Книга Воин Пустоши онлайн - страница 6

Глава шестая

“Леваки” встречаться отказались – “леваки” объявили войну. А чтобы не тратить время на поиск правых и виноватых, объявили войну Соединенным Штатам Америки. Сразу всем. Выиграть они ее, конечно, не могли, но нервы попортить – запросто. И крепко попортить.

“Леваки” были угасающей силой, потому что взросли на волне молодежных революций конца шестидесятых годов, но рвануть пару автомобилей возле посольства США или забросать гранатами кортеж с каким-нибудь американским, приехавшим в Европу с дружественным визитом, чиновником были способны.

Но даже взрывы были не так опасны, как информационная война. Если главарь “леваков” вбросит через прессу идею об участии в бегстве Иванова из тюрьмы ЦРУ, то отмазаться будет очень непросто. Французы сильно обозлились на Иванова за заложников и трупы полицейских, поэтому будут болезненно воспринимать его контакты с кем бы то ни было и уж тем более с нелюбимыми ими американцами.

И самое неприятное, что у них, кроме просто рассказов о плохих янки, помогающих гангстерам, берущих заложников, есть на руках козыри – фотография Джона Пиркса в обнимку с их главарем и хорошо читаемыми отпечатками их пальцев на подложке. Тут они подстраховались.

Отрицать факт встречи вождя “леваков” с эмиссаром американской разведки будет невозможно. А это уже само по себе повод для скандала! Плюс можно вывалить детали побега, где, если хорошенько покопаться, тоже можно нарыть американский след.

Но детонатор это все же фотография.

Этот ход “леваков” надо обязательно упредить, придумав, по какому поводу могут обниматься агент ЦРУ и разыскиваемый всеми полицейскими Европы экстремист.

И повод нашелся. В пустой коробке из-под торта...

– А что, если сказать, что они взяли нашего человека и мы пытались его вытащить? – предложил Джон Пиркс.

– А что, это мысль! – согласился Начальник Восточного сектора. – Заодно и его смерть закроем.

Быстро проработали детали – агента ЦРУ, выполнявшего в Европе секретное задание...

Какое задание?.. Ладно, потом сообразим.

Взяли в заложники “леваки”. Чтобы его спасти, Джон Пиркс был вынужден вступить с экстремистами в переговоры по поводу судьбы своего работника...

Пока все логично.

Через цепочку посредников была организована встреча, на которой главарь “леваков” потребовал и получил выкуп – сто пятьдесят тысяч долларов. Например, те, что были выплачены надзирателю...

Это так, дополнительная страховка – заготовка на будущее, на случай, если тот надзиратель вдруг разговорится и полиция проследит номера банкнот.

“Леваки” получили деньги и сфотографировали момент встречи, заставив посланника ЦРУ проставить на фото свои отпечатки пальцев.

Почему бы и нет?

Переговоры ни к чему не привели, так как “леваки”, по своему обыкновению, убили похищенного сотрудника, прислав его голову в коробке из-под торта, и присвоили себе деньги.

При таком взгляде на вещи обвинить США в сотрудничестве с экстремистами будет затруднительно. Да, контакты были, но были по вполне объяснимому и даже благородному поводу – для спасения жизни похищенного американца...

Поторопились ребята ему голову резать, как видно, слишком сильно обиделись и не успели подумать... Живым он был бы стократ опасней. Живым он мог начать говорить.

Остался пустяк – проговорить мелкие детали, перетасовать факты, переписать кое-какие документы... и дело приобретет совсем другой вид. Благообразный вид. Начальство, вполне вероятно, сможет вычислить подлог, но спросит за это меньше, чем если бы за утечку информации и компрометацию агентства. Если сел в лужу – подтирай за собой сам, гласит негласный закон их организации. Подотрешь насухо – на твои грехи посмотрят сквозь пальцы и простят. Не сможешь – пеняй на себя.

Они – подтерли...

Вернее, почти подтерли, потому что одно пятно еще осталось – “леваки” с их встречными и трудно-прогнозируемыми контрходами. Кто их знает, что у них там еще припасено, кроме фотографий и отпечатков пальцев.

Пока они сидят тихо, они относительно безопасны, но если их возьмут и допросят с пристрастием профессионалы из европейских спецслужб или, того хуже, они сами надумают сдаться, разыграв в качестве жеста доброй воли американскую карту... То все вернется на круги своя...

Вопрос с “леваками” надо решать, и, похоже, решать кардинально, раз они не хотят договариваться.

Придется решать!..

Глава седьмая

Вначале с Ивановым говорили по-хорошему.

– Согласно этой выписке, вы сняли со счета в швейцарском “Кредит-банке” пятнадцать миллионов долларов и перевели их в Миланское отделение “Итал-банка”, из которого спустя три недели перевели в... Так?

– Нет. Ничего я не переводил.

– А кто переводил?

– Они.

– Кто они?

– Те, которые стреляли в Швейцарии.

– Вы можете назвать их фамилии, адреса, телефоны?

– Нет.

Молодец Иванов – одним выстрелом двух зайцев лупит: и денег он не брал – они брали, и стрелял не он – тоже они. А кто они такие и где их искать – он, конечно, не знает. Прямо как в сказке – пойди туда, черт знает куда, найди там хрен поймешь что.

– Хорошо, давайте продолжим. Майор Проскурин вытащил из папки копию еще одного счета.

– Еще десять миллионов. Эти ушли на Кипр в офшорную зону. Их вы, конечно, тоже не отправляли?

– Конечно, не отправлял, – подтвердил Иванов.

Майор Проскурин посмотрел через голову Иванова на генерала Трофимова, который сидел в дальнем углу, предпочитая пока оставаться в тени.

– Ну и что с ним делать?

– А дьявол его знает!.. – развел руками генерал.

– Тогда вот эти восемнадцать миллионов, – перешел майор к следующему счету, – которые вы перевели в Кубинский национальный банк в качестве “благотворительного взноса на повышение обороноспособности кубинской народной армии и дальнейшее укрепление социалистического строя”, – процитировал майор. – Это как понять?

– Это не надо понимать, это не я переводил, это они!

– Как же они могли переводить деньги с вашего счета? Он же именной!

– А они, наверное, сказали, что от меня пришли! – предположил Иванов.

– Ну да, – усмехнулся майор Проскурин. – Пришли, сказали, что от вас и что вы просили отдать им восемнадцать миллионов баксов за здорово живешь. Им сразу поверили и отдали... Детский сад!

– Ну, может, они не так, может, как-нибудь по-другому сказали?

– А чья тогда подпись на платежных документах?

Подпись была Иванова.

– А-а, я понял, они ее подделали!

– Да? Но только почему-то экспертиза утверждает, это не подделка, что это ваша подпись! – потряс майор в воздухе кипой каких-то бумаг. – Ваша собственноручная подпись! Посредством которой вы подтвердили свое желание перевести с вашего счета восемнадцать миллионов долларов на содержание кубинской армии! Я только не понимаю – на хрена вам сдалась кубинская армия, если наша родная без портов ходит? Уж коли вам делать нечего, лучше бы своим помогали!

– Я вообще никому не помогал, – чуть не заплакал Иванов.

– Вы нас что – за дураков держите?! – начал заводиться майор.

– Я вас не держу...

Ответ прозвучал двусмысленно. Может, случайно, но вполне может быть что и не случайно.

– По остальным счетам вы мне скажете то же самое, скажете, что это не вы, что это они? – уточнил майор.

– Они, они, – закивал Иван Иванович. Разговор зашел в тупик. Вернее, еще из прошлого не выбрался. Если бы это было официальное следствие, то майор Проскурин перестал бы задавать вопросы, а аккуратно подшил протоколы и акты экспертиз в папочку и передал дело в суд. И Иванову впаяли бы по самому верхнему пределу, потому что суд верит не словам, а верит доказательствам, которых в данном случае хватит на десять обвинительных приговоров и на сотню обвиняемых!

Но дело расследовалось не Федеральной Службой Безопасности, а расследовалось частным порядком в бункере расформированной ракетной части стратегического назначения майором госбезопасности Проскуриным и генералом Трофимовым, по поручению какого-то Петра Петровича... Ну точно дурдом!.. И интересовал Петра Петровича не приговор, а интересовали деньги.

– Хорошо, давайте оставим счета, давайте поговорим о вас, – отступил, совершая обходной маневр, майор. – О Париже, взятых вами заложниках, убитых полицейских...

– Я никого не убивал!

– Вот ведь заладил!

– А кто убивал?

– Товарищ Максим.

– Имейте совесть, – тихо сказал майор Проскурин. – Там были десятки свидетелей, которые видели, как вы обращались с заложниками и с этим, как вы его называете, товарищем Максимом. Вы же их из окна выталкивали!

– Да это не я, – расстроился, что его не понимают, Иванов. – Это меня товарищ Максим заставил.

– Что заставил? Чтобы ты его с пятого этажа сбросил? – обалдел от наглости Иванова майор.

– Ну конечно! Это он придумал, чтобы все подумали, что это не он, а как будто я! – сбивчиво объяснил Иван Иванович.

– И полицейских тоже он?

– Он!

– А почему, когда в квартиру ворвалась группа захвата, пистолет был в вашей руке?

– Он мне его отдал.

– А заложники? Они все хором утверждают, что видели, как вы командовали своим напарником, как угрожали ему оружием, а когда однажды он заупрямился, жестоко его избили.

– Да это все он, он! – чуть не плакал Иванов. – Он сказал, чтобы я его бил, чтобы заложники подумали, что я главный!..

– Ну дает! – восхитился майор. – Ему бы фантастические романы писать. Все переиначил, все с ног на голову перевернул!

– А раньше, до заложников, когда вы убили четверых человек и полицейского мотоциклиста, это тоже не вы? Тоже товарищ Максим?

– Нет, тех – Маргарита.

– Кто?!

– Маргарита. Которая моя вторая жена.

– Да вы что? И вы знаете ее адрес, телефон, фамилию?

– Фамилию?.. – вдруг задумался Иванов. – А может, моя?..

Добиться от Иванова правды было невозможно. Не хотел он говорить правды, предпочитая изображать дурака.

Майор вопросительно взглянул на генерала Трофимова. И тот кивнул.

Допрос вступил в новую свою фазу.

– Ты будешь говорить правду? – спросил на “ты” майор и ударил Иванова сложенными лодочкой ладонями рук по ушам.

– Ай! – вскричал Иванов, хватаясь за голову. – Я буду! Я говорю!

– Где деньги? Где четыре с половиной миллиарда долларов?

– Я не знаю. Я их не брал! Новый удар.

– Кто убил полицейских во Франции?

– Товарищ Максим.

Опять удар. Более болезненный, чем были раньше.

– За что ты убил потерпевших на улице Агрономической?

– Это не я!

Серия коротких, хорошо поставленных ударов.

– А после...

Но договорить майор не успел, потому что вдруг услышал, как кашлянул, привлекая к себе внимание, сидящий в углу генерал Трофимов.

Чего это он?

– Не надо, – еле заметно покачал головой генерал.

– Что не надо? Так допрашивать не надо? Или что не надо?..

Но вдруг майор все понял.

Потому что “после” был поселок Федоровка, где Иванов убил четырнадцать взявших его в плен уголовников. Хотя на самом деле убил не Иванов, убили они, вернее, бойцы их подразделения, оставив на месте преступления на ручках дверей, пуговицах и пряжках одежды убитых его отпечатки пальцев и даже предъявив его одному из выживших потерпевших. За такую разборку их бы по головке не погладили, вот и пришлось списать все на Иванова, на котором и без этих уголовников много чего висело.

Если спрашивать Иванова, что было дальше, он может рассказать опасные подробности, которые могут услышать чужие уши, так как не исключено, что здесь установлены микрофоны или видеокамеры.

И майор быстро переиначил вопрос.

– Кто тебе заказал Анисимова? – спросил он.

– Как кто – вы! – удивился Иванов. Потому что стрелять в Анисимова его уговорил майор Проскурин.

– Не прикидывайся идиотом. Ты же прекрасно знаешь, что мы Анисимова убивать не собирались. Это была инсценировка – лжепокушение, с помощью которого мы должны были выяснить, кто собирается убить его по-настоящему. А ты его прикончил!.. Как, у тебя же патроны были холостые...

– Я не знаю, это не я, – хныкал Иванов. – Убивал не я, и деньги брал не я. Все – не я...