Книга Ружье онлайн - страница 2

Глава 2

Поскольку трупы полагается дактилоскопировать, кому-то надо было заняться этим увлекательным делом и в эту субботу.

Таким счастливцем оказался сотрудник криминалистической лаборатории, детектив третьего класса Маршалл Дэвис. Работал он недавно и постоянно получал такие приятные задания, как извлечение осколков стекла из тела погибшего в автомобильной катастрофе, чистка пылесосом одежды человека, зарубленного топором, или, как теперь, дактилоскопирование трупов.

Свежие трупы дактилоскопировать гораздо легче, чем «черствых» покойников. Маленькое, но все же утешеньице. Так размышлял Дэвис, принимаясь за работу. Когда покойник тепленький и пальцы его не скрючились, надо просто намазать краской каждый палец – comme ca^[4], он приложил валик с краской к указательному пальцу Розы Лейден, – а затем сделать оттиск на бумажке, прикрепленной к деревянной ложечке, – voila^[5]. А ну-ка, перестань, оборвал он себя, ты же не француз! Еще девять пальцев дамы, в том числе и два больших, а потом займемся джентльменом в трусиках, что валяется в спальне. Ну и работка!

Мать советовала Дэвису стать бухгалтером, но он сказал: «Нет!» В полиции работа поживее. И вот пожалуйста:

Маршалл Дэвис субботним утром дактилоскопирует мертвецов, вместо того чтобы играть в парке в мяч с трехлетним сыном.

А ну-ка, дама, позвольте ваш пальчик! Дэвис осмотрел кольцо на безымянном пальце убитой. Очень милое обручальное кольцо, хорошая работа. Оно будет присовокуплено к «имуществу покойной», и какой-то дальний родственник предъявит на него права.

– Как успехи? – услышал он голос за спиной.

Детектив третьего класса Дэвис из криминалистической лаборатории оглянулся и увидел детектива третьего класса Ричарда Дженеро из 87-го участка. Дженеро недавно стал детективом. Его повысили из патрульных после того, как он задержал двух хулиганов, развлекавшихся поджогами спавших бродяг-алкоголиков. Дженеро был самым молодым детективом в участке, и ему поручались задания, на которые не находилось других охотников, в том числе и посещение квартир, где криминалист дактилоскопирует трупы.

– Так себе, – буркнул Дэвис, решив не тратить времени на разговоры с бывшим патрульным во время столь серьезной операции.

– А это что такое? – спросил Дженеро.

Дэвис вопросительно посмотрел на него.

– Что это? – повторил Дженеро, словно изменения порядка слов должно было хватить для прояснения вопроса.

– Деревянная ложечка, – ответил Дэвис и вздохнул.

– Для чего?

Дэвис, считавший себя человеком остроумным, посмотрел на Дженеро и ответил:

– Не видишь, я делаю даме маникюр.

– Маникюр? – удивился Дженеро.

– Ну да. Ложечкой я придерживаю пальчик и покрываю его лаком. Зачем еще, по-твоему, эта ложечка?

– Понятия не имею, – отозвался Дженеро, но поскольку тоже считал себя человеком остроумным, то, подумав, добавил: – Я решил, что это деревянный термометр, который ты собирался вставить себе в задницу.

Детективы пристально посмотрели друг на друга.

– Иди отсюда! – процедил Дэвис.

– С превеликим удовольствием, – сказал Дженеро и ушел.

Чертов патрульный, бушевал про себя Дэвис. Лезет к занятому человеку!

Он аккуратно намазал краской все пальцы Розы Лейден. Сделал оттиски, разложил бумажки с оттисками по порядку, чтобы потом без труда пронумеровать их. Дэвис никак не мог взять в толк, зачем полиция тратит столько времени на сбор отпечатков, особенно в случаях вроде этого, когда погибшие – добропорядочные граждане из респектабельного района. На них нет криминального досье, а если муж не служил в армии, то и в ФБР нет его отпечатков пальцев. Тогда зачем трудиться? Неужели не понятно, что десятки миллионов американцев, особенно женщин, никогда не давали своих отпечатков? Это все выдумки полиции для запугивания честных граждан. Преступник-то знает, что рано или поздно в полицейских досье появятся его отпечатки (если их там еще нет), и всегда работает в перчатках. Обычный же гражданин, как правило, совершает преступление в пылу гнева, и ему не до перчаток. Обычные граждане и на допросах ломаются быстрее, чем профессиональные преступники, особенно если полицейский внезапно сообщает: «Между прочим, отпечатки пальцев на револьвере совпадают с отпечатками на вашей зубной щетке. Так что ваша песенка спета!» Нет, это полная чушь, размышлял Дэвис, продолжая дактилоскопировать покойницу, которая ни разу в жизни не подвергалась подобной процедуре. Какой кошмар, что эта честь выпала ей только теперь, когда она валяется на полу своей гостиной, вся в крови и с развороченной головой. Господи, меня сейчас стошнит, тоскливо подумал Дэвис.

Делай свое дело, приказал он себе.

И поменьше рассуждай.

* * *

Карелла разложил на столе нехитрые украшения, и женщина, сидевшая напротив, внимательно посмотрела на них.

Миссис Глория Лейден, вдова, была матерью Эндрю Лейдена. Она сидела в следственном отделе 87-го участка и делала вид, что все это не имеет к ней ни малейшего отношения, иначе ей пришлось бы признать печальный факт: ее сын убит.

– Итак? – спросил Карелла.

– Что «итак»? – не поняла она. Это была краснолицая, пухлощекая и курносая женщина с аккуратно уложенными волосами седовато-фиолетового цвета. У нее была грудь, как у зобастого голубя, а за круглыми стеклами очков поблескивали маленькие голубые глазки.

– Вы узнаете эти ювелирные изделия?

– Почему для вас так важно, чтобы я их узнала? – спросила миссис Лейден.

– Так положено, – сказал Карелла. – В деле есть убитые, и надо, чтобы кто-нибудь опознал их вещи.

– Вряд ли это вам поможет.

– Возьмем, к примеру, это кольцо. Оно сделано для выпускника университета штата Висконсин, внутри выгравировано «июнь 1950 года» и инициалы Э.Л.Л. Кольцо было на правой руке убитого, и я хочу знать, знакомо ли оно вам.

– Многие носят кольца выпускника университета штата Висконсин, – уклончиво ответила миссис Лейден.

– Ваш сын учился в университете штата Висконсин?

– Учился.

– Когда он его окончил?

– В июне пятидесятого.

– Его зовут Эндрю Лейден?

– Да.

– А второе имя?

– Ллойд.

– Значит, инициалы Э.Л.Л. на кольце вполне могут быть инициалами вашего сына?

– У многих такие инициалы.

– Это точно. Но как насчет второго кольца, миссис Лейден? Оно было обнаружено на безымянном пальце левой руки убитого. Судя по всему, это обручальное кольцо. Похожее кольцо было на убитой. Оно поуже, поменьше, но рисунок тот же. Вы узнаете рисунок?

– Разве разглядишь, какое кольцо, – сказала миссис Лейден.

– Кольцо хорошей работы, нестандартное, так что если бы ваш сын и невестка носили похожие кольца, вы бы обратили на это внимание. Вот обручальное кольцо с пальца убитой. – Карелла показал на него карандашом.

– Для меня все обручальные кольца одинаковы, – ответила миссис Лейден.

– Вот этот медальон был на шее убитой, – сказал Карелла и приподнял медальон – золотое сердечко на тонкой золотой цепочке. – В нем две фотографии, – сказал он, открывая медальон. – Вы их узнаете?

– Да.

– Кто это?

– Мой сын и моя невестка. – Миссис Лейден кивнула и тут же добавила: – Но это не значит, что убиты именно они.

– Миссис Лейден!

– Я хочу на них посмотреть.

– Они в морге. Я не уверен, что это будет для вас…

– Я хочу их видеть. Вы утверждаете, что убит мой сын. Вы хотите, чтобы я подтвердила, что это его университетское кольцо, а вот это – обручальное. Да, это действительно его университетское кольцо, а это обручальное. Да, в медальоне его портрет. Теперь вы хотите, чтобы я подтвердила, что он убит?

– Именно так, миссис Лейден!

– Покажите мне тело, – сказала миссис Лейден. – Тогда я смогу подтвердить, что он погиб.

– И мужчина, и женщина убиты из ружья выстрелами в лицо с близкого расстояния, – сказал Карелла.

– Вы уже говорили об этом.

– Миссис Лейден, у охотничьего ружья такого калибра большая убойная сила…

– Я хочу видеть его… – сказала миссис Лейден.

– Ладно, – вздохнул Карелла и позвонил вниз, чтобы дали машину.

* * *

Больничный морг – невеселое место, особенно в субботу утром. Ни за что не умирайте с пятницы по понедельник. Лучше всего это делать в среду, но не в тех городах штата Коннектикут, где по средам закрывается все, даже парикмахерские. А вообще, среда – самый удобный для этого день. Но сегодня была суббота, и те, кто имел неосторожность умереть, были отправлены в больничный морг. Кроме того, в городе в результате актов насилия и дорожно-транспортных происшествий скончалось еще несколько человек, которых привезли в этот же морг для вскрытия.

Санитар, дежуривший в морге, был страшно занят и огорчился, когда к нему пожаловали детектив с толстой дамой в корсете. Он был занят чтением порнографического романа. Порнография была самого высокого класса. Санитар как раз смаковал эпизод, где девицу пороли и приговаривали: «Будь послушной, делай, что тебе скажут, слушайся, слушайся, слушайся». Отличная попалась книжка!

– Лейдены, – сказал Карелла санитару. – Роза и Эндрю Лейдены.

– Никаких Лейденов у нас нет, – отвечал санитар. – Ни Розы, ни Эндрю.

– Их привезли утром.

– Я дежурю с восьми утра, и никаких Лейденов не поступало, – стоял на своем санитар.

– Проверьте по списку, – не сдавался Карелла.

– Я проверял его, когда заступал на дежурство.

– Проверьте еще раз.

– Я помню наизусть.

– Послушай, друг… – начал было Карелла.

– Ладно, ладно, – сказал санитар, положил книжку и стал проглядывать список. – Лейдены? Роза и Эндрю, да?

– Да.

– Есть такие. Странно! Выходит, я пропустил их, когда смотрел список.

– Выходит, так.

– Кто из них вам нужен?

– Оба.

– Они в разных секциях. Женщина здесь, а мужчина там.

– Начнем с женщины, – сказал Карелла.

– Как скажете, – согласился санитар. – Мне все равно.

Он встал и пошел по залу. Зал был большой, просторный, освещенный лампами дневного света и вонявший антисептиком. На одном из холодильников на картонной бирке карандашом было выведено: «Роза Лейден». Санитар дернул за ручку, дверца отворилась, и Кареллу обдало ледяным дыханием. Санитар слегка выдвинул металлический продолговатый ящик на роликах, и они увидели изуродованную голову Розы Лейден. Санитар выдвинул ящик чуть больше. Показалось обнаженное тело с пятнами крови на шее, груди и животе. За спиной санитара миссис Лейден судорожно глотнула воздух и отвернулась.

– Это ваша невестка? – спросил ее Карелла.

– Да.

– Как вы узнали?

– По родинке.

– По какой родинке?

– Над грудью… Мой сын считал, что родинка добавляет пикантности, и Роза часто носила платья с низким вырезом. Это… Это она… Роза.

Карелла кивнул санитару, тот задвинул ящик и захлопнул дверцу.

– Мужчину смотреть будете? – спросил он.

– Как вы, миссис Лейден?

– С меня довольно.

– В таком случае не могли бы вы сказать мне, миссис Лейден, были ли у вашего сына шрамы или татуировки? Короче, какие-нибудь особые приметы?

– Что? – переспросила миссис Лейден.

– Я говорю, шрамы…

– Ах да, у него была татуировка.

– Где, миссис Лейден?

– Что? Вы что-то спросили?

– Где у него татуировка?

– На руке.

– Какая это татуировка?

– Очень простая… Он сделал ее в юности. Ему было лет семнадцать-восемнадцать. Его не взяли в армию – он повредил барабанную перепонку. Но он хотел чувствовать себя настоящим мужчиной, вот и сделал татуировку.

– Что там изображено?

– Голубой кинжал. А на кинжале красными буквами выведено «Энди».

– Ясно, – сказал Карелла. – Вы не могли бы немного подождать меня, миссис Лейден?

– Вы хотите проверить, нет ли… у этого человека такой татуировки?

– Именно.

– На левой руке, – сказала миссис Лейден и отвернулась.

Карелла прошел за санитаром в другой конец зала, в мужскую секцию. «Лейден, Лейден, Лейден… – бормотал санитар, – вот он, Лейден». Он открыл дверцу и выдвинул ящик. У человека без лица на левом предплечье был голубой кинжал длиной в два дюйма. На кинжале было написано красными буквами «Энди».

– Порядок, – сказал Карелла.

Санитар закатил ящик обратно. Карелла подошел к миссис Лейден, она взглянула ему в глаза.

– Там ваш сын, – сказал Карелла.

Миссис Лейден молча кивнула.

Они вместе двинулись к выходу. Высокий Карелла, в строгом коричневом костюме, с карими глазами и каштановыми волосами, шел, нахмурившись, рядом с маленькой толстушкой в корсете со смешными фиолетовыми волосами. Нелепая парочка, которую объединяло только одно – насильственная смерть.

У дверей женщина остановилась, положила руку на плечо Кареллы, посмотрела ему в лицо и очень мягко сказала:

– Я все-таки должна на него взглянуть.

– Миссис Лейден!

– Потому что, если я этого не сделаю, если не смогу убедиться лично, я не поверю, что он умер, буду постоянно ждать, когда он появится целый и невредимый.

Они вернулись в морг. Санитар снова выкатил ящик, и миссис Лейден увидела развороченную, окровавленную голову трупа, застывшего на холодном алюминиевом ложе. Затем санитар еще немного выдвинул ящик. Она взглянула на предплечье, протянула руку, словно желая потрогать татуировку, но рука застыла на полпути. Женщина закрыла лицо ладонями, сказала: «Да, это мой сын», – и зарыдала.

* * *

В квартире было множество отпечатков пальцев.

Большинство из них принадлежало убитому мужчине и его жене. Это было нормально. Но имелись там и отпечатки, принадлежность которых установить не удалось. Их оставил человек с большими руками.

Отпечатки были на дверных ручках и косяках, на окне и на комоде. Но главное, они были на ружье. Третье лицо, оказавшееся в квартире в ту роковую ночь, расхаживало по ней без перчаток, спокойно дотрагивалось руками до всего и в первую очередь до ружья. Отпечатки нашли на прикладе, полпальца отпечаталось на спусковом крючке.

Криминалисты были в восторге.

Они отправили отпечатки в Бюро уголовной регистрации – и те, что сняли с четы Лейденов, и те, что принадлежали большерукому мужчине (а может, женщине), короче, отпечатки убийцы. Бюро уголовной регистрации сообщило уже к середине дня, что в архивах отпечатки мужа и жены Лейденов не значатся, и это было естественно, ведь они никогда не имели дела с полицией.

Преступление было бы раскрыто в два счета, если бы сотрудники Бюро знали, кому принадлежат отпечатки, обнаруженные на ружье.

Только они этого не знали.