Рецензии на книгу Господа Головлевы - страница 2

#зло1_1курс
#сладкая_гадость

Когда я недавно писала рецензию на Любовь гика, в конце я задалась вопросом, как быть, если в семье уроды все, а не один, как говорится в известной фразе. Задалась я этим вопросом и сразу же подумала об этом произведении, где гниль буквально сочится из каждого героя, а один из них так вообще царь гнили.

Все-таки моя нелюбовь к языку классики могла бы подорвать и так не слишком сильное желание читать эту книгу, но нашлась совершенно прекрасная аудиокнига, которая позволила с интересом следить за историей. Итак, перед читателями семья Головлевых. Властная мать, беспутные дети, недомуж и недоотец. И если ты еще не знаешь, о чем книга, то Салтыков-Щедрин буквально с первых строчек погружает в это болото, показывает неприглядную сторону одного семейства. В самом начале меня очень впечатлила сцена, когда Арина Петровна читала письма от сыновей (одно быстрое, второе витиеватое) и долго думала, кто же из них больший мудак, как определить это по обыкновенному письму. Согласитесь, когда мать сидит и так думает, уже что-то говорит об атмосфере в семье.

И вроде бы так читаешь про Арину Петровну, про ее мужа, про первого сына, который дом отдал за долги, про дочку, которая не оправдала надежд, и думаешь, что они не самые приятные люди, хотя они вполне имели возможность все исправить (но не имели желания), но когда немного углубляешься в сюжет и уже больше времени проводишь с Иудушкой, начинает чуть ли не постоянно подташнивать от того, насколько же мерзкая он душонка. Но при этом восхищаешься автором, который создал такой яркий персонаж, воплотивший в себе кучу пороков, о которых нормальный человек и подумать не может.

Эта книга - история падения одной семьи, здесь ни у кого нет ни единого шанса спастись. Почему же это, откуда? Впитали с молоком матери, которое как яд просочилось в кровь и отравило всю их породу?

После книги я немного погуглила и узнала, что образ Арины Петровны создан по мотивам матери Салтыкова-Щедрина, а Иудушки по мотивам родного брата. И автор этого не скрывал, а очень даже прямо заявил. Это, конечно, очень смело так открыто заявить об этом, но как же они его достали, если он пошел на это?

Совершенно непонятый мной в школьные годы Салтыков-Щедрин с его сказками, теперь вдруг открылся заново, эмоционально и в очень трагичном и безысходном ключе. Роман "Господа Головлевы", представляющий собой распад семьи, до чтения вызвал ассоциацию с другим потрясающим романом "Будденброки" с припиской в названии: Гибель одного семейства. Но, конечно же, европейская и русская традиции очень контрастны, в том числе и в явлении умирания. И если у Томаса Манна всё выглядит трагично, но при этом ещё и благородно-лирично, то Салтыков-Щедрин не жалеет желчи, и его обречённость окутана уныло-безнадёжной деградацией.

После чтения уже подумалось, что это очень хорошо, что "Господ Головлевых" не было в школьной программе. Вдруг в ярких красках представилось, как на мою неокрепшую подростковую психику могли подействовать преувеличенно-пугающие образы книжного семейства, в чертах которых не раз проглядывали черты моих же родных. И если сейчас отношения с семьёй уже приобрели устойчивую атмосферу большего понимания, то в юные годы подобное сочинение могло окрасить бунт юности в очень мрачные и жестокие тона.

Головлевы - это прежде всего незабываемые своим раздражающим эффектом характеры, а особого трагического ужаса добавляет их автобиографичность. И тут особенно показателен образ Арины Петровны с высокой концентрацией качеств матери писателя: грозная, строптивая, непреклонная, крайне скупая и бесконечно одинокая. Её гротескная мания накопительства проявляется и в собирательстве земель, она словно падальщик летит на вести об аукционах разорившихся помещиков, и в хранении непомерных запасов еды, загнивающей в погребах и иллюстрирующей аналогичный процесс в семье в целом и в каждом из её представителей по отдельности. Кажется, что её материнские чувства совершенно вымерли и их проблески в виде "выкидывания кусков" больше похожи на какой-то неосознанный рефлекс. Угнетающа и философия попрекания с рефреном в виде: "ночей не досыпала, кусков не доедала", и напоминания о том, что всей ей обязаны, но платят чёрной неблагодарностью. Образ тем не менее не статичен, но динамика проявляется не в развитии, а во всё в той же деградации и какие-то чувства, которые сложно назвать добрыми, но нельзя отказать им в живости и искренности, появляются уже на этапе, близком к предсмертной агонии личности.

Легко было бы обвинить мать с замашками тирана в том, что произошло со всем её выводком: изведённая бедностью дочь, алкоголизм двух сыновей Павла и Стёпки-балбеса, отвратительнейшее существование Порфирия - того самого знаменитого Иудушки-кровопивца, не менее печальные судьбы внуков и внучек. Важна здесь и роль никудышного отца, которая сводилась к лежанию на кровати, выкрикиванию в адрес жены "Чёрт!" и подражанию голосам птиц: пожалуй, единственный комичный образ, который только добавляет упаднических настроений. Салтыков-Щедрин же не столько обвиняет родителей и влияние их воспитания, сколько судьбу семейства, складывающуюся в течении поколений и определяющую ущербные характеры, и невозможность выйти из порочного круга. Даже попытки что-то изменить в результате оказываются заранее обречёнными и ведут всё к тому же упадку и гибели. То, как писатель обрубает все шансы даже не на счастливую и полноценную, а хоть сколько-нибудь нормальную жизнь у всего потомства, отсылает к тому факту, что Михаил Евграфович сам детей не жаловал и считал их лишним явлением, нарушителями семейной идилии.

Самым шедевральным в романе является неповторимый образ Порфирия Владимирыча - Иудушки, в адрес которого на протяжении всего чтения не раз вырывалось: "Эх и мразь!". Автор возложил на его плечи непомерную ношу олицетворения всего гадкого и мерзкого. Гротескность образа при этом не отменяет и реалистичности. Иудушка - это пустословие, пустомыслие, праздность, показная религиозность, основанная только на обрядности и боязни чёрта, невероятных масштабов мелочность, полное отсутствие добрых чувств. Он как нравственно кастрированный. Щедрин размышляет о его "лицемерии русского пошиба" в противовес совершенно иному лицемерию европейских стран. Это человек-болото, который занимался словесной тиранией и своим празднословием мог сгноить любого слабохарактерного собеседника, каких и было большинство. Это образ несравненного эмоционального эффекта на читателя, который заставляет закатывать глаза, заниматься дыхательной терапией, откладывать книжку и передёргиваться от маниакальности употребления уменьшительно-ласкательных слов, хлопанья по ляжкам и других атрибутов мерзкого поведения. В отличие от Арины Петровны, которая в итоге даже вызывает сочувствие, Иудушка ни разу не задаётся вопросом для кого же он скопидомствовал, вёл бесконечные тяжбы и аккумулировал своё колоссальное богатство. Его преступное равнодушие к детям выходит за рамки человеческого и по сути делает его убийцей своего потомства.

В отличие от изображений деревенской жизни у других классиков русской литературы, которая полна поэзии, полезного труда, здоровья и идиллии, Салтыков-Щедрин совершенно презрительно рисует образ поместья и крестьянской жизни: отупляющее существование, несущее в себе разрушение и упадок разных мастей: нравственный, физический, умственный, творческий. Сельская жизнь - это тупик, отсутствие развития, удручающее однообразие и пошлость. И если крестьян хоть как-то спасает труд, то помещики утопают ещё и в праздности. Но вообще-то и городскую жизнь автор не превозносит, где и своих пороков хватает, и, например, та же чиновничья служба - ненавистное пошлое занятие.

Салтыков-Щедрин кажется не столько тонким психологом, сколько таким высококлассным наблюдателем, образованным и нравоучительным. По роману рассыпаны такие отрывки, где автор всё поясняет и дополнительно описывает, умильно занимается морализаторством, чтобы как бы так не вышло, что читатель его неправильно понял, чтобы не осталось недоговорённостей. Такая дидактическая манера на удивление не раздражает, могла бы раздражать у кого-то другого, но почему-то не у Щедрина или не в этом романе. В конце романа для полного понимания всего произошедшего будет сказано: "Головлево - это сама смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву".

В итоге, незабываемое погружение в беспощадность русской классики, подарившая ещё и мутно-зыбкие сны по мотивам.

Уж сколько было этих Головлевых, да ни одного нормального. Мерзкие, ни на что не способные, а уж какие жадные! Для Головлевых нет ничего святого, а семья для них – пустой звук. Кажется, они полностью лишены простых и самых естественных чувств, таких как любовь к близким, сострадание, сочувствие. Неважно о ком речь – о собственных детях, о матери, брате, они готовы всех сгноить. Ни один герой не вызывает положительных эмоций, скорее порождает желание принять горячий душ в надежде отмыться от их грязи.

«Словами-то он сгноить человека может» (с)

Давно герой книги не вызывал у меня такого чувства отвращения, как Иудушка Головлев. Причем в начале книги я, было, подумала, что исчадие ада в романе - Арина Петровна (мать Иудушки), но ей до него - кровопийцы как до луны. А ведь она настолько не любила своих детей, что готова была расстаться с самым любимым на свете – деньгами, лишь бы они ей глаза не мозолили. Возможно, именно эта нелюбовь и стала причиной, почему её дети стали именно такими, какими стали. Но Иудушка превзошел всех. А ведь с виду хороший малый – и молится без конца, и ручки милому другу маменьке целует. А то, что в следующую минуту гонит её и куском хлеба попрекает, так это же он «по закону». Самое смешное, что он считал себя честным человеком, ведущим праведную жизнь. Но стоит только ему довериться – жди беды, сгноит и не поморщится, так еще будет уверять, что по-божески поступил.

По итогу, Головлевы – семья, которая своими же руками привела себя к логическому краху, и мне их ничуть не жаль.

#самсебедекан (Ономастика, апрель)

#сладкая_гадость

Наконец дошли мои глаза и руки до классики. После некоторой современной литературы так приятно погрузится в прекрасный глубокий текст, богатый на сравнения и описания. Одно удручает – в романе так много смертей, будто это не книга, а семейный склеп Головлёвых. Тоской, серостью и безнадёжностью веет от страниц этого произведения. Но, несмотря на то, что в романе поднимаются серьёзные, подчас даже трагичные темы, она читается на удивление легко.

Помещики Головлёвы возможно когда-то и были известны, уважаемы, сильны. Но мы наблюдаем вырождение их рода. В их доме нет места любви, заботе, нежности, состраданию. Во главу угла здесь ставятся деньги. Все члены семейства погрязли в грехах и пороках. Никчемный, бесхребетный отец, властная, жесткая мать, несчастные, нежеланные дети.

Арина Петровна волей автора попала не в то время и не в то место. Её бы сейчас к нам сюда, вот уж где она б развернулась, стала б олигаршей. Но увы! Прожила бедняжка всю жизнь без любви, никто её не любил и сама никого не любила. Домочадцев держала в строгости и экономии, доходящей до скупости, копила, наживала, расширяла. Для кого? Постылых детей: Стёпки-балбеса, кровопивушки Порфирия, дурака Павла, покойной Анны? Для внучек Анниньки и Любиньки, сироток и дармоедок? Вроде бы старалась всё для семьи, всё в семью, а на деле семьи как таковой нет и никогда не было. Есть люди, которых объединяет власть, страх, деньги.

Воспитанные в гнетущей атмосфере, с рождения чувствовавшие себя ненужными, нелюбимыми, дети так и не смогли устроить свою жизнь. Дочь сбегает с первым встречным, сыновья – спиваются. Лишь Порфирий живёт да здравствует.

Средний и самый живучий сын Арины Петровны Порфирий, в семье называемый кровопивушкой и Иудушкой, вызывает чувство гадливости, отвращение. На вид он приличный человек, воспитанный, вежливый, маменьку уважает, молится да на Бога не ропщет, а на деле под маской святоши скрывается лицемерный, подлый, жадный человечишка. Но, на мой взгляд, автор перегнул с Иудушкой, слишком уд гротескным получился образ.

Основная мысль, которую я, как обыватель, вынесла для себя из этой книги, что нелюбовь к детям стоит приравнять к смертным грехам, потому что несет она в себе такую разрушительную силу, что в первую очередь самим родителям не поздоровится. Детей надо любить, уделять им внимание, воспитывать. Арина Петровна бросала своим детям куски, чтоб отвязались и ничего больше от неё не ждали. Неудивительно, что на старости лет она осталась одна, что её дети так плохо закончили.

#самсебедекан (Ономастический апрель)

Я почему-то долго время отнекивалась от чтения этой книги, но как-то в один из вечеров руки сами взялись за книгу.
Безусловно, я была удивлена. Во время чтения невозможно сказать о том, что роман написан два века назад, так как язык необыкновенно легок и прост, а описываемая проблема до сих пор актуальна.

Наверное, говорить о сюжете бессмысленно, ибо многими книга проходилась в школе, а если и нет, то наслышано о ней почти все.
Тем не менее, я скажу пару слов. История о целой семье, в которой ежедневно обличались величайшие пороки общества: пустословие, нелюбовь, недоверие, деньги, ненависть и другая подобная грязь.

Лично меня больше впечатлили женские образы. Да, мужчины, конечно, своеобразны и обладают различными качествами: кто-то смирен и покорен, кто-то язвителен и бездушен, кто-то молчалив и замкнут.

Но женщины иные.
Отношение к Арине Петровне на протяжении романа у меня менялось в лучшую сторону. Слишком поздно она поняла действительность, слишком поздно увидела то, что "посеяла", слишком поздно начала пытаться что-то исправлять..
Любонька и Анненька вызывали у меня восхищение. Девушки смогли после воспитания в этой семье найти в себе силы и желание вырваться из этого "гроба" и наслаждаться своей жизнью. И несмотря на то, что девушки кончили одинаково, и жизнь их изрядно потрепала, они действительно добились того, чего хотели. Они не зависели от чужого мнения, а потакали своим прихотям и желаниям. И хоть в один период своей жизни они были довольны. Но корни дают о себе знать.

Евпрасью же мне было искренне жаль. Да, во многом она была виновата сама, ее узколобость была причиной ее никчемной жизни. Но эта женщина поступала и жила во благо других.

В целом, роман очень мрачен. Это наблюдение "изнутри" заставляло морщиться и кривиться каждый раз. Но о чтении я не пожалела и советую каждому.

Головлевский трэшак с его мертвечиной всегда мне виделся ярчайшим гнусным приколом Салтыкова-Щедрина в частности и русской литературы в принципе. Другое дело, что последняя имеет в своих рядах предостаточно подобных неоднозначных творений, за что каждого истинного патриота во всякое время искренне прямо-таки распирает от гордости. Право же, доброта не самое отличительное русское национальное качество, хотя перманентный образ какого-нибудь Ивана-дурака и должен обладать некими подобными исходными признаками.

Задавшись этим вопросом, а он не такой-то и сложный, ибо русская литература имеет, как и пристало национальному менталитету, еще и четкое иерархическое деление, отвлекся в приятных перечислениях имен. Оказалось, что гуру русской литературы, если и выводят в главные герои какого-нибудь блаженного (что, кстати, характеризует на только одну лишь русскую литературу), то погружают его в такую кошмарную реалистическую среду, что не остается никакого сомнения по поводу намерений и возможностей самого автора. Действительно, скажем, тот же Достоевский, где-нибудь в "Преступлении и наказании" столь убедительно и реалистично изображает все ужасы уличной жизни, что это наводит на мысль о том, что в этом-то он прекрасно разбирается. Или Лев Толстой, описывающий обиженных и поруганных девушек где-то в "Воскресенье" или "Дьяволе" демонстрирует недюжинный собственный практический опыт. Прости, Лев Николаевич, за мысли грешные. В общем, порывшись и покопавшись в низинах русской литературы, насколько позволил мне мой уровень примитивности, пришел к выводу, что, если где-то в темноте и затаились добрые, светлые авторы, то это явно не тот случай. Самым "добрым" видится Гончаров. Тургенева не рассматриваю, ибо, если его внимательно читать, то можно обнаружить прямо-таки тонны всякого навоза по отношению к России, а самое главное - к самому себе.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин видится особенным автором даже на фоне столь прекраснейшего набора романов-ужасов, являющихся столпами русской литературы. И дело даже не в том, что он единственный, кто достиг высот на ниве чиновничьей службы и изведал российскую глубину всех глубин. Его сатирические сюжеты являются всего лишь следствием того, чем наградила его природа. Едкими, саркастическими чертами характера, какой-то даже потусторонней проницательностью, способной проникать в особые свойства предметов и явлений, кажущихся обыденными. Ну и, конечно, та самая "доброта", которая у Салтыкова-Щедрина выражена наиболее ярко. Отношение его к людям в "Господах Головлевых" нашло наиболее яркое выражение. Здесь полный набор уродов, нет ни одного мало-мальски приличного человека. Зато, как водится, исконно по-русски, можно выбрать на свой субъективизм одного из перечня головлевских убогих и, заливаясь слезами на местный манер или с кулаками наперевес - опять же на тот же манер, ибо это другое проявление крайности, пригреть его у себя на печи. Обычно самолично я выбираю Арину Петровну, но ей уже столько посвящено, что пусть спокойно отдохнет старушка. Ей и так прилично досталось, но замечу, что образ этот в большинстве своем похож на небезызвестный образ Скарлетт ОХара и причины ненависти к нему большинства девушек давно расписаны на составляющие и закреплены причинно-следственными признаками вырождения. Вырождение, оно, знаете ли, не только головлевское, но и любое в своей однобокости. Однобокость - основная причина начала вырождения.

Давайте немного пройдемся по Иудушке. Начнем с имени. Появился мальчик, родился, еще ничего и сделать-то не успел, а его Иудушкой окрестили. Нам не только указали на то, как его, бедного, величать, но и на то, как к нему в итоге мы должны относиться. Нет уж, извините, подвиньтесь, Михаил Еврграфович, мы сами будем решать - кого любить, а кого бить по ночам. Вначале мы видим мальчика глазами только его многострадальной мамы. Опять же - мы должны поделиться на два нестройных лагеря любителей и ненавистников Арины Петровны. Радует меня то, что по отношению к ней нет равнодушных. А нет их по той причине, что они есть в этом произведении, но в реале эти люди не занимаются такой чепухой - чтением Салтыкова-Щедрина. Иудушки - их так много и при нынешнем положении рыночной экономики в стране им очень некогда. Они носятся целыми днями, отрабатывая сверх нормы свои места менеджеров по продаже алкоголя или табачной продукции, старыми тачками барыжат - в общем, сами понимаете, им не до чтения. Но нужно помнить, что Иудушек много, а здесь собрались только те, кого бесит деспотизм Арины Петровны или умиляет то, что она женщина.

Арина Петровна взирает на мальчика с некоторой опаской, ибо, как истинная русская женщина, ждет искреннего к себе подхода, а от ребенка - природной бестолковости и натуральных слез. А за всем этим и ходить никуда не нужно - вон он сидит, ее муженек, ярое и стопроцентное воплощение русского духа, а рядом с ним и старший сын, Степка-балбес, настоящий сын своего отца, нечто поистине бестолковое и устрашающее в своей бессмысленности. А неподалеку и младший сын, Павел, другая форма инфантильности, он бы тоже с удовольствием заплакал, да только он маменьку боится. Бывает такое - именно в этих руках ребенок плакать отказывается. Но это совсем не значит, что он не умеет плакать. Казалось бы, на фоне этой склизкой аморфной и бесполезной массы детей, любой родитель бы обрадовался такому подарку судьбы - рождению разумного ребенка. Но Арине Петровне откровенно не повезло. Ее обычные методы силы и разума применительно к Иудушке не работают, что совсем не означает, что Иудушка абсолютно неуправляем. Ему, если в чем-то и не повезло, то лишь в том, что на его жизненном пути не попалось ни одного хорошего доброжелательного человека. У кого и чему ему было учиться. И здесь вряд ли виновата Арина Петровна. В силу своей природной предрасположенности она не способна на ту форму ласки, что так необходима была маленькому хитрому мальчику. Мальчик затаился, но сохранил эту детскую травму навечно. От отца он, естественно, получить ничего не мог, ибо балбес и алкоголик не способен ни на что человеческое. Во всем этом можно винить и патриархальный уклад того времени, ибо при смене ролей в семье, в современной семье, например, принято меняться ролями. Кто сказал, что Иудушка не мог получить своей доли ласки от отца?

Далее, вплоть до самого конца, Иудушка предстает перед нами, обласканный взором самого автора, который, конечно, изобразил его полным уродом. Михаил Евграфович, списав образ с собственной семьи, продемонстрировал истинное христианское смирение и всепрощение. Обхаяв как мог родного брата, с которого он списал образ Иудушки, Салтыков-Щедрин столкнул его лбами с мамой, а сам отошел в сторонку. Но далеко не уходил, ибо уже знал - что будет дальше. А как же истинное "если тебя ударят в левую щеку, то повернись к лесу передом, а ко мне задом"? Не нужно думать, что на этом все кончилось - демонстрация Иудушки во всей красе продолжалась в течении всего повествования и, разумеется, не в лучшем свете. Почему-то смазаны и практически выброшены из хронологической последовательности целые десятилетия мужания Иудушки, его женитьбы и жизни с женой. Нам остается только догадываться о причине того, почему Иудушка так и не пришел к какому-то равновесию и почему он не остался в городе. Самой очевидной версией была бы та, что Иудушке проще всего было прийти к материальному благополучию, обирая своих родственников, нежели долго и нудно добиваться успеха в другом месте. Ну, так кто виноват, что он один такой среди убогих. Почему-то всегда, когда на горизонте замаячит один-единственный нормальный человек с врожденным разумным мышлением, его тот час записывают в Иуды, ростовщики, американцы, что там еще. Хотя, он всего лишь порождение той самой массы, что так его называет. Не давайте ему особенно резвиться и будет вам счастье.

Впрочем, нужно отдать Иудушкам должное, что на прозвища они особо не реагируют, а знают только одно - свое бесконечное дело о накопительстве материального. Вопрос "для чего копит богатства Иудушка" странен и говорит о том, что его абсолютно не понимают. Таких образов в жизни и литературе довольно много. Только они вечно куда-то спешат, им некогда остановиться и рассказать праздношатающимся, что они не копят богатства, а занимаются их накопительством. Им важен не результат, а процесс. За внешним проявлением эмоций, которое может быть каким угодно - благопристойным, экстравагантным, добрым даже - скрывается холодный и расчетливый ум. У Иудушки не было шанса выглядеть привлекательно, ибо на него смотрят только одни глаза - глаза Михаила Евграфовича. Но даже при таком раскладе можно углядеть некую предвзятость, надуманность и изменить угол зрения. С точки зрения полезности Иудушка более чем безупречен - деловит, энергичен, коммуникабелен, очень непритязателен в быту. А что свинья - так того, кроме нас с вами, никто не видит.

Финал произведения не имеет к Иудушке никакого отношения, ибо повествование погрязло в сумасшествии, а автор ко всему прочему подсунул Иудушке собственную совесть. Уж если быть последовательным, то во всем. Нравственный облик же русского человека, просыпающийся почему-то только тогда, когда его притесняют, не требует отдельного обсуждения, но эмоциональные крайности хорошо выражаются в картинке, которую я мог бы приложить к тексту, но не могу по причине наличия цензуры.

P.S. Как-то слишком критично в итоге вышло по отношению к любимому автору, но Салтыков-Щедрин бы понял и посмеялся.

Рекомендую начать читать классику с этого произведения. Текст Салтыкова-Щедрина простой в восприятии, но поднимает очень глубокие темы.
Головлёвы – семья, в которой отсутствуют все человеческие ценности, на первом месте ставящие материальные блага. Автор с глумление раскрывает их отрицательные поступки.
Роман страшен своей правдивостью и точностью, наполнен «издевкой» над людьми.
«Позабыть глубоко, безвозвратно, окунуться в волну забвения до того, чтоб и выкарабкаться из неё было нельзя» - семья Головлёвых живет по этому принципу.
Мне кажется, что этот роман обязателен к прочтению. Ведь в нем поднимаются важные вопросы воспитания детей: становление личности, ее адаптации в обществе. Все наши проблемы и комплексы идут из детства.
Арина Петровна Головлёва – властная и жестокая женщина, грамотная помещица, хорошо ведет дела, и пытается разглядеть в своих детях предпринимательскую жилку, ну что ж, увидела…
Читайте и любите классику.

Перечитала "Господ Головлёвых".
У меня издание старое, 1979 года. И в конце, после текста романа, статья не статья, рецензия не рецензия, а нечто под названием "О романе "Господа Головлёвы".
Понятно, что марксизм. Понятно, что Салтыков-Щедрин - благодатная почва. Но врать-то зачем? И написано-то как некрасиво - куски авторского текста без всякого указания цитаты, между которыми понапихано всякой неправды.
Очень замечательно, что автор статейки этой помнит, что Салтыков-Щедрин - сатирик. Но вот за весь роман я сатиры не увидела. Сатира - вещь резкая, кричащая, она не может быть незаметной. А уж если вспоминать в ней Салтыкова-Щедрина, его "Историю города Глупова", сказки... Ирония есть в романе, очень горькая и спокойная, "не смешная", сатиры не видно. Поэтому никак не могу я тут согласиться с якобы клеймением помещиков и крепостников во главе всего дела. Нет, мы можем совершенно точно сказать, что автор не питает к помещичьему мелкому дворянству никаких тёплых чувств, но роман вовсе не выглядит сатирическим высмеиванием этого класса.
Как-то странно прозвучало сравнение с "Мёртвыми душами". Всё ж таки у Гоголя - жизнь, пусть и среди людей мелких, ничтожных, но всё ж таки жизнь, потому что чувствуется и знается, что кроме таких, есть и иные. А "Господа Головлёвы" - это про "умертвия". Так что романы можно сравнивать, но делать это надо не так топорно всё ж.
Автор статьи утверждает, что "ни одной смягчающей или примиряющей ноты - таков расчёт Салтыкова-Щедрина с головлёвщиной". Головлёвщина ему, конечно, не мила и быть мила не может, но, позвольте, странный "расчёт" получается - ведь Иудушке, этому "кровопивцу", этому сосредоточию "головлёвщины", автор романа преподносит невиданный и абсолютно не заслуженный дар - право на принадлежность к роду людскому, право понять, что вина есть, право понять, что его есть, за что прощать, и право просить прощения. Казалось бы, для "расчёта" подошёл бы мрачный, грязный и пошлый финал, как говорится - собаке собачья смерть. Но нет, с непреклонной честностью и открытостью, без романтизирования и декора, Михаил Евграфович не позволяет себе именно сводить счёты, - он показывает нам всё как есть.
От того, думается мне, в целом история Головлёвых, и каждая отдельная история этих "пустоутробных" людей вызывает стойкое ощущение трагизма, хоть ни одного персонажа, которому бы я сочувствовала всем сердцем, я не найду. Даже в молодом поколении - оно задушено совершенно, а сопротивляться мешает то же "пустоутробие", попавшее на слишком благодатную почву.
Вот так и получается, что действительно мы обходимся без смягчений и оправданий, но и счётов автору сводить не с кем, не ставится такой задачи.
И потому такой пустой и бедный Иудушка видится автору статейки - банальный лицемер-злодей, прикрываемый религией, приличиями и т.д. А ведь в романе - это уникум, абсолютно пустой и вместе с тем страшнейший для других, обладающий фатальной потребностью "сосать кровь" и делающий это так же просто, как дышит, человек. Он не видит за собой никакой вины, он не прикрывается религией, потому что для него нет религии, для него существуют только обряды, ему не важно, одобряет ли его общество - он от него бежит, ведь каждый новый реальный человек перед глазами - помеха праздномыслию. И такого-то автор не бросает, а доводит до страшнейшей точки - осознания реальности, его окружающей.
Так что бессильные, вырванные из контекста цитаты-упоминания о Иудушке в текстах В.И.Ленина, завершающие эту статейку, просто насмешкой смотрятся над Салтыковым-Щедриным.
А на деле жуткий и безвоздушный этот роман - о страшном "фатуме", "умертвии", полном отсутствии человечности, вырезающим целые толпы людей. О большой-большой человеческой трагедии - потери человечности у человеков.

Всякие семьи встречаются в литературе. Одни симпатичные, за жизнью других наблюдаешь с интересом, а третьи... Третьи хочется взять и стереть мокрой тряпкой, чтобы и знака не осталось от этой гнили, плесени и праха. Вот Головлевы как раз из последней категории. Они - лишнее подтверждение тому, что есть вещи, которые если и не страшнее открытого насилия и жестокости, то уж точно не менее разрушительны.

Что происходит с детьми, выросшими в атмосфере скопидомства, пустых и мелочных подсчетов, попреков даже за то кислое молоко, которым их кормили? Как сложатся жизни сыновей, из раза в раз получающих от отца не помощь и разговор, а бесцельную и бессмысленную болтовню, муторные разглагольствования, от которых застрелиться хочется, чтобы хоть так положить конец спору? После знакомства с Иудушкой Головлевым так и тянет включить пустословие в число смертных грехов. А что станет с самим пустоловом, который все живое вокруг себя переводит на язык мертвых присказок и сентенций? Вот потому от господ Головлевых хочется не только отвернуться в ужасе, но и пожалеть их. Ведь даже тем, кто был столпом головлевского мировоззрения и образа жизни, не было покоя. Ощущали и они иногда уколы тоски, страха, разочарования, но отмахивались, потому как невыносимо. Те же, кто отмахнуться не смог, бежали из пыльного дома в большую жизнь, хотя никакой жизни, конечно, для них не было.

Хороший роман. Очень яркие, необычные, запоминающиеся образы, пусть и воротит от многих из них. И начисто отбивает охоту к пустой болтовне.

Салтыков-Щедрин – безусловный классик, но классик, который для меня всегда находился во втором эшелоне. Школьные воспоминания сводились к хрестоматийному обсуждению его сатиры и образа Иудушки Головлева. Перечитывать никогда не тянуло. Роман случайно попался мне в отпуске.

Прочитала мгновенно, получив удовольствие и от сюжета, который я, оказалось, совсем не помнила, и от прекрасного легкого языка.

Яркость моих ощущений от книги усиливалась моим нахождением на отдыхе в провинциальном малороссийском городке. Читая о такой же провинциальной, пусть и помещичьей, жизни, с ужасом понимаешь, насколько мало за 150 лет она поменялась по каким-то ключевым социальным аспектам.

Рутина, пьянство, пустое морализаторство определяют жизнь целой семьи. Благодаря усилиям матери семейства – Арине Петровне семья в свое время разбогатела. Однако управлять хозяйством оказалось некому. Сама старуха просчиталась с наследником, и самый толковый, с ее точки зрения, из ее отпрысков - Порфирий-Иудушка оказался никчемным пустомелей.

Тоска и однообразие провинциальной жизни: чаи, карты, пустые хозяйственные хлопоты, такие же пустые молитвы - одного за другим убивают всех членов семьи.
Роман, на мой взгляд, обязательно должен быть прочитан (перечитан) в зрелом возрасте.