Рецензия на книгу Весенний снег от Shishkodryomov
"Смерть была такой торжественной, а похороны такими пышными, что самому захотелось умереть". Из народного фольклора
Теперь уже поздно разбираться - кто так чудесно изначально исказил русского Мисиму (Мисиму для русскочитающих). Японский менталитет или все же переводчик. Лично мне это было только на руку, акунинские переводы (первый переводчик Мисимы) нравились, потому в подробности вдаваться бы не стал, хотя и тянет заметить, что излишняя обстоятельность самому Мисиме не свойственна и вообще, на русском языке книги Мисимы производят то самое впечатление, если бы какой-то хитрый и порочный рассказчик с очень серьезным лицом стал бы описывать прелести Бедной Лизы. Все мы начинали именно с акунинского Мисимы - "Золотой храм", "Исповедь маски", новеллы и пьесы. Все равно - за складками японских глаз, ушей и выражений лиц нам не суждено разглядеть того, что хотим. Где мы и где Япония.
Тетралогия "Море изобилия" итоговая в творчестве Мисимы. Поставив последнюю точку, автор прилюдно вскрыл себе живот, увековечив таким образом себя для литературы. Смерть как литературный прием. Если бы занимался в авиамодельном кружке, то навсегда остался бы в памяти очкариков-конструкторов. Смерть - единственный материал с помощью которого делаются записи на страницах вечности. "Море изобилия" скорее всего последнее произведение Мисимы и в моей жизни. Но не потому, что по окончании чтения собираюсь последовать вслед за его автором, а по причине уверенности в том, что Мисиму больше переводить на русский не будут. Чтение "Весеннего снега"(первая часть тетралогии) подобно отчаянию узника, который решил доесть последний кусок копченой осетрины, а дальше будь что будет. Боюсь, что если сейчас его не сжевать, то, сдобренный акунинскими приправами, он может протухнуть.
Что весенний снег, что осенняя листва. Все это одни лишь эмоции. Хорошо же материально по этой листве бродить, пиная кленовые листья новыми ботинками. Легко наступить вслепую на пехотную мину, волчий капкан или собачью какашку. Христианская форма мировосприятия Мисимы явилась свету в "Весеннем снегу" во всей красе. Автор ведет себя более честно, чем многочисленные проповедники - открыто заявляет о жизни ради одних лишь эмоций, причем сама эта жизнь в его случае имеет сугубо созерцательную форму, даже застывшую. Механизм, конечно, ибо наследие Мисимы осталось с нами навсегда, может даже быть не особенно связан с экстравагантным способом ухода его из жизни. Руссо вообще признавал только духовное развитие без гримас цивилизации, хотя откровенно повлиял на прямые исторические изменения. Поэтому однобокость в данном случае относительна. Хотя, по Мисиме, смирение - это мазохизм, а искупление - харакири.
По широкой автостраде поиска страданий Мисима уехал гораздо дальше - он эти страдания создает сам. Мы часто бросаем любимых девушек, разбиваемся в новых авто на 200-км скорости, создаем себе кучу других проблем на ровном месте непонятно с какой целью. Кому-то просто скучно, а кто-то без трагедий не может жить. Казалось бы, страданий в этой жизни море изобилия (не об этом ли вся тетралогия) - глобальных и не очень, вот они, рядом ходят. Но, увы, нам их недостаточно. Нам нужно нечто свое, индивидуальное. "Я" затмевает все. Ну, так у Мисимы хотя бы без обмана обо все об этом, честно и неприкрыто.
Одним из героев "Весеннего снега" является парень по имени Хонда. Страниц через 300 этот самый Хонда идет вместе со своим папой в суд, а папа, естественно, тоже Хонда. И вот, перед нами появляется некий Сигэкуни. Начинаешь суетно искать - кто это такой, потом оказывается, что это имя того самого Хонды. У него имя есть! Убийственная логика Мисимы радует - было не нужно имя, так он им мозг читателей и не загромождал. У другого юноши рядом с левым соском мелкие родимые пятна. Поскольку нечто подобное встречалось ранее у других авторов, у Борхеса, например, то я снова всполошился и полез искать информацию о родинках. Ничего, конечно, кроме всякой глупости по поводу предполагаемой романтичности натуры не нашел. К этому могу добавить, что все это характеризует также того, кто занимается подобными поисками. Он дебил.
Существует японский фильм 2005 года - "Весенний снег". Собираюсь смотреть, хотя и страшно. Но само существование подобного фильма говорит о том, что первая часть - самостоятельное произведение? У меня не сложилось такого впечатления. Вероятно и Мисима, поставив точку в литературе, тем не менее - оставил вопрос по поводу своего дальнейшего местопребывания открытым. Если не приносить в жертву 5-летнего мальчика, где он мог бы подождать момента перед тем, как вселиться в меня, то я бы на это не пошел, ибо все больше убеждаюсь, что нам не по пути. А его книги - его книги прекрасны. Переведите еще Мисимы, ленивцы переводческие.
p.s. Основная идея "Весеннего снега" - прикоснуться к недосягаемому. В данном случае - поиметь королеву. Идея равенства, ведь все мы люди. Коммунизм по сути.
