Селена. Которую мама привела в секту

Даже понимая, что книга является реальными воспоминаниями, мне все равно не верится в подлинность. Я не имею в виду то, что это вранье, нет, просто автор пишет книгу спустя 30 лет и настолько подробно, вплоть до диалогов, что она больше похожа не на воспоминания, а на хорошо продуманную художественную книгу. В этой связи я даже не могу сказать понравилась она или нет, но написана достаточно хорошо.

Во всей этой ситуации с сектами самое ужасное, что дети вынуждены там жить. Взрослые слабовольно следуют правилам Синанона, но за что дети должны страдать от этого непонятно. Вот и Селена туда попадает только из-за желание матери быть с дочерью, при этом секта придерживается правила, что родители с детьми должны минимально контактировать.
Дети постоянно подвергались давлению: ежедневные "игры", где тебя все могли оскорблять, ежедневная физические занятия, которые можно сравнить по сложности с военной подготовкой, унижения и жестокость со стороны взрослых. Самые "сильные" для меня были главы про котят и зоопарк, жалко так зверюшек.

Искренне была рада, что для Селены это все закончилось в довольно раннем возрасте и она, хочется надеяться, смогла полноценно взрослеть в нормальном обществе.

#буклайв_фастфуд_6

Америка, 60-е. Люди открывают для себя восточную философию и подвергают сомнению традиционные религии и мораль. Много людей живущих за бортом жизни и игнорируемые государством надеются с помощью Синанон обрести почву под ногами. Но не только наркоманы и неустроенные люди шли в эту секту, многие богатые и знаменитые поддерживали эту организацию щедрыми пожертвованиями и юридической поддержкой, да такой, что ее боялись. Какую выгоду находили для себя эти богатые люди, связываясь с подобной сомнительной организацией для меня осталось загадкой, возможно и они искренне верили, что делают какое-то хорошее и важное дело. Основатель Чарльз Дедерих тоже начинал с вполне благой цели – реабилитации наркоманов, пытаясь адаптировать для этого программу 12 шагов анонимных алкоголиков. Но после неконтролируемая власть и вера в собственную непогрешимость привела к обычным печальны последствиям.
Ценность личных свобод, которые для одних являются высшими, на самом деле для огромного количества людей не так уж и важны (сугубо личное наблюдение), зато чувство причастности к влиятельной группе, снятие бремени заботы и страха перед постоянно меняющимся внешним миром, вера, что о тебе позаботятся – это привлекало и привлекает очень многих. Поэтому так популярна и ностальгия по СССР, например. Но когда тоталитаризм приобретает оруэлловские черты, даже самые наивные и покорные люди начинают задумываться. Мать Селены верила, что поступает хорошо, когда привезла шестилетнюю дочь на одно из ранчо, принадлежащих Синанон, где содержались дети отдельно от родителей. Ей понадобилось много времени, чтобы осознать свою ошибку, но лучше поздно, чем никогда.
Почему люди готовы поверить любому «хуру» с горы, но не верят в свои собственные чувства? Что может быть святее и чище любви матери и ребенка? Мне кажется, только в совсем больном мозгу может зародиться мысль о том, что отлучение детей от любящих матерей – это благо. Хотя в случае Селены было бы гораздо лучше, если бы ее родители отдали ее на удочерение прекрасной женщине, которая могла и хотела ее взять. Селене пришлось многое пережить и до Синанона, внутри секты тоже понятно и без чтения, что было ужасно, но, к сожалению, она совсем почти ничего не написала о жизни после.
Во время чтения поглядывала на своего сына и меня пробирала дрожь от одной мысли, что такие же дети попадали в эти ужасные условия. Страшнее всего для меня было даже не плохая еда или муштра, но вот эта «игра», когда все друг на друга орут и оскорбляют, причем порой часами, а еще запрет иметь хоть какие-то привязанности (детей постоянно перемешивают и переселяют из комнаты в комнату, «демонтраторы» без конца меняются, нельзя заводить личных животных) – вытравливается все живое и человеческое в детях. Остается только радоваться, что не так-то это просто сделать, как бы не бесновался очередной лжепророк.