Владимир Набоков цитаты из книг - страница 2

Он ощутил какую-то волнующую гордость, при воспоминании о том, что Машенька отдала ему, а не мужу, свое глубокое, неповторимое благоухание.

Россию надо любить. Без нашей эмигрантской любви России - крышка. Там ее никто не любит.

Он ощутил какую-то волнующую гордость, при воспоминании о том, что Машенька отдала ему, а не мужу, свое глубокое, неповторимое благоухание.

Мы норовим восстановить против себя как раз те силы рока, которые мы хотели бы задобрить.

Чем нежнее трепетали ее ресницы, тем менее джентльменским становился мой отклик. Сама утонченность ее была лишь следствием изысканной пошлости, отравлявшей всю ее личность сладостью распада.

Обожаю Уэллса, а вы?»
Я сказал, что он величайший выдумщик и волшебник нашего времени, но что я не выношу его социологических бредней.

Всё так просто, - успокаивала она себя.- Просто- у меня есть любовник. Это должно украшать, а не усложнять жизнь.

С персонажами в кинофильмах я, повидимому, разделяю зависимость от всесильной machina telephonica и её внезапных вторжений в людские дела

мудрено быть счастливой, когда муж- мираж, ходячий фокус, обман всех пяти чувств.

Она плакала о том, что он тогда бросил ее, о том, что она могла бы теперь уже больше года быть с ним счастливой, если б удалось его тогда удержать, – она плакала о том, что, останься он с ней, она избежала бы японцев, старика, Кречмара, – и еще она плакала о том, что давеча, за ужином, Горн трогал ее за правое колено, а Кречмар – за левое, словно справа был рай, а слева – ад.