Рецензия на книгу Мать Тьма от beshenaia

#полуночный_экспресс

Давайте немного поговорим о серьёзном. Пусть это сложно, но всё-таки нужно. Я здраво оцениваю свои силы и возможности, а потому точно знаю, что в одиночку мне не справиться с этой задачей. Но выход есть всегда: я призову на помощь Курта Воннегута, мрачного и блистательного остроумца, не верящего ни в кого и ни во что и, главное, – не верящего в человека. Только на самом деле сегодня у меня будет целых два помощника: Курт Воннегут и его блистательный роман «Мать Тьма».
Тем, кто знаком с творчеством Воннегута, должно быть, прекрасно запомнилась его манера письма. Хлёстко и резко, без лишних прикрас и изяществ, чётко и по делу. Хотелось бы добавить: просто и понятно. Если бы не одно НО. Просто и понятно – это к другому писателю. Потому что у Воннегута за каждым словом может скрываться ещё несколько недосказанных и утаённых, за каждой фразой – целая история, а любая правда кажется таковой ровно до тех пор, пока не осознаешь, что она бесконечно далека от истины. Но есть вещи (очень серьёзные вещи), о которых следует писать именно так. И война, как мне кажется, как раз из них.
Впрочем, война в этой книге – скорее лишь воспоминание, или фон, на котором разворачивается бесконечное противостояние двух непримиримых соперников. Здесь идёт поединок между Добром и Злом, поединок кровавый и беспощадный, поединок не на жизнь, а на смерть. И истинное поле боя – отнюдь не линия фронта самой кровавой войны за всю историю человечества. Истинное поле боя – душа человека.
И человек этот хорошо известен. Его имя Говард У. Кемпбэлл-младший. Американец по рождению, нацист по репутации, человек без национальности по склонностям. Человек, волею случая ставший самым блистательным американским шпионом и самым ярым проповедником антисемитизма одновременно. Только про первое знают всего-то три человека, а про второе – всё остальное человечество. И по этой причине Говард должен предстать перед судом. Ведь он служил злу слишком явно, а добру слишком тайно, в общем, повинен в самом распространённом преступлении своей эпохи.
Наверное, всё в книге было бы гораздо проще, если бы Воннегут сам рассказал историю своего героя. Но повествователем здесь выступает не кто иной, как Говард У. Кемпбэлл-младший, который пишет в тюрьме автобиографию. Честен ли он –вопрос сложный. Есть ли смысл что-то скрывать перед лицом смерти? Но ведь Говард – прирождённый драматург, пьесы которого в своё время имели оглушительный успех. И, возможно, именно сейчас он должен создать свою самую великую и самую последнюю пьесу, пьесу собственной жизни.
Оттого-то и сказанное Говардом хочется пропустить через несколько фильтров, прежде чем принять это на веру. Слепая вера – пусть вещь и сладостная, но порой слишком ужасная и отвратительная. С этим солидарен как главный герой книги, так и её автор. Не случайно Воннегут хладнокровно и расчётливо насыщает свою книгу мрачным и даже висельным юмором. А потом с грациозным изяществом и без всякого предостережения наносит читателю точечный и меткий удар, ставя его перед фактами, через которые нельзя переступить прежним.
В Освенциме громкоговорители почти никогда не молчали. По ним играла самая красивая музыка, сменяющаяся вызовами уборщиков трупов на вахту. Удар! Уборщики трупов загоняли в газовые камеры заключённых. И на эту работу очень часто шли добровольно, прекрасно зная о том, что их труд начнётся с удаления останков своих предшественников. Снова удар! Брикет – это блок спрессованной угольной крошки, идеально приспособленный для транспортировки, хранения и сжигания. Именно этим словом один из персонажей называл тех, кто с приходом нацистов ничего не сделал для спасения себя и других, кто готов был покорно пройти весь путь до газовых камер, если этого хотели нацисты. И снова удар!.. И подобное повторяется не единожды. Но каждый раз ошарашивает как в первый.
Воннегут очень тщательно относится к деталям, в этой книге нет места для мелочей. Даже имена сторожей Говарда словно подбирались с какой-то дьявольской изощрённостью: Арнольд Маркс, Андор Гутман, Арпад Ковач, Бернард Менгель… Сменяя друг друга в слегка искажённом алфавитном порядке, они заставляют обратить на себя особое внимание. А некоторые фамилии так и шепчут: возможно, охраняют преступников те, кому самим самое место за решёткой.
Вообще в этой книге нет случайных персонажей. История возлюбленной героя немного театральна и драматична. Его друг и сосед по лестничной клетке тоже оказывается шпионом и становится своеобразной карикатурой на самого Говарда. А главный почитатель таланта Говарда его преподобие доктор Лайонел Джейсон Дэвид Джонс, Д. С. Х., Д. Б. становится карикатурой всего нацистского движения. Главным доказательством истинности считает арийские зубы, агитирует против евреев, негров и католиков, но два его лучших друга – это негр и католик…
В это произведение Воннегурт вложил столько всего, что даже при желании я не смогу описать и половины. Поэтому я остановлюсь лишь на наиболее впечатливших меня моментах. Момент первый – это тот банальный и эффектный способ защиты, который использовал целый народ, более чем девяносто миллионов. «Я был просто солдатом! Я лишь выполнял приказы!» Но выше в книге эта защита была развеяна в пух и прах главным героем. Он признаётся: те, кто отдавал приказы, были невежественны и полоумны. И все знали это. Но всё равно выполняли их инструкции.
Момент второй – теория шестерёнок. Она гениальна своей простотой. Система мышления уподобляется системе шестерёнок. В тоталитарной системе часть зубьев на шестерёнках беспорядочно отпилены. Но самое страшное в такой системе то, что участки с целыми зубьями отлажены и продолжают безупречно работать. Недостающие зубья – это простые очевидные истины, в большинстве случаев доступные и понятные даже десятилетнему ребенку. Умышленно отпилены некоторые зубья – система умышленно действует без некоторых очевидных кусков информации. И только единицы могут похвастаться тем, что никогда не прикасались ни к одному зубу своей думающей машины, сохранив её такой, какой она была от природы.
И, последний, третий момент. В нём, как мне кажется, главный герой сам себе выносит приговор, утверждая, что если бы нам после этой жизни было суждено прожить еще одну, он бы хотел в ней быть человеком, о котором можно сказать: «Простите его, он не ведает, что творит». Потому что самое страшное заключается именно в этом: большинство прекрасно осознавали, что они творят…
Мне ещё очень многое хочется сказать об этой книге, но, боюсь, что и так сказала слишком много. Позвольте же закончить эту рецензию той моралью, которую сам автор выбрал для своего произведения: мы как раз то, чем хотим казаться, и потому должны серьезно относиться к тому, чем хотим казаться…

P.S.: Чуть ниже Воннегут выводит ещё одну мораль: если вы мертвы – вы мертвы. Мне же хочется добавить (тоже из его слов): а где есть жизнь… там есть жизнь.