Рецензия на книгу Все утра мира от masyama
Паскаль Киньяр, живой классик французской литературы, имеет на своём счету произведения, категорически не похожие друг на друга. Тут и имитация дневника, и бессюжетная коллекция жизненных наблюдений, и бытовая история, и история любви. Как я нынче выяснил, есть у него и что-то вроде притчи о предназначении музыки. Причём написана она также новым для меня языком Киньяра — очень простым и даже скупым.
Роман «Все утра мира», пользовавшийся большим успехом у критики и даже экранизированный, занимает всего 85 малоформатных страничек, и может быть прочитан, ну, скажем, минут за тридцать.
Как мне показалось, основная идея «Всех утр мира» заключается в том, что музыка способна достигать невозможного и даже звучать для тех, кто уже покинул эту юдоль. Её назначение не развлекать сильных света сего в роскошных салонах, а служить проводником человеческих душ в те пространства, куда физическим законам хода нет.
Идея эта проводится через описание жизни французского виолиниста, господина де Сент-Коломба, безутешного вдовца, лишь в музыке находившего выражение своей скорби. Горе в некотором смысле превратило его в сверх-музыканта. Он не писал и не исполнял музыку в привычном понимании этих занятий, а извлекал её из эфира, реагируя на невидимые эманации, словно рамка в руках лозоходца. Он отверг приглашение короля Франции стать его придворным музыкантом, всю жизнь прожив в своём скромном имении с курами, полузатонувшей в пруду лодчонкой и беседкой, в которой он искал и находил музыкальные откровения.
В качестве антагониста выступает молодой музыкант, видевший в музыке лишь средство достижения своих целей: достатка, любви, славы и даже общения с богом. Этот юноша охотно пошёл по придворной стезе и значительно преуспел. Но когда прошло время, он вернулся к угасающему старику, чтобы взять у него урок той музыки, к которой сам так и остался глух.
Паскаль Киньяр сакрализует музыку. Иногда мне казалось, что, делая это, французский писатель формулирует слишком цветисто, может быть, даже высокопарно, но, видимо, он счёл такую манеру подходящей для той формы, которую выбрал для своего романа.
В очередной раз отметил для себя, что европейский писатель, очевидно, не считается европейским писателем, если в его книге в том или ином контексте не упомянуты гениталии и физиологические процессы. Как по мне, так имеющиеся во «Всех утрах мира» сцены мочеиспускания в аккомпанементе глубокомысленных разговоров мочащихся выглядят плохо, противно. Думаю, если бы те же самые слова они произнесли, держа в руках что-нибудь иное, нежели то, что они держали, смысл их слов не умалился.
Должен признаться, что «Все утра мира» понравились мне меньше, чем другие произведения Киньяра.
