.

Откуда– то с улицы донеслась перебранка детей. "Неужели опять целый день будет так? -мысленно спросила себя Сильвия, заранее тяготясь привычной скукой предстоящего дня.

А тут еще Джек пропадает на работе и не появляется дома, и она ощущает себя незамужней, одинокой и всеми покинутой. «Неужели я оставила Землю ради этой унылой и никчемной жизни? – Сильвия заткнула уши, не желая слышать ни ссор детей, ни орущее радио. – Лечь бы в постель и никогда не просыпаться», – пронеслось в мыслях. Тем не менее надо привести себя в порядок и постараться выдержать предстоящий день.

Из офиса работодателя в деловой части Банчвуд-Парка Джек Болен разговаривал по радиотелефону с отцом в Нью-Йорке через систему спутниковой связи. Сквозь миллионы миль пространства слышимость, как всегда, плохая, но, несмотря на это, Лео Болен заказал разговор.

– Я не могу понять, что ты говоришь о горах Рузвельта? – кричал в трубку Джек. – Ты, вероятно, ошибаешься, папа, там ничего нет – обычная пустыня. Любой, кто занимается недвижимостью на Марсе, может тебе это подтвердить.

– Нет, Джек, у меня надежные сведения, – возразил далекий голос отца.

– Я хочу приехать, посмотреть собственными глазами и все с тобой обсудить на месте… А как здоровье Сильвии и мальчика?

– Прекрасно, – ответил Джек. – Но послушай, папа, только не связывай себя никакими обязательствами. Ведь абсолютно всем известно, что любая недвижимость на Марсе, удаленная от действующей сети каналов, из которых работает десятая часть, сразу же становится объектом пристального внимания самых отъявленных мошенников.

Он не понимал, как отец, имевший большой опыт работы с недвижимостью, особенно с перспективными, неосвоенными землями, мог так ошибаться. Джек даже испугался. По-видимому, папа очень постарел за последние годы, прошедшие с момента последней встречи. Письма отец обычно диктовал одной из стенографисток своей компании. Их сухой, официальный тон мало что говорил о его здоровье.

А может быть, действительно, время на Земле течет по-иному, чем на Марсе – Джек как-то прочел статью в журнале по психологии, утверждавшую нечто подобное. Не превратился ли отец в белоголового маразматика? Есть какая-нибудь возможность помешать этому визиту? Конечно, Дэвид обрадовался бы дедушке, да и Сильвия его любит. Далекий голос отца сообщал новости из Нью-Йорка. Ни одна из них не представляла для Джека ни малейшего интерес.

Они были для него абсолютно безразличны. Десять лет тому назад он решительно порвал с Землей и ни о чем, что там творится теперь, и слышать не хотел.

К отцу у него осталась привязанность, и предстоящее путешествие того с Земли на Марс укрепило бы их отношения. Стремление отца побывать на другой планете – замечательно, однако сейчас, мягко говоря, на пороге смерти… Не поздновато ли? Судя по разговору, Лео твердо настроился приехать. Несмотря на усовершенствование больших межпланетных кораблей, путешествие оставалось опасным. Лео не беспокоился на этот счет. Ничто не могло удержать старика. Джек понимал, что билет предусмотрительно заказан заранее, и отменить путешествие невозможно.

– Господи, – сказал Джек, – я рад, что ты в силах преодолеть межпланетное пространство. Надеюсь, все будет хорошо. – Он понял, что отца не отговорить и смирился.

По другую сторону стола работодатель мистер И строго смотрел на Джека, показывая желтую карточку с вызовом по техобслуживанию. Худой, долговязый, он всегда был одет в однобортный костюм с галстуком-бабочкой.

Китайский стиль одежды так прочно вошел в плоть и кровь мистера И, что даже здесь, на чужой планете, он выглядел точно так же, как если бы занимался бизнесом где-нибудь в деловой части Кантона. Китаец показал на карточку, потом многозначительно изобразил ее суть: он задолжал, сделал вид, что переливает что-то из левой руки в правую, вытер пот и оттянул воротничок. Наконец посмотрел на часы. Холодильное оборудование какой-то молочной фермы вышло из строя – понял Джек, срочный вызов, молоко может испортиться с наступлением дневной жары.

– О'кей, папа, – закруглился Джек, – мы будем ждать от тебя телеграмму. – Он попрощался и повесил трубку.

– Сожалею, что так долго пришлось занимать телефон, – сказал он мистеру И и взял из его рук заявку.

– Почтенному человеку не следовало бы решаться на столь трудное путешествие, – отчеканил мистер И спокойным, бесстрастным голосом.

– Он хочет увидеть, как мы живем, – ответил Джек.

– Если окажется, что ты не столь преуспел, как ему бы хотелось, он сможет тебе помочь? – китаец пренебрежительно усмехнулся. – Не собираетесь ли вы найти клад? Скажи ему, что на Марсе не осталось никаких алмазов, ООН все откопала. Перейдем к делу. Заявка, которую я тебе дал, касается холодильного оборудования. Согласно картотеке, два месяца назад мы его уже ремонтировали по той же самой причине. Неисправность кроется либо в источнике энергии, либо в трубопроводе. Время от времени совершенно неожиданно мотор снижает обороты и защитное устройство его отключает, предохраняя от сгорания.

– Я посмотрю, куда еще подается энергия генератора, – сказал Джек.

«Ну и зануда же мистер И», – думал Болен, поднимаясь по лестнице на крышу к вертолетной площадке. Рациональность и основательность присутствовала во всем устройстве компании. Мистер И, всегда подтянутый и аккуратный, обладал прекрасными организаторскими способностями и экономическими знаниями. Шесть лет тому назад двадцатидвухлетний китаец пришел к выводу, что заниматься бизнесом на Марсе значительно прибыльнее, чем на Земле. На другой планете пользовались огромным спросом все виды технического обслуживания различных механизмов, всего того, что вертелось и крутилось, поскольку перевозки нового оборудования с Земли стоили дороже и дороже. Старый тостер, бездумно выброшенный на Земле, после некоторой починки еще долго прослужил бы на Марсе. Мистера И притягивала идея ремонта и техобслуживания. Воспитанный в бережливой пуританской атмосфере Китайской Народной Республики, он не одобрял необдуманной траты денег.

Инженер– электрик родом из провинции Хонан, китаец настойчиво учился, приближаясь к своей цели. Не торопясь, очень последовательно, он пришел к решению, которое у большинства людей вызвало бы сильнейшее эмоциональное потрясение. Китаец же подготовился к эмиграции с Земли с легкостью, словно речь шла о визите к дантисту за набором зубов из нержавеющей стали. Он рассчитал все до последнего доллара, насколько можно было снизить накладные расходы, и вот в один прекрасный день открыл свою контору на Марсе. Предприятие не принесло сразу большого барыша, но дело было поставлено очень профессионально. Шесть лет тому назад, в 1988 году, И расширил бизнес, и с тех пор его ремонтники стали незаменимы в экстренных случаях. А что, спрашивается, в колониях, постоянно сталкивающихся с затруднениями при выращивании редиски или охлаждении скудных количеств выдоенного молока не являлось таким случаем?

Захлопнув дверь вертолета, Джек Болен запустил двигатель и поднялся над зданиями Банчвуд-Парка в тусклое, запыленное небо навстречу первому заданию своего рабочего дня.

Вдалеке справа огромный пассажирский космический корабль, завершая полет между Землей и Марсом, садился на базальтовый круг посадочной площадки. Грузовые корабли принимались в ста милях к востоку.

Первоклассный корабль вскоре наполнился дистанционно управляемыми роботами, которые очистят пассажиров от всевозможных вирусов, бактерий и семян различных растений, всегда имеющихся на одежде людей. Голых, словно новорожденных, их искупают в дезинфицирующих ваннах, возмущенных и отплевывающихся их к тому же подвергнут восьмичасовым медицинским анализам, а потом некоторое время будут держать в неизвестности, пока не решится вопрос о дальнейшей судьбе каждого прибывшего – здоровье земных поселенцев тщательно оберегалось. Тех, у кого в результате трудного путешествия выявились генетические дефекты, могли сразу отправить на Землю. Джек представил себе отца, терпеливо переносящего иммиграционные процедуры. Без этого нельзя, мой мальчик, сказал бы он. Необходимость.

Старик, курящий сигары, медитирующий… философ, чье общее образование состояло всего из семи классов государственной бесплатной школы в Нью-Йорке, в наиболее отсталый период. «Удивительное явление человеческий характер, – размышлял Джек. – Старик словно бы соприкасался с иным, особым уровнем знаний, что само собой подразумевало иной стиль поведения – более тонкого, точнее сказать, основанного на безошибочной интуиции, а не только на здравом смысле. Отец приспособится к здешним условиям, – решил Джек. – В течение короткого периода он разберется во всем лучше, чем я либо Сильвия. Да и Дэвид так считает».

Дед с внуком должны прекрасно поладить. Оба – проницательные и практичные, вместе с тем способные на неожиданные поступки, вроде последнего – покупки отцом земли где-то в горах Рузвельта. Постоянно жившая в нем надежда разбогатеть сейчас, когда он состарился, здесь, на Марсе, стала некоей реальностью: огромная территория без четкой границы, продающаяся за бесценок, абсолютно никому не нужная…

Внизу Джек заметил канал Сенатора Тафта, который вел к молочной ферме Мак-Олиффа, владевшего тысячами акров пожухлой травы и некогда первоклассным стадом коров молочной, джейсерской породы, неблагоприятными условиями содержания превращенных в худых и голодных, весьма отдаленно напоминающих своих предков. Обитаемая часть Марса с редкой паутиной каналов едва соответствовала элементарным условиям поддержания жизни.

Прямо под вертолетом канал Сенатора Тафта выглядел застойным и ядовито-зеленым болотом, тем не менее, воду из него отводили шлюзами, предварительно фильтруя перед употреблением, что вовсе не означало ее химической и бактериологической чистоты. Вода с накопленной временем всевозможной грязью казалась пригодной для чего угодно, только не для питья. Бог знает, какая дрянь попадала в организмы поселенцев и проникала в состав их плоти и крови. Удивительно, но люди оставались живы.

Желто– коричневая вода не убивала их. В то же время на западе, возможно, существовали колоссальные запасы подземной воды, которые пока никто не использовал.

Археологические экспедиции, высадившиеся на Марсе в 70-х годах, хорошо изучили стадии упадка марсианской культуры, частично восстанавливаемой теперь человечеством. Пустыня всегда малопригодна для жизни. Здесь, как и во времена древней цивилизации в долинах рек Тигра и Евфрата на Земле, тоже осваивали пустыню с помощью ирригации. Как обнаружили археологи, в эпоху расцвета марсианская культура охватывала пятую часть поверхности планеты.

Дом Джека Болена находился вблизи от слияния каналов Итса и Геродота, почти на краю исполинской системы каналов, в течение пяти тысяч лет поддерживающей плодородие. В семье Боленов одиннадцать лет назад никто не подозревал, что их судьба так круто изменится, и они окажутся на Марсе, на чужой планете, почти на самом краю обитаемой зоны.

Сквозь постоянный шум радиопередатчика вдруг раздался металлический голос мистера И:

– Джек, у меня для тебя есть задание. Власти ООН сообщили, что в Общественной школе необходим какой-то ремонт, а их механик не может справиться.

Джек взял микрофон и ответил:

– Простите, мистер И, – помнится, я говорил вам, что не разбираюсь в школьном оборудовании. Поручите работу Бобу или Титу. «Совершенно точно помню, что говорил ему», – добавил про себя Джек.

– Задание очень важное, мы не имеем права не принять заявку, Джек, возразил мистер И в своей логической манере. – Наше правило – никогда не отказываться ни от какого ремонта. Мне не нравится твое отношение к делу, я настаиваю, чтобы ты взялся за эту работу. При малейшей возможности я пришлю помощь. Все, Джек, – и мистер И отключился.

«Ну, удружил, зануда», – язвительно произнес Джек. Внизу показались окрестности Левистоуна, штаб-квартиры Союза Гидротехников, одной из первых колоний на планете. Они имели собственную ремонтную службу, которая составляла конкуренцию мистеру И. Если бы работать с ним стало совершенно невозможно, то Джек Болен всегда мог бы собрать свои пожитки и перебраться в Левистоун, вступить в Союз и продолжать работу даже на более выгодных условиях, чем теперь. Он бы и поступил так, но ему не нравились последние политические события в Союзе Гидротехников. Их президент, Арни Котт, занял свой пост после целого ряда трескучих пропагандистских кампаний и многочисленных нарушений при процедуре голосования. Джека, привыкшего подчиняться власти, не очень волновали явления подобного рода, но все-таки в правлении Котта он заметил некоторые элементы тирании эпохи Раннего Возрождения с присущей тем временам семейственностью. Казалось, колония процветала. Имелась широкая программа решения денежных накоплений. Колония эффективно развивалась и могла обеспечить всех своих обитателей приличной работой. За исключением израильского поселения на севере, колония Союза была наиболее высокоразвитой на планете. Израильтяне имели то преимущество, что в преобразовательных проектах – от выращивания апельсинов до очистки химических удобрений – использовали военизированные части, расположенные лагерем в пустыне. Нью-Израиль освоил треть ныне используемых земель. Фактически то была единственная колония, способная экспортировать свою продукцию на Землю.

Вскоре столица Союза Гидротехников Левистоун осталась позади, появился монумент Ольгера Хисса, первого мученика ООН, а далее последовала открытая пустыня. Можно было слегка расслабиться, и Джек откинулся на спинку кресла, закурив сигарету. Под колючим взором мистера И он забыл термос с кофе и очень жалел об этом.

Хотелось спать. «Нельзя заставить меня работать в общественной школе, – думал скорее даже со злостью, чем с недовольством Джек. – Если так дело пойдет и дальше, то я вообще уволюсь».

Болен знал, что никогда не переменит работу. Он отправится в школу, провозится около часа, делая вид понимающего в ремонте специалиста, потом появится Боб или Тит и выполнит необходимое. Высокая репутация фирмы будет сохранена, а они смогут спокойно вернуться в офис. Все, включая мистера И, останутся довольны.

Несколько раз Джек Болен бывал в общественной школе вместе с сыном.

Прежние посещения отличались от предстоящего. В группе учеников, которая занималась у самых современных обучающих машин, Дэвид слыл лучшим. Он допоздна задерживался в школе, чтобы максимально использовать систему индивидуального обучения, которой гордилась ООН. Часы показывали десять.

Джек из рассказов сына знал, что в этот самый момент Дэвид занимается с «Аристотелем», изучая основы философии, логики, грамматики, поэзии и элементарной физики. «Аристотель» – любимая обучающая машина мальчика, потому что она сконструирована как добрый наставник. Другие дети предпочитали более строгих «учителей», таких, как «сэр Френсис Дрейк»

(английская история и основы мужской учтивости), «Авраам Линкольн»

(история Соединенных Штатов, основы современных методов ведения войны и международное положение) или вовсе «суровых личностей», подобно «Юлию Цезарю» и «Уинстону Черчиллю».

Сам Джек родился слишком давно, чтобы оценить преимущество системы индивидуального школьного обучения. В начальной школе его класс состоял как правило из шестидесяти человек, а в средней школе тысяча слушателей внимала преподавателю через расставленные по периметру аудитории телевизоры. Если бы Джеку довелось учиться в современной школе, то его любимцем стал бы обучающий робот «Томас Эдисон», к которому он буквально прилип в первый же родительский день. Сыну почти целый час пришлось оттаскивать от него отца.

Внизу пустыня сменилась прерией с редкими кустиками степных трав.

Начиналось ранчо Мак Олиффа, огороженное колючей проволокой – территория, непосредственно подчиненная правительству Техаса. Дело в том, что отец хозяина ранчо, техасский нефтяной магнат, имел собственные космические корабли для связи с Марсом и поэтому не зависел от Союза Гидротехников.

Погасив сигарету, Джек начал заходить на посадку против солнца, отыскивая здание ранчо.

Внизу, испугавшись шума вертолета, маленькое стадо коров шарахнулось в сторону. Видя, как оно в панике разбегалось, Болен понадеялся, что Мак Олифф, невысокий ирландец с сумрачным лицом и тяжелым характером, ничего не заметит.

Джек включил передатчик и сказал в микрофон:

– Ранчо Мак Олиффа, говорит техпомощь И-компании. Джек Болен просит разрешения на посадку.

Через несколько мгновений пришел ответ с гигантского ранчо:

– О'кей, Болен, все ясно. Конечно, бесполезно спрашивать, где ты до сих пор болтался. – Мак Олифф говорил скучным, ворчливым голосом.

– Буду у вас сию минуту, – осклабился Джек. Наконец он различил на фоне песка белое здание.

– У нас пятнадцать тысяч галлонов молока, – снова из динамика раздался противный голос, – оно испортится, если ты сейчас же не заставишь работать этот чертов холодильник.

– Постараюсь изо всех сил, спешу, спешу, – воскликнул Джек. Он изобразил руками уши и скорчил рожу в сторону динамика.