Книга Наследники Виннету онлайн - страница 3

Глава III. ВИННЕТУ В НЕВОЛЕ

В мое отсутствие лагерь перенесли к тому месту, где я убил медведя. Десять мужчин с трудом перетащили тушу из-под ветвей к костру.

Несмотря на позднее время, никто не ложился, и только Рэттлер отсыпался после пьянки. Хокенс освежевал медведя, но к мясу не притронулся.

Когда я вернулся в лагерь, маленький вестмен подошел ко мне и спросил:

– Куда же вы подевались, сэр? Мы с нетерпением ждем вас. Уж больно хочется отведать медвежатинки, а без вашего разрешения мы не можем разрезать тушу. Я только помог мишке раздеться. Костюмчик сидел на нем как влитой, ни единой морщинки, хи-хи-хи! Не обессудьте, пожалуйста. А теперь вам решать, как разделить мясо. Хотелось бы зажарить кусок перед сном.

– Делите по вашему усмотрению, – ответил я, – мясо принадлежит всем.

– Ладно, но позвольте заметить, что самое вкусное – это лапы. На свете нет ничего вкуснее медвежьих лап. Правда, им положено полежать некоторое время, пока в них не заведутся черви, – только тогда они приобретут отменный вкус. К сожалению, мы так долго ждать не можем, боюсь, апачи испортят нам пир. Поэтому желательно немедленно заняться ужином и еще сегодня приготовить лапы. Если уж помирать, так хоть после ужина, вкусно поев напоследок. Вы согласны, сэр?

– Конечно.

– Ну и прекрасно, тогда пора браться за дело. С аппетитом у нас все в порядке, если я не ошибаюсь.

И Сэм взялся за дело: разделал лапы и разрезал их на куски, каждому по штуке. Мне досталась лучшая часть от передней лапы. Я завернул ее и отложил в сторону, тогда как остальные спешили зажарить свои порции. Я был страшно голоден после трудного дня, но и думать не мог о еде. Я все еще переживал ужасное убийство Клеки-Петры. Казалось, что я сижу вместе с ним и слушаю исповедь благородного человека, слышу слова, полные предчувствия близкой смерти. В самом деле, так глупо оборвалась его жизнь. И кто это сделал?! Пьяный мерзавец! Вот он лежит, убийца, все еще пьяный до бесчувствия. Рэттлер был мне противен. Думаю, что именно чувство гадливости было причиной того, что апачи не расправились с убийцей на месте.

«Огненная вода», – бросил с глубоким презрением Инчу-Чуна. Двумя словами вождь выразил и обвинение, и упрек.

Единственным, хотя и слабым для меня утешением было то, что Клеки-Петра умер, как и хотел – на руках у Виннету, от пули, предназначенной для его любимого воспитанника. Но почему именно меня просил Клеки-Петра, чтобы я остался с Виннету и продолжил дело, начатое белым учителем? Почему я? За несколько минут до кровавого события Клеки-Петре казалось, что мы больше никогда не увидимся, что жизненный путь не приведет меня к апачам, а потом он вдруг потребовал клятву, которая непременно должна была связать меня с этим племенем.

Почему я так быстро дал умирающему свое согласие? Из жалости? Вполне возможно. Но был и другой повод. Виннету произвел на меня огромное впечатление, как никто до сих пор. И хотя мы были ровесниками, он во многом превосходил меня – я это сразу почувствовал. Достоинство, гордость, чистота помыслов, отблеск душевной муки, которые я разглядел на его лице, спокойная уверенность в каждом движении – все это потрясло меня. Поведение обоих вождей вызывало чувство глубокого уважения. Другие люди, и краснокожие и белые, бросились бы на убийцу и тут же расправились с ним. Эти двое даже не взглянули на него, ни малейшим жестом, ни выражением лица не показали, что происходит в их душах. Насколько же они превосходили нас!

Мои товарищи уплетали медвежьи лапы, а я все сидел, погруженный в раздумья, пока Сэм Хокенс не вернул меня к действительности:

– Что с вами, сэр? Вы не голодны?

– Голоден, но не в состоянии есть.

– Вот как? Предпочитаете скорбные размышления? Должен предупредить – очень вредная привычка. И меня потрясло сегодняшнее происшествие, но вестмен обязан уметь спокойно относиться к подобным случаям. Не зря Дикий Запад называют «землей кровавой темной». Поверьте, каждая ее пядь пропитана кровью, а тот, чей нос столь деликатен, что не выносит запаха крови, пусть лучше сидит дома и пьет лимонад. Не принимайте все близко к сердцу и разрешите зажарить для вас кусок медвежьей лапы.

– Спасибо, Сэм, я не смогу есть. Вы уже решили, как нам поступить с Рэттлером?

– Да, мы говорили по этому поводу.

– Какое будет наказание?

– Наказание? Вы считаете, что его надо наказать?

– Безусловно.

– И как именно? Может, прикажете отвезти его в Сан-Франциско, Нью-Йорк или Вашингтон и предать суду за убийство?

– Ерунда! Мы здесь олицетворяем власть, которая должна его судить, руководствуясь законами Запада.

– Что вы, гринхорн, можете знать о законах Запада? Может, вы специально прибыли сюда из Старого Света, чтобы играть роль главного судьи? А может, Клеки-Петра приходится вам родственником или другом?

– Отнюдь.

– То-то! Правда, Дикий Запад руководствуется собственными, незыблемыми и особыми законами: око за око, зуб за зуб, кровь за кровь, как в Библии. Здесьможно казнить убийцу без суда и следствия или же созвать суд, который вынесет приговор и немедленно приведет его в исполнение. Так здесь избавляются от мерзавцев, мешающих жить честным охотникам.

– Давайте созовем такой суд.

– Для этого необходим обвинитель.

– Им буду я!

– На каком основании?

– Я не смогу допустить, чтобы убийство осталось безнаказанным.

– Вы рассуждаете, как гринхорн. В роли обвинителя выступить можно только в двух случаях: во-первых, если убитый был вашим близким родственником или другом, но вы только что сказали, что это не так; во-вторых, если бы вы были этим убитым, хи-хи-хи! Неужели мы имеем дело со вторым случаем?

– Сэм, шутки здесь неуместны!

– Знаю, знаю! Я хотел лишь уточнить, что убитый имеет неоспоримое право требовать наказания убийцы. Но у вас такого права нет, так же как и у нас, а там, где нет обвинителя, нет и судьи. Поэтому мы не можем судить его.

– Значит, Рэттлер не будет наказан?

– Ну уж нет! Я совершенно уверен, он понесет наказание от рук апачей.

– И мы вместе с ним!

– Вполне вероятно. Вы думаете, мы избежим расправы, если убьем Рэттлера? Ошибаетесь. Мы вместе работаем, вместе попадем в плен и вместе погибнем. Не только его, но и нас апачи считают убийцами, и когда начнут мстить, то расправятся со всеми.

– Даже если мы избавимся от него?

– И тогда тоже. Нас просто перестреляют, не спрашивая, с нами он или нет. А каким образом вы хотели бы избавиться от него?

– Прогнать, и все.

– Мы обдумывали такое решение, однако, во-первых, мы не имеем права прогонять его, а во-вторых, нам нельзя поступать так из соображений предосторожности.

– Не понимаю! Если чье-то общество меня не устраивает, я расстаюсь с этим человеком! Что же, и дальше терпеть присутствие негодяя и пьяницы, который причиняет нам все новые и новые беспокойства?

– К сожалению, да. Рэттлер, как и я, Стоун и Паркер, был нанят на работу, и только те, кто его нанимали и платят, могут его прогнать. Мы обязаны неукоснительно следовать букве закона.

– По отношению к человеку, который изо дня в день попирает законы, не только человеческие, но и божеские!

– Именно так! Он негодяй, вы совершенно правы, но мы, вестмены, в данном случае олицетворяем власть и не имеем права нарушить ее предписания. Но даже если отбросить эту проблему, что, по-вашему, предпримет Рэттлер в случае его изгнания?

– Это его дело!

– И наше тоже! Тогда нам угрожает месть с его стороны. Пусть остается с нами, легче будет за ним присматривать. Будучи изгнан, Рэттлер станет кружить поблизости, а кому хочется получить пулю в спину? Надеюсь, я вас убедил?

Говоря это, Сэм взглядом указал на приятелей Рэттлера, которым мы не доверяли и которые при попытке выгнать Рэттлера, скорее всего, горой встанут за него. Поэтому я ответил Сэму:

– Вынужден согласиться с вами, но боюсь, апачи будут непременно мстить нам.

– Несомненно, будут, тем более что мы не услышали от них ни слова угрозы. Они вели себя очень гордо, но и необыкновенно умно. Заметили? Если бы они захотели немедленно отомстить, то погиб бы только Рэттлер – если бы, конечно, мы им не помешали. Но апачи ополчились против нас всех, поскольку Рэттлер – один из нас. Мы для них враги, отнимающие их землю. Если их план удастся – готовьтесь к мучительной смерти. Уважение, которым пользовался Клеки-Петра, требует двойной, даже тройной мести.

– А все из-за пьяницы! И к нам, конечно, пожалуют целые полчища апачей.

– Разумеется! Все зависит от того, когда они пожалуют. К черту работу, и немедленно бежать – только так можно спастись.

– Может, мы все-таки успеем закончить?

– Сколько дней вам потребуется?

– Дней пять.

– Гм! Насколько мне известно, поблизости нет стойбищ апачей. До ближайших селений дня три пути. Итак, если я не ошибаюсь, Инчу-Чуна и Виннету будут ехать дня четыре, ведь они везут убитого. На обратном пути им понадобится три дня, итого – дней семь. Если вы считаете, что уложитесь в пять дней, то мы можем продолжить съемку.

– А если ваши расчеты ошибочны? Где гарантия, что апачи повезут тело в селение, а не спрячут его в укромном месте и не вернутся раньше, чтобы перестрелять нас из засады? А может, где-то поблизости скрывается отряд апачей? Странно, очень странно, что два индейца, к тому же вожди, отлучились столь далеко от своих поселений без надлежащего сопровождения. Вероятнее всего, сейчас, в разгар охоты на бизонов, Инчу-Чуна и Виннету прибыли сюда во главе отряда охотников и лишь на короткое время покинули его. Обо всем этом мы должны помнить и все учитывать.

Сэм Хокенс прищурил маленькие глазки, скорчил гримасу и воскликнул с глубочайшим удивлением:

– Черт возьми! Ну и умница же вы! В самом деле, цыпленок в десять раз умнее старого петуха, чтоб мне лопнуть! Честно говоря, мысль неглупая. Согласен, мы должны быть начеку. И прежде всего надо узнать, куда отправились апачи. На рассвете поеду за ними.

– И я с вами, – сказал Билл Паркер.

– И я, – заявил Дик Стоун. Сэм, подумав минуту, ответил:

– Оставайтесь здесь, вы необходимы в лагере.

И Сэм бросил многозначительный взгляд на приятелей Рэттлера. Старый вестмен был прав. Оставаясь без присмотра, эти люди могли спровоцировать протрезвевшего Рэттлера на нежелательные для нас действия, поэтому Стоуну и Паркеру нельзя было покидать лагерь.

– Ты не можешь ехать один, – сказал Стоун.

– И один справлюсь, но поеду не один, – ответил Сэм. – Подыщу себе товарища.

– Кого?

– Да вот этого гринхорна, – сказал Сэм, указывая на меня.

– Ему нельзя покидать лагерь! – возразил инженер.

– Почему, мистер Бэнкрофт?

– Мне необходима его помощь.

– Интересно, в чем именно?

– В работе. Если мы должны закончить съемку в пять дней, то надо напрячь все силы. И все должны участвовать в работе.

– Ага, напрячь все силы! А до сих пор этого не требовалось? Один работал за всех, так пусть теперь все поработают на одного.

– Вы что себе позволяете, мистер Хокенс? Ваши шутки неуместны!

– Я и не шучу. Думаю, вы не очень-то отстанете, если завтра вместо пятерых поработают четверо. У меня созрел один план, а чтобы его осуществить, надо кое-куда съездить вместе… с Шеттерхэндом.

– Шеттерхэндом? Гм… Можно узнать, что за план?

– Естественно. Пусть молодой человек узнает, как выслеживать индейцев. Ему пригодится умение следопыта.

– Вот уж это меня не волнует!

– Знаю. Но есть еще одна причина. Я собираюсь в опасный путь, и полезно будет и для меня, и для вас, кстати, тоже, если моим спутником станет человек физически сильный, к тому же меткий стрелок…

– Не понимаю, в чем тут наша польза.

– Не понимаете? Быть не может! Такой умный, такой предусмотрительный джентльмен – и не понимает? Я ведь еду на разведку. А что, если враги укокошат меня? Никто не предупредит вас об опасности, нападение будет внезапным, и вас всех перебьют. А мой молодой спутник своей тоненькой ручонкой одним махом уложит любого верзилу и тем самым при необходимости решит проблему нашего возвращения в лагерь. Я ясно излагаю свою мысль?

– Гм-м, да.

– А сейчас – самое важное. Во избежание скандала он непременно завтра должен покинуть лагерь, иначе последствия могут быть самые прискорбные. Вы же знаете, что Рэттлер имеет на него зуб. Во избежание открытой схватки их необходимо развести на некоторое время, не то этот пьяница проснется и набросится на молодого человека. Поэтому один останется с вами, а другой поедет со мной. Ну как?

– Пусть едет.

– Значит, все в порядке, – сказал Сэм и добавил, поворачиваясь ко мне: – Вы слышали, что завтра вас ожидает? Возможно, у нас не будет ни минуты на перекус. Поэтому спрашиваю еще раз, не хотите ли попробовать кусочек медвежьей лапы?

– Раз так – попробую.

– Попробуйте, попробуйте! Знаю я вас, хи-хи-хи! Снимая маленькую пробу, не остановитесь, пока не слопаете все до конца. Дайте сюда ваш кусок – зажарю его для вас. Гринхорнам недостает ума для выполнения столь ответственной работы. Смотрите и учитесь! Другого раза не будет, в другой раз я сам съем такое лакомство.

Добрый Сэм оказался прав. Когда он протянул мне свой кулинарный шедевр и я попробовал его, во мне пробудился зверский аппетит. Забыв на какое-то время все неприятности, я не остановился, пока не съел все до последнего кусочка.

– Ну как? – смеялся Сэм. – Не правда ли, намного приятнее есть серого медведя, чем его убивать? Мы сейчас вырежем несколько хороших кусков из задней части, сегодня же испечем и возьмем их в дорогу, а то в разведке не всегда бывает время для охоты, да и не всегда можно разжечь костер. Едем на рассвете, силы нам завтра понадобятся.

– Хорошо, я сейчас же ложусь спать, но скажите, на какой лошади вы поедете?