Два мира

В первой главе романа «Два мира» описывается преднамеренное убийство женщин и детей, массовые изнасилования, сжигание деревень, грабёж, глумление над мёртвыми, истязания. Среди остальных 35 глав произведения также трудно найти хотя бы одну, не отмеченную пусть и косвенно ужасными, с трудом воспринимаемыми разумом зверствами, творимыми над людьми. Владимир Яковлевич Зазубрин написал самую жестокую книгу когда-либо попадавшую мне в руки. Ужаса ситуации добавляет то, что книга-то почти документалистика. Писатель рассказывает о том, что видел собственными глазами и в чём принимал непосредственное участие.

Почему роман так кровав и страшен? Потому что он повествует о самом худшем, что может произойти в жизни любой страны — гражданской войне. Ненависть направленная, если можно так выразиться, внутрь системы, а не вовне, мультиплицирует сама себя бессчётное множество раз, усиливаясь и разъедая душу человека до полной её деградации. Красные и белые в «Двух мирах» — это и есть два мира. Писатель, конечно, стоит на коммунистических позициях, и силою дарования и страсти волей-неволей заставляет читателя принимать свою сторону. Тем более, колчаковцы, помимо задокументированного, выходящего за грань всего человеческого изуверства, совершили поистине непрощаемое преступление, притащив в сибирские губернии всю самую мерзкую европейскую наёмническую шваль, одним этим заслужив себе вечное проклятье.

Хотя, может быть даже вопреки желанию автора, красные тоже не выглядят святыми мстителями. Разные они. К тому же в критические моменты истории к побеждающей стороне всегда притекала грязная пена. Так и к красным в конечном итоге прилепились самые разные проходимцы, воры и душегубы.

Меня в романе поразило и вот какое обстоятельство: как буднично и походя совершались злодейства. Какие, к х**м, маньяки из триллеров?! Даже самые худшие из них, это, в конечном итоге, один недочеловек. А что, если само время — время маньяков? Их тысячи, они везде и готовы на всё. Холодом пробирает, на самом деле.

«Два мира» — первый советский роман, ну, или, по крайней мере один из самых первых. Написан красным фронтовиком, восстанавливавшимся после брюшного тифа в городе Канске моего родного Красноярского края, в 1920 году. По сути, на момент написания «Двух миров» Зазубрин ещё не был в полной мере профессиональным литератором. Да он им и не стал. Тем не менее, если у человека есть врождённое языковое чутьё, то его не скроешь. А если нет — то хоть наизнанку вывернись.

Чем хорош роман? Во-первых, он написан удивительно чистым и образным языком, при этом звучащим очень современно. Читать текст «Двух миров», если абстрагироваться от содержания, — большое удовольствие. Во-вторых, панорамность. В сюжете нет одного главного героя. Это придаёт произведению обобщающий характер, оно становится настоящим свидетельством времени. В-третьих, имеет место высокая выразительность отдельных сцен. Унылая безнадёжность белогвардейской оргии в разорённой школе, последний чай недорасстрелянного крестьянина, которого всё равно закапывают заживо свои же деревенские, потому что наёмники-чехи обещали пересчитать в могиле трупы, мировоззренческий диспут красного и белого, лежащих вдвоём на одной койке в холодной комнате с выбитыми стёклами в тифозном бреду.

Это очень полезная книга. Она — вакцина, она — окно в ад, куда нам попадать никак нельзя. Однако, если у вас хрупкая душевная организация, ограничьтесь прочтением того, что написал о «Двух мирах» я. Мне, 48-летнему мужчине, и то сегодня весь вечер не по себе.

#флешмоб_Д