Книга Лунатики онлайн - страница 3

Глава 3
У женщины были крылья

У женщины были крылья. Стивен был в этом уверен. Он съезжал на «тойоте» с пандуса автостоянки на северное шоссе и увидел крылатую женщину на крыше припаркованной машины. Автомобиль стоял у одного из столбов, поддерживающих эстакаду, и столб скрывал ее до того момента, когда Стивен уже оказался на выезде и набирал скорость. Так что он увидел женщину лишь мельком. Но хватило и одного взгляда. Такие вещи замечаешь быстро, подумал Стивен.

Она сидела на корточках на крыше «шеви-нова» семидесятых годов. Было слишком темно, цвет машины не разглядишь, но саму женщину освещал поток лунного света. Она смотрела на запад, на здание муниципального суда и полицейский участок. Кожа белая, как снятое молоко, а волосы длинные, густые и черные. Женщина была голая.

И ко всему прочему, у нее имелись покрытые темными перьями крылья, росшие от лопаток. Когда «тойота» проезжала мимо, Стивен увидел, что крылья раскрываются и подрагивают. Большая часть перьев были черными, как волосы женщины, но с белыми прожилками у кончиков крыльев.

Стивен обернулся на нее, и «тойота» чуть не врезалась в ограждение.

– Стивен! – взвизгнула Кэти. – Смотри, куда едешь!

Стивен выровнял колеса, затем глянул в зеркало заднего вида. Пусто. Стивен затормозил, включил заднюю передачу и начал пятиться.

– Милый, ты хочешь нашей смерти! – закричала Кэти, а затем залопотала что-то бессвязное.

Стивену это понравилось. Кэти никогда не говорила бессвязно. Забавная перемена.

– Ты ее видела? – спросил он. – На крыше машины?

Стивен дал по тормозам, и машина клюнула носом. Он развернулся и заехал обратно на стоянку. Включил фары дальнего света и направил их лучи на припаркованную за столбом «нову».

«Нова» была на месте, но крылатая женщина исчезла.

Стивен посмотрел на жену. Та сидела с широко открытыми глазами и дрожала.

– Извини, – сказал Стивен. – Мне показалось, я кое-что увидел. Но оно уже исчезло.

Кэти с трудом перевела дыхание. По выражению ее глаз Стивен понял, что она уже вернула себе полное самообладание. А еще он понял, что нарвался на неприятности.

– Интересно, – сказала Кэти, – что же ты мог такое увидеть, что оправдывает задний ход на выезде со стоянки?

Секунду Стивен размышлял. Если он солжет, Кэти поймет это, но он не хотел говорить всю правду.

– Мне показалось, я видел голую женщину, сказал он.

Кэти подняла брови, раскрыла рот и кивнула, изображая понимание.

– А, ну да. В тридцать четыре года ты все еще так неосведомлен по части женской анатомии, что впал в лунатизм, лишь вообразив голые груди.

– Боюсь, что так, – сказал Стивен. Он развернул автомобиль и вернулся на выезд.

– Может, машину лучше поведу я? – сказала Кэти. – Пожалуй, в отличие от тебя я дееспособна в присутствии обнаженной натуры, реальной или воображаемой.

– Все нормально, – сказал Стивен, глядя через плечо на участок с плохим обзором. – Не волнуйся.

– Я не волнуюсь. Я боюсь за свою жизнь.

Стивен промолчал. Кэти придумала бы, как его окоротить, что бы он ни сказал. Он предпочитал подождать, пока ее настроение улучшится.

Но в любом случае он не мог сказать ей, что вроде бы видел не просто обнаженную женщину, но обнаженную женщину с крыльями на спине. Кэти настолько презирала все иррациональное, что не верила даже в сны. Утверждала, что никогда их не видит. Говорила, что, засыпая, проваливается в черную пустоту, пока не зазвенит будильник.

Может, думал Стивен, это были вовсе и не крылья. Может, на крылья походил длинный плащ или пончо в лунном свете.

Плащ или пончо с перьями.

Стивен двигался к западному шоссе, чтобы срезать путь через город, и тут потрепанный пикап, ехавший без огней, вылетел из-за эстакады и чуть не врезался в «тойоту». Пикап загудел, проскочил три переулка на красный свет и затем исчез в направлении шоссе 290 на восток.

Когда гудок пикапа взревел, Кэти вскрикнула. Едва пикап исчез и «тойота» двинулась на запад, Кэти глубоко вздохнула и сказала:

– Остановись и дай вести мне.

Стивен, не глядя на нее, крепко вцепился в руль.

– Это не моя вина, – сказал он дрожащим голосом. – Парень ехал на красный свет. Он даже передние фары не включил.

– Остановись и дай вести мне.

Стивен заехал на стоянку у ночного магазина, припарковал машину и выключил двигатель. Он вынул свои ключи из замка зажигания.

– Зря ты выключил двигатель, – сказала Кэти. – Мы могли просто поменяться местами.

Стивен посмотрел на нее и решил, что он, конечно, все еще любит ее, но она определенно ему не нравится.

– Почему? – спросил он. – У тебя что, нет ключей? Кэти ехидно взглянула на него:

– Да, у меня есть ключи. Мои ключи в моей сумочке. Сумочка всегда со мной. – Она подняла черную кожаную сумочку и потрясла ею. Сумочка зазвенела. – Видишь? У меня есть сумочка; значит, у меня есть и ключи. Но я говорила не о том, есть у меня ключи или нет. Я имела в виду, что тебе не нужно было выключать двигатель, тогда нам потребовалось бы всего пятнадцать секунд, чтобы поменяться местами.

– Мы здесь уже больше пятнадцати секунд, – сказал Стивен, решивший еще позлиться.

– Это из-за того, – сказала Кэти, – что ты кретин.

– То, что я предложил тебе воспользоваться твоими ключами, еще не делает меня кретином.

Глаза Кэти расширились, а ноздри задрожали. Очи дрожали точно так же, когда Кэти возбуждалась. Очень странно, считал Стивен, что Кэти выглядит одинаково, когда сердита или возбуждена. Иногда ему казалось, будто она злится на него за то, что он занялся с ней любовью.

В последнее время это не так уж часто случалось.

– Я вынуждена не согласиться, – сказала Кэти. – Я полагаю, что когда человек ведет себя как бестолковый, инфантильный, по-детски эгоцентричный ублюдок, блядь это, несомненно, делает его кретином.

Стивена окатила волна радости – он предвкушал близкую победу. Кэти почти всегда выигрывала в их спорах, но в тех редких случаях, когда она выражалась нецензурно, Стивен знал, что она уязвима.

– В последний раз, когда ты пользовалась моими ключами, – сказал он, – ты положила их в свою сумочку, и на следующий день я вообще никуда не мог поехать. Мне пришлось звонить коллегам, чтобы добраться до университета.

Ноздри Кэти задрожали еще больше. Страшно смотреть.

– Я же предупредила, что взяла твои ключи. У меня не было выбора. Свои я потеряла.

– Ага! – сказал Стивен и сделал паузу. Он вел себя как мудак, и знал это. Но все равно продолжал атаковать и старался при этом выражаться, как Кэти. – Ты сказала, что ключи всегда с тобой, потому что они всегда в твоей сумочке, которая всегда с тобой. Как же так? Ты же сама только что призналась, что по крайней мере однажды их теряла?

Кэти устремила на него гневный взгляд, затем отвернулась и уставилась через ветровое стекло на мерцающую вывеску у стоянки.

– Ну? – сказал Стивен.

– Отвези меня домой, – сказала Кэти монотонным голосом.

Стивен вставил свой ключ обратно в зажигание, завел машину и доехал до дома. Когда он ставил машину под навес у их красного кирпичного дома в Аллендейле, Кэти открыла дверь и вышла до того, как «тойота» остановилась. Кэти оказалась в доме и захлопнула за собой дверь раньше, чем Стивен выключил мотор.

– Твою мать! – сказал Стивен.

После восьми лет брака и семи месяцев совместной жизни до свадьбы он так ничему и не научился. Не то чтобы он не знал Кэти. Напротив, он знал все, что требовалось, дабы ладить с женой. Он лишь не сумел ничему научиться. Разница между знанием и пониманием чего-либо, думал он, похожа на разницу между чтением пьесы и участием в постановке – или между представлением о концепции зонной защиты и реальной игрой в баскетбол на большом поле. Само знание предмета маловато дает, если не можешь этим предметом заниматься.

В этом и заключалась его проблема. Уже очень долго они с Кэти не могли… этим заниматься.

Он вышел из автомобиля и зашагал к двери. Она была заперта, поэтому Стивен полез в карман куртки за ключами. Их там не было, поэтому он проверил другой карман куртки, а затем карманы брюк. Ключей не было.

Он потащился назад к автомобилю. Его ключи свешивались из замка зажигания на рулевой колонке и все еще качались, поблескивая в лунном свете. Все четыре дверцы «тойоты» были, конечно, закрыты.

Стивен поднял глаза на Луну. Просто взглянул. Просто чтобы понять, что ему теперь делать. Ночь была ясной и холодной, и Луна светила так ярко, что он с трудом различал на ней пятна. От яркого белого света слезились глаза. Стивен вытер их рукавом куртки.

– Твою мать! – повторил он. Вышло громко, и секунду он волновался, что его слышал кто-то из соседей. Но в окрестных домах было темно и тихо. Стивен потащился к двери и позвонил.

Он стоял, ждал и смотрел на Луну. Потом позвонил снова. На этот раз Кэти открыла, сунула ему ключи и захлопнула дверь перед его носом.

Стивен вновь побрел к машине, забрал свои ключи и, прежде чем закрыть машину, убедился, что обе связки у него в руке. Затем вновь побрел к двери, открыл и вошел. Запер за собой дверь. Кэти терпеть не могла незапертые двери.

В кухне горел свет, и сначала Стивен пошел туда. Не столе лежала открытая сумочка Кэти. Он положил в сумочку ее ключи, выключил свет и на ощупь пошел через гостиную к спальне. Под дверью смежной со спальней ванной желтела полоска света.

Стивен в темноте разделся и лег в кровать голым. Он положил очки на тумбочку у кровати и расположился на своей половине, уставившись на длинную расплывчатую линию света под дверью ванной. Кажется, довольно долго было слышно, как льется вода и шумит кран. Когда кран повернули, загудели трубы. Потом расплывчатая полоска под дверью исчезла, и всюду стало темно. Стивен услышал, как открывается дверь ванной. Потом – как Кэти пробирается к кровати со своей стороны.

Она скользнула под одеяло и прижалась к нему. Она тоже была голой. Грудь и живот теплые. Стивен провел правой рукой по боку и ниже и обнаружил, что зад у нее прохладный. Ее зад всегда был прохладным, чего Стивен никак не мог понять. Любой другой участок кожи на теле Кэти всегда казался на редкость теплым – за исключением зада. Зимой казалось, будто она только что выбегала на улицу и на пару минут выставляла зад наружу. А летом – будто сейчас зима и Кэти выбегала и выставляла свой зад наружу.

Стивену это нравилось. Он не понимал отчего. Возможно, оттого, что об этом мало кто знал – а вот он знал.

Они полежали вместе молча, близко-близко, пока у Стивена не начала затекать левая рука. Тогда ему пришлось перевернуться на спину, и пока он переворачивался, Кэти откатилась.

– Что ты думаешь об этом Арти? – вдруг спросила Кэти. – О парне Кэролин.

– Я понял, о ком ты, – сказал Стивен и сразу пожалел. Прозвучало слишком агрессивно, а он уже устал от этого.

Но вопрос Кэти его удивил. Вместо продолжения ссоры или дальнейших замечаний о том, в какое дурацкое положение загнал себя Джек, она собиралась посплетничать о чьих-то отношениях. Стивен мысленно готовил себя к различным вариантам развития ситуации – допуская в том числе, что они просто заснут, – но не к такому.

– Ну хорошо, – сказала Кэти, – так что ты думаешь?

– Боюсь, я не понимаю, о чем ты.

– Как по-твоему, он асоциальный тип – детские комплексы приучения к горшку и все такое – или же просто крайне глуп?

Стивен пожал плечами, и простыня под ним собралась в складки.

– Я об этом парне вообще не особо думал, – сказал он, извиваясь на простыне и пытаясь ее расправить.

Я видел его лишь на вечеринках и сегодня. Никогда с ним не говорил. Как-то неохота было. Так что мне и сказать нечего.

Кэти повернулась на правый бок, спиной к нему, и сказала:

– Не могу решить: он так молод, что кажется тупым, или настолько туп, что похож на умственно отсталого ребенка.

Стивен тоже повернулся на правый бок и прижался к Кэти. Коснувшись ее холодной задницы, он начал возбуждаться. Он обрадовался. Вот уже несколько недель достичь возбуждения было не так-то просто.

– Что касается детей, – прошептал он, – не хочешь попробовать еще раз?

– Нет, – огрызнулась Кэти.

Стивен отодвинулся, чтобы больше к ней не прикасаться. Возбуждение исчезло.

– Это потому, – сказала Кэти с легким раздражением, – что мы только что ссорились и я все еще сердита. И один из наших лучших друзей в тюрьме. Это не потому, что я не хочу еще раз попробовать. Просто не сейчас, ладно?

– Конечно, – сказал Стивен. Он сунул руку под подушку, взбил ее и закрыл глаза.

Черт с ним. Все равно он не хотел ее прямо сейчас. И в конце концов, она права – сейчас не самый подходящий момент.

Но уже давно крайне сложно было понять, когда же самый подходящей момент. Казалось, Кэти хочет его, лишь когда он страшно вымотан или должен проверить гору студенческих сочинений, а он хочет ее, лишь когда Кэти на него злится. Словно оба желали получить отказ – как будто секс так долго был обыден, что они пришли к молчаливому соглашению вновь его усложнить.

Стивен начал задремывать, и тут Кэти разбудила его еще одним вопросом:

– О чем же она думала, а?

Стивен приподнялся на локте. В голове туман, как у всякого, разбуженного-когда-он-только-начал-засыпать.

– Кто? – спросил он. – Что? Что случилось?

Кэти повернулась к нему. Без очков Стивен видел лишь очертания ее лица в лунном свете, что просачивался через занавески.

– Как это «кто»? – сказала Кэти. – О ком я только что говорила?

Стивен порылся в затуманенном сознании, но ничего не обнаружил.

– Без понятия, – сказал он.

– Кэролин, – сердито сказала Кэти. – Кэролин Джессап и ее отсталый парень. Я спрашивала, о чем она думала, когда решила с ним жить.

Стивен упал назад на подушку.

– Без понятия, – сказал он снова. – А ты о чем бы думала?

Кэти долго молчала. Когда она заговорила опять, голос ее был холоден:

– А это что значит?

Стивен знал, что его опять ждут неприятности, но его это не волновало – он слишком хотел спать.

– Это значит, – произнес он нечленораздельно уткнувшись ртом в подушку, – что ты уделяешь этому парню слишком много внимания.

– Да потому что он идиот! – вскричала Кэти.

– В таком случае он не стоит внимания, так? – пробормотал Стивен, еще плотнее уткнувшись в подушку. – Плюнь на него и засыпай.

Кэти затихла на несколько секунд. Потом сказала «прекрасно» и отвернулась.

Когда Кэти говорила «прекрасно», это означало, что разговор окончен. То было единственное предложение из одного слова, которое она вообще когда-либо произносила.

Странно, что вечер закончился очередным дурацким спором, к тому же по поводу дурака. Странным был не дурацкий спор – у них часто бывали дурацкие споры, – а то, что они даже не вспомнили о бедном Джеке, угодившем в тюрьму за прогулку в голом виде.

Вот уже пятнадцать лет Джек был другом Кэти – задолго до того, как она стала встречаться со Стивеном; ей бы побеспокоиться о Джеке, а не гундеть о парне Кэролин. Кому он нафиг сдался, этот долбаный гондон? Почему ее это волнует? Один из ее лучших друзей потерял жену всего год назад и теперь направляется прямиком к нервному срыву, по пути заглянув в полицейский участок. А она все треплется о каком-то типе с опилками вместо мозгов только потому, что он бойфренд Кэролин. У Кэролин ужасный вкус в отношении мужчин, и в результате ей с ними страшно не везет. Так что же тут удивительного? Правда, с этим парнем все длится дольше, чем с другими, но, возможно, лишь потому, что он моложе и Кэролин надеется, у нее еще есть время, чтобы его изменить.

Стивен открыл глаза, теперь разозлившись на себя. Кэти заставила его думать о Кэролин и о ее проклятом мальчишке, и теперь он не в силах заснуть.

– Может быть, – громко сказал он, – она думает, ей удастся его изменить.

Кэти ничего не ответила, поэтому Стивен опять поднялся на локте и наклонился к ней. Ее глаза были закрыты, а рот приоткрыт. Она дышала медленно и ритмично, слегка посапывая.

Стивен был раздражен, но не стал ее будить. Он знал: он сам пожалеет, если ее разбудит.

Ведь и впрямь, думал он, наклоняясь ближе, она соблазнительна. Ему нравилось ее спящее лицо. Когда она спала, ее черты смягчались. В лунном свете кожа выглядела бледной и гладкой. На щеку падала длинная тень от носа. Щеки полноваты, но это бросалось в глаза лишь в такие моменты. Так она казалась ранимой, и это Стивену тоже нравилось – опять же потому, что этого почти никто, кроме него, не видел.

Пока он глядел на спящую Кэти, за окном что-то заслонило свет Луны. Сквозь белые занавески Стивен увидел неясный силуэт на ограде заднего двора. Нечто большое, что бы это ни было.

Он отодвинулся от Кэти и зашарил на тумбочке в поисках своих очков, сбив на пол настольную лампу и стопку детективов. Найдя очки, надел их и пошел к окну.

Позади него зашуршало постельное белье.

– Что такое? – хрипло спросила Кэти. – Что случилось?

Стивен раздвинул занавески и увидел, как черноволосая обнаженная женщина расправила крылья, дважды ими взмахнула, а затем взлетела над оградой и пропала из виду. Он уставился ей вслед, но когда она исчезла, в поле зрения осталась лишь Луна. Стивен сдвинул занавески.

– Что это было? – спросила Кэти, когда он вернулся в кровать.

Стивен снял очки и положил на тумбочку.

– Ничего, – сказал он. – Мне послышался какой-то шум, но я ошибся. Извини, что разбудил.

Несколько минут они лежали молча. Судя по ее дыханию, Кэти не спала. И Стивен тоже не спал.

– Я все думаю, – произнес он наконец, – о том, что ты спросила, про Кэролин и Арти. Что она в нем нашла. И я думаю, может, ей просто нравится с ним трахаться.

Кэти хихикнула, и Стивен удивился. Кэти редко хихикала.

– Я подумала то же самое, – сказала она.

Они тихо полежали еще несколько минут.

Потом Кэти прошептала:

– Да, я бы хотела еще раз попробовать. Если ты не против.

Стивен придвинулся к ней и обнял так, чтобы ее холодная задница тесно прижалась к его животу.

– Я не против, – сказал он.