Михаил Осоргин
Биография писателя
Русский писатель, журналист, эссеист, один из деятельных и активных масонов русской эмиграции, основатель нескольких русских масонских лож во Франции.
родился в Перми — в семье потомственных столбовых дворян. Фамилию «Осоргин» взял от бабушки. Отец А. Ф. Ильин — юрист, участник проведения судебной реформы Александра II, брат Сергей (умер в 1912 году) был местным журналистом и поэтом.
Во время учёбы в гимназии поместил в «Пермских губернских ведомостях» некролог своему классному надзирателю, а в «Журнале для всех» опубликовал рассказ «Отец» под псевдонимом Пермяк (1896). С тех пор считал себя писателем. После успешного окончания гимназии (1897) поступил на юридический факультет Московского университета. В студенческие годы продолжал печататься в уральских газетах и исполнял обязанности постоянного сотрудника «Пермских губернских ведомостей». Участвовал в студенческих волнениях и на год был выслан из Москвы в Пермь. Завершив образование (1902), стал помощником присяжного поверенного в Московской судебной палате и одновременно присяжным стряпчим при коммерческом суде, опекуном в сиротском суде, юрисконсультом Общества купеческих приказчиков и членом Общества попечительства о бедных. Тогда же написал книгу «Вознаграждение рабочих за несчастные случаи».
В 1903 году женился на дочери народовольца А. К. Маликова.
Критически относясь к самодержавию, столбовой дворянин по происхождению, интеллигент по роду занятий, фрондер и анархист по складу характера, Осоргин вступил в 1904 году в партию эсеров. Его привлекли их интерес к крестьянству и земле, народнические традиции — на насилие отвечать насилием, на подавление свободы — террором, не исключая индивидуальный. На его квартире проходили заседания московского комитета партии, скрывались террористы. Активного участия в революции Осоргин не принял, но в её подготовку был вовлечён. Во время революции 1905—1907 в его московской квартире и на даче устраивались явки, проводились заседания комитета партии социалистов-революционеров, редактировались и печатались воззвания, обсуждались партийные документы. Участвовал в московском вооружённом восстании 1905 года.
В декабре 1905 г. Осоргин, принятый за опасного «баррикадиста», был арестован и полгода просидел в Таганской тюрьме, затем отпущен под залог. Он сразу уехал в Финляндию, а оттуда — через Данию, Германию, Швейцарию — в Италию и поселился близ Генуи, на вилле «Мария», где образовалась эмигрантская коммуна. Первое изгнание продолжалось 10 лет. Писательским итогом стала книга «Очерки современной Италии» (1913). К этому же времени относится сотрудничество Осоргина с редакцией Энциклопедии Граната.
Особое внимание писателя привлекал футуризм. Он с пониманием отнёсся к ранним, решительно настроенным футуристам. Работа Осоргина в итальянском футуризме имела в России значительный резонанс. Ему доверяли как блестящему знатоку Италии, к его суждениям прислушивались.
В 1912 году для женитьбы на адвокате Рахили Григорьевне (Гиршевне) Гинцберг (1885, Киев — 1957, Тель-Авив), дочери литератора Ушера Исаевича Гинцберга принял иудаизм (брак распался в 1923 году).
Из Италии он дважды выезжал на Балканы и путешествовал по Болгарии, Черногории и Сербии. В 1911 Осоргин печатно объявил о своём отходе от партии эсеров, а в 1914 стал масоном.
С началом 1-й мировой войны Осоргин сильно затосковал по России. Хотя связей с Родиной он не прекращал (был заграничным корреспондентом «Русских ведомостей», публиковался в журналах, например в «Вестнике Европы»), но осуществлять их было труднее. Полулегально возвращается в Россию в июле 1916 года, проехав через Францию, Англию, Норвегию и Швецию. С августа 1916 жил в Москве. Один из организаторов Всероссийского союза журналистов и его председатель (с 1917) и товарищ председателя Московского отделения Союза писателей. Сотрудник «Русских ведомостей».
После Февральской революции входил в комиссию по разработке архивов и политических дел в Москве, работавшую с архивом московского охранного отделения. Осоргин принял Февральскую революцию 1917. Он стал широко печататься в журнале «Голос минувшего», в газетах «Народный социалист», «Луч правды», «Родина», «Власть народа» вёл текущую хронику и редактировал приложение «Понедельник».
Тогда же подготовил к изданию сборники рассказов и очерков «Призраки» (1917) и «Сказки и несказки» (1918). Участвуя в разборе документов московской охранки, он опубликовал брошюру «Охранное отделение и его секреты» (1917).
После Октябрьской революции выступал против политики большевиков. В 1919 году был арестован, освобождён по ходатайству Союза писателей и Ю. К. Балтрушайтиса.
В 1921 году работал в Комиссии помощи голодающим при ВЦИК (Всероссийский комитет помощи голодающим «Помгол»), был редактором издаваемого ею бюллетеня «Помощь». В августе 1921 года был арестован вместе с некоторыми членами комиссии, но от благодаря вмешательству Фритьофа Нансена их освободили. Зиму 1921—1922 провёл в Казани, редактируя «Литературную газету», затем вернулся в Москву. Продолжал публиковать сказки для детей и рассказы. По просьбе Е. Б. Вахтангова перевёл с итальянского языка пьесу К. Гоцци «Турандот» (изд. 1923); опубликовал переводы пьес К. Гольдони.
Вместе со своим давним другом Н. Бердяевым открыл знаменитую книжную лавку в Москве, которая стала своеобразным приютом интеллигенции в годы послевоенной разрухи.
В 1921 году Осоргин был арестован и выслан в Казань.
Осенью 1922 года он с группой оппозиционно настроенных представителей отечественной интеллигенции (таких как Н. Бердяев, Н. Лосский и другие) был на так называемом Философском пароходе выслан из СССР.
Эмигрантская жизнь Осоргина началась в Берлине, где он провёл год. С 1923 года окончательно поселился в Париже. Публиковал свои работы в газетах «Дни», «Последние новости». Жизнь Осоргина в эмиграции была трудной: он стал противником всех и всяческих политических доктрин, превыше всего ценил свободу, а эмиграция была очень политизирована.
Осенью 1926 года женился на Татьяне Бакуниной.
Писатель Осоргин стал известен ещё в России, но слава пришла к нему в эмиграции, где были опубликованы его лучшие книги. «Сивцев Вражек» (1928), «Повесть о сестре» (1931), «Свидетель истории» (1932), «Книга о концах» (1935), «Вольный каменщик» (1937), «Повесть о некоей девице» (1938), сборники рассказов «Там, где был счастлив» (1928), «Чудо на озере» (1931), «Происшествия Зелёного мира» (1938), воспоминания «Времена» (1955).
Сохранял советское гражданство до 1937, после чего жил без паспорта, французского гражданства не получил.
С начала Второй мировой войны жизнь Осоргина круто изменилась. В июне 1940, после наступления немцев и оккупации части французской территории, Осоргин с женой бежали из Парижа. Они поселились в Шабри, на том берегу реки Шер, который не был занят немцами. Там Осоргин написал книгу «В тихом местечке Франции» (1940) и «Письма о незначительном» (опубл. в 1952).
Похожие авторы:
Цитаты из книг автора
Авторский текст
Сборник произведений Михаила Андреевича Осоргина, выпущенный в серии "Из наследия", завершается его самым известным и успешным романом "Сивцев Вражек". Названный именем московского переулка, он охватывает период с 1915 по 1919 годы. Другими словами, период величайшей боли, смуты, страха и лишений.
Произведение состоит из множества коротких глав, которые рассказывают о каком-то событии, произошедшем с действующими лицами, либо предлагают снимок природы или социума. Сейчас это очень распространённая манера построения художественных произведений, а тогда (в 1928 году), наверное, была внове. Главки выхватывают события, словно в эпизодах кино. Признаюсь, про кино мысль не моя, позаимствовал в предисловии к роману. Но это очень заметно. Думаю, кинематограф в 20-е годы прошлого века переживал золотое время. Он был ещё относительно молод, но уже далеко продвинулся в развитии, и казалось, что кино может влиять на умы не только отдельных людей, но и масс. (Тут можно вспомнить и всем известную цитату Ленина: "Из всех искусств для нас важнейшим является кино".)
В целом, стиль "Сивцевого Вражка" (или "Сивцева Вражека"?!) удобен для того, чтобы поочерёдно выводить на авансцену большое количество действующих лиц, а потом без ущерба для сквозного действия убирать, словно куклы на полку. Даже главная героиня романа, юная девушка Танюша, внучка знаменитого московского учёного-орнитолога, время от времени исчезает из фокуса на довольно продолжительное время.
Персонажей много, все они в традициях хорошей российской литературы детально проработаны, их психология понятна и прозрачна, а типажи легко узнаваемы. Они делятся на две большие условные группы: представители старой России и представители новой России. Учитывая убеждения Осоргина, очевидно, большая часть второй группы - персонажи отрицательные, а некоторые откровенно отталкивающие. Но так как Михаил Андреевич даже в эмиграции любил Родину и желал ей только добра, ему, скорее всего, хотелось в своём произведении отразить надежды на лучшее будущее. Часть первой группы по мере развития событий осторожно перетекает во вторую, делая её чище и полезнее.
Ближе к финалу романа автор излагает главную идею очень просто, не пряча её под покровы иносказания. В России того времени, с его точки зрения, сошлись не правда с кривдой, а две правды. И, может, даже больше, чем две. Жаль, что при этом погибали лучшие и честнейшие с обеих сторон.
И ещё в "Сивцевом Вражке" Осоргин здорово описал удивительную вещь. Это незаметность катастрофы. Вот в октябре 1917 года несколько дней на улицах непонятно кто стрелял непонятно в кого. Москвичи сидели по домам, совершенно не понимая, что происходит, не зная сторон стычек, просто в ожидании момента, когда можно будет выйти из дому и купить продуктов. Стрельба прекратилась, и они так и сделали. А за это время страницы эпох уже перевернулись.
В общем, "Сивцев Вражек" - это очень интересная, прекрасно написанная книга. Её с удовольствием прочтёт любой, кому интересна история России, особенно в переломный период Первой мировой войны, а потом Февральской и Октябрьской революций, перетекших в гражданскую войну. Ведь автор был свидетелем и участником тех событий.
Роман Михаила Андреевича Осоргина "Свидетель истории" рассказывает о работе террористических ячеек эсеров в 1905-06гг. Собственно, произведение и является историческим свидетельством, так как использует реальные события, хотя и в художественном преломлении.
Осоргин глубоко верил в необходимость революции, несмотря на то, что написал "Свидетеля..." в 1932 году находясь в эмиграции, принудительно высланный из своей Родины. Поэтому и герои-революционеры у него получились без единого пятнышка, искренними, целеустремлёнными, верующими в необходимость своих поступков, готовыми к самопожертвованию, каторге, тюрьме, казни.
Таковы "братья Гракхи" - двое юных борцов за народное дело, отдающих жизни, ради того, чтобы взорвать царского министра. Министр выжил, а вот маленькие дети его были искалечены. Такова субтильная девушка Фаня, перевозящая на своём хрупком теле динамит из Финляндии в Петербург, страдая от его вредного запаха и панически страшась охранки. Или, например, рафинированная дочь сановника, с хладнокровием исполняющая самые рискованные задания.
Но ярче всех два главных героя. Революционер-террорист Олень и дочка губернского врача-общественника Наташа. Олень, конечно, воплощает в себе качества, которыми хотел бы обладать любой нормальный мужчина - твёрдость духа, убеждённость, трезвый разум, бесстрашие, снисходительность к своим товарищам. Вот только человечных черт Осоргин для своего героя пожалел. Олень у него получился хоть сейчас же на медаль или на постамент в виде памятника. Собственно, единственное, что выдаёт в Олене живую душу, это то, что, изображая во время подготовки к акту террора супружескую пару, он и в самом деле стал делить с Наташей постель.
Наташа же, напротив, получилась у писателя очень живая. Более того, если в начале Михаил Андреевич характеризовал её внешность, как заурядную, то по мере продвижения действия она превратилась-таки в русскую красавицу с голубыми глазами и стройным станом. Сопереживать борьбе красивой и гордой женщины проще для читателя. Эволюция Наташи на протяжении книги более рельефна, потому что если Оленя ждала виселица, то девушку - пожизненное заключение. Вторая часть книги - это Наташина тюрьма и побег из неё. Автор прощается со своей героиней в тот момент, когда она через Монголию пробирается в Китай, чтобы окольным путём по морю уехать в Европу. Что же, после Октябрьской революции ей был бы всего 31 год, и она вполне могла вернуться домой, а там уж кто знает, что бы с нею стало в безжалостных жерновах тех лет?
А кто же из них "Свидетель истории"? Наташа или Олень? Нет, свидетель истории - это бесприходный поп Яков. Неутомимый путешественник по России, собиратель всяких разных сведений и баек, движимый неуёмным любопытством. Этот персонаж, словно скрепка в многочисленных его тетрадях с наблюдениями, превращает разрозненные события судеб разных людей в единую картину эпохи. Наиболее это заметно в эпизоде, когда по заданию провинциальной газеты отец Яков систематизирует информацию об убитых за год в ходе уличных беспорядков, и у него выходит 7300 покойников, и ещё 10000 раненых.
И ещё, мне в "Свидетеле..." показалось интересным определение Осоргиным России не как участка поверхности земли, обнесённого границами, не как имени, государственного аппарата и даже народа, а, вместо этого, как необъятного пространства бытия, которое нельзя "оскорблять сравнением с европейскими карликами". Напомню, эти слова писаны эмигрантом во Франции, прожившим в Европе больше, чем в своей стране. Видимо, наболело в душе.
Очередной том серии «Из наследия» познакомил меня с писателем-эмигрантом Михаилом Андреевичем Осоргиным. В сборник включены три произведения, причём первым идёт хронологически последнее из написанных автором — автобиографические записки «Времена». Он работал над ними последние два года своей жизни и, скорее всего, не завершил. При жизни Осоргина «Времена», естественно, не публиковались, а до родного читателя они дошли только спустя почти полвека после написания — в 1989 году.
Феномен эмиграции — очень чувствительная зона жизни. По каким бы причинам она не произошла, для нормального человека — это трагедия. Обстоятельства, разумеется, бывают разные. В случае с Осоргиным, как я узнал из этого произведения, эмиграция случилась даже дважды. Один раз он сам бежал от царской каторги в Италию. А второй раз был выслан уже из РСФСР принудительно.
Обычному человеку вроде меня трудно представить, какой удар наносится по несчастному, навсегда оставляющему Родину, и осознающему это. Я, может, забежал вперёд, но когда Осоргин описывает этот период своей судьбы, «Времена» перестают быть просто чередой воспоминаний о прожитой жизни. Они становятся пульсирующим, болью повторяющимся вопросом почему, почему, почему?
А начинаются «Времена» совсем по-другому. Это воспоминания из детства мальчика, родившегося в 1878 году в Перми, у которого были любящие папа и мама, братья и сёстры и вся бескрайняя Камская земля с лесами и реками. Как и положено русскоязычному автору, текст Осоргина просто превосходен. Читать такой русский язык приятнее, чем когда тебе спинку чешут, ей-богу! Образный, сочный, двумя фразами выдающий в своём авторе мыслителя и философа. Такие произведения и составляют самый жирный, самый плодородный слой отечественной литературы.
За детством идёт гимназическое время, уже не такое привольное. Умер отец Михаила Андреевича. Началась школьная муштра, и, по мнению Осоргина, именно в гимназиях у детей отбивалась всякая инициатива, любознательность и стремление расширять свои пределы. Повествование так же интересно, но уже минорнее. А следом идёт время институтское и начало карьеры молодого юриста.
И всё же, как я сказал выше, по-моему, «Времена» — незаконченное произведение. В нём почти нет превращения преуспевающего молодого адвоката в революционера. А ведь это изменение было коренным. До конца своих дней, если можно так выразиться, до конца «Времён» Осоргин не отказывался от идеи революций — и Февральской, и Октябрьской. С его точки зрения, революция была объективно неизбежной, но тот вид, который она приняла, категорически его не устраивал.
В записках Михаил Андреевич рассказывает о своей просветительской деятельности после возвращения в Россию в период после 1917 года и до конца гражданской войны, за которую его новое государство и выпнуло в нелюбимую, а, точнее, недолюбливаемую им Европу. Там он провёл 20 самых плодотворных лет в смысле писательского успеха, обрёл семью, переводился на другие языки. И там же он страдал, потому что понимал, больше на берег любимой Камы он никогда не выйдет. Это невыдуманная тоска в авторском тексте оказывает мощное воздействие на читателя.
Осоргин умер во Франции в 1942 году, в тот момент, когда его Родина проходила через самые жестокие испытания. По моей спине пробежал холодок, когда я прочёл: «В мои записки о прошлом вплетаются нити настоящего, но для читателя оно будет тоже прошлым, — для читателя уже знающего то, чего я не знаю». Я внезапно осознал, что нити настоящего, которые составляют мою собственную жизнь, тоже очень скоро станут прошлым, и то, чего я не знаю сейчас, для людей превратится в воспоминания из ушедшего.
Ради одного этого переживания «Времена» уже стоило прочесть.
