Книга Цитадель огня онлайн - страница 19

ГЛАВА 20

День клонился к вечеру. Даже летом рано или поздно наступает ночь. Вскоре их небольшому отряду придется вернуться в замок, где ждет стража, которая закроет за ними ворота.

Грейс закрыла глаза. Она устроилась на одеяле и, слушая бесконечную песнь насекомых, радовалась ласковому теплу уходящего дня. Летний воздух пьянил точно искрящееся вино, и Грейс наслаждалась лепетом воды в ручье и ощущением прогретой солнцем травы. Она почувствовала такое счастье, что не смогла сдержать блаженного стона. Вряд ли Грейс смогла бы найти подходящие слова, чтобы описать это мгновение, напитанное покоем или силой – она не знала, – но ей ужасно хотелось, чтобы оно еще немного продлилось, жаль было расставаться с чувством чистого восторга, омывшим душу.

– Близится ночь, миледи, – прозвучал рядом рокочущий бас. – Полагаю, скоро на охоту выйдут хищники – как четвероногие, так и двуногие.

– Тише, Дарж, – не открывая глаз, попросила Грейс.

Послышался тихий стон, затем наступило молчание.

Грейс не шевелилась, пытаясь вернуть пережитые несколько секунд назад ощущения. Но момент прошел и унес с собой волшебство. Солнце нырнуло за линию деревьев, и сразу же стало заметно прохладнее. День скинул свое золотистое покрывало и набросил серо-зеленый плащ сумерек. Насекомые постепенно угомонились, и наступила тишина. Грейс вздохнула и подняла голову. Дарж внимательно вглядывался в горизонт своими глубоко посаженными карими глазами.

– Видишь кого-нибудь? – спросила Грейс.

– Нет, – ответил рыцарь. – Боюсь, они свалились в…

В яму? Сорвались в пропасть? Или, что и вовсе маловероятно, угодили в гадючье гнездо. Впрочем, Грейс не суждено было узнать, чего опасался Дарж, поскольку в этот момент они увидели на вершине невысокого холма, довольно далеко, трех человек. Один из них, широкоплечий, но не слишком высокий – Гарф – помахал им рукой. Значит, день и правда подошел к концу. И вдруг сердце Грейс наполнилось такой невыносимой печалью, что она чудом сдержала слезы. И тут же выругала себя за глупость – Дарж и так постоянно из-за всего беспокоится, не хватало еще взвалить на его плечи свои идиотские страхи. Грейс поднялась на ноги, когда троица начала спускаться вниз по склону.

Когда Гарф и его спутницы подошли достаточно близко, Грейс заметила на плече юного рыцаря корзинку, наполненную букетиками пурпурных цветов. Значит, Лирит все-таки оказалась права – пастушьи узелки действительно начинают цвести. Гарф ухмыльнулся и высоко поднял корзинку, гордясь добычей. Грейс рассмеялась и помахала ему рукой. Стоявший у нее за спиной Дарж что-то пробормотал, но она не расслышала его слов.

Грейс забавляло его отношение к их занятиям, которое заметно отличалось от чувств Гарфа. Спокойный, уверенный в себе эмбарец никогда не задавал никаких вопросов ни ей, ни Эйрин – ни даже Лирит – и всем своим видом показывал, что не очень понимает, но не особенно заботится о том, как они проводят свободное время. Однако когда приходило время уроков с Лирит, Дарж, как правило, уходил, стараясь не попадаться им на глаза. Неужели все мужчины с опаской относятся к колдовству?

Но ведь Дарж ведет себя совсем не так, как король Бореас, верно, Грейс? Ты же видела, как отреагировал король всего лишь на слово «колдунья» – впал в бешенство.

Грейс прекрасно понимала, что Бореас просто боится. Она знала, что отношения между колдуньями и представителями культа Ватриса напоминают дружбу кошек и собак, без присущей им сердечности. Однако Дарж не придерживался установлений культа воинов – да и вообще никакого культа. Его гораздо больше занимали вопросы логики, а не религии, и он часто допоздна засиживался над своими химическими опытами. Грейс полагала, что он считает колдуний безмозглыми дурочками, которые тратят время на составление бессмысленных стишков и любовных зелий, не имеющих никакой связи с чистой наукой.

Разумеется, Грейс и сама занималась наукой, но Даржу этого не понять. Здесь, на Зее, целительство – привилегия женщин, и многие считают, что без колдовства и ворожбы тут не обходится.

А вот юный Гарф воспринимал занятия Грейс и Эйрин с легким налетом любопытства. «Как пожелает миледи», любил он говорить, когда она его о чем-нибудь просила – не важно, о чем. Грейс подозревала, что если бы она велела Гарфу собрать траву, необходимую для того, чтобы облететь башни замка, он бы усмехнулся и спросил, сколько травы нужно. А если бы они вместе с Лирит и в самом деле поднялись в воздух, он бы захлопал в ладоши от восторга. Казалось, Гарф совершенно искренне считает, что Грейс способна сотворить любое заклинание.

Грейс надеялась, что ей такая уверенность не грозит.

– Он хороший человек, – сказал Дарж.

Грейс посмотрела на рыцаря, но тот упорно избегал ее взгляда.

– Я слышал, нынешней осенью Бореас намерен выбрать для леди Эйрин мужа, – продолжал Дарж мрачно. – Надеюсь, это будет человек, похожий на сэра Гарфетеля.

Значит, заметила не только она. Их спутники уже пробирались по камням через ручей, хотя Грейс еще не слышала голосов. Даже находясь от Лирит и Эйрин на расстоянии, обозначенном приличиями, Гарф шагал, слегка повернувшись к Эйрин и склонив в ее сторону голову. Мечтательная улыбка озаряла его лицо, глаза сияли.

– Интуиция подсказывает мне, что я больше не самая благородная и прекрасная дама в доминионах, – печально улыбнувшись, сказала Грейс.

– Я не понял, миледи?

– Все в порядке, Дарж. – Грейс покачала головой. – А скажи мне, король знает?

Дарж пожал своими немного сутулыми плечами.

– Понятия не имею, миледи. Мысли короля Бореаса мне неизвестны.

– В таком случае, может быть, мне следует просветить его на сей счет.

Эйрин весело рассмеялась и прижала руку к груди. Ее звонкий голосок, чистый, точно пение ручья, разорвал тишину сумерек. Грейс не слышала, что ее так развеселило, впрочем, это не имело никакого значения. Грейс дала себе слово поговорить с Бореасом завтра. Человек, способный подарить баронессе радость и наполнить ее жизнь счастьем, – настоящий Дар судьбы, и Бореас непременно с ней согласится.

Неожиданно в голову ей пришла новая мысль, и Грейс спросила:

– А ты, Дарж? Когда ты начнешь подыскивать себе жену?

– Старики не женятся, – ответил он.

Грейс попыталась придумать ответ, но, как всегда, слова, исцеляющие раны, оказалось найти труднее, чем те, что ранят. А потом момент прошел, к ним присоединились их спутники, и Гарф с жалобным стоном сбросил на землю корзинку с травами.

Инстинкт врача тут же взял верх над всеми остальными заботами, и Грейс быстро спросила:

– Что случилось, сэр Гарфетель?

– Полагаю, лучше называть меня сэр Вол, миледи, – с изысканным поклоном заявил Гарф. – Сегодня милым дамам требовалось вьючное животное, а не рыцарь.

Только сейчас он весело ухмыльнулся, и Грейс поняла, что Гарф ее разыграл. Она сделала глубокий вдох, а потом медленно выдохнула. Поразительно, как самые разные мелочи до сих пор выводят ее из равновесия.

– Надеюсь, когда-нибудь, сэр Гарфетель, – совершенно серьезно проговорила Лирит, – вы объясните нам разницу между волами и рыцарями.

Гарф громогласно расхохотался, а в глазах Лирит засверкали искорки, словно на ночное небо высыпали звезды.

– Становится поздно, – сказал Дарж. – Нам пора возвращаться.

Гарф тут же успокоился.

– Пойду приведу лошадей.

Грейс нежно улыбнулась обоим рыцарям. Да, конечно, герцогиня она не настоящая, но зато ей здорово повезло, что ее оберегают такие замечательные мужчины.

Дарж помог Грейс взобраться в седло, затем повернулся к Лирит, однако толорийка уже сидела на своем скакуне и даже успела аккуратно расправить складки платья. Возможно, колдовство тут ни при чем, но Грейс дала себе слово освоить это невозможное искусство. Она несколько минут сражалась со своим платьем, но оно не желало слушаться и упрямо складывалось в отвратительный узел прямо у нее под мягким местом. В такие минуты Грейс люто ненавидела Лирит и ничего не могла с собой поделать.

Гарф помог Эйрин сесть на ее белую кобылу.

– Спасибо, – пробормотала баронесса.

– Рад служить миледи.

Баронесса склонила голову, но Грейс успела заметить, что ее губ коснулась довольная улыбка.

Они скакали по долине, а справа от них стелились длинные черные тени. Затем путники взобрались на вершину холма, и Грейс увидела Кейлавер. По ее представлениям, до замка осталось около лиги, впрочем, она так и не научилась измерять расстояния в новой для себя системе мер. Для нее все, что было больше мили и меньше десяти, равнялось примерно лиге.

Они спустились в узкое ущелье и потеряли замок из виду. Над головами нависли гранитные уступы, стало холодно, вокруг метались фиолетовые тени. Грейс поразил зеленый ковер, устилавший дно долины, и она подумала, что какой-нибудь ботаник из Денвера пришел бы в неописуемый восторг от разнообразия кустарников и деревьев, но лично ей казалось, будто все они похожи на сосны и невысокие дубы. Вскоре путники начали подниматься вверх по склону, собираясь выбраться из ущелья.

Грейс услышала его в тот момент, когда Дарж поднял руку, безмолвно приказывая отряду остановиться. Они застыли на своих лошадях, прислушиваясь. И вот он раздался снова – незнакомый Грейс низкий, ритмичный звук. Дарж взглянул на Гарфа, и юный рыцарь тут же положил руку на рукоять меча. Грейс с трудом сглотнула, так поразило ее жесткое выражение, появившееся на лице юноши. Несмотря на веселый нрав и добродушие, в свои двадцать два года он уже был настоящим воином.

Звук плыл, распластавшись на влажных крыльях ночного воздуха, но где он рождался, понять было невозможно. Эйрин искоса посмотрела на Грейс, и в ее голубых глазах вспыхнула тревога. Лирит сидела, прикрыв веки, словно прислушивалась к чему-то. Грейс собралась задать вопрос, но ей хватило одного взгляда Даржа, чтобы повременить с расспросами. Может быть, эмбарец не зря боялся разбойников.

Дарж неслышно соскользнул со спины Черногривого и сделал три шага вперед по тропинке. И тут кусты слева от него затрещали, и оттуда выкатился разъяренный меховой шар.

Зверь набросился на Даржа, прежде чем Грейс сообразила, что происходит. Лошади испуганно заржали и попятились. Медведь развел свои огромные лапы в стороны, словно намереваясь заключить Даржа в объятия, но рыцарь сжался в комок и повалился на землю. Эйрин приглушенно вскрикнула от ужаса.