Я сжал зубы. Мне и так всё было известно и оттого, что Америка произнесла это вслух, легче не стало. Стало только хуже: раньше я думал, она не против того, чтобы мы с Эбби встречались, и моё дело казалось мне не таким безнадёжным.
Терпеть не мог его таким. Казалось, из задницы у него вылетают единороги и бабочки, а над головой порхают сердечки. Потом наступит горькое разочарование, и полгода мне придётся нянчиться с ним, чтобы не упился вусмерть.
Я очень любил эту её черту: глядя на моё лицо, она всегда видела именно меня, а не десятки вещей, которые ей предстояло переделать за день. И она не притворялась, будто слушает мои глупые истории. Она их действительно слушала, и ей было по-настоящему интересно. Другие просто кивали, думая о своём, но только не она. Её внимание всегда было искренним.