Книга Обнаженные чувства онлайн - страница 10



Глава 10

Дэвид и на самом деле перезвонил – правда, на этот раз в шесть часов утра. Когда сонная Ева потянулась к телефону, у нее было ощущение, будто она только что заснула, а через секунду после этого ее разбудил звонок. Как обычно, его голос звучал в трубке деловито и собранно, но дружелюбно, словно никакой ссоры между ними не было.

– Ева, мне совестно будить тебя, но в последнее время тебя очень трудно застать дома. Послушай, нам надо встретиться и поговорить.

– Кто это, Дэвид?.. – Ева чуть не выскочила из кровати, простыни же, которыми она была накрыта, свалились на пол. – Дэвид, знаешь ли ты, что сейчас только шесть часов, а?

– Да, я в курсе, – в его голосе проскользнул смешок. – Ты раньше всегда вставала в это время вместе с солнцем. Не следует возвращаться слишком поздно домой после вечеринок.

– Я вернулась не слишком поздно… Послушай, Дэвид Циммер, какое право ты имеешь звонить в такую рань, будить меня, да еще при этом делать выговоры, что я, дескать, стишком поздно возвращаюсь. Если у тебя все, то я…

Он нежно прервал ее излияния, его голос стал прямо-таки излучать волны тепла и ласки, окутывая, словно кокон. То, что он говорил, заставило ее щеки вспыхнуть от удовольствия.

– Ева, детка, я еще раз прошу тебя не отказываться и встретиться со мной. Мне очень тебя не хватает. Я силился изо всех сил, но не смог забыть о тебе, вычеркнуть тебя из своей памяти. Я поступаю, как трус, упрашивая тебя по телефону, но это все из-за того, что боюсь услышать отказ. Мне очень хочется, чтобы ты снова стала моей девочкой.

Ева слушала его голос, прижав трубку к уху, но глаза у нее были закрыты, а руки тряслись.

О чем он просит? О свидании с ней? О том, чтобы она опять вернулась к нему? О, Господи, ты воистину существуешь, ты услышал меня!

– Дэвид, – она внезапно заговорила шепотом, потому что сильные спазмы сдавили ей горло и ей пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем ее голос обрел нормальные модуляции. – Черт бы тебя подрал, Дэвид, ну отчего тебе приспичило повергать меня в изумление в шесть часов утра? А мне-то казалось, что я уже начинаю отвыкать от тебя, что моя болезнь проходит и через какое-то время я успокоюсь. И все это после того, что ты мне наговорил. И Бог знает что обо мне думал. Госпо-. ди, Дэвид, я прямо не знаю, что тебе ответить…

– Просто скажи, что ты готова встретиться сегодня со мной и пообедать в моей компании. Для начала и это сойдет. Но ты и на самом деле не представляешь, как я скучал по тебе, как хотел увидеть снова. Лайза все еще передает тебе приветы и говорит, что любит тебя. Когда бы я ни заехал в свое захолустье, чтобы проведать детишек, она всегда расспрашивает о тебе.

– Какой же ты гадкий, Дэвид! Ведь всегда знаешь, чем меня можно разжалобить! Мне вообще бы не следовало с тобой разговаривать…

В конце концов, Ева согласилась встретиться с ним сразу после съемок, которые были у нее-намечены на первую половину дня. Ева знала, что даст согласие на встречу – с Дэвидом с самого начала разговора, и Дэвид знал об этом. Разговор носил лишь ритуальный характер.

– Позволь мне только переодеться и поправить косметику, – попросила Ева.

Закончив разговор и повесив трубку, Дэвид в очередной раз задался вопросом: какого черта он все это затеял опять? Что это с его стороны? Слабоволие? Он ведь давал клятвы и себе и ей, что они не увидятся больше никогда. Но истина состоит в том, что он не может без нее обойтись. Она ему нужна по-прежнему. По сравнению с Глорией, да и с любой другой женщиной, как Дэвид имел возможность убедиться за последнее время, Ева отличалась в выгодную сторону. Прежде всего, она являлась воплощением женственности, нежности и самоотверженности, хотя и не подозревала об этом. И она не требовала себя всего целиком в обмен на услуги, предоставляемые в постели. Глория же, к примеру, являла собой чистейший тип собственницы, запускающей когти в твою плоть и душу по самые локти. Вот пусть она и повизжит от злости, когда узнает, что Ева вернулась к Дэвиду по первому его зову. Реакция Глории на возвращение Евы весьма интересовала Дэвида. Вспоминая Еву и уже предчувствуя скорую встречу с ней, Дэвид ощутил, как его охватывает возбуждение. Ведь и в постели Ева несравненна! Глория – обыкновенная развратница и сластолюбка, а Ева – нет. Она способна отдаваться всем своим существом и одарить тебя и нежностью, и неистовыми объятиями. Главное же – когда ты с Евой, ты можешь быть уверен, что вся ее любовь и страсть предназначены только тебе одному. Вот почему он пришел в такую ярость, когда увидел рядом с ней улыбающуюся, глумливую рожу одного из приятелей Говарда.

Дэвид долго раздумывал над этим инцидентом и уже начал кое о чем догадываться. По-прежнему погруженный в мысли, Дэвид добрался до маленькой, но очень удобной плитки, являвшейся единственным украшением его кухоньки, и налил себе четвертую чашечку кофе. Еще не кончилось утро, а он уже почти прикончил кофейник! Но с этим случаем действительно стоило разобраться поподробнее. Теперь, когда он узнал Глорию лучше, не составляло особого труда предположить, что весь этот пресловутый инцидент явился делом ее рук – задуман и поставлен, как хорошо отрепетированный спектакль под ее руководством, А все для того, чтобы заполучить Дэвида в свои руки. Вполне возможно, что неуклюжие, робкие попытки Евы оправдаться перед ним были неподдельными, а он в тот момент оказался недостаточно проницательным и попался в ловушку, подстроенную Глорией.

– Я люблю тебя, Дэвид, – рыдала она тогда. – Это хоть что-нибудь для тебя значит? Неужели ты думаешь, что я бы так унижалась перед тобой, будь я той самой дешевкой и шлюхой, за которую ты меня сейчас принимаешь?

Тогда он ее не слушал, даже смотреть в ее сторону ему было тяжело и противно. Уже позже, оказавшись в комнате Глории, он увидел через – окно, как приятель Говарда, с которым он застал ее, посадил Еву в машину и укатил в неизвестном направлении. Оттого его уверенность в измене Евы окрепла и1 он решил, что она просто ему лгала. Как лжет всякий предатель, которого вывели на чистую воду. Тогда он думал, что Ева притворялась, говоря о своей любви к нему, для того чтобы его заарканить и женить на себе, а сама находила утехи на стороне.

Но вот сейчас его уверенность в ее измене растаяла. Вернее, он был уверен только в одном – она нужна ему как женщина. Господи, как же он хотел бы забраться с ней, нагой, в постель и трахаться до тех пор, пока на ее коже не проступят крохотные росинки пота, похожие на капельки воды, которые покрывали ее тело на роскошном цветном развороте в «Стаде». И еще ему хотелось снова услышать ее вскрики и стоны любви, когда в самый патетический момент она призывала его к себе и, словно сумасшедшая, кричала о любви к нему. После овладения Евой во рту не оставалось неприятного привкуса, как после соития с Глорией. Но к дьяволу Глорию! Сегодня ночью он будет обладать Евой. Раз, и еще раз, и снова, и снова…

Самую большую в жизни радость Дэвид извлекал из любовных отношений и близости, сопутствующей им. Помимо восторгов любви, Дэвид обожал добротно сработанные, четкие и ясные, без излишней возни и пустот, адвокатские отчеты. Часто, вспоминая родителей, Дэвид мысленно благодарил их за то, что, воспитывая его, они исповедовали принцип примата человеческого разума над чувствами. По их мнению, мышление всегда должно распоряжаться человеческими чувствами, а не наоборот. Человек практического склада, несомненно, тоже наделен чувствами, но держит их в узде и таким образом обеспечивает себе успех на жизненном поприще.

Родители Дэвида с самого детства убеждали его в том, как важно быть сильным и понимать необходимость самодисциплины. Эти качества внедрялись в него несмотря на то, что он был тогда единственным ребенком в семье и ни в чем не нуждался.

Его учили, что человек – существо рациональное и, следовательно, в состоянии управлять с помощью воли и разума физической стороной своего «я». Но в эту упорядоченную структуру могут вмешаться эмоции и нарушить устоявшуюся схему. Поэтому его также учили, что гораздо выгоднее скрывать свои чувства, нежели афишировать их. И самое важное – прежде думать, а уж потом действовать.

Честолюбие и стремление к успеху тоже составляли часть наследства, доставшегося Дэвиду от его стариков. Главным же богатством, которое унаследовал Дэвид, оказались младшие сестры и брат, которые вдруг стали появляться на свет один за другим с такой поспешностью, что это никак не вязалось с преклонным возрастом его матери и отца. Потом, вороша в памяти обрывки прошлого^ Дэвид пришел к выводу, что они предчувствовали свой конец и знали, что умрут вместе, – точно так же, как вместе все делали при жизни. Дэвид не смог представить себе мать и отца по отдельности. Они так и сохранились в его памяти как некое неразделимое целое.

Дэвиду было леэ пятнадцать, когда он неожиданно для себя открыл страстность и глубинную чувственность собственной натуры. К счастью, природа наделила его при этом удивительно привлекательной внешностью, и женщины были без ума от него, даже к огда он был подростком. Он еще только перешел в школу высшей ступени, а уже познакомился с Ди, официанткой в небольшом ресторанчике, торговавшем гамбургерами, и, что называется, позволил ей совратить себя. Ребята его возраста, словно шмели, роились вокруг нее в любое время дня и пытались пригласить ее в ресторан или на танцульки. Они даже заключали между собой пари – кто первый из них залезет ей под юбку. Но она довольно небрежно отшивала своих сопливых ухажеров, выделив одного лишь Дэвида из всех, и когда бы он ни забежал перекусить в шумную и прокуренную гамбургерную, он всегда ловил на себе ее изучающий и зовущий взгляд.

Именно Ди позволила ему обнаружить в себе раннюю чувственность и, по мере своих сил, помогла ее становлению. Она первая заметила его повышенную сексуальность, скрытую за внешне спокойной оболочкой и вежливыми манерами. Ди была не на много старше его, ей пришлось уйти из школы, чтобы кормить своего ребенка, появившегося у нее слишком рано. И в любовных делах она разбиралась мастерски, хотя кроме этого похвалиться ей было особенно нечем. Дэвид никогда не рассказывал о Ди своим приятелям, она знала это и была ему благодарна. Ей было хорошо с Дэвидом, и она даже не подумала порвать с ним, когда узнала, что он дарит своим вниманием и других девушек. В постели Дэвид ее полностью устраивал, и она отдавалась ему беззаветно и самоотверженно, не стыдясь ничего. Многочисленным «школьным подругам Дэвида было до нее далеко. Он регулярно встречался с Ди до тех пор, пока не настало время поступать в колледж и покинуть тихую пристань его родного города. Когда он уезжал, не только Ди проливала горькие слезы, поскольку Дэвид за время учебы успел соблазнить и затащить с собой в постель самых красивых и сексуальных девчонок из своего класса, причем без особого шума и видимых усилий со своей стороны.

К тому времени, когда Дэвид закончил колледж и приступил к работе по выбранной специальности, он разработал несложную систему, которая позволяла поддерживать с женщинами любовные отношения, но не давала им возможности заполучить его целиком. Поэтому больше всего Дэвид избегал глубоких привязанностей. Он не мог представить себя с одной-единственной женщиной, поскольку вожделел их всех. Он по-настоящему любил женщин – их тела, манеры, слабости. Главное же, что он ценил в этих существах – их безоговорочную зависимость от него, Дэвида. Он хотел властвовать не только над телами, но и над душами своих подруг, хотя временами и осуждал себя за это. Он вообще был очень противоречив – с одной стороны, он выглядел и вел себя как преуспевающий молодой человек приятной наружности, от которого другие люди ждут исключительно благородных поступков и добрых дел. Но существовала и иная, тщательно скрываемая от посторонних глаз, сторона его бытия, где он представал ненасытным сластолюбцем, развратником, который и дня не может прожить без женского общества к в котором постоянно клокочет неудовлетворенное желание.

Дэвид знал, что когда-нибудь ему придется жениться. Общество не одобряет жизни вне брака. К тому же хорошая жена помогла бы ему украсить фасад его будущего благополучия. Но подобную женщину надо долго и основательно выбирать, причем руководствуясь здравым смыслом, а не поддаваясь половому влечению. Подходящая жена, именно подходящая, должна отвечать целому ряду требований. Быть интеллигентной, но не до приторности; обладать умом, но тоже до разумных пределов. У него всегда будут и другие женщины – этот факт был принят как нечто само собой разумеющееся и обсуждению не подлежал.

По дороге на работу, привычно исполняя обязанности водителя, Дэвид поймал себя на мысли, что он снова думает о Еве. До определенной степени, он был даже рад, что между ними вспыхнула ссора. Она самым настоящим образом вскружила ему голову, а вскоре после их знакомства и интимной близости, которая последовала вслед за этим, Дэвид с удивлением вдруг обнаружил, что все, столь лелеемые им планы потеряли в его глазах всякую ценность. Он вспомнил, как они оба были приятно изумлены, когда в первую же ночь одновременно достигли экстаза. Они совершенно не ожидали, что подобное возможно без длительного периода привыкания друг к другу. При всей своей непредсказуемости, Ева довольно быстро дала ему понять, что он – единственный мужчина, которому удалось пробраться за ее ограду, состоящую из деловой самоуверенности, которую она повсюду демонстрировала всем остальным. Так же как и он, в постели она была чувственна и не сдерживала своих порывов, но в то же время ей была присуща особого рода теплота и мягкость, открытость и прямо-таки провинциальное дружелюбие, которых он не ожидал найти в женщине. И хотя ее ни в коем случае нельзя было назвать неопытной и принимая , во внимание ее профессию манекенщицы – несмотря на все это, в ней ощущалась чистота горного родника и какая-то почти девичья застенчивость. По крайней мере, так думал он. Когда же она смывала косметику, стягивала волосы пучком на затылке и надевала старенькую ковбойку и джинсы, то превращалась просто в знакомую девчонку, живущую по соседству, которая запросто может развлечь тебя, когда тебе грустно, а то и помочь по хозяйству – приготовить обед или постирать рубашку. И еще – она обладала даром чувствовать его настроение, вплоть до самых тонких и противоречивых; у нее было то, что называется шестым чувством. Но на роскошных приемах с коктейлями, на которых они иногда бывали, она становилась просто царственно прекрасной и недоступной, вызывая в подобных случаях у Дэвида чувство восхищения и гордости за нее.» Из всех женщин, которых он только знал, Ева лучше всех могла приспособиться к его настроениям и требованиям. Хотя в самом начале он в небрежной форме и сообщил ей, что далек от желания обзавестись домом и семьей, в мыслях же – стал именовать ее «своей», а после того, как увидел, насколько хорошо она поладила с Лайзой и добилась ее привязанности, он отметил про себя, что из Евы получилась бы отличная мать. Вот почему, собственно, он не стал действовать с Евой в привычном ключе, когда внезапно и безошибочно понял, что она проявляет к нему неподдельный и повышенный интерес.

Когда Глория передала ему приглашение Говарда на вечеринку в загородном доме у последнего, а Говард приглашал туда только тех, кого любил и кому доверял, он ответил Говарду, что уже договорился о встрече со своей девушкой на это время. Говард, любезный как всегда, настоял на том, чтобы Дэвид взял Еву с собой.

Какого дьявола, вдруг подумал Дэвид, остановив машину у светофора, какого дьявола он потащил Еву с собой. После вечеринки он старался рационально взглянуть на происшедшее, уверяя себя, что «все, что ни делается – все к лучшему». Он начал слишком глубоко увязать в своих отношениях с Евой. Теперь все по-другому. Теперь ей придется принять его условия, в которые брак никоим образом не входил. Он совершенно ясно даст ей это понять. В конце концов, видел же он, как ее трахал другой? Была ли она в этом повинна или нет, но она не может предположить, что он в состоянии забыть такую милую картину!

Но существовал еще целый ряд вещей, о которых, в свою очередь, следовало помнить. Он вспомнил, что она как-то раз поведала ему о том, что ее сексуальность вымышленная и всего лишь штрих того портрета, который она демонстрирует окружающим. Но, Господи, в постели (или иногда вне ее) она доказала ему, что, говоря так, кривит душой, и весьма основательно. Воистину он впервые испытал такое наслаждение, разоблачая чужую ложь!

Да, подумал он, Ева необходима ему именно в постели. Как любовница, но не жена. Он задумался: в состоянии ли Ева понять, что с этого дня их жизнь потечет совсем по-другому, совсем не так, как было до ссоры. Теперь он не будет упускать случай, если ему представиться возможность поволочиться за какой-нибудь прелестницей, хотя, надо сознаться, пока он находился с Евой, другие женщины попросту не были нужны. Никаких претензий друг к другу, скажет он Еве. Впрочем, пора оставить эти внутренние монологи, решил он. Он просто выскажет все, что думает о Еве, и посмотрит на ее реакцию. Скорее всего, она на это пойдет. Шестое чувство, телепатия, как ни называй подобное чувство, подсказывали ему, что Ева пойдет на все, на любые условия, которые только ему придут в голову.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт