Он прочистил горло, отстраняясь от меня и проводя пальцами по глазам, его лицо выражало смущение, когда он пытался убрать доказательства его слез. Я думала, что более смущающим было не уметь плакать вообще.
– Если хотите войти, вам придется сдать оружие, – повторил он. – Ладно, – ответила я, протягивая пистолет. Все равно не нужен. Я могла за пару секунд отобрать у него дробовик, сломать шею и сплясать на его трупе.
Все было не так, как я думала раньше. Поцелуй бы меня озадачил. Как человек, я думала, что это опасно — легкий способ распространения микробов. Как ребут, это сбило меня с толку. Я не была уверена, почему людям нравилось это делать. Только сейчас я была в замешательстве из-за того, почему кому-то хотелось целовать кого-то, кроме Каллума.
— Я думаю, они сразу же поняли, что я был твоим, поэтому держались подальше. — Он посмотрел в мои глаза и улыбнулся. — Был. И есть. — Он наклонился и коснулся своими губами моих. — Твой.
После смерти, когда вирус начинал действовать и организм перезагружался, кожа очищалась, тело стройнело, в глазах появлялся блеск. Это была красота с налетом безумия.
— Сделай это снова, — сказал он, радостно подпрыгивая. — Сделать что? — Засмейся. — Заключим сделку. Если ты сможешь ударить меня, я засмеюсь. — Ты такая странная.