Рецензия на книгу Люди среди деревьев от Yupiter_ne_prav

Это очень длинная рецензия, но я не могу иначе.

Люди среди деревьев.

Если бы это был классический русский роман, название скорее звучало бы как «Люди и деревья» - дуэль оппозиций, кто кого, и неразрывная связь антиномий, всё так сложно, неоднозначно… Название «Люди среди деревьев», на мой взгляд, дает более точный ответ за кем преимущество: деревья занимают большую территорию, заполняют мир, а в промежутках, зазорах между ними появляются люди. Однако какое отношение это имеет к роману, где мы по большей части следили за жизнью персонажа ученого Нортона Перины? Завершив чтение и вспомнив название, я ощутила себя в тупике. Всё, что мы читали, увидено, осмыслено и сказано именно Нортоном, откуда люди, почему деревья?

Ненадёжный рассказчик
Уже с первых страниц мы начинаем чувствовать недоверие к повествователю, которое, по мере развития действия, перерастает в обширный спектр эмоций от ненависти до ..хм, понимания (не одобрения, очень трудно писать даже слово «понимание» по отношению к герою, нравственность которого на нуле). Но почему ненадежный? Ненадежным называется повествователь, сообщающий заведомо недостоверную информацию, читатель это чувствует и не знает, кому верить. Рассмотрим систему повествования в романе. Перед нами воспоминания ученого Нортона Перины, отредактированные (некоторые фрагменты удалены редактором!) его сотрудником и переданным другом Рональдом Кубадерой, ему же принадлежат примечания, сноски и комментарии. В книге появляются также вырезки из статей, которые, вероятно, приложил он же. Получается, что взгляд на события становится немного более объективным, но если мы вспомним, что книга пишется не только нобелевским лауреатом, но и лицом, осужденным за совершение сексуализированного насилия по отношению к несовершеннолетнему, и с целью возвращения, так сказать, доброй репутации автора, а редактор полностью его оправдывает, то объективность здесь под сомнением. Мы не можем в полной мере доверять словам героя, чьи действия и поступки кажутся нам сомнительными и даже аморальными, когда тот абсолютно уверен в собственной правоте и непогрешимости. Тогда ГДЕ спрятался автор, которому можно доверять? Хороший вопрос, (см. название).

Ханья Янагихара - американская писательница гавайского происхождения
Ханья Янагихара - американская писательница гавайского происхождения
Ученый
Взгляд нашего героя на мир - это взгляд ученого, любопытного мальчишки, который всё пытается расковырять, разрезать, распороть, чтобы обнажить устройство объекта. Мотив разрушения некого целого ради познания, пожалуй, один из старейших: Евгений Базаров с его лягушками, доктор Франкенштейн тоже туда. Янагихара таким образом поднимает важный и очень болезненный вопрос этики науки. Ученый, особенно естествоиспытатель, четко понимает, что без жертв невозможно ни одно открытие. «Но ведь все эти жертвы делаются ради великого!» – скажет кто-то в оправдание. Однако для нашего героя никаких вопросов и сомнений не существует, все рассуждения о гуманизме он называет сентиментальными, проявление сочувствия и жалости – мелодраматизмом и слабостью. Ничто не должно стоять на пути у открытия, которое перевернет мир! Собственно, как именно этот мир перевернется и будет ли польза от этого (а Перина открывает миру аборигенов, которые достигли бессмертия, употребляя в пищу мясо редкой черепахи, но потеряли когнитивные способности, перестали быть «людьми»), Нортон тоже не уточняет. Есть ощущение, с одной стороны, что для него важна наука ради науки, этому свидетель доктор Кубадера в пассаже об участи ученых: «…быть ученым, значит научиться жить с вопросами, ответы на которые так и не появятся». С другой стороны, есть ощущение, и это больше похоже на правду, что все стремления доктора Перины - дань тщеславию. «Единственное бессмертие, к которому он стремился – собственное бессмертие», - пишет Эсме Дафф, коллега по экспедиции.
Но опять же, и в этом гений текста, не все стремления произрастают исключительно из тщеславия.

Лаборатория
Взгляд героя очень цепкий, подмечающий детали, но мир, который мы видим его глазами удивительно непривлекателен. Неприятен. Люди вокруг безынициативные, никуда не устремленные, безамбициозные, например, мать и отец Нортона. Собратья по науке – недалекие, неинтересные, почти все отрасли науки таковой Нортоном не считаются: миколог высмеивается за узость – кроме грибов ничего не видит, а антропология сомнительна сама по себе– кому может быть интересна структура общества? Живые существа тупы и рассматриваются только с точки зрения лабораторных экземпляров. Глава «Мыши», конечно, чудовищна. Однако рассказ про сына Виктора, которого Нортон восторженно изучает как результат торжества бактерий и вирусов, отмечая качественные изменения тела ребенка после лечения, – ужасает не меньше. Да и свою семью (Нортон и 46 усыновленных с острова Иву’иву детей) он сравнивает с работой в лаборатории и многократно упоминает детей как объект наблюдения и проведения различных социальных экспериментов.

Любовь
Очень редко, точечно появляется в этом мире приятное и привлекательное.
Пол Таллент, единственный ученый и человек, при описании которого пропадает привычный скептический тон.

Красота мальчика с ритуала а’ина’ины.

Заснувший на коленях мальчик, его доверие и теплота, мысль о своих детях.

Джунгли Иву-Иву. Это мы понимаем уже ближе к концу повествования по тому, как мысленно Нортон возвращается туда вновь и вновь.
Оуэн, брат-близнец героя.

Виктор. «Я дарю тебе моё сердце».

Близость с Таллентом – была ли когда-то? Хотя бы духовная, чтобы, как в мечтах Перины, под конец жизни идти и идти через бесконечные и прекрасные джунгли и найти место, где можно лечь рядом. Любовь-ненависть к Виктору, а Нортон описывает ее именно так, – на самом деле насилие, применяемое к своему ребенку, что герой яростно отрицает и искренне удивляется судебному иску. «Чистая любовь – это сложная, темная, насильственная стихия», - комментирует события Рональд Кубадера. Подтверждение этому мы видим на примере самого Кубадеры: какое всеобъемлющее обожание он испытывает к Нортону! Оно ослепляет и заслоняет всё другое, что есть в жизни у Кубадеры, в том числе и очевидную аморальность Нортона, но это чувство всё же делает его счастливым (см. Эпилог). Родственная близость Нортона с братом-близнецом Оуэном истончается с каждым годом, с каждой новой встречей. Нортон посмеивается над братом, его новыми возлюбленными, профессией – снова выпустил тощий сборник стихов в безызвестном издательстве. Но именно его близости и одобрения он ищет. Уж не поэтому ли второе имя половины его детей – Оуэн? Как будто каждого из них он ставит на место брата, компенсируя его всё чаще пустующее место количеством всевозможных других Оуэнов. Однако связь эта, как и все перечисленные, со временем истончается и обрывается, он остается совершенно одинок и болезненно ощущает это (см. глава «Ева»).

Близнец
Вообще, зачем нужен именно брат-близнец? Подразумевается, что близнецы похожи друг на друга, но при внешнем сходстве их различия и даже противопоставленность друг другу налицо. Нортон – наука, Оуэн – литература; рациональное познание мира, педантичное документирование его и иррациональное, чувственное познание. Отсутствие нравственных барьеров с одной стороны и гуманизм, сострадание – с другой. Два полюса, две части одного целого – свидетельство тому путешествие братьев в Италию, где Нортон смотрит на брата с нежностью. Редкое чувство для этой книги.
Но даже когда он перестает чувствовать нежность и осыпает брата только едкими смешками, он все равно чувствует притяжение к нему, по какой бы орбите не двигался. Нортон ощущает родство и необходимость брата, называет его человеком, который был свидетелем его жизни. Оуэн то самое зеркало, в котором можно увидеть себя, опознать, стать изначальным, целостным. Идея братьев-близнецов как некого целого, подтверждается и на уровне концептуальном: когда наука теряет нравственные ориентиры, она превращается в сокрушительное чудовище. Именно это происходит, когда братья начинают отдаляться: Нортон как будто не может осознать аморальность своих действий и в нем остается лишь смутное ощущение «что-то не так» ( всё-таки, судя по снам героя и регулярным поездкам на погибших остров, героя мучает совесть, хотя он не прибегает к таким выражениям). Именно это происходит и с островом Иву’иву, читай, и со всем миром тоже.

Остров
Наш герой с группой ученых попадают на дивный остров Иву’иву. Почему дивный? Потому что у ученого заканчиваются его энциклопедические знания, чтобы обозначить флору и фауну острова, они не похожи ни на что. Не покидает ощущение, что деревья здесь дышат и двигаются, всё не как в другом мире. Что интересно, здесь у Нортона пропадает желание присвоить всему идентификационный номер и занести в энциклопедию, от обилия нового он начинает просто созерцать мир вокруг, что несвойственно герою. Здесь же находят людей, которые перестают стареть благодаря употреблению в пищу мяса редкой черепахи. По преданию, бессмертие даровано богами черепахе за хорошую службу. Особенность этих нестареющих людей в том, что они изгнаны своим племенем, так как теряют важные качества, необходимые для жизни в социуме: они многое забывают, постепенно теряют зрение, возможность говорить. Однако, повторюсь, физическая форма их великолепна, одной из старейших представительниц, ей дают имя Ева, как первой, кого ученые увидели на острове, уже больше 200 лет. Остров и Ева неизменно приводят нас к модели рая, тому есть немало доказательств. Человек здесь теряет навыки, необходимые ему для жизни среди людей, но навыки, необходимые для жизни среди деревьев неизменны, человек как будто движется к своему утробному состоянию до грехопадения. Однако с точки зрения цивилизации такое состояние скорее досадный дефект, приобретаемый вместе с чудом вечной жизни. Таким образом в романе противопоставлены природа и цивилизация как созидательное и разрушительное начало. Законное место человека здесь именно среди деревьев: поклонение, восхищение, собирание плодов, довольствие малым. Таким людям и суждено вернуться в лоно бессмертного и беззаботного райского существования.

Созерцание конца
Напомню, что жили вечно те люди, которые употребляли мясо живущей на острове редкой черепахи. А если вечная жизнь в мясе черепахи, значит, нужно её выловить и показать всему миру на что она способна. Легко предположить, что стало с островом и со всеми его обитателями после обнародования этого факта. Наступил он. Гармония, царившая в бесконечных лесах между деревьями и живыми существами, навсегда утрачена, от рая не осталось и следа, бывших райских обитателей разобрали для опытов, остров истерзан от вероломного вторжения homo sapiens, одержимых идеей озолотиться на изобретении пилюль для вечной жизни. У черепах вечной жизни огромные, размером с манго глаза, они с трогательной доверчивостью относятся к человеку, берут еду из его руки… В лице этих прекрасных созданий вся природа, доверившаяся человеку, раскрывшая ему свои чудеса и им же истерзанная.

Ева
Пару слов о Еве. Она совершенно беспамятна. Это уже и не человек, а существо, у которого очень много НЕ: не видит, не говорит, не помнит. Однако Нортон с завистью говорит о ее состоянии как о безмятежности, счастливой необременённости в виде родных, детей, возлюбленных. Одинока и счастлива, потому что не нуждается ни в ком и ни в чем, ниточки связей для нее потеряли актуальность. В этом смысле интересная параллель проходит между Евой и удивительно похожей на нее матерью Нортона. Та же растерянная беспамятность, забывчивость, она не всегда узнает своих детей, то ли поддаваясь детской игре, то ли на самом деле потерявшись во времени и пространстве. В каком-то смысле и Нортон превращается в такое существо, погружаясь постепенно в сны-грезы, где разрушенный им мир всё еще девственен и несокрушим и он вместе с Таллентом бродит по этому райскому саду, пока мир бесконечен и звёзды выгорают в темноту.

Об этом тяжело говорить - книга болезненная и непростая. Но думаю, она изменила во мне некоторый взгляд на личность и мир. Мир давно не черно-белый, а с кучей полутонов. В этих полутонах очень тяжело разобраться, кто прав, а кто виноват. Легко обвинять не зная, а можно ли узнать другого человека до конца? И где граница понимания и прощения, а она точно должна быть. Не то чтобы я воспринимала мир черно-белым до этой книги, но она точно добавила моему пониманию многогранности.

#БК_2023
Книга, которая в вас что-то изменила