Виктор Олегович Пелевин цитаты из книг - страница 10

«Лампочка Ильича» действительно казалась лучом, приходящим из неведомого, и было понятно без объяснений, как русский человек променял на него и своего царя, и своего Бога, и свой кабак, и всю древнюю тьму вокруг. Этот желто-белый свет был заветом новой веры, миражом будущего, загадочно переливавшимся в замерзшем окне, когда я брел по вечернему двору в холодный нужник

Дворяне в девятнадцатом веке тоже думали, что эволюционируют быстрее чем их народ. И балакали между собой по-французски, пока кухаркины дети не поставили их к стенке. А виноваты в результате оказались, как вы думаете, кто? Правильно, евреи.

Я понимал теперь, почему монахи-отшельники и пещерные созерцатели проявляют так мало энтузиазма, когда им предлагают вернуться в мир. Что в нем делать? Мастурбировать на скачанный из торрента порнофильм, запрещенный в Австралии из-за маленьких молочных желез актрисы? Жевать попкорн, наблюдая за битвами сортирных гладиаторов блогосферы? Стоять в угарной пробке на ярко-красном „Порше“?

Без боли нет подлинного искусства, о чем всегда должно помнить искусство поддельное

Конечно, художник, который ссыт мировому шайтану в лицо, всегда будет ненавидим теми, кто сосет у этого шайтана за скудный прайс, как бы эти люди ни маркировали свой промысел.

Журналистов не надо ни во что посвящать. Не надо даже давать им команду — эти умные и удивительно подлые зверьки сами способны догадаться по запаху, где им накрошили еды

Увы, русский художник интересен миру только как ...й в плену у ФСБ. От него ждут титанического усилия по свержению режима, шума, вони, звона разбитой посуды, ареста с участием двадцати тяжело вооруженных мусоров и прочей фотогеничной фактуры — но, когда он действительно свободен, идти ему особо некуда

Я вижу искусство как некое поле событий, на одном полюсе которого — весёлые заговоры безбашенной молодёжи с целью развести серьёзный мир на хаха, охохо или немного денег, а на другом — бизнес-проекты профессиональных промывателей мозгов, пытающихся эмитировать новые инвестиционные инструменты.

Белый мужчина разрешает женщине феминизм исключительно для того, чтобы посмеяться над её идиотизмом и усилить свое наслаждение

Критик, по должности читающий все новые книги, подобен вокзальной минетчице, которая ежедневно принимает в свою голову разных граждан — но не по сердечной склонности, а по работе. Ее мнение о любом из них, даже вполне искреннее, будет искажено соленым жизненным опытом, белковой интоксикацией и подспудной обидой на то, что фиксировать ежедневный проглот приходится за совсем смешные деньги