Рецензия на книгу Дом, в котором... от alya569
Саму книгу "Дом, в котором..." можно назвать книгой-убежищем. Книга захватывает и "забирает" читателя в себя почти полностью.
Попытки сбежать от надоевшей рутины, неприятностей и тягостных мыслей в мир литературы, мечтаний и размышлений называют эскапизмом (от англ. escape – «побег»). Для некоторых эскапизм воплощается в просмотре сериалов, кто-то ищет убежища в видеоиграх, а многим перезагрузиться помогают книги.
Но среди читателей, появилась так называемая теория "Дом не всех пускает". Для сотен тысяч людей «Дом» стал своеобразным паролем, по которому безошибочно узнают «своих», тайным садом, куда приглашают друзей и тех, кто мог ими стать .Читатели делятся на два типа: первые, те кто уходит глубоко в Дом и остаются там надолго, вторые- те, кого Дом "не принял", этим людям сложен такой жанр и слог писательницы.
Недосказанность, неясность и отсутствие определенности в романе стали отдельным приемом, позволяющим создать специфическую атмосферу Дома, заставить читателя почувствовать себя одним из его обитателей. Возможно, именно эта особенность стала главной причиной успеха книги. Каждый читатель привносил в нее что-то от себя самого: собственные идеи, смыслы, свое видение и литературные отсылки к другим произведениям.
Мариам Петросян создала не только особый, ни на что не похожий мир Дома, но и специфический язык его обитателей: многозначные понятия, термины... Ни у одного из персонажей нет собственного имени, лишь прозвища. Исключение составляет Курильщик — главный рассказчик первой части романа, тот самый «новичок», с точки зрения которого мы видим Дом. Однако и его имя мы узнаем лишь в самом конце.
Сначала Дом предстает перед нами как пусть и необычная, но вполне реальная школа-интернат для детей-инвалидов. Большинство воспитанников — дети с явными физическими отклонениями: слепые, безрукие, колясочники (в книге — колясники) и другие. Есть также обитатели с психическими проблемами: аутисты, дауны, социопаты. А есть и те, кто просто служил помехой своим родителям и был насильно определен в интернат. В любом случае, для мира за пределами Дома все эти дети — чужаки. Странные. Другие. Однако внутри интерната они сплотились в общество со своими правилами и законами, а точнее, в особую категорию людей, принявших правила и законы Дома. Впрочем, и в этом мире существует разделение. Оно происходит между своеобразными фракциями, которые составляют обитатели той или иной комнаты.
Специфические названия и прозвища у обитателей Дома есть для всего, не только для банд, групп и воспитанников. Например, лазарет — это Могильник, столовая — Кофейник. Есть свои названия и у особых ритуалов, присущих обитателям Дома: Самая Длинная Ночь и Ночь Сказок.
Такова мизансцена, на которой разыгрывается основное, реальное действие романа. Однако есть и другая, мистическая сторона. И у романа, и у Дома. Она называется Изнанка. Это особое пространство можно назвать параллельным миром или царством фантазий, которое время от времени посещают некоторые обитатели Дома. Слепой бывает там чаще других, у них с Домом свои тайны. Тех, кто может переходить на Изнанку, называют Ходоками и Прыгунами. Разница в том, что Ходоки могут посещать Изнанку по собственному желанию, а Прыгунов туда периодически «забрасывает» неведомая сила. Понимание внутренней мистической логики Дома появляется именно за счет того, что автор нигде не объясняет и не разъясняет подробности. Что такое Дом? Откуда он взялся? Почему он такой? Откуда взялись магические способности его обитателей? Все это предлагается читателям как данность. И эта данность служит очередным творческим приемом: она позволяет читателю войти в Дом, стать одним из персонажей романа. Это ли не волшебное свойство большой литературы?..
"Дом, в котором..." - из числа книг, с которыми решительно непонятно, что делать. Которые упрямо ускользают от пересказа, отказываются разлагаться на части, не терпят сравнений и вообще всеми способами противятся стандартным методам анализа, которым привык оперировать критик. Таких книг мало.
Механизм и природу этого волшебства лучше всего, пожалуй, описала сама Мариам: "Я не писала эту книгу, я в ней жила. Для меня это было местом, куда я (исписав гору бумаги) могла войти и просто побывать там".
"Дом" словно накладывает на своих посетителей запрет - покинув его кров, они теряют способность рассказывать об увиденном в его зачарованных пределах.
Я рекомендую эту книгу тем, с кем чувствую душевное и духовное родство.
В нашей жизни все больше "Дома", а в "Доме" все больше нас. И как читатель я могу сказать: ни с одной другой книгой на моей памяти не происходило ничего подобного. Наблюдать за этим, быть частью этого головокружительного процесса, обживаться в Доме и рисовать на его стенах собственные знаки - самый волнующий, самый невероятный книжный опыт, который только можно себе вообразить.
Как бы банально ни прозвучало, я завидую тем, кто держит "Дом" в руках впервые.
