Рецензия на книгу Вокзал потерянных снов от krummavisur

Стимпанк. Сколько всего таится в этом слове. Услышав его, знакомый с матчастью человек наблюдает внутренним взором громоздкие машины, пышущие паром и лязгающие блестящими клапанами и многочисленными шестеренками, косплэеров в неизбежных гогглах и бесчисленные арты с городами будущего, живущих энергией кипящей воды. Вспоминаются игры и кинофильмы, с удивлением обнаруживаются музыкальные группы, утверждающие, что играют в стиле стимпанк. В итоге образуется чуть ли не целая субкультура, столь обширно это понятие, собравшее воедино интересы сотен тысяч людей.
Неотъемлемой частью стимпанка считается и Чайна Мьевиль, британский писатель и политик левых взглядов. Созданный его фантазией мегаполис Нью-Корбюзон поражает воображение. Хаотичная архитектура, соединившая в себе множество несовместимых стилей, огромное количество рас и народностей, где-то уживающиеся вместе, а где-то обустроившие собственные районы, изменив их до неузнаваемости под свои нужды, магия и наука, соседствующие и взаимопроникающие, безумные боги, тоталитарная власть, паутиной опутавшая весь город, и прочее, и прочее, и прочее! Нью-Корбюзон величественен и невероятен, и не каждый ум способен осознать его и вместить себя. Вот и Чайне Мьевелю оказалось не по силам в полной мере воплотить в жизнь свою масштабную задумку. «Вокзал потерянных снов» - как новогодняя елка на центральной городской площади, издали она радует глаз, но при ближайшем рассмотрении оказывается пластиком, натянутым на каркас.
Давайте попробуем разобраться, что же пошло не так.
Корень всех бед в том, что Мьевиль не умеет писать интересно. Да, у него внушительный словарный запас, да, есть занятные идеи, но навыка, чтоб сплести их в единое захватывающее повествование, у автора нет. Так же он не чувствует ритма и скорости, и все происходящее от разговоров до драк протекает в едином темпе, каком-то жвачном, перегруженном и растянутым до треска. Причина в том, что Мьевиль, словно прилежный, но не больно-то способный ученик, пытается брать упорством вместо отсутствующего у него таланта. Надо признать, местами это срабатывает. Описание машин, механизмов и связанных с ними тонкостей определенно на высоте. И с этой позиции хорошо видна одна из важнейших проблем книги: любое, даже самое незначительное, техническое устройство, введенное в сюжет, в разы интересней, чем вся основная линия персонажей. Для того, чтоб совсем не топить книгу, я предлагаю рассматривать отдельно сюжет, как лейтмотив и путь героев, как динамическую составляющую произведения. И, если первый в целом неплох и не лишен собственной изюминки, то второй совершенно ужасен. Вводные героев нареканий не вызывают, пусть они и шаблонны донельзя. Но стоит линиям персонажей переплестись в общем узоре сюжета, как они из живых людей и нелюдей превращаются в те самые смакуемые автором паровые агрегаты. Герои не сотрудничают, а взаимодействуют подобно узлам механизма, тупо и бездушно. Можно подумать, что это и есть тот самый стиль стимпанк в натуральную величину и нечего тут плеваться, но нет. Если бы вся книга была выдержана в сухом «шестереночном »стиле как, например, «Мы» Замятина, то претензий бы не было. Здесь же наблюдается элементарный слив с полнейшим обезличиванием персонажей, и даже в моменты опасности и трагических утрат они не вызывают сочувствие. Так попавшие к криворукому повару качественные продукты превращаются в лютое варево, которое не каждая свинья станет есть.
Отдельно стоит сказать об элементах динамики. Герои постоянно ходят, ползают и лазают. Нет, я не требую от сюжета железобетонной статичности, но во «Властелине колец», где отважные хоббиты прут через весь мир, меньше уделено внимания самому процессу передвижения, чем в «Вокзале потерянных снов». Уже ко второй части в глазах начинает рябить от бесконечных шагов, указаний, перебежек, переползаний, укрытий и прочей атлетики и акробатики, от которых сцена, призванная быть динамичной, превращается в нечто унылое и тягучее. Там, где достаточно короткого предложения, Мьевиль разматывает простыни утомительных абзацев, в которых личности героев вязнут и теряются окончательно.
В общем, должным образом развить заявленный материал и воспользоваться им Мьевиль то ли не смог, то ли не счел нужным, делая основной акцент на шестеренках, котлах, трубах и апокалипсических картинах города. Отсюда открывается вид на еще одну проблему. Нью-Корбюзона слишком много, и город теряется в описании города. Мастерство писателя заключается отнюдь не в детальной обрисовке объекта, а в том, чтоб точно брошенным фразами активировать в фантазии читателя определенные триггеры, которые в свою очередь нарисуют нужную картину. Мьевиль, как я уже говорил, этого не умеет и пытается компенсировать отсутствие таланта обилием слов, из-за этого, вкупе с избыточным описанием железок и хождений, книга неоправданно длинна. Парадоксально, но, не смотря на столь старательное раскрытие мира, роман начисто лишен атмосферы. Там, где должны шипеть клапаны котлов и грохотать тонами стали титанические агрегаты, слышен лишь плеск воды, переливающейся через край переполненного ею произведения. А вместо умопомрачительной картины мегаполиса, поданного, казалось бы, со всех возможных ракурсов, предстает какое-то противоестественное кубло из проводов и отслаивающейся штукатурки, лишенное тех гротескных форм, что автор тужится обрисовать. Перегруженная текстом книга выматывает, как рутинная работа, к финалу читатель приходит измученным, уставшим и, как следствие, равнодушным.
В прочем, при всех минусах «Вокзала потерянных снов», у мира Нью-Корбюзона есть будущее, если за реализацию идеи возьмется кто-то более способный, чем его создатель. Сам же Чайна Мьевиль попросту не вывозит груза собственных замыслов.