Рецензии на книгу Окаянные дни

С творчеством писателя Ивана Алексеевича Бунина я не знаком. И не могу сказать, что познакомился, даже после прочтения его «Окаянных дней». Всё-таки, дневниковые записи – это специфический формат, далёкий от художественных текстов. Впрочем, даже здесь чувствуется, что Бунин отлично владел русским словом: он понятен, точен, дерзок и даже желчен.

У меня нет никаких позитивных иллюзий касательно революционных событий в России 1917-го года. И уж тем более касательно последовавшей за революцией Гражданской войны. Страна была в огне. Та ненависть и злоба русского мужика, которая годами копилась под барским гнётом, вышла наружу. Так бывает, когда ешь-ешь-ешь, желудок не выдерживает и тебя рвёт. Россию вырвало. Теперь проповедуется новый порядок вещей – пошлая, грубая, наглая демократия, с кроваво-красным лицом. И этот порядок пугающе непредсказуем. Позиция Бунина понятна – он, из обнищавших дворян, своё имя поднимал с нуля, собственным талантом. К своей сытости он шёл долго и тяжело, и, конечно, он не просто не принял революцию, он люто ненавидел тех, кто отнимал у него вино и хлеб, тех, кто мог безнаказанно унизить, ударить или убить. «Окаянные дни» пропитаны страхом и отчаянием. Это зафиксированный на бумаге апокалипсис. Однако, автор, не изменяя себе, разливает на страницах дневника и горькую желчь. В выражениях Бунин себя не стесняет, крепко достаётся большевикам, высокомерно и по-снобистски высмеяны коллеги по перу, воспевшие революцию – вчерашние друзья, издатели, и те, кому сытый писатель Бунин многим был обязан. Сильнее других обруган необузданный, глупый, русский народ.

Страницы датированы старыми, дореволюционными датами и временем. Помимо собственных наблюдений, записаны диалоги случайных людей с улицы, слухи, сплетни, собранные в кулуарах и газетах. Для самого Бунина бо́льший интерес представляли те газетные вырезки, где сочинялись слухи об успехах белого движения. Лично меня очень покоробило, что спасения писатель ждал, не только от белых генералов, но и извне. Неважно, французы, англичане или немцы, главное – помогите обуздать красных. Я думаю, что в те годы, Бунин дошёл до того отчаяния, что был бы рад какому угодно «спасению», пусть это был бы даже огромный метеорит уничтоживший ненавидимую им советсткость – «Пусть хоть сам дьявол придет…»

А ещё меня неприятно поразило чёткое разделение автором людей на друзей и врагов, талантливых и бездарных, белых и красных, добро и зло. Впрочем, быть может это мне, диванному обывателю, легко рассуждать о том, что мир более сложен, чем он кажется на страницах «Окаянных дней».

#вордл_эллины

Странные ощущения вызывает чтение этой книги после «Мать» Горького. Можно, конечно, сказать, что это разные взгляды на революцию, но и сам Бунин замечает в этом дневнике, что и сам верил в светлое будущее и поддерживал, возможно, не большевиков, но какие-то стремления к изменениям у него точно были.

Так что я бы это назвала, как мы любим в рецензиях писать: «Идея хорошая, но исполнение подкачало». Нечто подобное можно и в книге увидеть, что были идейные рабочие, которые хотели быть услышанными, хотели лучшей жизни, а к власти пришли Рыбины с Николаями… Кому только расстреливать да платить кровью…

Вообще книга довольно страшная. И есть такие ощущения временами, что ты читаешь про 90-е уже нашего века. Очень похоже, пусть я и была маленькой, когда всё это было, но по фильмам и сериалам сравнить могу. И сразу вспоминается про цикличность истории и прочее.

И, конечно, чувствуется, что автор против происходящего, что ему это сильно не по душе. Хотя не уверена, что будь я зрителем всего, что он там описывает, мне бы это понравилось. Он говорит, что разрушено великое прошлое, что всё потеряно, но уверен ли он, что раньше точно было лучше?.. Просто было привычно, скорее уж. Стало ли хуже? Возможно. Особенно порадовало:

«Впрочем, почта русская кончилась уже давно, еще летом 17 года: с тех самых пор, как у нас впервые, на европейский лад, появился «министр почт и телеграфов». Тогда же появился впервые и «министр труда» — и тогда же вся Россия бросила работать.»

Могу сообщить Бунину, что к 2021 она не началась заново. И начинается смех сквозь слёзы. И появляются вопросы: а что до революции и правда была почта и работали?

Бунин говорит, что они не видели простой народ, не видели солдат, идеализировали их… Так может, если бы разглядели, если бы обратили внимание, не было бы революции, а?..
#школа_далсписать (@dpakoshka задание #школа_революция)

Из этой книги сочится боль утраты Родины, по-другому я просто не могу это назвать.

Отсутствие надежды. Надежда умирала ежеминутно: разговоры на улицах, плакаты, сплетни, общение со знакомыми, газеты... Беспросветная тьма, сегодня шепнут, что освобождение на подходе, друг одного друга чьего-то соседа прислал телеграмму, но на завтра в газетах ничего, лишь дюжины пробелов, оставленные цензурой. Но каждое утро любовь к Родине порождает новую надежду, и скорее, едва одевшись, за свежими газетами, скупить их все... а вдруг что?

Национальная катастрофа. История России простирается на многие века великими свершениями, исключительными личностями, святыми местами, особой душой. Перечеркнуть, разрушить, как не было, не увидит новое поколение вековой России, узнает только варварство, с которым всё разрушено, но за один день сновья страну не построить, но разрушать, кажется, можно бесконечно. Что тогда было... упадок, голод, разбой, смерти, массовые казни... даже русский язык, и тот смогли унизить газетными статьями, плакатами, разговорами.

Отчаяние и страх, что всё останется как есть, что будет только хуже, прятать страницы дневника так, что нельзя найти, когда, наконец, появляется возможность уехать.

Пытаться сохранить... рассудок, здоровье, жизнь среди всего, что творится вокруг... язык, который настолько красив, что нельзя дать ему умереть в руках варваров... любовь к той самой России, что жива ещё в сердце...

Всегда Ваш,
Алён
#флешмоб_Бунин

Что только не происходило во время войн, бунтов и революций. И ведь страдали все. Мирный народ страдает ничуть не меньше солдат. Голод, различные ограничения, запреты, разделение на красных и белых и другие ужасы того времени описывал Бунин в своих дневниках.
Книга получилась впечатляющая, ведь обычно читаешь о событиях на фронте, во время битв. А тут можно увидеть и обратную сторону медали. Кому от этого хорошо? Да никому. Может только руководителям.
Для меня как-то получилось сложновато воспринимать эти дневниковые записи, как действительность, что реальные вещи описываются. В итоге при чтении я как таковых эмоций не испытала. Это как читать учебник по истории. Вроде интересно, а вроде ничего при этом не испытываешь. Вроде информации много, а в итоге запоминается самая малость. Какое-то противоречивое отношение к этой книге в итоге. Но она все же хороша)

#флешмоб_Бунин

#флешмоб_Бунин

Это боль…это адская боль …
Великое государство, которое строили столько столетий, рухнуло, уничтожено, сметено, измельчено за несколько мгновений. Все то, что было привычно людям, все традиции и обычаи, все нравы, все то, что было любимо. Даже религия, на которой держался народ, уже совершенно не нужна.

Пришёл бессмысленный и беспощадный, побывав в каждом доме! Новые аресты, расстрелы и насилие, чему так радуются низы. Свергнуть буржуа и жизнь станет лучше! Но все становится только хуже.
Большинство людей не понимают смысла во всей этой революции. Они не знают и не хотят знать. И они не знают что делать. Ждут, когда кто-нибудь победит и навещает порядок. Как раз по слухам, немцы уже близко. Они не видят разницы, кто ими будет управлять.

А слухов то полно. Сегодня одни, завтра другие. И журналисты сегодня одни, а завтра другие. Они как...как проститутки! Вчера монархисты, сегодня красные, завтра белые. Все зависит от того, кто побеждает и чьи войска поблизости к городу, в котором они пишут. И литераторы не отстают от журналюг. Пишут во славу всех и вся.

А что дальше? Дальше гражданская война, белые на красных, семья на семью, сын на отца, брат на брата. Говорят, наши захватили власть в каких-то городах. Но кто здесь наши? То слух, что белые на коне, то слух, что красные коняшку съели, то слух, что англичане взяли Петроград, и т.д.

А расстрелы продолжаются, города опустели, люди боятся выйти на улицу. Страх и террор. И ожидание, кто же одержит вверх.

Это больно...это адски больно...

Бунин преподносит свои мысли, чувства, рассуждения, сопереживание, горе, любовь к Родине, в виде дневника, который вёл во время революции и последующей гражданской войны. В своём роде, это ярко окрашенный эмоциональный взгляд современника на новую реальность полный боли, горя, и отчаяния, и размышление о смысле происходящего, которого так и не видит.

Как же мне все-таки сложно читать о тех временах...скорее всего, это сложно назвать рецензией, но мне все равно.

#флешмоб_Бунин

Страшная книга… не только из-за того, что в ней написано, но и из-за того, что всё описанное – это правда, ибо это дневниковые записи Бунина.
Окаянные дни – это идеальное определение того, о чём рассказывает писатель – о Гражданской войне. Признаюсь, я прочла немало книг об этом событии, но эта чем-то выделяется из них.
Бунин без стеснения рассказывает о действительности, не боится показать правду. Говорит о гибели литературы, высказывает свои мысли и страхи, рассказывает о таких писателях, как Маяковский (истории о его выходках особенно интересны), Катаев, Блок (забавный факт: раз Иван даже Алексеевич называет его «человеком глупым»), Горький и другие… Бунин сетует на властвующую над всем жестокость и тупость, приводит услышанные разговоры и газетные статьи, написанные с ошибками неграмотными людьми… В общем, всё очень интересно.
Меня, если честно, не очень привлекают подобные книги, но от этой я осталась в полном восторге, и я бы с удовольствием прочла и продолжение записей, которые писатель, как он сам написал в самом конце, не смог найти при поспешных сборах для отъезда из Одессы, к превеликому сожалению…
P.S. В конце хотелось бы привести один презабавный момент из книги, чтобы заинтересовать ридлян в прочтении:
«…Я сидел с Горьким и финским художником Галленом. И начал Маяковский с того, что без всякого приглашения подошел к нам, вдвинул стул между нами и стал есть с наших тарелок и пить из наших бокалов. Галлен глядел на него во все глаза — так, как глядел бы он, вероятно, на лошадь, если бы ее, например, ввели в эту банкетную залу. Горький хохотал. Я отодвинулся. Маяковский это заметил.
— Вы меня очень ненавидите?— весело спросил он меня.
Я без всякого стеснения ответил, что нет: слишком было бы много чести ему. Он уже было раскрыл свой корытообразный рот, чтобы еще что-то спросить меня, но тут поднялся для официального тоста министр иностранных дел, и Маяковский кинулся к нему, к середине стола. А там он вскочил на стул и так похабно заорал что-то, что министр оцепенел. Через секунду, оправившись, он снова провозгласил: «Господа!» Но Маяковский заорал пуще прежнего. И министр, сделав еще одну и столь же бесплодную попытку, развел руками и сел. Но только что он сел, как встал французский посол. Очевидно, он был вполне уверен, что уж перед ним-то русский хулиган не может не стушеваться. Не тут-то было! Маяковский мгновенно заглушил его еще более зычным ревом…»