Книга Сверхскорость онлайн - страница 4

Глава 3

С тех пор, как я последний раз оставался дома, пока мать развлекала кого-то из своих гостей, прошло пять лет. За это время я, должно быть, изменился в смысле восприятия того, что вижу. Ибо с первого же взгляда человек, сидевший в нашем лучшем кресле, показался мне непохожим на тех, кого мне доводилось встречать раньше.

Когда я открыл дверь, он нервно откинулся на спинку кресла, а потом резко обернулся, чтобы взглянуть на вошедшего. Я увидел массивную голову, украшенную темной шевелюрой и пышной бородой. Голова красовалась на широченных плечах и самой мощной шее, какие мне только приходилось видеть у космолетчиков. Его лицо было чрезвычайно бледно и лишено обычных для работавших в космосе вздутых вен и ожогов. Зато на нем было странное выражение – смесь удивления и подозрительности.

Но самая разительная перемена произошла с матерью.

– Ну что ж, почти вовремя, – сказала она. – Мистер Эндертон, это мой сын, Джей. Он поможет вам поднять наверх ваши вещи. Он сильный, он справится.

И ни слова о том, где я был или почему пришел так поздно. Мне это было очень даже с руки. Однако еще более странным было поведение матери по отношению к гостю. Того сияния, какое она обычно излучала при появлении в доме новых мужчин, не было и в помине: не было ни кокетливого наклона головы, ни якобы случайных мимолетных прикосновений, ни стреляющих глазок. Напротив, вид у нее был совершенно деловой.

– Возьми это, Джей, – махнула она рукой в сторону двери. – Мне этого не поднять.

Еще входя, я обратил внимание на большой сундук – не обратить на него внимания было невозможно, поскольку он почти полностью перегородил вход. Если мне было суждено тащить его наверх, то уж никак не в одиночку. Но Пэдди Эндертон был уже на ногах и направлялся ко мне. Теперь я увидел, что сидя он производил обманчивое впечатление. У него были богатырские голова и торс, но ноги оказались такими короткими, что ростом он был не выше меня.

– Значит, ты и есть Джей, – без особой приветливости сказал он. Взгляд его был тяжелым, оценивающим. И ни намека на рукопожатие. – Ну что ж, ты и впрямь не хиляк. Взялись?

На столе еще стояли остатки обеда, и, будь у меня выбор, я бы сначала поел. Но Эндертон уже взялся за ручку на боковой поверхности сундука. Мне ничего не оставалось, как взяться за другую; я ожидал, что не смогу даже сдвинуть сундук с места, однако к моему удивлению дно его настолько легко оторвалось от пола, что я даже усомнился в том, что Эндертону действительно нужна моя помощь.

Но она ему не помешала. Мы втащили сундук по лестнице на второй этаж. Мне это показалось плевым делом, а вот Эндертон задыхался на каждым шагу. На верхней площадке он к моему удивлению повернул налево.

Чтобы мое изумление было понятно, надо сказать, что в нашем доме было три спальни. Та, что выходила окнами на озеро, была моей. На другую сторону выходили спальня матери и маленькая, гостевая.

Слева от площадки была одна дверь – в мою комнату. И, когда мы вошли в нее, я увидел, что из комнаты исчезли все мои пожитки.

– Все правильно, – мать поднималась по лестнице следом за нами. – Мистеру Эндертону подходит только комната с видом на дорогу. Поживешь пока в гостевой комнате, Джей. Я перенесла твои вещи. Это ненадолго.

На сколько? Выселять меня из моей собственной комнаты всего на пару дней казалось совершенным абсурдом.

Мать, наконец, посмотрела на Эндертона, но кроме простого вопроса во взгляде ее ничего не было.

Он опустил свой угол сундука на пол и выпрямился, с хрипом переводя дыхание.

– Я же говорил, – выдавил он из себя наконец, – я еще не решил. – Он прижал руку к груди, лицо его стало еще бледнее. Наступившая пауза длилась довольно долго.

– Я еще не решил, – повторил он наконец. – Недели три-четыре.

Он не сказал больше ничего, но стоял, задыхаясь и потея, и поминутно бросал взгляды на закрытый сундук. Видно было, что он ждет, и спустя несколько секунд мать кивнула мне:

– Пошли, Джей, – сказала она и первая начала спускаться по лестнице.

– Но он же ужасен! – взорвался я, стоило нам оказаться в гостиной, за пределами слышимости из спальни. – Как ты позволила ему остаться даже на ночь, не то что на месяц?

Мать не отвечала. Она накладывала в тарелку холодное мясо и хлеб.

– Ладно, Джей, – неохотно сказала мать, протягивая мне тарелку. Не спорю, Пэдди Эндертон – совсем не то, что я ожидала. Но он обещал платить гораздо больше, чем любой другой. И к тому же за сущую ерунду.

– Ничего себе ерунда! Ты его кормишь, верно? И ты позволила ему жить в моей комнате.

– Это... это особый случай.

– Не сомневаюсь. Только почему ты не оставила меня жить у дядюшки Тоби до тех пор, пока он не уедет?

– Чтобы ты шатался под парусом по всему озеру, пока твой бедный старый дядька места себе не находит? – Впрочем, голос у матери был не сердитый, а скорее задумчивый. – Просто мне спокойнее, когда ты здесь. Да и дяде Дункану. Ну ладно, ешь побыстрее и убери потом со стола. Я иду спать.

Да, похоже, в этот вечер мать решила добить меня сюрпризами, думал я, обедая в одиночестве и убирая за собой посуду. Выходит, в доме буду не только я, но и дядя Дункан – дело вообще неслыханное, учитывая то, что у нас гость.

Впрочем, все это было слабым утешением за лишение меня моей собственной комнаты. И любви к Пэдди Эндертону вовсе не прибавилось, когда, войдя в гостевую комнату, я обнаружил там все свои вещи, второпях распиханные по полкам.

Но даже это не помешало мне заснуть, стоило лишь опустить голову на подушку. Слишком уж длинным выдался прошедший день, слишком много всего произошло. Я воскрешал в памяти плавание к Космопорту Малдун, величие космического старта, обратное плавание в темноте, шелест воды по бортам лодки... Последняя мысль была о лодке. Она осталась у причала в Толтуне. Завтра надо сходить туда и пригнать ее домой.

* * *

С этой же мыслью я проснулся. Начинало светать. В доме было тихо. Если я поспешу, то успею в Толтуну и обратно до того, как проснется мать.

Я быстро оделся, спустился вниз, направился к двери и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда из дверей кухни на меня выплыла чья-то фигура.

Это был Пэдди Эндертон, а в правой руке он сжимал большой кинжал.

– Ха! – произнес он. – Так это ты. – Он опустил нож. – Я как раз собирался позавтракать. Что это ты делаешь в такую рань?

– Вчера вечером я оставил свою лодку в Толтуне. Я собирался пригнать ее сюда.

– Ты управляешься с парусом, да? – спросил он, помолчав. – Что, хочешь стать матросом или рыбаком?

– Надеюсь, нет. – Я хотел уйти, но что поделаешь, приходилось быть вежливым. По крайней мере в это утро он говорил со мной как с человеком. – Мне хотелось бы стать космолетчиком. Как вы.

– Что еще? – Кинжал дернулся вверх, лезвие нацелилось в мою сторону. – Кто тебе сказал, что я космолетчик?

– Никто.

– Тебе кажется, я похож на космолетчика?

– Нет, не похожи. Не внешне, – меня пугал не столько кинжал, сколько его взгляд, – но по тому, как вы дышите. И все прошлые мамины гости – они тоже были космолетчики.

– Прошлые гости? – Его бледное лицо порозовело, дыхание сделалось еще более хриплым. – У вас здесь были гости-космолетчики?

Хотелось бы мне, чтобы мать была рядом и объяснила ему все, но до обычного времени, когда она встает, было еще долго. Пришлось это делать мне самому. Я поведал ему всю правду и ничего кроме правды: то, что, сколько я себя помню, у нас бывали гости – все космолетчики. Правда, со времени, когда у нас был последний гость, прошло уже месяца четыре.

Последний факт, похоже, несколько успокоил его, и он медленно покачал своей массивной головой.

– Мне стоило бы навести справки, – произнес он, – прежде чем снимать комнату. Теперь уже поздно.

– Так вы космолетчик? – спросил я.

Вместо ответа он ушел на кухню и вернулся оттуда, неся сэндвич с горячей ветчиной.

– Вот, – он протянул сэндвич мне. – Съешь это. У меня аппетит пропал. – Он внимательно разглядывал меня, пока я откусывал кусок. – Так значит, ты часто бываешь в Толтуне, а? И к тому же ты моряк, мечтающий стать космолетчиком. Тебе никогда не хотелось сплавать через озеро, в порт Малдун?

– Я делал это только вчера, – не удержался от того, чтобы не похвастаться. – Я видел старт, совсем близко.

– Подумать только! – Он в первый раз улыбнулся. Улыбка вышла не слишком приятной: устрашающая гримаса, грязные зубы. – Ну, Джей Хара, ты прирожденный искатель приключений. Тебе не трудно было бы сплавать через озеро еще раз – для меня?

Трудно? Для меня это было бы удовольствием, как мало что другое. Впрочем, одна трудность была, и довольно значительная.

– Мама не любит, когда я плаваю далеко от берега.

– Забавы ради – конечно. Но если за это хорошо платят, тогда совсем другое дело.

Наверное, мое нежелание обсуждать этот вопрос с матерью отчетливо проявилось на моем лице, поскольку он продолжал:

– Разумеется, я поговорю с ней насчет этого. И если ты время от времени будешь делать для меня кое-что, ты получишь и еще что-то помимо денег. То, что должно тебе понравиться, ведь ты хочешь стать космолетчиком, верно? Глянь-ка, вот эту вещицу я дам тебе прямо сейчас.

Он выудил из кармана плоский диск размером в монету и протянул мне. Я осмотрел его с обеих сторон и не обнаружил ничего.

– Ну? – спросил Эндертон.

– Это просто картонка.

– Тебе так кажется? – Казалось, это его забавляло. – Бери куртку и ступай за мной.

Мы вышли из дома; он шел впереди. Было славное осеннее утро, температура была почти нулевая. Неделя-другая, и придет зима с пронизывающими северными ветрами, а там и озеро покроется у берегов тонким слоем льда. Но пока мы могли разгуливать в одних куртках.

Эндертон посмотрел вдоль дороги на Толтуну, потом на пустынное в этот час озеро. Он изучал окрестности долго и внимательно, и лишь потом повернулся ко мне и ткнул толстым пальцем в диск.

– Значит, ты хочешь быть космолетчиком, а не рыбаком. Пусть так, но рыбачить ты все-таки любишь?

Я кивнул.

– Допустим, ты ловишь рыбу где-то на озере. Допустим, начинает темнеть, но ты не спешишь домой. Ты находишь место, где клюет, стоит только закинуть удочку. Ты не прочь запомнить это место, но вот беда – в темноте ты не видишь на берегу ни одного ориентира. И тогда ты нажимаешь вот это.

Его указательный палец дотронулся до маленькой красной полоски на одной из сторон диска. Насколько я мог видеть, ничего не изменилось.

– Теперь ты можешь идти куда угодно. Пошли.

Эндертон двинулся по дороге, а я – следом, дожевывая свой сэндвич. Так мы отошли от дома на пару сотен шагов. Тут он остановился.

– Так. Допустим, день спустя ты хочешь вернуться на то же место. Все, что тебе надо сделать, это нажать вот это, – он дотронулся до синей полоски с другой стороны картонки. – А теперь смотри.

Поверхность диска неожиданно изменилась. Только что она была пустой, теперь же ее поделила пополам яркая желтая стрелка. А в самом центре виднелись какие-то цифры.

– Стрелка указывает тебе правильное направление на ту точку, куда ты хочешь попасть, – Эндертон покрутил картонку с целью показать, что стрелка остается нацеленной в одном направлении. – А цифры посередине говорят тебе, сколько осталось идти до этой точки. Тебе нужно только идти по стрелке. Возьми это и иди.

Я сделал все, как он говорил, и оказался на том самом месте, откуда мы начали движение по дороге. Когда я дошел до нужной точки – прямо перед домом – стрелка исчезла, и маленький диск негромко зажужжал.

Я перевернул картонку. Она была не толще ногтя, и нижняя сторона ничем не отличалась от верхней, если не считать цвета полоски. Пэдди Эндертон захохотал и тут же закашлялся своим ужасным хриплым кашлем космолетчика.

– Ты ничего здесь не увидишь, – сказал он, придя в себя. – И не пытайся расковырять ее. Она просто сломается и перестанет действовать.

– Я никогда не видел ничего подобного.

– Конечно, не видел, – он хитро подмигнул мне. – Таких штуковин не видел никто в этих краях. Это изделие космолетчиков, да притом не из тех, что можно встретить в порту Малдун. Видишь, как удобна она для ориентирования в космосе. И она твоя. Будешь помогать мне – получишь много вещиц не хуже этой. Договорились?

Он протянул мне руку. Поколебавшись, я протянул ему свою. Она утонула в его огромной волосатой лапище, и я отнял ее так быстро, как только смог.

– Если мама скажет, что мне нужно плавать через озеро, я сделаю это. – Каким бы привлекательным ни казалось все это, у меня оставались на этот счет кое-какие сомнения. Пэдди Эндертон не понравился мне при первой же встрече и, какие бы подарки он мне ни дарил, он не стал мне нравиться больше. – Мама должна дать свое согласие.

– Конечно. Я уговорю ее, нет проблем. Но есть кое-что еще, чего твоя мать не должна знать. – Он наклонился ко мне поближе. – Ты ведь собирался в Толтуну, верно?

– Мне надо было выйти уже давно. – Я посмотрел на солнце. – Я хотел вернуться до того, как мама встанет.

– Об этом не беспокойся. Я скажу ей, что ты пошел по моей просьбе, за плату. – Он сунул руку в карман и протянул мне столько денег, сколько я и за месяц не видел. – Это за твою сегодняшнюю работу. Прежде чем забрать свою лодку, пробегись-ка по Толтуне. По всем ее улицам. Сколько гостиниц в городе?

– Три.

– Загляни в каждую. Ты ведь видел много космолетчиков, да?

Я кивнул.

– Приглядись к каждому, кто похож на космолетчика. И если увидишь хоть одного – запомни его хорошенько: как он одет, что он делает, есть ли у него шрамы или другие увечья. Никому не говори, что ты делаешь, и старайся не обращать на себя внимание. И когда вернешься, расскажешь мне все, что видел и слышал.

Он с силой толкнул меня в спину, словно подгоняя по направлению к Толтуне, а затем внезапно схватил за плечо и притянул к себе. Он придвинул лицо близко-близко к моему, так что я видел каждый волосок в углах его большого рта, каждый сосуд в налитых кровью глазах.

– И еще одно, Джей. – Голос его упал до хриплого шепота; дурной запах изо рта ударил мне в ноздри. – Еще одно: ищи того, кто будет действительно не похож на других. И если ты увидишь что-то такое, возвращайся сюда немедленно, не теряя ни секунды. Ищи человека без рук, несущего на спине другого – без ног. Два получеловека, вот как их зовут. И если кто-то произнесет эти слова или упомянет в разговоре Дэна и Стэна – быстро дай мне знать. И тогда тебе отвалится столько денег, сколько ты не видел за всю свою жизнь.

* * *

Не знаю, что сказал Пэдди Эндертон матери. Во всяком случае тщательный осмотр центра Толтуны и переход на лодке против ветра позволили мне вернуться домой только к ленчу. Когда я не без опаски вошел в дом, мать хлопотала у плиты; ни слова по поводу моего отсутствия не было произнесено.

Вытянув ноги под столом, на кухне восседал Дункан Уэст. Он радостно кивнул мне:

– Жратва. Голодный юнец учует ее за милю.

Не совсем так, конечно, но сейчас-то я точно вдыхал запах обеда. И видеть я его тоже видел: дымящийся, просящийся на стол. Это были мои любимые озерные ракушки с перцем.

Я уселся за стол поближе к дяде Дункану.

– Ну, Джей, – продолжал он, – как жизнь у отважного моряка?

Он по обыкновению обращался ко мне как к шестилетке, притом не самому умному шестилетке. Впрочем, еще до того, как мне исполнилось десять лет, я пришел к выводу, что мать на порядок умнее Дункана Уэста. Сама она, похоже, не замечала этого или по крайней мере не обращала на это внимания – он выручал нас с ремонтом по дому, а уж когда он брался за механические штуки, даже я должен был признать, что равных ему нет.

По счастью мне не пришлось отвечать, ибо не успел я сесть, как передо мною возникла мать с полным подносом.

– Подожди садиться, Джей. Потерпи десять минут. Если уж ты собираешься помогать мистеру Эндертону, начни прямо сейчас. Он хочет обедать у себя в комнате. Отнеси это ему.

Это также отличалось от обычного порядка. Как правило, все гости обедали вместе с матерью, и это сопровождалось долгими разговорами, смехом и шутливым заигрыванием.

– Ты хочешь сказать, он ест в моей комнате? – произнес я тихо, но отчетливо. Мать не ответила, я взял у нее поднос и поспешил наверх. Если уж мне не удастся поесть раньше чем через десять минут, я по крайней мере отчитаюсь перед Эндертоном.

Дверь оказалась заперта. Руки у меня были заняты, пришлось стучать локтем.

– Кто там? – Голос Эндертона звучал грубо и неприязненно.

– Я, Джей. Я вернулся.

– А-а.

Дверь открылась, волосатая рука ухватила меня за локоть, и дверь вновь закрылась за моей спиной.

На нем была странная кожаная куртка на голое тело, расстегнутая спереди. Это одеяние лишь сильнее подчеркивало мощь его рук, плеч и шеи. И еще: на груди у него красовался огромный рваный шрам, идущий наискосок вниз от левого соска. Ребра в местах, где шрам пересекал их, были сломаны и срослись криво, что было видно даже под толстым слоем мускулатуры. Рана, где бы он ее ни получил, заживала явно без медицинского вмешательства. Чудо, что он вообще остался жив.

Но он был жив, и в этих огромных ручищах таилась немалая сила. Он забрал поднос и толкнул меня в кресло.

– Что ты видел? – навис он надо мной. – Рассказывай, быстро!

Я послушался, хотя рассказывать, собственно говоря, было нечего. Я обошел все улицы, заглянул в каждую из трех гостиниц, но нигде не нашел ничего подозрительного, если не считать одной разбитой коленки и какого-то торговца с рукой на перевязи. Все это никак не напоминало безрукого и безногого мужчин.

Пока я рассказывал, Эндертон ел, бормоча что-то себе под нос. Вилку и нож он игнорировал начисто, управляясь руками и зубами. Крепкие розовые ракушки он без усилия ломал, зажав между большим и указательным пальцами, а затем с шумом высасывал их нежное белое мясо.

– Недурно, – буркнул он, когда я закончил свой доклад. – Ты уверен, что обошел все?

– Весь город.

– Ладно, тогда... – Он неуклюже полез в карман и, похоже, крайне удивился, не обнаружив в нем ничего. – Заплачу позже. Завтра. Я хочу, чтобы ты отправился на тот берег и поискал то же самое в порту Малдун.

– Если погода позволит, – сказал я. – И если разрешит мама.

– Гм-м.

Это не слишком походило на одобрение, но я твердо стоял на своем. Мне отчаянно хотелось вернуться в гостиную. И не только потому, что я был голоден. Моя бывшая комната вдруг стала совсем чужой, пропахшей несвежим телом и перегаром.

– Разрешит, разрешит. – Он все еще стоял между мной и дверью, не выказывая ни малейшего намерения пропустить меня. – Кстати, ты можешь увидеть их и порознь. Иногда они действуют поодиночке, если дело не слишком сложное. Ты должен следить за каждым из них. Понял? Каждым!

Я, наконец, понял, о ком он говорит.

– Как они выглядят?

– Ну, они похожи друг на друга, понял? Они – братья, и очень похожи. По внешности, конечно, не по характеру. Случилась авария, ясно? Один лишился рук, другой – ног. Понял? Их ни с кем не спутаешь. Тому уже два года, где-то у Коннаута. Там же, где я заработал вот это. – Эндертон провел рукой по искалеченной грудной клетке, затем взял с полки полупустой стакан с какой-то темной жидкостью и сделал большой глоток. – Нас троих зацепило, и нам еще повезло. Мы живы. Ясно?

Я промолчал, и он добавил:

– Если ты увидишь человека без ног, это Стэн. По сравнению с братом он не так уж страшен. Но ты все равно вернешься и расскажешь мне о нем. Понял?

Я понял по крайней мере одно: Пэдди Эндертон был пьян, пьян как сапожник, пьянее всех пьяных, которых доводилось мне видеть до сих пор.

– Но если ты увидишь человека без рук, – продолжал он, хлюпая носом и теребя свою бороду, – человека без рук, это будет Дэн. И тогда да поможет мне Бог.

Он закрыл лицо, и я воспользовался моментом, чтобы проскользнуть к двери. Я отворял ее так тихо, как только мог, но он все же услышал, схватил меня за руку и притянув к себе, заглянул мне в глаза:

– Это Дэн, понял, и да поможет мне тогда Господь! И да поможет Бог тебе, Джей Хара. И всем остальным тоже. Потому что больше помощи ждать не от кого.

Он отпустил мою руку. Я попятился к двери и чуть не свалился с лестницы.

Его последние слова все еще отдавались эхом в моих ушах. Не было лучших слов, чтобы лишить меня аппетита.

Нет, неверно. Тогда они не лишили меня аппетита. Ибо тогда я не знал еще, кто такие Дэн и Стон. Для меня это были просто имена, ничего больше.

И в конце концов, на обед были озерные ракушки с перцем. Ничто на свете не могло отвратить меня от них.

Только не теперь. Не знаю, смогу ли я вообще есть их, зная то, что знаю сегодня.