Вечер у Клэр

Наметилась тенденция. Открываю очередной роман Гайто Газданова и мгновенно что-то щёлкает – я понимаю: моё. «Вечер у Клэр» подобен потоку свежего осеннего воздуха, окутывающему теплом накануне первых заморозков – врезка в память, ретроспектива по совсем недавно пережитому, но уже безнадёжно утраченному счастливому времени. Я чувствую нечто большее, чем просто симпатию или расположение к автору и его творению. Я полностью погружаюсь в созданную Газдановым атмосферу, беспечно отдаюсь книге. Приятная тенденция.

По аналогии с романом «Призрак Александра Вольфа», события «Вечера…» подчинены случаю, определившему всю дальнейшую жизнь рассказчика. К своему дебютному произведению Газданов подобрал невероятно точный пушкинский эпиграф – «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой». Конечно, это о любви. О любви невозможной и несправедливой, а оттого стократ более сильной. Но долгожданная близость рассказчика с Клэр возымела неожиданный эффект, подобный катарсису – рушится тот платонический образ, который рассказчик, будучи шестнадцатилетним подростком, себе придумал и нежно полюбил. Избитая фраза «увидеть Париж и умереть» была бы здесь кстати ещё и потому, что завязка (или развязка – кому как больше нравится) происходит как раз в Париже. Смешно, но я думаю, что за пределами текста, после соития с Клэр, рассказчик, исполнив своё предназначение в жизни, действительно умер. И за некоторое время до смерти, как это часто описывается в различных историях, перед глазами человека проносится вся его жизнь.

«Вот, я поживу на свете столько-то лет, и дойду до моей последней минуты, и буду умирать. Как? И больше ничего?»

Нужна высшая цель. Необходимо понимание почему всё было так. Мало жить ради самой жизни, глупо плыть по течению. Беззаботное, счастливое детство, затем – лишения, лишения, лишения – изломы судьбы, потеря близких тебе людей, благоговейный страх перед судьбой. Душевная катастрофа. Для жизни выпали странные время и место. Мы на пороге экзистенциальной трагедии – Гражданской войны. И, если любовь, которая представляется единственно понятным смыслом жизни, если она заставляет терять рассудок, делает человека больным, если любовь, невозможность которой, заставляет чувствовать себя подобно загнанному в угол дикому зверю, в конце концов остаётся человеку неподвластной, то почему бы не окунуться в омут этой экзистенциальной трагедии прямо с головой? Почему бы не «…идти воевать – без убеждения, без энтузиазма, исключительно из желания вдруг увидеть и понять на войне такие новые вещи, которые, быть может, переродят меня…»

И там, в эпицентре Гражданской войны, где глупость, алчность и страх соседствуют с безрассудной отвагой, где обнажается суть человека: мерзавцы предстают мерзавцами, герои – героями, – там, на мой взгляд, с рассказчиком случается ложное прозрение. Ведь, смысл жизни, совсем, может быть, не в том, чтобы после всего пережитого сохранить своё выпестованное чувство, и донести его, сквозь пространство и время, до субъекта любви. Быть может, смысл жизни как раз в том, чтобы достойно встретить смерть. «Увидеть Париж и умереть» – иначе и не скажешь.

#БК_2024 (8. В названии книги есть женское имя)

В очередной том книжной серии "Из наследия", попавший мне в руки, включены три романа и несколько рассказов писателя-эмигранта Гайто Газданова. Уплывший из России в конце гражданской войны, он осел в Париже, и более никогда не бывал на Родине.

Первый из романов называется "Вечер у Клэр". Однако название не несёт событийного смысла. Ни Клэр, ни, тем более, вечер у неё не являются главным элементом этого очень короткого - всего на 110 страниц - произведения.

Я не так много читал эмигрантской литературы первой половины XX века, но некоторое её количество всё же прочёл. У меня сложилось впечатление, что проблематика этих книг преимущественно ограничивается либо разной степени подлинности воспоминаниями авторов о своём детстве и отрочестве, либо художественным вымыслом практически на ту же тему - Россия, которую авторы добровольно или принудительно покинули. Конечно, многие также писали о мире, в который они оказались заброшены или даже выброшены. Но всё же произведений "нового" содержания, по-моему, было меньше.

"Вечер у Клэр" также относится к первому типу. В начале протагонист встречается в Париже со своей давней любовью, а, точнее, страстью - француженкой Клэр, знакомой ему ещё по России. Встречается не однократно, а многажды, посещая её во время отсутствия мужа. Одна из этих встреч заканчивается близостью. Что может сделать мужчина в постели после соития с женщиной? Самый очевидный ответ: конечно, заснуть. Но герой-рассказчик погружается в воспоминания, и перед взором читателя проходит вся жизнь петербургского мальчика из хорошей семьи от осознания себя в родительском доме до ночного бдения на сырой палубе корабля, навсегда увозящего его в чужие края.

Автор знакомит нас с бытом, со своими родителями, досугом и учёбой. Но происходит это не методом прямого отображения действительности, а через призму его внутренних переживаний. У Гайто Газданова манера письма предполагает глубокую детализацию. Его размышления, как правило, подробны, и в тексте самоанализ восприятия рассказчиком тех или иных событий занимает намного большее место, чем сами события.

Особенностью романа является то, что ужасы гражданской войны увидели глаза 16-летнего подростка, при этом штатного офицера. Да, повесть о них излагалась уже взрослым человеком, но всё равно, как мне показалось, видимый отпечаток возраста на впечатлениях остался, и это делает их ещё страшнее.

Я думаю, может быть, это не случайно, что воспоминания захватили рассказчика именно рядом с женщиной. Её присутствие, насмешливая мягкость, уют и расслабленность после полового акта обрушили плотину самоконтроля героя, бурным потоком унесли его назад во времени, утопили в омуте воспоминаний, из которых и состоит человеческая личность.

Было очень интересно познакомиться с новым для меня именем. Я жду, что следующие романы будут такими же самобытными.

Сквозь нежный флер печали и тоски, Гайто приоткрывает створку в далекие воспоминания своей жизни. Он делает это так красиво и изящно, как будто овнешняет те мысли и впечатления, которые навеки бы погибли в руках бесталанного писателя. Гайто поет о том, что близко каждому из нас, но что мы прячем в своей душе и никогда не смогли бы также просто и тонко вынести на этот свет. Гайто настолько точно выбирает язык, что я хочу плакать и радоваться — ведь это и про меня тоже, но я бы так никогда не смог сказать.

Гайто созвучен с другими текстами. Иногда меня не покидало ощущение, что я читаю «Самопознание» Бердяева, «Жизнь Арсеньева» или «Ложится мгла на старые ступени», только лишенную своему юмора.

Гайто — повелитель памяти. Лежа в постели с красивой, изящной, любимой и одновременно такой недостижимой, далекой и ирреальной девушкой, он смотрит в ночное небо через окно и вспоминает утраченное детство, сильного, но умершего отца, холодную, но достойную мать, первую встречу с любимой на пляже, Гражданскую войну, несносную учебу, и, словно за руку, ведет читателя по закоулкам своей обнаженной и честной души.

Образы в романе, как облака, проносятся мимо читателя в хаотичной последовательности, такие разные, особенные, индивидуальные и исчезают, словно больше никогда не вернутся. Гайто, как стрелой, пронзает образ, точно, одним мазком, говорит о самом главном, что ненужно больше эпитетов, чтобы понять суть.

"Однако, несмотря на такой странный вкус, он всегда прекрасно понимал все, что читал, - и понимание его превышало его собственные душевные возможности; и это придавало его речи особенную неуверенность; знания же его были довольно обширны…"

Или, например:

"...засыпая и слыша это соединение имен: Елизавета Михайловна; оно не переставало оставаться именем женщины, но стало для меня одним из собственных состояний…"

Гайто — это большое открытие для меня. Это попадание в самое сердце моей души и жизни. Это великолепное эстетическое удовольствие. Как мне жаль людей, которые не знают, что такое кайфовать от книги.