Рецензия на книгу Камень и боль от AnnaOpredelenno

#ОБЖ1_1курс

Ночь, планирующееся убийство, перекатывающиеся на языке и сложно запоминающиеся имена, безумная смесь слов, цементирующая в единое бога, смерть, церковные законы, предательство, интригу и наживу. Так встретила меня эта книга. Но где же Микеланджело? Нет, еще не время.

Сперва недостаток повешенных в окнах Флоренции, когда как в иных городах их висело по двести штук. Сперва проповеди о пути к богу изо рта, на полметра ниже которого правая рука носит перстень с крестом, а левая сжимает нож для убийства во время мессы. Сперва беспощадность борьбы за власть. И когда этот мир прошлого обрел форму более реальную, чем тот, что за окном – вот тогда пора Лодовико Буонарроти возложить обреченные надежды на своего четырехлетнего сына, что он станет законником.

Он не стоит один на выступе среди искусства подобно своим творениям, этот Микеланджело. Он появился в кипучем итальянском котле, где главными специями были религия и политика. Почему в нем зажглось это огниво творчества под неусыпным взором отца, презирающего голодранцев-художников? Непонятно, но, кажется, оно горело в нем всегда. Он весь в исканиях и стремлениях, готов принимать боль ради цели. А вокруг сплошные звезды, легко затеряться! Медичи, да Винчи, Макиавелли…

Длинная-длинная книга, фактурный язык, обилие имен и лиц… Я почти утонула, потерялась, пропала. Но вдруг поняла, что не хочу находиться, не хочу торопиться, приближать последние страницы. Эта книга требует неторопливости и погружения. И она имеет на это право. Как живы люди, как горячи страсти, как зловещи события, как восхитительны мысли и устремления творцов. И Микеланджело. Не скучный в своей изолированности бриллиант, а часть стихии, мощный порыв, оживляющий камень.

Работы гения обрели какой-то совсем другой смысл… Глядя в идеальное каменное лицо, я теперь вижу тень близкого друга Микеланджело, рассматривая складки на одежде Марии, вспоминаю обжигающий его поток мыслей и чувств. Они снятся мне каждую ночь теперь, его работы.

Я не могу поручиться за точность исторических деталей и достоверность всех упомянутых в книге персоналий, но погружение в особую атмосферу тревожной истории, на фоне которой возникло вдруг раннее Возрождение, пожалуй, можно смело обещать. Неспроста, все неспроста, оно возникло «в такую пору, когда мальчикам некогда. Торопливая, поспешная жизнь - страсть мальчиков, так же как знание - страсть юношей. Всегда уходит, всегда убегает, как сказано в Лоренцовой песне, только смерть незыблема, неколебима и неподвижна.»