Наполеон Ноттингхилльский

Впервые я услышал про лондонский район Ноттинг-Хилл, работая над переводом песни, в которой были такие слова: «She lives in a room above Notting Hill». Как-то мне этот топоним запал в память. Случайно узнав, что у Гилберта Кита Честертона есть роман под названием «Наполеон Ноттингхилльский», я им заинтересовался. В сборнике произведений Честертона он идёт первым, но я начал читать с середины книги, с романа «Человек, который был Четвергом», и был слегка разочарован. Но «Наполеон...» понравился мне больше.

Роман-аллегория о войне лондонских районов между собой гораздо более драматичный. И, вообще, по-моему, говорит о главенстве духовного над вещным. В повседневной жизни эта истина часто замыливается, бледнеет и кажется неочевидной, поэтому так критически важно время от времени слышать, что дух одолевает силу, а вера, хотя бы и фанатичная, одолевает холодный расчёт.

Готовность человека отдать жизнь за идею — вот, в числе прочего, то, что определяет его, как высший разум, потому что для него важно не только физическое существование. И способность воспринимать что-то иное, нежели удовлетворение физических потребностей и поиск комфорта, как необходимое условие собственного бытия отличает у англичанина только героев — всех условно положительных героев романа в буквальном значении слова «герой». Оценивать их по шкале плюс или минус проблематично. Трудно считать позитивным то, что ради небольшого переулка в Лондоне лилась кровь, трудно считать негативной беззаветную преданность своей миссии.

Ещё один важный посыл книги — это невозможность в точности предугадать последствия своих действий. Шутка превращается в фарс, фарс превращается в трагедию. Как мне кажется, Честертон не столько призывает быть готовыми нести ответственность за свои поступки (она прилагается «по умолчанию»), сколько смириться с тем, что их результат может не соответствовать ожиданию. Во всяком случае, в «Наполеоне...» все, кто думает, будто знает, что принесёт завтрашний день, терпят крах.

Несмотря на то, что действие романа происходит в далёком будущем от времени его написания (но уже в прошлом для нас), не стоит воспринимать «Наполеона...» как упражнение в футуризме. У Честертона Лондон за сто лет не изменился. Та же одежда, те же трамваи, те же газовые фонари и радио. Писателю просто надо было немного дистанцироваться от окружавшей его действительности. А так, содержание книги совершенно вневременное, универсальное.

Именно учитывая эту универсальность, я думаю, необходимо обратить особое внимание на пост-кульминационный диалог то ли душ главных героев, то ли божественных стихий, которых они представляли собою. Типа, аватаров. Основная мысль этого философского разговора, по-моему, заключается в том, что понятия, несомые этими стихиями, вечны, и всегда пребудут в сердце человека. И в этом есть великое благо для людей.

Если «Человек, который был Четвергом» был награждён необычным ридли-тэгом «иронический детектив», то «Наполеона Ноттингхилльского» я бы отметил, как «саркастическую антиутопию».

Англия, XX век. Главное лицо государства – короля, избирают в алфавитно-лотерейном порядке… Меня всегда забавляло, как в отечественной (да и не только) истории, часто самый высокий чин (царь/император/король) доставался по наследству малолетнему ребёнку. Конечно, этот ребёнок был всего лишь легитимным «лицом» реальных теневых управленцев. В этой книге суть та же, но всё наоборот: у руля, пусть дилетант, но всё же – взрослый, только ведёт он себя как ребёнок. Хотя нет, ребёнок – это большой комплимент для него. Как идиот он себя ведёт. Однако, хоть и кажется, что это лежит на поверхности, такое мнение о короле читателю ещё предстоит сформировать. Лично я двигался по сюжету параллельно с сомнениями: «А может это просто маска, или, в крайнем случае – стиль жизни?». Ведь есть такие начальники, которым доставляет неимоверное удовольствие наблюдать за склоками между своими подчинёнными. Есть и те, кто любит разделять подчинённых на группы, часто теряя целостность коллектива и редко что-то выигрывая. Но тот, кто подталкивает страну к анархии, а народ – к гражданской войне, а сам, с упоением маньяка, наблюдает с высоты своего трона за этим сафари – тот, однозначно человек нездоровый. Был такой римский император Нерон, который приказал поджечь Рим, отъехал на безопасное расстояние и читал стихи собственного сочинения, любуясь пламенем Вечного города. Слышали, наверное.

В этом романе, как мне показалось, Честертон смело пытается критиковать капитализм. Забавный момент из сюжета: когда тот, кого именуют Наполеоном из Ноттинг-Хилла, мобилизует будущих генералов своей армии среди аптекарей и торгашей, те соглашаются отдать свою жизнь за его безумную идею только после того, как он у них изрядно закупится, пополнив кассу. А эта цитата тех лиц, кто непосредственно начал гражданскую войну мне показалась особенно актуальной: «Нам, Ваше Величество, никакие битвы не нужны. Мы мирные люди, мы народ деловой.» Камнем преткновения между сторонами, к слову, был клочок земли, который одни хотели сохранить в первозданном виде, другие же хотели там построить дорогу и зарабатывать на ней. Но всё же им пришлось повоевать. Сначала без энтузиазма и ненависти, ожесточение пришло позже, как приходит аппетит во время еды. Припомнились даже старинные бытовые обиды враждующих «генералов» друг на друга.

Не знаю, было ли это попыткой Честертона создать прообраз того фирменного английского юмора, который мы знаем и любим сегодня. Вряд ли стояла такая задача, но выхлоп определённо есть. Скорее этот роман о глупости патриотизма и дураках в политике. Для простоты: король Оберон Квин – это предтеча того же Жириновского и ему подобных, разница в том, что Жириновский был всего лишь придворным шутом, к счастью, так и не взошедшим на пьедестал. А «ура-патриоты», чьи тела нередко остывают забытыми на полях сражений, никогда не поймут, что бились они и отдали самое дорогое – свою жизнь, даже не по чужой, пусть и королевской, прихоти, а просто по приколу.